Внутрисемейные отношения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Внутрисемейные отношения

На сегодня в психологии достаточно распространенной является позиция, с которой семья рассматривается как система. При таком подходе проблема одного из членов семьи — уже не его личная проблема, а проблема семейной системы. В ней можно выделить ряд подсистем, которые желательно различать.

В качестве основных подсистем в семье следует различать супружеские отношения (муж — жена), родительские (родитель — ребенок), детские (старшие дети — младшие дети), а также отношения между семьями родителей супругов и их собственной. Неразличение супругами этих подсистем также является причиной ухудшения брачно-семейных отношений. Какие же основные отличия можно выделить при сравнении этих подсистем? Рассмотрим некоторые из них. Кроме собственных разработок, я буду использовать некоторые положения Б. Хеллингера.

Супружеская и родительская подсистемы

А) Супружеские отношения — это отношения непосредствен но между мужем и женой, а родительские опосредованы ребенком (рис. 6).

Рис. 6. Схема семейной системы

Если бы не было ребенка, то не было бы и родительских отношений. Отсюда следует вывод о том, что в супружеских отношениях муж и жена сами решают, согласно их договоренностям, кто из них «хороший», а кто «плохой». Муж может сказать жене: «Ты плохая жена». На родительском же уровне сказать: «Ты плохая мать» — может только сам ребенок. Поэтому здесь критика супругами друг друга как родителей, возможно, не имеет оснований.

Важно, чтобы у ребенка были отдельные отношения с каждым из родителей. Если мать начинает говорить отцу о том, как воспитывать ребенка, то она начинает образовывать отдельное «Мы» с ребенком и вставать между ним и отцом. Поведение каждого из родителей — это вопрос личной ответственности. В родительских отношениях каждый занимается собой как родителем. После развода дети должны остаться с тем из родителей, кто больше уважает в детях другого родителя.

Другая крайность — когда родитель постоянно сообщает ребенку, например, дочери, какой она должна быть, чтобы ее «взяли замуж». В этом случае, если отец (или мать) знает, какой должна быть «настоящая жена» и воспитывает дочь соответствен но этому («Иначе тебя никто замуж не возьмет»), происходит усиление супружеских отношений между отцом (матерью) и дочерью. Если в этом случае критерии супружеского поведения задает мать, то именно она и является для дочери образцом «настоящего мужа».

Если же мать говорит дочери, какого мужа она достойна, то значит, мать неосознанно ищет другого мужа для себя. В этом случае, чтобы отдать «должное» матери, девушки иногда выбирают мужа согласно ее характеристике. У такого мужа будут очень хорошие отношения с тещей, но сама девушка в браке будет чувствовать себя свободной.

Б) Между супружескими и родительскими отношениями должна проходить четкая граница. Происходящее между супругами не должно касаться детей. Тем более нельзя рассказывать об абортах или о том, что «папа тебя не хотел». Не надо спрашивать ребенка о том, надо ли выходить замуж или разводиться. Надо поступать так, как считаете нужным.

Серьезные проблемы возникают, когда кто-либо из родите лей начинает вовлекать ребенка в свой конфликт с супругом. Например, мать рассказывает дочери, какой папа плохой муж (рис. 7).

Рис. 7. Схема процесса нарушения границ семейных подсистем

Такую вовлеченность часто приходится замечать на консультации. Например, девушка утверждает, что ее папа был «плохой». Спрашиваю, почему. — «Он постоянно пил, маме денег не давал, гулял направо и налево и т. д.», — уверенно отвечает она. Если вслушаться, то это речь не дочери, а ее матери как жены. Оказавшись вовлеченной в конфликт, дочь взяла на себя сторону матери. Теперь она смотрит на отца не своими глазами, а глаза ми своей матери. За счет того, что супружеские и родительские уровни оказались смешаны, отрицание дочерью роли «мужа» у родителя приводит к отрицанию его в роли «отца». Плата за смешение отношений состоит в том, что девочка психологически осталась без отца. Ее неудовлетворенное детское состояние будет приводить к тому, что, даже став взрослой, она под видом мужчины неосознанно будет искать себе нового, «хорошего» отца.

Приведу другой пример смешения. Женщина на консультации вспомнила, как в детстве мать периодически посылала ее утихомиривать пьяного отца. Дочь служила своего рода буфером в их отношениях. Она успокаивала отца, укладывала его спать и сама иногда спала рядом с ним. Это привело к тому, что в ее детском сознании она стала воспринимать себя как младшая жена. Естественно, в ее собственной семейной жизни это повлекло за собой серьезные последствия.

Если происходит смешение супружеских и родительских отношений, то у ребенка возникает впечатление, что это его семья, и он равноправный, наряду с супругами, член семьи. Подобный вариант может быть усугублен, когда, например, жена отдает предпочтение ребенку, а не мужу. Ребенок, в этом случае, считает себя не на равных, а даже выше мужа. Например, критика при детях пьющего мужа может сформировать у ребенка чувство превосходства над отцом, которое усиливается наблюдением за его беспомощным состоянием. Все это приводит к повышению ответственности ребенка («Я теперь за папу») и, как следствие, усилению «супружеских» отношений с матерью (рис. 8).

Рис. 8. Схема процесса обесценивания отца

Это не зависит от пола ребенка, более того, часто такое переплетение вызывает формирование мужественной установки у девочки. Она тоже может выполнять роль «функционального» мужа. Но так как сексуальные отношения с родителем куль турой запрещены, то дочь под видом замужества находит мужчину-«донора». После рождения ребенка, как правило, происходит развод, и дочь приносит его (ребенка) своим родителям.

В) Развод возможен только на супружеском уровне, но не на родительском. Наглядным примером смешивания двух под систем является такая фраза, как: «Когда мои папа и мама раз велись…» Я долгое время на консультациях не обращал внимания на эту фразу, но однажды она меня здорово зацепила. Я задумался и понял, что развод возможен только у мужа и жены, а не между родителями. Страх детей при разводе взрослых заключается, прежде всего, в опасении потери одного из родите лей, потому что детям трудно разделять супружеский и родительский уровень. Ребенку важно объяснить, что развод про исходит у мужа и жены, а как папа и мама они с ним не расстанутся.

Путаница этих отношений создает проблему и у супругов. Это выражается в словах: «Я бы давно от нее ушел, но у нас же дети!» Приходится объяснять клиентам, что развод — это изменение отношений только на супружеском уровне, а родителями они остаются навсегда.

Г) Супружеские отношения имеют приоритет над родительскими. Сточки зрения системной теории, если в ней появляется новый элемент, то он должен считаться с теми, которые были до него. Появившийся раньше имеет преимущества перед тем, кто приходит позже.

Из этого следует, что любовь к ребенку должна идти через любовь к партнеру, то есть партнерские отношения имеют приоритет перед родительскими. Ошибкой бывает то, что если в партнере что-то не ладится, родитель начинает искать недостающее в ребенке. Происходит путаница: отец ищет в ребенке то, что не соответствует отношениям с супругой — ребенок приходит в замешательство. Самое приемлемое, это когда отец любит в ребенке свою жену, также и у жены — любовь к сыну идет через мужа. Отец должен показывать дочери, что он жену ценит больше, чем ее: «Вырастешь, станешь такой же красивой, как мама». Партнерские отношения должны давать силы на родительские.

Нередко на вопрос, кто вам дороже: муж или ребенок, очень многие женщины отвечают: «Конечно, ребенок. Он ведь род ной, а муж — чужой». Так и выстраивается вся система: на первом месте ребенок, на втором — муж, а себя женщина помещает на третье место. Для здоровых отношений такая «лестница» должна быть перевернута с точностью до наоборот: на первом месте женщина, на втором — муж, а ребенок только на третьем месте. Может быть, это жестоко, но самопожертвование родителей для блага детей приводит к формированию у последних деструктивной позиции, способствующей даже самоубийству. Потому что при самопожертвовании от родителей к детям передается скрытое послание: «Если бы не ты…», которое считается наиболее опасным для жизни. «Если бы не ты, то мы бы с твоим папой давно развелись, я бы получила высшее образование, я бы продвинулась в карьере и т. п.» — в основе таких сообщений лежит главное: «Если ты умрешь, то мне станет легче». Дети любят своих родителей и ради этой любви готовы даже умереть. Послание «Если бы не ты…» закладывает бессознательную программу умереть как можно скорее, и тогда родителям станет хорошо.

Достаточно распространена ситуация, когда при появлении ребенка, на котором жена концентрирует все свое внимание, у мужа начинают возникать романы «на стороне». Жена возмущена изменой мужа, но она сама первая «изменила» мужу с ребенком.

Д) Возникновение инцеста связано с проблемами между мужем и женой. Если на супружеском уровне у мужа и жены возникает отторжение друг друга, то в качестве компромисса дочь неосознанно предлагает себя, либо жена предоставляет дочь мужу.

Детско-родительские подсистемы

Долги наши: долг родителей перед детьми

Одна из проблем, с которой обращаются достаточно час то, — чувство вины у родителей перед детьми и чувство долга у детей перед родителями.

Рассмотрим сначала первую ситуацию. Она обычно выражается в таких жалобах, как: «Я не могу обеспечить детям все, что им необходимо. Мало уделяю им внимания, редко с ними играю и т. п. Я — плохая мать (плохой отец)». На самом деле плохих родителей не бывает. Но чтобы прийти к такому выводу, необходимо предварительное исследование этого вопроса. Начинаю с того, что обращаю внимание клиента на очевидное. Родители дают детям две вещи: во-первых, они дают им жизнь и, во-вторых, создают условия для жизни.

Затем с согласия клиента я задаю диагностический вопрос: «Как вы считаете, что важнее — жизнь или условия жизни?» Для многих этот вопрос оказывается совсем не простым.

Есть два варианта ответа. Первый — детский: «Конечно, условия». Детский, потому что ребенок не может оценить ценность жизни, а вот то, что не купили мороженого, — это ужасно. Если у человека остается детский взгляд, то он как раз и формирует чувство вины перед своим ребенком, которое отрицательно влияет не только на него, но и на ребенка. Здесь происходит смена психологических ролей: ребенок становится «родителем», а родитель — «ребенком». То есть ребенок начинает оценивать своего родителя, а оценочный механизм относится к родительской инстанции. Получается, что статус родителя надо еще заслужить: «Не тот родитель, кто родил, а тот, кто воспитал». В этом случае рождение ребенка является наказанием для родителей и позволяет ребенку встать в позу: «Вы меня родили, а я вас не просил. Так что давайте теперь обслуживайте меня». Иногда эта позиция проявляется и у родителей: «Мы его родили для себя, значит, должны теперь за это отвечать».

На более глубинном уровне чувство вины перед детьми является отражением критической позиции по отношению к собственным родителям и скрытой обиды на них. Механизм формирования такого перехода следующий. Критичность по отношению к родителям свидетельствует о том, что у ребенка сформирован некоторый идеал родителей, так как любая оценка-это всегда сравнение. Затем, когда ребенок вырастает и сам становится родителем, он попадает в ловушку собственного идеала. Теперь он сам должен соответствовать своим детским требованиям, для того чтобы стать «хорошим» родителем. По этому чувство вины перед детьми является следствием скрытой критики своих родителей.

Самое неприятное не только в том, что происходит смена ролей, — оценивание условий жизни выше, чем самой жизни, формирует психологию самоубийцы. Если подходить с позиции взрослого человека, жизнь, несомненно, более ценна, чем условия жизни. Не будет жизни — не будет и условий. В этом случае я предлагаю клиентам эксперимент: «Представьте, что Вы собираетесь родиться и Вам говорят, что условия жизни будут не очень хорошие. Может быть, Вас даже отдадут в детский дом. Поэтому, может, лучше сразу Вас убить? Что Вы выберете?» Конечно, все выбирают жизнь: «Дайте родиться, там уж я сам разберусь, в конце концов, условия жизни можно создать или получить от других». Этика заключается как раз в том, что сам по себе факт жизни является, безусловно, высшей ценностью. То есть, нет ничего такого, ради чего можно было бы пожертвовать жизнью (своей или другого человека). А психология самоубийцы строится на ценности условий жизни, поэтому он рассуждает следующим образом: «Если такие плохие условия жизни, зачем тогда жить?»

Если клиент согласен, что жизнь приоритетна в любом случае, тогда я предлагаю оценить ее, хотя бы и в рублях. Абсурдность этого предложения очевидна, сумма получается колоссальная. Получается, что сразу после рождения ребенок получает этот «миллион рублей». По сравнению с этой суммой, с жизнью, все остальное уже второстепенно. О каком родительском долге может идти речь? Поэтому плохих родителей не бывает по определению.

Я думаю, что в этой ситуации также присутствует элемент смешивания роли родителя и роли воспитателя. Плохих родителей не бывает, но бывают плохие воспитатели. Воспитатель — это профессия, которую надо где-то осваивать. Желательно, чтобы эти роли исполняли разные люди, так как родители любят, а воспитатели — воспитывают.

Иногда складываются драматические обстоятельства. На пример, ко мне обратился мужчина, находящийся в предразводной ситуации. У него были достаточно сложные отношения с женой, но от развода его удерживала мысль о детях. Мы с ним подробно рассмотрели семейную систему, выяснили, что раз вод — это расставание супругов, а не родителей и детей. Но его чувство вины перед детьми по-прежнему оставалось. В дальнейшем разговоре выяснилось, что, оказывается, у него было, как он выразился, «два отца». Первый отец (он назвал его «биологическим») ушел сразу после того, как он родился. Потом появился другой мужчина, взял на себя роль отца и выполнял ее хорошо. Его он называл «настоящий отец» и высоко оценивал его положительное влияние на свое развитие.

Мужчина упрямо не соглашался с тем, что отец должен быть всего один, и тот, кого он называл «биологическим», и есть его настоящий отец. Эта двойственность в восприятии роли отца и стала причиной его проблемы, связанной с трудностью принять решение о разводе. Развод символически походил на повторение ситуации ухода его отца. Обида на отца проецировалась на ситуацию в его собственной семье. Путь к изменению ситуации лежал в принятии «биологического» отца как отца настоящего, а второго «отца» — всего лишь как воспитателя.

Долги наши: долг детей перед родителями?

Вторая ситуация связана с чувством долга перед родителя ми. Когда начинаешь выяснять, откуда появилось осознание этого долга, обычно отвечают: «Родители дали мне жизнь», «Они меня любили», «Они меня воспитали» и т. п. При такой установке оказывается, что жизнь человека делится на две части. В первой ребенок «получает» от родителей, а во второй должен «отдавать». Получается, что ребенок — это «полезное домашнее животное». Сначала его выращивают и откармливают, а потом используют для себя.

Наличие в сознании такой установки существенно осложняет возможности ребенка в построении отношений с внешним миром, противоположным полом, в создании своей семьи. Если я должник, то для того, чтобы создать семью, я должен, как честный человек, сначала расплатиться с родительской. Долг ребенка слишком большой! Туда входят как материальные, так и душевные затраты. Но это еще как-то можно подсчитать. А как расплатиться за данную жизнь? Тут уж остаешься должником до самой смерти родителей. Иногда сами родители усиливают чувство вины напоминанием о том, насколько дети обязаны им за все, что они для них сделали.

Еще один драматический пример. Молодая женщина жила вдвоем с матерью. Как только у нее завязывались отношения с мужчинами, мать тут же заболевала. В итоге отношения с молодыми людьми заканчивались, так как мать нуждалась в заботе. В итоге эта женщина смогла выйти замуж только после смерти своей матери. Ей к тому времени было уже за пятьдесят, и сама она уже не могла стать матерью.

При таком подходе отношения «родители — дети» представляют собой замкнутую систему, которая сама себя изживает (рис. 9)

Рис. 9. Ложная модель детско-родительских отношений

Но можно посмотреть на эту проблему шире. Тогда мы увидим, что у наших родителей тоже были родители. Они дали им и жизнь, и любовь, и материальное обеспечение. Получается, что наши родители все уже давно получили от своих родителей, и их требования от нас предполагают уже двойную оплату. По этому долг перед родителями, в принципе, остается, но он передается не им обратно, а вперед, своим детям. В этом случае, образно говоря, вместо болота мы получаем все усиливающийся поток реки. А река не должна идти вспять (рис. 10).

Рис. 10. Схема развивающих детско-родительских отношений

Обычно ситуация воспитания ребенка как должника связана с тем, что родители считают, будто их родители чего-то им не додали. Поэтому формирование у ребенка желания восполнить долг перед родителями является включением его в конфликт родителей со своими родителями.

Родитель как «ребенок» и ребенок как «родитель»

Основное отличие во взаимоотношениях ребенка и родителя, на что указывал Б. Хеллингер, заключается в том, что родитель — это дающая сторона, а ребенок — берущая. Если их роли путаются, это становится вредным как для родителя, так и для ребенка. Например, однажды ко мне обратилась молодая девушка по поводу взаимоотношений с матерью и сыном. Я предложил ей не рассказывать об этом, а показать, как она общается с матерью. Использовался метод «двух стульев» (Ф. Перле) — диалога с собой, когда на одном стуле клиентка была в своей роли, а на другом стуле — в роли матери. Оказалось, что в роли своей матери девушка жаловалась на то, что дочь уделяет ей мало внимания, забывает сообщить, где она задерживается вечером, обижалась на то, что дочь ей мало рассказывает о своих делах. В роли дочери она стала успокаивать мать, обещать заботиться о ней, не волновать и т. д. Мать демонстрировала детский вариант поведения — «Не оставляй меня!» (роль берущего), а дочь — родительский (роль дающего). Можно сказать, что это был диалог родителя в роли ребенка и ребенка в роли роди теля. Не случайно, что такая «вывернутая» ситуация для дочери казалась неразрешимой. Чтобы ее изменить, ей потребовалось осознать эту «вывернутость» и вернуться к роли ребенка. Поэтому у нее были проблемы в отношениях и со своим сыном: там эта перевернутость сохранялась, но только в другую сторону. Сын оказался в роли родителя, она пыталась сохранить его любовь к себе, ориентировалась на его ожидания, испытывая чувство вины перед ним.

Межсемейные подсистемы

Подсистемы «личная семья — семья родителей»

С точки зрения системных законов, новая система приоритет на относительно предыдущей. Когда человек вырастает и женится, его новая семья должна быть для него более важной, чем родительская. Логично, что при конфликте между матерью и женой муж должен выбрать и поддерживать позицию жены. Нарушение этих системных законов может привести к большому количеству недоразумений в семейной жизни. Как оговорил К. Витакер, «чтобы жениться, надо сначала развестись со своей семьей».

Сложность дифференцирования своей семьи от родительской связана с особенностями воспитания, когда в первой семье присутствует смешение супружеских и родительских отношений. Поэтому попытка создания своей семьи нередко оказывается неуспешной, так как остается притяжение семьи родителей.

В моей практике был случай, когда молодая женщина пришла с жалобой на мужа. Хотя он живет с ней, но продолжает поддерживать тесные отношения с матерью. Это выражается в том, что семейный бюджет он строит с учетом потребностей не только их семьи, но и материнской. Например, если он купил телевизор в свою семью, то считает, что и матери тоже надо купить. Также он распоряжается и зарплатой: половину в дом, половину матери. Если учитывать то, что у этого мужчины имеет место «брак» с мамой, то его поведение вполне логично. Две семьи для него «слились» в одну. Жена является «второй женой», так как первой является мама.

Решение этой ситуации лежит в рассмотрении супругами брака не как увеличения одной системы (материнской семьи), а как создание другой системы (своей семьи). В этом случае приоритетной становится своя семья. Тогда у молодого человека не две жены (старая и II молодая), а есть и мама, и жена. Еще один пример. Ко мне обратилась молодая девушка, родители которой являются крупными предпринимателями: — Мне купили машину. Но я на ней постоянно вожу маму, а сама не могу пользоваться. Кроме этого, мама укоряет меня тем, что папа на меня потратился.

— Может, Вам прямо спросить маму: «Чья же это машина?» — предложил я.

— Не могу, — ответила она.

Потом девушка стала жаловаться, что родители заставляют ее постоянно приезжать домой, чтобы кормить собаку. Я спросил, чья это собака. Она ответила, что не знает, может, и ее.

— А если Вы уедете от родителей, то собаку заберете? — спросил я.

Она ответила, что, конечно же, нет.

— Получается, что собака не Ваша, — сделал вывод я.

— У вас все «как бы». Как бы моя машина. Как бы моя собака. Может, и жизнь как бы Ваша?

Она помолчала, а потом вздохнула:

— Да, родителей. Мне всегда говорили, наша семья — это святое. Родители в ответе за меня, а я в ответе за родителей.

— ВАША семья? Это не Ваша семья. Вы член этой семьи, но она принадлежит родителям.

— Как это так?! Это же моя семья! — воскликнула она с удивлением.

— Попробую объяснить на примере. Рабочий трудится на заводе. Но он же не может сказать, что это его завод. Предприятие принадлежит директору, он за него отвечает, а не рабочий. Если завод встанет, то рабочий может уйти на другой завод или основать собственный завод.

— То есть я могу создать собственную семью? — задумалась она.

Приоритет супружеских отношений над родительскими не обходим для того, чтобы у ребенка был стимул создать свою семью.