А кто автор упрека?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

А кто автор упрека?

«Врата больше показывать не буду. Все. Лавочка закрылась. Вчера мне уже все сказали понятным языком: хватит, мол. Это ведь не то что: я захотел, понимаете, — и показал вам это. Я должен связаться с товарищами по работе. Врата — вещь такая, все время открывать-закрывать, открывать-закрывать — испортятся. Товарищи туристы, не затопчите источник! И так мне товарищи по работе шли навстречу в большом количестве. У меня же нет такой мании, что это все я делаю, один, герой такой. Так что давайте будем… чего-то будем… чего мы будем?.. а, будем! Будем, будем».

Волна моды на духовность, слава богу, прошла. Слава богу, что вся та мыльная пена, пузыри, иногда кровавые, — лопнули. И все тихо, мирно потихонечку уходит в забвение. И опять духовность занимает то место, которое она занимала тысячелетия в истории жизни людей, то спокойное и для подавляющего большинства людей неизвестное и незаметное место. А мода, которая время от времени возникает, этакая кризисная мода на духовность — разговоры, передачи по телевидению, книги, экстрасенсы — это все «духовка». Это социальные игры с использованием экзотической атрибутики.

Все вернулось на круги своя. Люди живут как жили. Тем более жизнь трудная, заполненная в основном заботами о существовании, то есть материальными заботами.

Целый цикл прошел: немодно, модно и опять немодно. Почему это случается с человеком, почему ему вдруг хочется учиться, почему ему вдруг хочется какой-то другой жизни? Это трудно объяснить. Это невозможно объяснить. Даже сам человек, с которым это случается, всю жизнь потом пытается найти для себя какие-то разумные объяснения — почему это с ним случилось? Думая о себе, я все валю на удачную черепно-мозговую травму, а кто-то еще на какие-нибудь экзотические или нестандартные жизненные ситуации. Почему это случается? Но оно случается, и когда оно случается, ты просто без этого не можешь жить.

Однажды я струсил, сильно прижало, а ведь хотелось еще и социальные амбиции реализовать — ставить спектакли, иметь свой театр. Я был один, и социальное давление стало нестерпимым. Я решил перейти в другую традицию, более социально-агрессивную, и честно старался изобразить, что я в нее поверил. Но настал момент, когда за более серьезные знания надо было заплатить одним — признать публично, что никакой Школы не существует и что все это мои выдумки. Мне стало очень стыдно, что я струсил. Я был один. Учитель мой к тому времени уехал в Америку, связи с ним не было никакой. И тогда я начал искать какие-то другие способы связи и нашел их.

Замечательный мыслитель, великий суфий, поэт Бируни сказал: если человек что-то совершил против законов космоса, то это вернется ему как максимум через полгода. Если он что-то сделал против закона людей, то неизвестно, будет ли он наказан или нет. Люди удивляются, почему злых, плохих, с их точки зрения, не наказывает судьба, а хорошие так страдают? Нужно четко разводить закон людей и закон космоса. Это не одно и то же. Как законы убежища и законы пути — это не одно и то же.

Законы пути очень часто предстают, с точки зрения человека, очень жестокими. Не просто жесткими, а жестокими.

Поэтому если мы хотим говорить о безупречности, то можем говорить о разных вещах. С точки зрения социальной, безупречность — это просто хорошая привычка. Как хорошая привычка, скажем, содержать в чистоте полость рта, не только для сохранения кислотно-щелочного баланса, а, скажем, для того, чтобы дурного запаха изо рта не было, это социально полезно. Вот такая же привычка быть безупречным в работе, то есть все, что делаешь, делаешь хорошо. Взялся за работу — старайся сделать хорошо, проверь качество, доведи до конца, не схалтурь. Это просто хорошая привычка — быть безупречным. Тогда постепенно формируется социальный имидж безупречного человека и тебе начинают верить, доверять. Ты перестаешь тратить силы на доказательства своей безупречности, тебя меньше начинают контролировать и больше предоставляют степеней свободы в социуме. Естественно, растет твоя трудовая цена. Это выгодно. Но это должно быть привычкой. Быть безупречным по случаю невозможно — это некоторая такая положительная судорога. Один раз вспомнил, сделал безупречно, потом опять забыл. Это нужно выработать в себе как навык, понимая, что это социальный имидж. Что такое социальный имидж, какой смысл его вырабатывать, сколько он стоит? Ведь мы же бывшие советские люди, мы вообще не понимаем, зачем это нужно. Раньше у нас весь имидж строился так: член партии, не член партии. Все. Если не член, то какой уж ты работник — это дело десятое. Если член, то какой работник — это тоже дело десятое. За исключением некоторых особо ответственных сфер, но там ты автоматически член, потому что хочешь — не хочешь, тебя в партию засунут. Были сферы, в которых талант и профессионализм все-таки довлели над идеологией. Но в этих сферах человек попадал в ситуацию закрытого города, закрытого предприятия — это совсем другая психология.

На Западе люди давно поняли, как важен социальный имидж, и учатся этому. Существует целая наука и множество пособий, объясняющих, как выработать нужные привычки, создать такой социальный образ, который стоил бы максимально дорого.

Итак, социальная безупречность — это такая хорошая привычка, которая хорошо стоит, за нее хорошо платят.

С точки зрения духовного пути, безупречность — это прежде всего умение не думать о себе.

Без этого быть безупречным просто невозможно.

Мне раньше казалось, что для человека, хоть сколько-нибудь взаимодействовавшего с традицией, это должно быть довольно просто и понятно, а выяснил, что это очень сложно для большинства.

Речь идет о том, чтобы в прямом смысле слова забыть о себе. У каждого человека в жизни бывают моменты, когда он так думает о другом, так занят другим, что себя вообще никак не учитывает. Вот о таком состоянии идет речь.

Почему это так? Потому что, если человек не умеет думать о другом, он все время вносит в свое восприятие систематическое искажение, систематическую ошибку. Он о себе не может думать как о другом. А только так он должен думать о себе. Потому что все то, что мы привычно называем собой, — это роль. Это Сидор Сидорович Петров. Такой-то, Такой-то, Такой-то. Такой-то с определенными качествами, свойствами, которые можно изменить в любой момент в любую сторону. Чтобы мог быть и принцем, и нищим, и посох сжимать, и меч. Подобная практика прекрасно описана в книге «Учителя Гурджиева». Там описывается история о том, как профессор бросает свою кафедру и отправляется в деревню на вакантное место деревенского дурачка. Такая степень творчества во взаимоотношениях с объективной реальностью возможна только при том, что вы о себе не думаете. И когда вы якобы думаете о себе, вы все равно думаете о другом. Для думания о себе вам достаточно «Я есть». А об этом что думать? «Я есть Я». Все. Одна-единственная мысль. Мы говорим об этом не первый раз. Но людей, которые пытались бы это практически реализовать, встречаю я редко. Почему? Не знаю. Страшно, наверное.

Очевидно, тут мой личный опыт не совпадает с массовым восприятием, мне это далось относительно легко. Может быть, потому что я по натуре актер, потому что с детства в театрально-драматических кружках занимался, потом руководил драматическим театром. Актер, режиссер, с театром много дел имел, понятие «образ» там рабочее. «Я» там одновременно инструмент и я же одновременно тот, кто на этом инструменте играет. Может быть, поэтому мне было легче. Не зря Гурджиев сказал, что цель любого учения — сделать из человека Актера, с большой буквы (чтобы не путали с профессией актера).

Это момент фундаментальный, это подтверждается всеми моими наблюдениями за собой, за своими учениками, которых почему-то становится с годами все меньше и меньше. Хотя это естественно. Мода прошла. Учиться-то очень трудно, чем взрослее человек становится, тем труднее ему быть учеником. Человеку хочется самоутверждаться, самовыражаться, возраст личности наступает, надо территорию, надо то, се, а тут учитель ходит, вечно недовольный, придирается, нет чтоб похвалить. В общем, мелкий тиран — находка для воина, а у нас мирное время, строительство, НЭП.

Чем больше я наблюдаю, тем больше убеждаюсь в том, что вопрос безупречности поведения на пути это фундаментальный вопрос. Социальная безупречность, трудовая, скажем так, — это одно. Этическая социальная безупречность — это другое. Все зависит от того, какой образ вы создаете или из вас хотят создать: человек, держащий слово, или, наоборот, человек, всегда нарушающий слово, человек порядочный, человек непорядочный… Множество вариантов. Но это все перестает быть абсолютно однозначным, как только мы начинаем на это смотреть с другой стороны реки. Быть ли в социальном смысле бякой или цацей — решает безупречность поведения на пути, а не жизненная ситуация, которая диктует, как бы мне тут побольше заработать или как бы мне большему количеству людей нравиться. Если надо, конечно, можно понравиться всем сразу, или все будут говорить, что вы беспринципны. У меня сейчас, например, такой период, многие говорят, что Игорь Николаевич совершенно беспринципный мужчина и, вообще, несет время от времени полную ахинею. С некоторыми людьми я встречаюсь тайно, в другом образе, просто тайно, я серьезно вам говорю, тайно встречаюсь, и они знают, что Игорь Николаевич совсем не маразматик, а очень умный человек, хорошо разбирающийся в некоторых очень деловых вопросах, но почему-то это тщательно скрывающий от масс. С другими я встречаюсь явно, но они знают, что Игорь Николаевич совсем даже не такой, как думают первые и вторые. Это мое хозяйство, и я им распоряжаюсь в соответствии со своими духовными необходимостями.

«Такая интересная была история, я ехал в поезде, зима была, жуть и холод, в вагоне не топили. Я простыл насквозь, приехал в Петрозаводск, меня никто не встретил. Я добрался до гостиницы, у меня температура, не знаю какая, в общем, в глазах — туман. И сутки меня выхаживала добрая женщина, дежурная по этажу, лекарства таскала, чаем с малиной отпаивала, через сутки я пришел в театр. Покачиваясь. Там много было интересного, такой странной была история — весь период в Петрозаводске. Я жил в гостинице, и приехал человек из Москвы в местный театр оперетты ставить что-то. Такой мужик, пожилой уже. Он был характерным танцовщиком в Большом театре, в кордебалете, естественно. А жена у него была солистка. Мы с ним просиживали вечера, я его слушал, провоцировал на рассказы. Он рассказывал мне про мир балета, про мир оперетты. Приходит как-то и говорит: „Ну вот, так я и знал, директор говорит: ты сделай в массовом танце отдельный эпизод для такой-то артисточки. Ну, ладно-ладно, я с него за это возьму. Мне не трудно!“ Много разного, интересного он про балет рассказывал, про мир, который там за кулисами.

Большая часть того, что во мне есть, — это все рассказы людей, разных людей, их рассказы о жизни. О том, как они живут, о том, как они думают, о том, как они видят мир. И насколько они его видят. Это огромный, как бы сказать, многосерийный такой фильм из людей. Вот один человек рассказывал, другой человек рассказывал, третий человек рассказывал, и так тысячи. И мне все это было интересно.

Мне не было интересно слушать про себя, мне до сих пор это не интересно, что про меня там могут рассказать. Поэтому я стараюсь первый голос отдать и слушать».

И сегодня я с вами разговариваю честно и искренне в той степени, которая мне духовно необходима. Мне не нужно врать для этого. Мне достаточно знать, что правда многогранна, и поворачивать ее к вам нужными гранями. Предположим, их двадцать, я поворачиваю к вам шестнадцать, и этого достаточно. Те, кому не достаточно, могут догадаться, повернуть остальные четыре и сказать: «А! Интересны ведь не те шестнадцать, которые он показал, а те четыре, которые он не показал». В самом тяжелом положении окажутся те, которые подумают: «А ведь он врет». Я уже давно не вру — нет необходимости. Когда я в одной книге прочитал, что правда — это очень занятная вещь: кусок дохлой коровы и превосходная говяжья вырезка — это правда об одном и том же объекте, у меня случилось озарение. Вот оно! Вот ключ к социальному поведению. Я врать очень не люблю. Вранье отнимает много сил, надо помнить, кому что сказал. А тут, говори правду, всем. Тоже безупречность.

Я очень рад возможности с вами общаться. На вас посмотреть, себя показать, что еще жив курилка. Может быть, какие-то мифы о себе у кого-то развеять, а может, какие-то мифы о себе у кого-то укрепить. Но самое главное — просто напомнить вам по-честному, что чем бы мы ни занимались, как это ни покажется кому-то невозможным, все наши действия по макрозаконам, подчинены законам Школы. Пусть не везде они ярко проявляются, так чтоб сразу было видно. Школа — это не прожектор, не яркий луч в темноте. Это белое светящееся пространство, которое везде. И пусть его без специальных усилий чаще всего не видно, оно действует. И если в некоторых, особенно затруднительных положениях вспомнить об этом, то это очень часто помогает в самых неожиданных делах, в самых конкретных, бытовых, коммерческих, таких, которые, казалось бы, никакого отношения к духовности не имеют. К духовности либо все имеет отношение, либо духовности просто нет. Это не я сказал. Впервые это было сказано давным-давно. Либо дух везде, либо его просто нет. Не может что-то не иметь отношения к духовности. Если кто-то заявляет, что нечто не имеет к духовности отношения, значит, он начинает заниматься вырезанием. Начинает выкраивать из духовности некий облик, удобный для него лично. «Наша партия приведет Россию обязательно куда-нибудь!» Ну, конечно, приведет. Мэр Петербурга рассказал по телевизору прекрасный анекдот: пришел избиратель на избирательный пункт. Внимательно изучил весь список, все фотографии рассмотрел, все биографии кандидатов прочитал, потом сказал: «Какое счастье, что выберут только одного».

Вопрос: Игорь Николаевич, слово «безупречность» — это значит без упреков?

И.Н.: А кто является автором упрека? Это вы выбираете или не выбираете сами. Это вопрос индивидуальный. Есть люди, для которых главный автор упрека — узкий круг близких знакомых; для других — это официальная инстанция; для третьих — абстрактное общественное мнение; для четвертых — это он сам; для пятых — идеал, некая мерка, по которой они себя меряют. Если говорить о пути, о безупречности на пути — то как вспомнил о себе как о самости, таковости, так и упрек. Как только между тобой и Миром появилась таковость, вместо света — тень, вот и упрек. Абу Силг как-то сказал: «Когда человек не может освободиться от думанья о себе, он видит Мир в тени себя самого и называет это мраком Мира». Если человек не может увидеть Мир без себя, то это и есть упрек. Мир без себя, когда себя видишь просто как другого, — это совсем другой Мир. И тогда понимаешь, то, что закрывало тебе глаза, это не ты произвел на свет божий, а это стенки социальной матки, социальная утроба, в которой ты находился. Это было хорошо, потому что социум тебя сотворил, породил, но это же и плохо, с определенного момента, потому что ты не родился в духовном смысле, не реализовался.

Вопрос: Если говорить о безупречности, то как: безупречность перед кем? перед собой, перед другими? безупречность в чем?

И.Н.: Безупречность всегда для себя. Она нужна тебе. Для кого-то, перед кем-то — это функциональное качество. Допустим, я вижу безупречного работника. Я его начинаю повышать по службе, если я его начальник, но для меня это не его безупречность, а функциональное качество, которое я как начальник оцениваю как один из компонентов его трудовой стоимости. Для меня извне он надежный, а для себя самого он может быть безупречен.

Вопрос: Может ли человек быть в одном месте безупречен, а в другом нет? Скажем, безупречный работник, а в семье далеко не безупречен?

И.Н.: Безупречность — понятие, относящееся к конкретному единичному действию. Допустим, я пью воду. И делаю это безупречно. Безупречность существует или не существует лишь в каждом конкретном случае. А в ситуации, о которой вы спрашиваете, речь может идти о функциональном: хороший работник, но плохой семьянин. Это называется роль. Человек хорошо исполняет социальную роль работника, но плохо исполняет социальную роль семьянина. Не превращайте понятие безупречности в нечто безразмерное, а то оно мыслями по древу растечется, исчезнет конкретность его содержания. Сила этого понятия сохраняется до тех пор, пока оно конкретно. Только тогда это сильное действие. Я доведу сейчас до абсурда, чтоб вы поняли, что такое сильная конкретность. Безупречно нажал на кнопку дверного звонка. Это сильно. А безупречно прожил всю свою долгую жизнь — это абстракция. Не может такого быть. Это художественный образ. Не может человек безупречно прожить, то есть каждое конкретное действие своей долгой жизни совершить безупречно. Где-то он сразу не попал ключом в замочную скважину — уже не безупречно. Но безупречность на пути затрагивает вас как целое. Вот два примера: один из жизни, другой притча.

У меня был знакомый, замечательный такой внутреннего стиля каратэ, причем я его знал, он был такой… руки, ноги. Бах-бах — такой весь. Ну, неинтересный. Потом мы как-то не виделись, а потом вдруг через год-полтора встретились, и неожиданно он такой весь интересный. А он был во Вьетнаме по контракту. Год там работал, что-то строил. Ну и с ребятами, с вьетнамцами познакомился. Бегал с ними, тренировался. «Я, — говорит, — прихожу, смотрю, стоит мужик лет тридцати пяти, одно и то же движение день изо дня повторяет». Попросил мой знакомый его с этим человеком познакомить. Познакомили. Стал мой знакомец вьетнамцу предлагать активнее потренироваться, а тот отвечает: «Тебе сколько лет?» «Двадцать семь». — «А мне, — говорит, — семьдесят, и я хочу пожить». (Смех.)

Теперь дзенская история. Один японец захотел стать мастером меча. Пришел он к учителю, к мастеру. Долго ходил. Пока мастер не убедился, что с гордыней тот управился, с самостью тоже. Не так, как у нас. Фыр-пыр. Пошел к другому. Мастер говорит: «Ладно, езжай в город Мур-пур, сядь на деревенской площади, положи кепку, пусть тебе подаяния туда дают. А сам… Вот меч видишь? Показываю. Ножны берешь. Так вот. И так делаешь: вж-ж-жих. И назад — вжих. Через три года и придешь». — «Почет тебе». Не то что у нас: «Ты что, чокнулся?» Едет в Тыр-пыр, кладет шапку, чтоб кушать там было немножко… и сидит так целыми днями: вжь-вжь, бжь-бжь. Через год около него люди начинают собираться, через два — советов спрашивают, через три — в ученики просятся. Так стал он мастером вынимания меча из ножен и вкладывания меча в ножны.

Таковы безупречность для себя и безупречность на пути.