§ 2. Пещерные люди XXI века

§ 2. Пещерные люди XXI века

Самую сильную метафору, объясняющую роль ТВ в наше время, в «эпоху видеократии», предложил в IV веке до н. э. Платон. В седьмой книге «Республики» он дал такую поэтическую аллегорию. Вот она, в кратком и бедном изложении:

В пещере, куда не проникает свет, находятся прикованные цепями люди. Они в этом плену давно, с детства. За спиной у них, на возвышении, горит огонь. Между ними и огнем – каменная стена, на которой, как в кукольном театре, шарлатаны двигают сделанные из дерева и камня фигурки людей, зверей, вещей. Двигают и говорят текст, и их слова эхом, в искаженном виде, разносятся по пещере. Прикованные так, что они могут смотреть только перед собой, пленники видят огромные тени от фигурок на стене пещеры. Они уже забыли, как выглядит мир, свет на воле, и уверены, что эти тени на стене, это эхо и есть настоящий мир вещей и людей. Они живут в этом мире.

И вот один из них ухитряется освободиться от цепей и карабкается наверх, к выходу. Дневной свет ослепляет его, причиняет ему тяжелые страдания. Затем, мало-помалу он осваивается и с удивлением всматривается в реальный мир, в звезды и солнце. Стремясь помочь товарищам, рассказать им об этом мире, он спускается обратно в пещеру.

Далее Платон рассуждает о том, как может произойти их встреча.

Пробравшись к товарищам, беглец хочет рассказать им о мире, но в темноте он теперь ничего не видит, еле различает мелькающие на стене тени. Вот, рассуждают пленники, – этот безумец покинул пещеру и ослеп, потерял рассудок. И когда он начинает убеждать их освободиться от цепей и подняться на свет, они убивают его как опасного помешанного.

Если же, освоившись в темноте, он рассказывает им о том, как выглядит реальный мир, они слушают его с удивлением и не верят, ибо его мир совершенно не похож на то, что они много лет видят своими глазами и слышат своими ушами. Если же, в лучшем случае, они следуют за ним к выходу, ушибаясь о камни, то клянут его, а взглянув на солнце, стремятся назад, к привычным и понятным теням, которые им кажутся несравненно более реальными, чем мир наверху, который они не могут разглядеть при режущем глаза свете.

Платона мучило это свойство человеческой натуры – предпочитать яркому свету истины и богатству реального мира фантастический мир театра теней. Но никогда его аллегория не сбывалась с такой точностью, как сегодня. ТВ создает для человека такой театр хорошо сделанных теней, что по сравнению с ним реальный мир кажется как раз серой тенью, причем гораздо менее истинной, чем образы на экране. И человек, с детства прикованный к телевизору, уже не хочет выходить в мир, полностью верит именно шарлатанам, которые манипулируют фигурками и кнопками, и готов убить товарища, убеждающего его выйти на свет. Как сказал устами героя фильма «Заводной апельсин» режиссер Стэнли Кубрик, сегодня «краски реального мира человек признает реальными только после того, как увидит их на экране».

Этот фильм 1976 г. был запрещен к показу в Великобритании – исключительно по идейным соображениям. Это – западный вариант «Преступления и наказания», но без той надежды, которую давал Достоевский. В фильме показано общество, в котором нет ни покаяния, ни искупления, ни прощения. Фильм – страшное обвинение, приговор и преступникам, и жертвам, и всему способу их жизни. Хулиган, осужденный за убийство, не проходит через страдание тюрьмы, а «исправляется» с помощью науки: ему дают психотропные средства и заставляют смотреть фильмы насилия, чтобы создать против него устойчивые условные рефлексы. И только «через экран» до него доходит смысл крови, которой он просто не замечал в своей реальной жизни.

В 1996 г. в Риме вышла книга «Молодежь-людоед. Антология экстремального ужаса», которая привлекла интерес культурологов. Это – рассказы 10 молодых писателей (от 23 до 35 лет). С целью преодолеть скуку современного западного города, они создают новый тип литературы ужасов с описанием изощренных пыток и убийств. Что же привлекло внимание специалистов (они говорят о «культурной мутации»)? Тот факт, что это новое поколение писателей принципиально описывает лишь мир, воспринятый через экран телевизора, а не через личный опыт или чтение. Виртуальная реальность телевидения как источник художественного воображения – имитация имитации. В этой литературе возникает и новый язык, за основу которого берется калейдоскоп образов телевизионной рекламы, информационных выпусков и клипов. Таким образом, телевидение как механизм отчуждения человека от жизни создает свою «вторую производную».

Телевидение – это и особая технология, и особый социальный институт. Его работники – чуть ли не особое сословие. Характер его воздействия на зрителя определяется этим целым, а не особенностью техники.

Сегодня, как говорилось, зависимость людей от телевидения стала почти всеобщей. У некоторых категорий (особенно у детей и подростков) эта зависимость развивается настолько, что наносит ущерб даже физическому здоровью. Сначала врачи и педагоги, а теперь уже и политики рекомендуют родителям за дверью своих жилищ забывать о демократии и действовать авторитарно, заботясь прежде всего о благе детей.

Американский исследователь воздействия телевидения на сознание пишет о трагическом случае: «Некоторые дети могут быть настолько поглощены телевидением, что теряют связь с реальным миром. Агентство Юнайтед Пресс сообщило, что вор, который ворвался в один дом, убил отца троих детей возраста девяти, одиннадцати и двенадцати лет. Преступление не было замечено до того, как десять часов спустя полиция, вызванная соседями, вошла в квартиру и нашла трех детей, смотрящих телевизор всего лишь в нескольких метрах от окровавленного трупа своего отца. После этого сообщения в университете штата Небраска было проведено национальное исследование, где детям был задан вопрос, что они бы себе оставили, если бы им пришлось выбрать между своим отцом и телевизором. Свыше половины выбрали телевизор»[39].

Можем считать, что наличие создаваемых ТВ цепей, пусть невидимых, является установленным фактом, и тезис о свободе ТВ от общественного контроля вытекает не из требований демократии, а из интереса заинтересованных групп. Этот интерес тщательно скрывается, следовательно, он противоречит интересам большинства. То есть тезис о свободе ТВ является сугубо антидемократическим. Мы пока не говорим о том, какое содержание вкладывает в свой театр теней контролирующая ТВ группа, какие доктрины внедряет она в сознание прикованных цепями пленников. Проблема в том, что вредоносны эти цепи сами по себе.

Возникает заколдованный круг: наркотизирует, приковывает человека как раз то ТВ, которое хочется смотреть и смотреть, – ТВ «высокого класса». «Скучное» ТВ (каким было оно, например, в советское время) тем и хорошо, что человек потребляет его не больше, чем ему действительно надо для получения информации, знаний или развлечения.