Мы запоминаем лучшее

Мы запоминаем лучшее

Чтобы продемонстрировать этот факт, позвольте задать вам вопрос, на который каждый способен ответить вполне объективно, правда, при условии, что у него сохранились старые табели успеваемости. Итак, как вы учились в школе? Скорее всего, не так хорошо, как вам запомнилось, по крайней мере подобный вывод можно сделать, проанализировав результаты эксперимента, в котором приняли участие студенты Уэслианского университета Огайо.

Молодых людей попросили вспомнить свои школьные оценки, после чего исследователи сравнили ответы с фактическими данными успеваемости в средней школе. Примерно 29 процентов оценок, которые вспомнили студенты, не соответствовали действительности. (Впрочем, их результат был более точным, чем итоги аналогичного опроса немецких студентов, у них неправильными оказались 43 процента ответов). И обратите внимание, что участников эксперимента просили вспомнить не какой-нибудь эпизод из древней истории; от первокурсников и второкурсников университета требовалось всего лишь рассказать, как они учились в средней школе несколько лет назад.

Кроме того, любопытно, что подавляющее число респондентов завысили, а не занизили свои оценки. И вполне ожидаемо, они запоминали хорошие оценки лучше, чем плохие. Точность запоминания высших баллов составляла 89 процентов, а низших – всего 29 процентов. И ошибки были не единичны. В целом 79 из 99 студентов завысили свою успеваемость в школе. Занизивших же было так мало, что для значимого обобщения это число нет смысла и упоминать[13].

Точность запоминания высших баллов составляла 89 процентов, а низших – всего 29 процентов.

Результаты эксперимента в Уэслианском университете вряд ли можно назвать уникальными. Как показывает жизнь, люди очень часто вспоминают прошлое в положительном, лестном для себя свете. Например, родители спустя годы склонны описывать свои методы воспитания так, словно они всегда действовали по рекомендации опытных педагогов, в отличие от того, как было на самом деле. А любители азартных игр намного лучше помнят свои выигрыши, чем проигрыши. И, как мы с вами сейчас убедимся, почти все люди не слишком точно оценивают собственную привлекательность.

Тенденция к приукрашиванию настолько сильна, что распространяется даже на то, как мы видим самих себя. Не так давно Николас Эпли из Чикагского университета и Эрин Уитчерч из Университета Вирджинии провели ряд экспериментов, которые продемонстрировали, что люди обычно считают свою внешность более привлекательной, чем это есть на самом деле. Исследователи просили участников эксперимента выбрать собственные фотографии из длинного ряда изображений. И люди находили свои портреты гораздо быстрее, если перед этим фото подверглось компьютерной обработке, сделавшей лицо запечатленного на нем человека на 20 процентов симпатичнее. Мало того, когда испытуемым показывали приукрашенные, ухудшенные и нетронутые фотографии их собственных лиц, они чаще называли настоящей именно первую версию. (Любопытно, что при просмотре фото другими людьми подобной тенденции не наблюдалось.)

Действительно, склонность видеть и запоминать самих себя предвзято (конечно же, приукрашивая) свойственна практически каждому человеку, но мы, как и в случае со многими другими ошибками, обсуждаемыми в этой книге, зачастую об этом даже не подозреваем. Об этом сказал в интервью лауреат Нобелевской премии Дэниел Канеман из Принстонского университета: «Просто поразительно, как редко люди меняют свое мнение. Более того, даже когда они это делают, то этого не осознают. Изменив мнение, большинство корректирует и прошлый образ мышления, убеждая себя в том, что всегда считали именно так».

Такая человеческая склонность заблуждаться насчет себя может быть вполне безвредной, если ограничивается лишь прошлыми убеждениями и взглядами. Ну что с того, если я запомню себя лучшим отцом, чем был на самом деле? Возможно, кто-то из родственников саркастично усмехнется во время семейного ужина, только и всего. А что если это касается фактов прошлого? Всегда ли воспоминания о самих себе остаются столь же радужными и позитивными, если рассмотреть наши поступки «под микроскопом», и не начинаем ли мы в них сомневаться, если, например, нам приходится подтвердить их под присягой?