Дорого внимание [24]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дорого внимание

[24]

Хоторнский эффект — явление, обнаруженное в ходе психологических экспериментов на промышленном предприятии в американском городе Хоторн и имеющее двоякую трактовку: 1) позитивные изменения в поведении людей, вызванные оказанным им вниманием, которое сами люди истолковывают как благожелательное участие; 2) в экспериментальной психологии – изменения в наблюдаемом явлении, происходящие вследствие самого факта наблюдения. Практические выводы, вытекающие из данного эффекта, – хотя они неоднозначны и даже спорны, – представляются весьма важными во многих областях деятельности психолога и заслуживают подробного рассмотрения.

Термин «Хоторнский эффект» введен в научный обиход Генри Ландсбергером в 1955 г. при описании экспериментов, проводившихся значительно раньше – в конце 20-х – начале 30-х гг. 20 в. Эксперименты осуществлялись на заводе компании «Вестерн Электрик» в городе Хоторн близ Чикаго и были направлены на выявление условий, способствующих повышению производительности труда сборщиц электрических реле. В большинстве научных источников указывается, что именно озабоченность компании недостаточно высокой производительностью труда рабочих (точнее – работниц) и обусловила осуществление данного исследовательского проекта. На самом деле основание было еще проще. Компания «Вестерн Электрик», заинтересованная в расширении сбыта своей продукции – электрических ламп, исходила из произвольной гипотезы, что повышение освещенности рабочих мест должно способствовать повышению производительности. Экспериментальное подтверждение этой гипотезы должно было привести к росту спроса на лампочки со стороны крупных промышленных потребителей. Соответствующие эксперименты проводились на заводе начиная с 1924 г., однако поначалу никаких впечатляющих результатов не дали. В 1927 г. к исследованиям была привлечена группа психологов под руководством Элтона Мэйо, сумевшая получить совершенно неожиданные результаты. Однако в связи с тем, что полученные Мэйо данные не подтвердили гипотезу насчет освещенности, в начале 30-х финансирование проекта было прекращено. Тем не менее результаты Хоторнского эксперимента оказались очень важны как в теоретическом, так и в практическом плане, и вот уже несколько десятилетий ссылками на знаменитый эксперимент пестрят психологические учебники и монографии. В чем же его суть, и какие уроки могут извлечь из него психологи, в частности школьные?

В выделенных Мэйо экспериментальной и контрольной группах были введены различные условия труда: в экспериментальной группе освещенность увеличивалась и обозначался рост производительности труда, в контрольной группе при неизменной освещенности производительность труда не росла. На следующем этапе новый прирост освещенности в экспериментальной группе дал новый рост производительности труда; но вдруг и в контрольной группе – при неизменной освещенности – производительность труда также возросла. На третьем этапе в экспериментальной группе были отменены улучшения освещенности, а производительность труда продолжала расти; то же произошло на этом этапе и в контрольной группе.

Эти неожиданные результаты заставили Мэйо модифицировать эксперимент и провести еще несколько добавочных исследований: теперь изменялась уже не только освещенность, но значительно более широкий круг условий труда (помещение шести работниц в отдельную комнату, улучшение системы оплаты труда, введение дополнительных перерывов, двух выходных в неделю и т. д.). При введении всех этих новшеств производительность труда повышалась, но, когда по условиям эксперимента, нововведения были отменены, она, хотя и несколько снизилась, осталась на уровне более высоком, чем первоначальный.

Мэйо предположил, что в эксперименте проявляет себя еще какая-то переменная, и посчитал такой переменной сам факт участия работниц в эксперименте: осознание важности происходящего, своего участия в каком-то мероприятии, внимания к себе привело к большему включению в производственный процесс и росту производительности труда, даже в тех случаях, когда отсутствовали объективные улучшения. Мэйо истолковал это как проявление особого чувства социабильности – потребности ощущать себя принадлежащим к какой-то группе. Второй линией интерпретации явилась идея о существовании внутри рабочих бригад особых неформальных отношений, которые как раз и обозначились, как только было проявлено внимание к нуждам работниц, к их личной «судьбе» в ходе производственного процесса. Мэйо сделал вывод не только о наличии наряду с формальной еще и неформальной структуры в бригадах, но и о значении последней, в частности, о возможности использования ее как фактора воздействия на бригаду в интересах компании. Не случайно впоследствии именно на основании рекомендаций, полученных в Хоторнском эксперименте, возникла особая доктрина «человеческих отношений», превратившаяся в официальную программу управления и преподаваемая ныне в качестве учебной дисциплины во всех школах бизнеса.

Для характеристики поведения контрольной группы в Хоторнском эксперименте впоследствии был предложен термин «эффект Джона Генри»[25]. Он состоит в том, что участники контрольной группы, которым известны достижения экспериментальной, также стараются повысить свои результаты ради того, чтобы хотя бы просто не ударить в грязь лицом.

Результаты Хоторнского эксперимента вызвали широкий общественный резонанс – во многом благодаря публицистическому дару Элтона Мэйо. Не потрудившись достаточно подробно изложить содержание опытов в своих трудах (их более детальное и корректное описание, на удивление, содержится в работах других исследователей), он всячески пропагандировал полученные результаты и их социально-психологическое толкование. По язвительному замечанию известно психолога Ли Росса, «так родилась легенда, а факты для легенды не очень-то и важны».

Впоследствии на протяжении десятилетий не раз высказывались сомнения насчет того, можно ли доверять полученным в Хоторне результатам и их интерпретации. Многих настораживало, что широкой огласке был предан лишь один частный эпизод, тогда как все прочие многолетние усилия ни к каким значимым результатам, похоже, не привели. А Стэнли Милгрэм, ознакомившись с обширной документацией по данному проекту, и вовсе пришел к обескураживающему выводу: работницы на самом деле воспринимали психологов не как благодетелей, а как шпионов компании и провокаторов, и натужно повышали производительность из страха перед возможным увольнением.

Не в пользу Мэйо прозвучали и данные о других подобных опытах, в которых Хоторнский эффект (в первом упомянутом значении) воспроизвести не удалось. Поэтому поныне наряду с реверансами в адрес Мэйо бытует мнение, что открытый им эффект – не объективно существующее явление, а случайный экспериментальный артефакт.

Однако, даже будучи уязвим для критики, Хоторнский эксперимент о многом заставляет задуматься. Открытие Мэйо, сколь бы спорным оно ни было, привлекло внимание к собственно психологическим побудителям поведения, чья связь с внешними материальными условиями оказывается далеко не однозначной. Если с позиций классической экономической теории всякое улучшение условий должно повышать эффективность деятельности, то психологические механизмы эффективности оказываются гораздо сложнее. Улучшений в разного рода деятельности можно добиться простым изменением отношения к действующим людям. Этот феномен впоследствии был не раз продемонстрирован, в частности в педагогической сфере Р. Розенталем и Л. Якобсон (см. «Школьный психолог», 1999, № 18). Причем улучшения результатов можно добиться и не в самых комфортных материальных условиях. Это кажется особенно важным в нашей современной школе, где значительные силы и средства уходят на оборудование и оснащение помещений, а психологическая атмосфера подчас оставляет желать лучшего.

Что же касается Хоторнского эффекта во втором значении этого термина, то к нему хотелось бы привлечь особое внимание современных исследователей и экспериментаторов. Сотни и тысячи «научных» работ сегодня рапортуют о том, как некие действия (развивающие занятия, тренинги и пр.) приводят к улучшениям в душевном самочувствии и познавательной активности учащихся. (В большинстве случаев, правда, улучшения далеко не очевидны для невооруженного взгляда, а представляются значимыми лишь вследствие изощренной статистической обработки результатов; а что толку от такой обработки при выборке человек в сто, где каждый человек составляет 1 процент, – вдруг у этого человека в день обследования зубы болят или родители поссорились?) Порой трудно отделаться от впечатления, что все эти якобы значимые результаты как раз и есть следствие Хоторнского эффекта – дети начинают прикладывать больше усилий, с одной стороны, почувствовав внимание к себе экспериментаторов, с другой – зная, что их успехи внимательно оцениваются.

Фактически добрая половина современных психолого-педагогических исследований не выдерживает никакой критики, если иметь в виду возможное влияние Хоторнского эффекта. Не потому ли многие исследователи ведут себя так, словно и понятия о нем не имеют?

Но мы-то с вами теперь имеем!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.