Прабабушка

Он споткнулся о ее красоту, на полном ходу перегнулся через коня, подхватил, как пушинку, и посадил впереди себя. Огромные перламутровые синие глаза, белые волосы колечками вокруг лба вливались в две длинные косы, молочная, чуть с розовинкой, как у младенца, кожа.

«Будь моей женой. Я тебя всю жизнь искал!» – хрипловатым от волнения голосом выпалил есаул Григорий на ухо красавице Марысе. Ответом была звучная пощечина, и девушка высвободилась из его объятий. Она бежала к дому со всех ног, но розовые ее губки повторяли: «Хоть бы догнал. Хоть бы не уехал». Именно о таком она мечтала: недюжинная сила, мужественное обветренное лицо, карие глаза, волнистые каштановые волосы. А еще погоны и ордена на груди.

Григорий проследил, куда вбежали милые ножки. Вечером пришел свататься. Марыся была из зажиточной польской семьи, ее прочили замуж за богача королевских кровей из Кракова. Бравому казаку вежливо, но твердо отказали. Но влюбленный взгляд молодой польки говорил: «ДА!» Ночью он ее украл. «Только смерть разлучит нас!» – шептал он на ухо возлюбленной. Мать, услышавшая топот копыт, вслед кричала дочери: «Не будет тебе моего благословения на счастье».

Счастья и не было. Была любовь, страсть, семья, дети, хозяйство. Они были такими разными. Ей 17, ему 33. Она только выпорхнула из родительского гнезда, ей хотелось песен, танцев, подружек. Он прошел годы революций, бунтов, войн. Любил женщин, самогон, крепкий табак. Хозяином был хорошим. За что ни возьмется, все у него ладится: и дом построить, и крышу перекрыть, и колодец выкопать, и свинью разделать. Люди его звали помочь, рассчитывались кто выпивкой, а кто «натурой». Марыся чувствовала измены мужа, и ледяной обруч обхватывал ее грудь. Она со словами «Матка Бозка» без вопросов вцеплялась мужу в роскошную шевелюру и по-польски отучала его ходить налево. А ночью осыпала поцелуями и жарко-жарко шептала: «Только смерть разлучит нас». Они выстроили добротный дом, у них родились дочка и два сыночка. Марыся вышивала мережкой и дивными польскими цветами нижнее белье, салфетки, скатерти. Он заведовал конюшней, любил лошадей, иногда подрабатывал строительством.

Когда Григорий вернулся от Стешки, во дворе которой копал колодец, ледяной обруч уже часа три сжимал грудь Марыси. И она была права: не устоял мужик. Степанида была вдовой. Развеселая и луноликая, с узкими бедрами и огромной грудью, каждая размером с ведро, до ломоты в костях жаждала мужика. И хоть Григорий дорожил своей красавицей женой и семейной жизнью, жгучая страсть черноокой вдовы затуманила его голову.

Сладкая смерть

Марыся на этот раз не вцепилась в его волосы, беспомощно опустила наполненные болью синие глаза, а ночью сквозь сон Григорий слышал ее ласковые слова: «Не ходи к ней, любый. Я так люблю тебя. Только смерть разлучит нас». Он пошел. Пошел забрать инструмент, но снова оказался в постели ненасытной любовницы. Ему было мучительно стыдно. Стыдно и хорошо. «Это последний раз», – уговаривал он сам себя. В то же мгновение в его чреслах начала раскручиваться горячая, сладострастная волна, неожиданно грудь разорвала жгучая нестерпимая боль, он дико вскрикнул и затих. Когда любовница наконец скинула с себя потяжелевшее тело, он был мертв. Лицо его посинело, глаза почти выкатились из орбит. Обезумев от ужаса, полуголая Стешка бежала через всю станицу к дому Марыси. Та стояла у ворот, с глазами, полными синих непролитых слез.

Степанида рухнула на колени, Марыся отвернулась, промолвив холодно: «Он на тебе умер, ты его и будешь хоронить», и ушла в дом. На похороны она не пошла и детей не пустила. Замуж она больше не вышла, хотя еще долго оставалась привлекательной, и отбоя от мужиков не было.

15-летняя любимая внучка Оленька проследила, как бабушка за три дня до смерти шла на кладбище. Там она подошла к могиле мужа, обняла осевший холмик и что-то прошептала. «Гриша, Гриша, кохане мое. Смерть нас разлучила, смерть нас и соединит», – услышала девочка.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.