Реакция семьи на смерть Мюррэй Боуэн

Реакция семьи на смерть

Мюррэй Боуэн

Размышления о смерти или о том, как выжить и избежать смерти, занимают человека больше, чем какие-либо другие темы. Человек, как и животные, живет инстинктами, и так же инстинктивно он осознает свою смертность. Он следует тем же предсказуемым инстинктивным жизненным стратегиям, что и все живые существа. Человек рождается, созревает, рождает себе подобных, затем его жизненные силы убывают, и он умирает. Кроме того, человек – мыслящее существо, обладающее мозгом, позволяющим ему рассуждать, рефлексировать и абстрактно мыслить. Интеллект позволил человеку выработать философские представления о значении жизни и смерти, которые, в конце концов, привели его к пересмотру своего места в естественном ходе событий. Каждый индивид должен определить свое место в общей системе и принять тот факт, что он умрет и на его место придут следующие поколения. Проблемы, возникающие в процессе поиска смысла жизни, усложняются тем, что жизнь каждого человека тесно переплетается с жизнями других. Дальнейшее изложение мы посвятим вопросу о том, что смерть является неотъемлемой частью той общей семьи, в которой живет человек.

Не существует простых способов описания человека как составной части тех взаимоотношений, в которые он включен. В одной из моих публикаций[44] я представил свою концепцию человека как индивида и как части эмоционально-социальной системы, в которой он живет. Из моей теории следует, что поведение человека в семье в большей степени управляется автоматическими инстинктивными эмоциональными силами, нежели интеллектом. Основная часть интеллектуальной деятельности человека расходуется на то, чтобы объяснить и оправдать свое поведение, управляемое комплексом инстинктов, эмоций и чувств. Смерть – это биологическое событие, завершающее жизнь. Ни одно из жизненных событий не оказывает такого сильного эмоционального воздействия на мышление человека и не вызывает большей эмоциональной реактивности в поведении окружающих его людей. Я предложил концепцию «открытых» и «закрытых» систем взаимоотношений в качестве эффективного способа описания смерти как феномена семейной жизни.

Открытая система взаимоотношений – это такая система, в которой один человек может свободно поделиться большей частью своих потаенных мыслей, чувств и фантазий с другим человеком, который может ответить ему тем же. Не бывает полностью открытых взаимоотношений, однако в норме каждый человек должен поддерживать хотя бы с кем-то одним такие взаимоотношения, в которых допускается разумная степень открытости. Определенный процент детей имеют такие взаимоотношения с родителями. На протяжении взрослой жизни наиболее открытыми у большинства бывают взаимоотношения в период ухаживания. После свадьбы за счет эмоциональной взаимозависимости, возникающей в процессе совместной жизни, каждый из супругов становится чувствительным к переживаниям другого. Оба инстинктивно избегают волнующих тем, и взаимоотношения становятся более закрытыми. В закрытой эмоциональной системе действует эмоциональный рефлекс, направленный на то, чтобы предохранить себя от тревоги другого, хотя многие говорят, что избегают табуированных тем, чтобы не расстраивать партнера. Если бы люди могли следовать доводам рассудка и контролировать собственную чувствительность к тревоге партнера, они смогли бы обсуждать табуированные темы и их отношения стали бы более здоровыми и открытыми. Но, поскольку человеческий организм подчиняется биологическим законам, эмоциональная реактивность людей носит характер рефлекса, и в тот момент, когда обычный человек начинает осознавать возникшую проблему, супруги уже не могут сами повернуть этот процесс вспять. Здесь уже нужен опытный профессионал, чтобы с помощью магии семейной терапии помочь им «открыть» закрытые отношения.

Смерть является главной из табуированных тем. Большинство людей умирают наедине со своими мыслями, которые они не могут передать другим. Здесь действуют по крайней мере два процесса. Один из них – это личностный интрапсихический процесс, который всегда включает отрицание смерти. Другой – погружение в закрытую систему взаимоотношений. Люди не могут сообщать свои мысли, потому что не хотят огорчать семью или других людей. Вокруг смертельно больного существуют, по меньшей мере, три закрытые системы. Одна действует внутри пациента. Каждый смертельно больной пациент некоторым образом осознает приближение смерти, и у многих возникают особые ощущения, которыми они не делятся ни с кем. Другая закрытая система – это семья. Семья получает основную информацию от врача, дополняет ее информацией из других источников, а затем расширяет, искажает и интерпретирует ее в процессе домашних разговоров. У семьи есть свое собственное, тщательно спланированное и отредактированное медицинское заключение для больного. Оно основано на семейной интерпретации информации и модифицировано таким образом, чтобы избежать его тревожной реакции. Другие версии медицинского заключения произносятся при больном шепотом, когда члены семьи думают, что он спит или находится без сознания. Часто пациенты бывают в курсе таких разговоров. Врач и медицинский персонал образуют другую закрытую систему коммуникаций, которая должна основываться строго на медицинских показаниях, а на самом деле подвержена влияниям собственных эмоциональных реакций и реакций по отношению к семье. Медики пытаются предоставлять семье фактическую информацию, но она все равно искажается в силу их эмоциональности и желания правильно акцентировать «хорошие» и «плохие» новости. Чем выше эмоциональная реактивность врача, тем чаще он использует в общении с родственниками больного специальные медицинские термины, которые семья не воспринимает, или он слишком упрощает картину, пытаясь общаться на обычном языке. Чем тревожнее врач, тем чаще он слишком много говорит, мало слушает и завершает разговор с семьей неким туманным сообщением, не осознавая, что семья не поняла, что он сказал. В этом случае члены семьи задают много специфических вопросов, на которые он не может ответить. Обычно на такие вопросы врачи отвечают слишком абстрактно, а это совсем не то, что нужно семье. Даже тот врач, который согласен, что пациенту надо сообщать «факты», может передавать их с такой высокой степенью тревожности, что пациент отреагирует на поведение врача, а не на содержание сказанного. Особые сложности возникают в том случае, когда закрытая медицинская система коммуникации встречается со сложившейся за многие годы закрытой системой взаимоотношений между пациентом и семьей и когда тревога усиливается под воздействием смертельной болезни.

Мой клинический опыт работы со смертью начался около тридцати лет назад с долгих дискуссий о смерти с суицидальными пациентами. Они стремились к разговору с беспристрастным слушателем, не стремящимся изменить их образ мыслей. После этого я обнаружил, что все серьезно больные люди, даже те, кто не испытывает мучений, благодарны за возможность поговорить с ними о смерти. На протяжении многих лет я пытался проводить такие беседы с серьезно больными людьми: со своими пациентами, друзьями, другими людьми, членами своей расширенной семьи. Я ни разу не встретил человека со смертельным заболеванием, которому не пошла бы на пользу такая беседа. Это противоречит прежним утверждениям о том, что в определенных ситуациях Эго человека может этого не выдержать. Я проводил такие беседы даже с некоторыми коматозными пациентами. Такие больные часто «разрешают» себе впадать в кому. Подавляющее большинство в состоянии выйти из комы для важных коммуникаций. Я встречал людей, которые приходили на время в себя, чтобы поговорить, выразить благодарность за помощь, а затем немедленно вновь засыпали. До середины 1960-х годов большинство врачей возражали против того, чтобы сообщать пациенту о его смертельном заболевании. В последнее десятилетие точка зрения медицинских работников значительно изменилась, но практика не поспевает за этими изменениями. Общение между врачом и пациентом, врачом и семьей, семьей и пациентом по-прежнему наталкивается на существующие ограничения. Основной здесь является эмоциональная проблема, и изменение каких-то внешних правил автоматически не вызывает изменения эмоциональной реактивности. Врач может считать, что излагает пациенту факты, но сиюминутные эмоции, резкость и туманность сообщения, а также общее эмоциональное состояние пациента мешают ему «услышать» врача. Семья же и пациент обычно считают, что в их взаимоотношениях имеется полная ясность, и эмоциональность не мешает им услышать друг друга. Занимаясь семейной терапией в медицинском центре, я часто разговариваю и с пациентом, и с его семьей, и в меньшей степени – с врачами. Закрытая система между пациентом и его семьей достаточно сильна, но большей проблемой я считаю ограниченность общения между врачом и семьей, врачом и пациентом. Нередко повторяются такие ситуации, когда врачи считают, что их сообщения ясны и понятны, а семья или не воспринимает, или искажает информацию, а затем начинает испытывать несправедливую злость на врача и даже подает на него в суд. Во всех этих случаях хирургические или другие лечебные процедуры были оправданными, но семья тем не менее неадекватно реагировала на слишком лаконичные сообщения врача, который считал их исчерпывающими. В этих случаях врачу было бы достаточно просто переформулировать свои высказывания и таким образом избежать неверного понимания. Я считаю, что наметившаяся практика сообщать пациенту о его неизлечимой болезни – это одна из здоровых тенденций в медицине, но закрытые системы отношений не превращаются в открытые, если хирург торопливо и напряженно выпаливает сообщение о неизлечимости болезни. Опыт показывает, что хирургам и терапевтам нужно или изучать основы эмоционального функционирования закрытых систем в треугольнике врач – семья – пациент, или обращаться за профессиональной помощью к семейному терапевту. Далее будет приведен клинический пример закрытой эмоциональной системы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.