Неортодоксальная дипломатия
Неортодоксальная дипломатия
Небольшая группа высокопоставленных чиновников правительства США, собравшаяся вокруг терминала головидеофонной горячей линии, должна была принять важное решение. Они истощили запас традиционных дипломатических средств и зашли в полный тупик. Общее отчаяние породило совершенно невероятную идею. Глубокое преображение, которое все они пережила в Пентагоне, навело их на мысль воспользоваться неортодоксальной дипломатической стратегией. Может быть, если передать китайскому руководству изображение черепа, это возымеет такое же действие, как и в Пентагоне? Продолжать заведомо обреченные попытки решить дело методами традиционной дипломатии и военной стратегии или последовать голосу сердца? Трудный выбор, особенно если учесть, что поставлено на карту.
— Риск, конечно, колоссальный, — сказал президент Гордон. — Различия между западным и восточным складом ума и культурой огромны. В сложившихся обстоятельствах трудно предугадать реакцию даже западной страны на такое необычное действие, не говоря уже о восточной. Если послать китайцам изображение черепа, кто знает, как они истолкуют столь дикую и абсурдную выходку и как на нее отреагируют. В конце концов, символ черепа сам по себе вызывает негативные ассоциации.
— Что самое страшное из того, что может случиться? — парировал вице-президент Мюррей. — Китайцам это не понравится, и они взбесятся. Мы вернемся к тому, с чего начали, так что практически ничего не изменится. Ведь всем понятно, что мы едва ли найдем приемлемое дипломатическое решение, если будем использовать традиционные методы.
Генерал Шмидт задал дискуссии новое направление, взглянув на ситуацию глазами военного. Нарисованная им картина не вселяла оптимизма. Он предупредил, что старый план упреждающего ядерного удара по Китаю весьма проблематичен, если не сказать больше. Даже если допустить идеальный исход конфронтации, что очень маловероятно, последствия для Соединенных Штатов, да и для всего мира, будут чрезвычайно серьезными. Возьмем самый удачный расклад: упреждающий удар будет нанесен безупречно и сотрет Китай с лица земли, а американская противоракетная оборона каким-то чудом сумеет уничтожить все китайские ракеты над Тихим океаном, так что ни одна из них не достигнет Гавайев или американского континента.
Но это только часть картины. Важно учитывать и более широкий контекст. Объем радиоактивных осадков, образовавшихся в результате взрыва американских боеголовок и уничтожения китайских ракет, будет поистине чудовищным. Распространяясь по воздуху и воде, они стремительно загрязнят биосферу всей планеты настолько, что в конце концов уничтожат все живое. А при подобных обстоятельствах уцелевшие, скорее всего, будут завидовать судьбе тех, кто оказался ближе к месту военных действий и умер мгновенно.
На этом обсуждение пришлось прекратить. Время, назначенное для разговора по горячей линии, стремительно приближалось. Президент Гордон посмотрел на часы, покачал головой и решительно сказал:
— Чрезвычайная ситуация требует крайних и нешаблонных мер. Давайте сделаем то, что задумали!
Вспыхнула красная лампочка рядом с надписью «Эфир», и историческая встреча началась.
— Приветствую вас, господа, — учтиво произнес президент Гордон, когда к собравшимся в зале присоединились голографические изображения председателя Хуан-Чу, министра обороны Шень Пу-Хая, адмирала Сяопина и некоторых других высокопоставленных членов китайского правительства. Следуя указаниям о китайских обычаях, полученным от своих советников, президент закончил приветствие низким поклоном на китайский манер.
В начале своей речи Гордон напомнил китайским руководителям о той колоссальной ответственности, которая лежит на участниках этой встречи: от них зависит будущее человечества и жизнь на планете. Он особо подчеркнул тщетность всех предыдущих попыток, пусть даже самых благонамеренных, достигнуть соглашения путем традиционных дипломатических мер. Закончив преамбулу, он отважно ступил на новую, опасную территорию. Памятуя о предостерегающей надписи «Нic sunt leones»*, — которую ставили на своих картах первые мореплаватели, он призвал своих китайских партнеров к терпению и напомнил о пользе сомнения. Он предупредил их, что им будет предложен совершенно новый подход, доселе невиданный в практике дипломатических переговоров.
Эксперимент по использованию неортодоксальных методов дипломатии должен был вот-вот начаться. Закончив свою речь, президент Гордон перевел дух и махнул рукой помощнику. Повинуясь его сигналу, тот навел головидеокамеру на хрустальный череп и увеличил изображение, так чтобы оно заполнило все голографическое пространство.
* * *
Атмосфера в пекинской правительственной резиденции была мрачной, почти похоронной. По мере того как роковая схватка приближалась, былой гонор и уверенность в победе над Соединенными Штатами стремительно испарялись. Несмотря на свой агрессивный дух, коммунистическая идеология видела свою конечную цель в господстве над миром, а не в его уничтожении. А меньше всего видным китайским политикам хотелось принести себя в жертву на этом пути. Ведь ядерная война — совсем не то, что прежние сражения. Тут не помогут надежные убежища для правящей верхушки. Их жизни угрожает такая же опасность, как и жизням простых смертных, если не бульшая.
Председатель Хуан-Чу явно был явно угнетен и встревожен. Как главнокомандующий китайскими вооруженными силами он чувствовал на своих плечах тяжкое бремя ответственности за военную политику. И не видел никакого благополучного выхода из сложившейся ситуации.
— Наши эксперты утверждают, что у нас есть некоторое преимущество перед Соединенными Штатами, — сказал он, и в голосе его прозвучала глубокая грусть, — но я не думаю, что в такой войне кто-то может одержать победу. Сотни миллионов людей погибнут, и все, над чем мы так упорно трудились, будет уничтожено. Я предпочел бы мирное решение, но дело зашло чересчур далеко. Теперь уже слишком поздно.
— Целиком согласен, в этой войне победителей не будет, будут одни побежденные, — подтвердил адмирал Сяопин.
Его удивила произошедшая с председателем Хуаном метаморфоза — вместо революционера-коммуниста, бескомпромиссного и несгибаемого, он видел рассудительного человека, стремящегося найти мирный выход из положения. Наконец-то хоть кто-то в их епархии проявил здравый смысл! Сам Сяопин с самого начала был не согласен с эскалацией конфликта между Китаем и Соединенными Штатами. Одно дело — вторжение в Японию и совсем другое — ядерная война с Соединенными Штатами. Америка — колосс, промышленный и технический гигант. Там, где дело касается ракетного оружия в целом и антибаллистических ракет в частности, первенство США очевидно.
— У них больше шансов поразить стратегические цели в Китае, чем у нас уничтожить их города, — признался адмирал. — Но, по большому счету, это не будет иметь никакого значения, потому что никто из них не сможет спастись от сильнейшей радиации. В этой войне у нас единственное преимущество — мы умрем быстрее.
— Давайте закончим эту безрадостную дискуссию. Она создает не лучший настрой для дипломатических переговоров, — сказал министр Шень Пу-хай. — Пора открывать горячую линию!
Через мгновение в комнате появились голографические изображения американского президента и его коллег.
— Приветствую вас, господа. Мы встречаемся в очень тяжелой обстановке, — начал он свое выступление. — Мне не нужно вам напоминать, что мы стоим перед лицом самого серьезного кризиса в истории человечества. Еще никогда маленькая группа людей не брала на себя ответственность за судьбу человечества и жизнь на планете.
В этом вступительном слове не было ничего необычного. Так и ожидалось, что встреча начнется с привычных слов о чрезвычайности ситуации. Но то, что за этим последовало, застало китайцев врасплох. Хотя некоторые из них сносно знали английский язык, то, что сказал Гордон, было настолько неожиданным, что они усомнились, что поняли его правильно. Точный смысл его слов дошел до них с некоторым опозданием, только когда переводчик произнес их по-китайски. Поэтому изображение черепа появилось в комнате раньше, чем они уловили окончание речи Гордона, в котором он говорил о пользе сомнения и просил проявить терпение.
— Они что, с ума посходили? Послать нам изображение черепа! Что они хотят этим сказать? — злобно вскричал Хуан-Чу, когда переводчик закончил переводить речь американского президента. На смену колебаниям и настрою на перемирие, которые недавно владели Хуаном, пришла волна ярости. — Они выбрали неподходящее место и время для шуток. Пора заканчивать этот вздор и начинать атаку!
Адмирал Сяопин смотрел на череп как зачарованный. Американцы просили проявить терпение и не делать скоропалительных выводов — что ж, он готов пойти им навстречу. Адмирал слишком восхищался Соединенными Штатами, чтобы поверить, что их государственные деятели могут вести себя как шайка малолетних сорванцов. А вдруг американцы нашли какой-то выход из этого зловещего тупика? Но даже в самых смелых своих фантазиях он не мог представить, что будет дальше. Что за странный предмет повис перед ним в воздухе? Может, это последнее чудо американской науки, некое успокаивающее средство, обуздывающее в людях глубоко запрятанную первобытную тягу к убийству и вызывающее атараксию*? И тут верх взяли эстетическое чувство и любознательность.
— Какое замечательное произведение искусства! — восхищенно сказал адмирал и, обращаясь к Хуан-Чу, настойчиво добавил: — Не спешите! Американцы не дураки. Эскалация кризиса им совершенно не нужна и нежелательна. Должно быть, у них веские причины так поступить. Они не стали бы просто издеваться над нами — слишком серьезная сложилась ситуация. Порой пути судьбы неисповедимы. Что мы с вами теряем?
Хуан-Чу помолчал, а потом нехотя кивнул. Все успокоились, взгляды присутствующих устремились на череп, ожидая, что же произойдет дальше. Тем временем окружающий череп ореол с каждой секундой становился все шире и ярче. Два красных шара клубящейся энергии, заполняющей его глазницы, посылали наружу гипнотические лучи. Потом череп взорвался, образовав сверкающий шар энергии — разумной, живой и бесконечно любящей. Она смела все границы личности и заменила все дурные чувства глубоким состраданием и вселенской мудростью.
— Невероятно! — пробормотал Сяопин и машинально сел в позу лотоса, готовый принять все, что бы ни произошло.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.