5.1. Стартовые условия

5.1. Стартовые условия

В новый период своей истории Индия и Китай вступили почти одновременно. Важнейшие законодательные акты, положившие конец колониальной зависимости Индии от Великобритании, были приняты в 1947–1950 гг.: 15 августа 1947 г. Индия стала независимой, а 26 января 1950 г. вступила в силу ее Конституция. Летом 1949 г. силы китайских коммунистов под предводительством Мао Цзэдуна (1893–1976) взяли верх в многолетней гражданской войне с режимом партии Гоминдан, которую возглавлял Чан Кайши (1887–1975). Длительному периоду гражданских войн и иностранных оккупаций пришел конец. Власть сосредоточилась в одних руках, и 1 октября 1949 г. была образована Китайская Народная Республика.

Одной из наиболее серьезных проблем, которые предстояло решать двум новым государствам, был стремительный рост численности населения, вызванный быстрым снижением смертности при сохранении высокой рождаемости. В Китае эта проблема усугублялась тем, что в силу географических особенностей ее население распределялось по территории страны крайне неравномерно. Основная часть населения сосредоточена на юго-востоке, поскольку обширные горные и пустынные пространства Западного Китая малопригодны для ведения сельского хозяйства. В настоящее время 94 % жителей КНР проживает на 43 % ее территории. В результате средняя величина пахотных земель, приходящихся на одного жителя КНР, оказывается, по расчетам китайских статистиков, в четыре раза меньше среднемировой.[176]

В 1950-е гг. очертания проблемы демографического взрыва только начали вырисовываться. Прежде всего, была не вполне понятна структура взаимосвязей между темпами роста населения и социально-экономическим развитием стран третьего мира. В более конкретной постановке вопрос выглядел следующим образом: является ли быстрый рост населения развивающихся стран «тормозом» их социального и экономического развития, и если да, то необходима ли специальная политика, направленная на ограничение рождаемости?

Группа вопросов была связана с самой демографической политикой. Любые мероприятия, осуществляемые на государственном уровне, предполагают определенные финансовые затраты, производимые в надежде на достижение желаемого результата. Однако было неясно, сколько финансовых средств необходимо потратить, чтобы получить такой результат, или, выражаясь экономическим языком, какова ресурсоемкость демографической политики. Ответ на этот вопрос, в свою очередь, требовал понимания социальных, экономических и психологических механизмов высокой рождаемости в развивающихся странах. Иначе говоря, необходимо было понять, почему жители развивающихся стран имеют так много детей и, главное, насколько они готовы изменить свое поведение «в ответ» те или иные стимулы. Научные исследования, посвященные данной проблеме, в рассматриваемый период только начинались, а практического опыта не могло быть просто «по определению».

Возникало также множество вопросов, относящихся к области менеджмента. Каким образом (количественно или качественно) задавать цели демографической политики? Каким должно быть распределение полномочий и ответственности между различными уровнями управления (например, между центральными, провинциальными и местными властями)? Как создать инфраструктуру, способную оказывать влияние на поведение сотен миллионов людей, рассредоточенных по сельской местности? Как должна быть налажена подготовка кадров для проведения демографической политики? Ответы на эти вопросы только предстояло отыскать.

Наконец, не были до конца определены истинные масштабы проблемы темпов роста населения. Оценка темпов естественного прироста населения предполагает, как минимум, достаточно хорошо налаженные регистрацию рождений и смертей и их последующее статистическое обобщение либо наличие достоверных данных хотя бы двух последовательных переписей населения. К моменту получения независимости Индия располагала во многом уникальным опытом переписей населения, которые в годы британского колониального управления проводились регулярно, каждые десять лет, начиная с 1881 г. Регистрация же демографических событий в Индии никогда не была полной. По официальной оценке на 1951–1961 гг., недоучет рождений в сельской местности составлял 47,0 %, смертей – 50,4 %, к 1966 г., соответственно, 47,5 % и 41,5 %, а в таких штатах, как Уттар-Прадеш и Орисса, превышал 85 %.[177]

Деколонизация британской Индии и образование на ее территории двух независимых государств – Индии и Пакистана – сопровождались кровавыми столкновениями на религиозной почве, в результате которых сотни тысяч человек были убиты, миллионы приверженцев индуистской религии бежали из Пакистана в Индию, а мусульманской – из Индии в Пакистан. Практически это означало, что оценить реальные темпы роста населения Индии до подведения итогов переписи 1951 г. можно было лишь приблизительно, а для достоверной оценки тенденции (ускорения или замедления темпов роста) необходимо было дожидаться результатов переписи 1961 г. Поэтому решение о необходимости проведения мероприятий демографической политики принималось на основе самых общих оценок.

Еще более сложным было положение статистики в КНР. В годы, предшествовавшие образованию КНР, власть в различных районах страны находилась в руках противоборствующих друг с другом политических и военных сил; часть территории страны до поражения Японии во Второй мировой войне находилась под японской оккупацией. История учета населения в Китае уходит во времена глубокой древности, однако, в отличие от Индии, опыта проведения переписи современного типа в стране не было. Первая современная перепись населения была проведена в КНР в 1953–1954 гг. Судить о темпах роста населения и их изменениях в этих условиях было трудно. Таким образом, как это часто бывает при решении сложных социальных проблем, формирование демографической политики Индии и Китая начиналось в ситуации, когда не были достаточно ясны ни «условия» задачи, ни способы ее решения.

На формирование демографической политики Индии и Китая, несомненно, оказывали влияние и внешние факторы. Разрабатывая и реализуя ее, политическое руководство этих стран принимало во внимание как трактовку проблем различными идеологическими доктринами, так и их практическое (в том числе финансовое) воплощение в жизнь в политике ведущих государств мира.

Идеологическими полюсами дебатов по проблемам народонаселения были в тот период советский марксизм и западное неомальтузианство, широко распространенное в основном в англоязычных странах. Марксизм постоянно подчеркивал значение социально-экономического развития стран третьего мира, считая демографический фактор второстепенным, если не третьестепенным по значимости. В 1954 г. в изложении «Большой советской энциклопедии» эта трактовка выглядела следующим образом: «Для капиталистического строя К. Маркс сформулировал закон населения как закон относительного перенаселения, который состоит в том, что “…рабочее население, производя накопление капитала, тем самым в возрастающих размерах само производит средства, которые делают его относительно избыточным населением” (Маркс. К. Капитал. Т. 1. 1953. С. 637)… В СССР и странах народной демократии действует новый, социалистический закон населения, характеризующийся систематическим быстрым ростом населения, неуклонным повышением благосостояния народа, низкой заболеваемостью и смертностью населения и рациональным использованием всех трудовых ресурсов».[178] Из этой трактовки следовало, во-первых, что темпы роста определяются тем, какой экономический строй господствует в стране, и, во-вторых, что «систематический быстрый рост населения» не является проблемой, а, напротив, представляет собой положительное следствие победы социализма. На практике эта теория, по существу, означала, что главное для развивающихся стран – выбрать социалистический путь развития, а все остальное приложится.

Неомальтузианство, напротив, видело корень всех зол в слишком быстром росте населения. Крайности, как это обычно случается, сходились: обе названные концепции предлагали браться за решение проблем слаборазвитости только с какого-то одного конца. Между этими полярными позициями размещалась целая палитра мнений, сторонники которых (на мой взгляд, вполне справедливо) склонялись к тому, что решение проблем слаборазвитости не может быть только экономическим или только демографическим. Особую позицию занимали религиозные лидеры: для них критерием истины служило соответствие тех или иных слов и дел религиозным нормам и традициям.

Из советской идеологической доктрины вытекало, что на «социалистическом пути развития» слаборазвитость можно преодолеть и не прибегая к программам планирования семьи. Одновременно велась яростная полемика с неомальтузианцами. Все это, особенно в 1950-е гг., определяло по меньшей мере прохладное отношение советских идеологов к мероприятиям по планированию семьи в развивающихся странах. На практике это выражалось в том, что СССР участвовал во всемирных международных конференциях по вопросам народонаселения, однако не входил в число основных спонсоров международной активности в сфере планирования семьи в развивающихся государствах.

Позиция западных стран в отношении планирования семьи была неоднородной, но в целом эволюционировала в сторону все более активного участия в решении демографических проблем развивающихся стран. По мнению Л. Ласон, есть основания говорить о двух различных походах к проблемам народонаселения, наиболее влиятельными представителями которых выступали, с одной стороны, Франция, а с другой – США и Великобритания.[179] Для первого подхода было характерно обращение к внутренним демографическим проблемам, основной из которых для Франции в течение длительного времени была угроза депопуляции. Вследствие этого данный подход фокусировал внимание главным образом на положительных сторонах роста численности населения.

Второй, «англосаксонский» подход характеризовался озабоченностью глобальными демографическими проблемами, и прежде всего угрозой «глобального кризиса перенаселения». В соответствии с этим политика, направленная на снижение рождаемости в развивающихся странах, была абсолютно необходима и имела первостепенное значение для судеб мира. Вопрос мог состоять лишь в том, как сделать такую политику эффективной и какие методы такой политики можно признать допустимыми.

На практике это означало готовность стран Запада оказать научную, информационную, финансовую и медико-технологическую поддержку деятельности по планированию семьи в развивающихся странах. В США основными спонсорами международной деятельности в сфере народонаселения первоначально выступали крупнейшие благотворительные фонды, а позднее, с середины 1960-х гг., и непосредственно правительственные организации.[180] С середины 1950-х гг. решение проблем народонаселения стало одним из основных направлений деятельности ООН.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.