Тринадцатая консультация
Тринадцатая консультация
23 ноября 1965 года
Это был довольно необычный приезд, характеризовавшийся застенчивостью; Габриеле было теперь четыре года и три месяца. Войдя в комнату, она закрыла дверь и сразу направилась к игрушкам. Я сидел на стуле за столом и писал.
Габриела: Выходите [и она выложила на пол все игрушки, говоря, в основном, сама с собой]. Церковь сюда, да, мистер Винникотт? [Домики расставлялись в особом порядке]. Маленькие дома в один ряд, а большие — в другой.
О тех и других вместе мы говорили как о рядах детей и взрослых.
Габриела: Да, это — взрослые, а это — дети [и так далее].
Затем она распределила детей между взрослыми.
Габриела: Знаешь, когда Сусанна ждала обед, она выпала из коляски и порезала себе губу. Она ела свой обед. Губа ее была покусана. Ее залечили. Разве не смешно? Залечили.
Я: А тебя залечили?
Габриела: Нет. У меня был порез, который я долго-долго расцарапывала.
Габриела показывала, что характер у нее противоположный характеру Сусанны: она держит свои болячки открытыми. Я понял, что она говорит обо мне в моих различных ролях.
Я: Сусанна у меня не была.
(Я знал, что ей часто хотелось привезти Сусанну, но для нее было очень важно не привозить Сусанну и получить меня в свое безраздельное владение). Она продолжала играть и сказала: "Смотри, это отскочило от поезда; я могу сама починить". И починила.)
Я: Ты можешь быть ремонтником, так что я как ремонтник тебе теперь не нужен. Значит, я — мистер Винникотт.
Габриела: В поезде какие-то люди чего-то чинили. Знаешь, там не было места, и нам пришлось стоять, а потом мы шли, шли, и, наконец, нашли место и сели около какого-то чемодана; кто-то оставил там чемодан.)
Она устанавливала две платформы, то голова к голове, то хвост к хвосту. Потом сказала: "Вся королевская конница не может..."
Я: Вся королевская рать... не может Шалтая-Болтая собрать.
Габриела: Нет, потому что он был яйцом.
Я: Ты считаешь, что тебя нельзя починить*.
Габриела: Каждый вечер Сусанна хочет яйцо, она так любит яйца; я не очень люблю яйца. Сусанна так любит яйца, что ест только яйца, больше ничего. Разве не смешно?
В этот момент ей не удавалось что-то починить.
Габриела: Мне это некуда прикрепить. Нет крюка. Мы можем найти крюк?
Игрушки были расставлены по-особому, параллельными линиями — разные поезда, платформы и дома, все по порядку, но уже без навязчивой аккуратности. Габриела комментировала: "У доктора Винникотта масса игрушек для меня, чтобы играть" и продолжала манипулировать поездами, выбирая их из кучи, в которую они были сложены.
Габриела: Этот крюк отсюда; ну разве не глупыш-дурашка? Я починю его [и она действительно починила, причем очень ловко]. Я и вправду могу его сюда опять вставить.
Я: Габриела тоже ремонтник.
Габриела: Папа умеет чинить вещи; мы оба умные. Мама совсем неумная. В детсаду я сделала себе тягач, и для Сусанны тоже один сделала. Когда я его делала, я была вся в клее. Там была куча клея. Это был хороший тягач. Для Сусанны, но я оставила его в детсаду — там был перерыв, и я не могла его взять. Знаешь, мистер Винникотт, поезд шел медленно, но он не останавливался до самого Лондона [сегодня лежал снег]. Потом опять пошел быстро.
Вдруг Габриела заметила большую чашу на полке у себя над головой.
Габриела: Мне нравится эта чаша с китайской картинкой.
И принялась подробно разбирать, в какие игры играют дети, изображенные на картинке. Пришлось эту чашу все время поворачивать. Габриела сказала: "Один из ребят упал". Она все замечала, и это ее радовало.
Габриела [напевая]: Я тебя давно не видела, так что застеснялась, когда к тебе приехала, и я не увижу тебя завтра, и завтра, и завтра.
Я: Тебе от этого грустно?
Габриела: Да. Мне нравится видеть тебя каждый день, но я не могу, потому что мне надо ходить в детсад. Считается, что я должна ходить в детсад.
Я: Ты приезжала сюда на починку, а теперь приезжаешь, потому что тебе нравится. Когда ты приезжала на починку, ты приезжала независимо от того, нужно было тебе ходить в детсад или нет. А теперь тебе просто нравится, и ты не можешь приезжать так часто. Это и грустно.
Габриела: Когда я приезжаю к тебе, я у тебя в гостях. А когда ты приезжаешь в Оксфорд, ты у нас в гостях. Разве это не странно? Может быть, приедешь после Рождества.
Я: Тебе сегодня что-нибудь надо починить?
Габриела: Нет, у меня больше ничего не ломается. Я сама теперь разбиваю вещи вдребезги. Этот винт вошел.
Я: Да, ты починила его сама и можешь сама себя починить*.
Габриела: Сегодня Сусанна залезла в собачью коробку. Это новая игрушка.
Она наступила на слона, и слон запищал.
Теперь она попросила меня помочь ей починить поезд, с которым у нее возникли трудности.
Габриела: Ты доктор, ты настоящий доктор, поэтому тебя и зовут "Доктор Винникотт".
Я: Тебе хочется, чтобы тебя починили, или тебе хочется приезжать для удовольствия?
Габриела: Для удовольствия, потому что я могу побольше играть [она сказала это очень определенно]. Я слышу, кто-то свистит на улице.
Я этого не слышал и сказал: "А может быть, это оттого, что я пишу?"
Габриела: Нет. Теперь кто-то гудит [это было на самом деле]. Не хватает крюков. Когда мы к тебе ехали, мы приехали чуть раньше и поэтому походили кругом, я должна была купить что-нибудь для Сусанны и мамы. Мне нравятся Сусанна и мама.
Я: Здесь сейчас только Габриела и я. А Сусанна сердится, когда ты приезжаешь ко мне на прием?
Габриела: Ты знаешь Сусанну... ей нравится смотреть, как я танцую. Сколько ей лет? Два года. Мне — четыре. В следующий день рождения мне будет пять, а Сусанне будет три.
К этому времени она все игрушки расставила параллельными линиями, 10—12 таких линий, и под углом к ним один ряд из трех домов.
Габриела: Доктор Винникотт, я только в туалет схожу. Посмотри за игрушками. Не пускай сюда папу.
Выходя, она осторожно закрыла дверь, ее не было три минуты.
Габриела: Вот. Мистер Винникотт, я побуду немножко дольше, чем обычно. Я смогу побольше поиграть, если у меня будет больше времени. Мне не надо спешить.
Я: Иногда ты чего-нибудь пугаешься и тогда ты вдруг чувствуешь, что надо уходить.
Габриела: Потому что становится поздно. Не могу развязать [я развязал ей]. Ты думал, что сюда наверх пойдет? [т.е. на полку у портрета семилетней девочки]. Это тоже можно сюда наверх. Не снимай их вниз, ладно? Пусть там будут.
Я: До твоего следующего приезда. Ты считаешь, это дает тебе надежду на то, что ты снова ко мне приедешь.
Габриела: На все время.
Потом она посмотрела на портрет в овальной рамке и сказала: "Смотри, она в яйце".
Я: Если бы у нее не было места, она была бы как Шалтай-Болтай и распалась бы на части; но у тебя здесь есть место, где ты можешь быть.
Затем она прочла мне лекцию о яйцах.
Габриела: Если разбить яйцо, не сварив, пока оно жидкое, то оно растечется и все испачкает, а если сварить вкрутую и открыть, оно просто покрошится.
Я: Я обвел Габриелу яйцом, и она чувствует себя хорошо.
Габриела: Да.
Потом она взяла все голубые домики и поставила их в кружок с одним красным домиком посредине и сказала: "Сделаю ряд таких домиков", и поставила все домики тесным рядком один против другого.
Габриела: Если увижу еще, поставлю их в ряд.
Теперь Габриела собирала маленьких человечков, деревья и зверюшек: "Уйма вещей" (она все время говорила). Она расставила их на ковре подальше друг от друга. Я не мог хорошо слышать, что она говорила, потому что она разговаривала сама с собой, счастливая, раскованная, довольная, творчески и конструктивно настроенная. Габриела сидела спиной ко мне и сказала что-то вроде: "Так и оставлю. Мистер Винникотт, можно я возьму это, и это, и это? Я привезу их обратно. Я возьму двух. Оставлю три или четыре тебе. У меня три". (Фактически же, в конце концов ей ничего не нужно было брать, и она явно об этом забыла).
Габриела: Чья очередь чистить ванну?
Ответ на этот вопрос, казалось, был сложным. Дело было в соперничестве с ее сестрой из-за этой привилегии. Я не считал само собой разумеющимся то, что дома у них действительно была такая конкуренция, судя по взгляду родителей на это. Она издавала присущие животным звуки, держа нескольких зверюшек в руках.
Габриела: Мне нравится чистить ванну. Вы оставайтесь здесь [она обращалась к зверюшкам]; не ты, коровка, ты собачка; ты, коровка, вы совсем не двигайтесь, а не то... будешь превращена в ведьму.
Я: Ты мне сон рассказываешь?
Габриела: Да. Он мне не нравится. Ужасный. Превратиться в маленького человечка на крохотных-крохотных ножках. Утром я превратилась в гиганта. В старину магазинов не было.
Я: Ну? [Я подбадривал ее, чтобы она продолжала].
Габриела: Да, они не строили магазины, и если они продавали лаванду, они ходили и пели: "Кто купит мою лаванду?" ... [напевает]. Один пенс можно потратить. Если Сусанна не пускает кого-нибудь вверх по лестнице, им приходится платить шесть пенсов; это же много, а? ... Я с них беру только один пенни, ведь это немного, а?
Я пытался понять, что она имела в виду; это было связано с низостью Сусанны. Затем она посмотрела в окно.
Габриела: У кого-то сад на крыше; забавно. Я туда не залезу. Интересно, как они поливают цветы? Открывают окно железной палкой и поднимают воду по трубе, а потом тонкой струйкой направляют на цветы, вот так все и поливают. Засовывают ложку в трубу и собирают внизу всю воду, а потом все это делают снова. [Немного погодя продолжает:] Это ваш навес? Ой! Туда же не достать, а? Это искусственные цветы?
Я: Нет, настоящие.
Габриела: Мне нравится пластик. Они из пластика [на самом деле нет].
Я: Тебе нравятся настоящие дети и зверята или пластмассовые? [Она высказалась за настоящие].
Габриела: Что это за деревянная штука? [Она заметила кончик деревянной цилиндрической линейки, которую оставил среди книг другой ребенок]. Достать?
Я: Давай.
Габриела: Для чего это?
Я: Это линейка.
Габриела использовала линейку как скалку, как будто это было как раз то, что она искала. Прежде всего, для раскатывания теста. Так возникла еще одна роль — роль кухарки, и я ей указал на это. Раскатывание превратилось в игру, для которой потребовалась вся комната.
Габриела: Когда приходит женщина чинить вещи, кухарка делает вид, что засыпает. Нужно ее разбудить, и тогда она еще что-нибудь приготовит.
Она пыталась выразить, что происходит с другими ролями Винникотта, когда Винникотт выступает в одной роли. Доктор Винникотт, который занимается починкой, уехал в отпуск, остался мистер Винникотт, который готовит. Когда ей нужна починка, возвращается доктор Винникотт. При этом она пошла к газовой плите.
Габриела: Как зажигать газовую плиту?
Я подошел и показал.
Я: Теперь Винникотт, который чинит, и Винникотт, который готовит, ушли, и есть другой Винникотт — который учит. А потом есть еще и Винникотт, который играет.
(Для меня при данном стечении обстоятельств самой ценной из четырех ролей, вне всякого сомнения, является та, которая состоит в игре, особенно той игре, где Габриела, как я это называю, действует "одна в моем присутствии"). Была еще одна роль, о которой она вспомнила, относящаяся к использованию корзины для макулатуры, что можно было бы назвать Винникоттом, который помогает ей отделаться от того, с чем она уже покончила ("Винникоттом, как мусорным ящиком").
В течение этого времени, Габриела организовала такую игру, в которой мы катали линейку взад и вперед, и она подвигалась все ближе и ближе так, что когда Габриела катила линейку, та стукалась о мои колени. И здесь она отводила мне уже пятую роль, в которой я был важен для нее, — роль кого-то, на которого она налетала, когда двигалась, и кого, таким образом, можно было использовать для того, чтобы различать, где не она и где она сама. Один раз, когда линейка ударила меня по колену, я повернулся и ответил Габриеле с таким жаром, что должно было дать то удовлетворение, которое ей было нужно. (Для ребенка такого возраста невозможно получать какой-либо толк от игры, если в эту игру не играют и не получают от этого удовольствия. Принцип, которым руководствуется психоаналитик, состоит в том, что, прежде чем содержание игры становится предметом интерпретации, должен быть установлен факт получения удовольствия). Казалось, Габриела закончила составлять список тех ролей, в которых она меня использовала. Наконец, наступил период, когда она почувствовала, что задерживается у меня немного дольше, чем обычно, просто потому, что ей нравится быть со мной, когда она не испытывает страха, может получать удовольствие и позитивным образом выражать свое отношение ко мне как к человеку. В самом конце она добавила еще одну роль к своему списку и сказала: "Я тебя оставлю и пойду собираться". И ушла, очень старательно и плотно закрыв дверь. Забрала своего отца из приемной. На этот раз я открыл дверь и сказал им обоим "до свидания", потому что это был некий жест, который я должен был проявить по отношению к отцу, и я почувствовал, что Габриела сказала мне все, что хотела сказать.
Комментарий
1. Распределение взрослых по детям — безраздельное владение мною.
2. Развитие способности "починить саму себя".
3. Поезд (анализ) шел медленно, но до самого Лондона = пункта назначения.
4. Грусть из-за будущего окончания (анализа).
5. Уверенность относительно своего места в моей жизни.
6. Прочно сколоченный образ; теперь она довольна и созидательно настроена.
7. Перебирание различных ролей, для которых она использовала Д.В.В.
Письмо от родителей (написанное во время отдыха за границей)
"Габриела показала нам Ваше письмо; Вы были столь добры назначить ее на прием.
Во многих отношениях она в отличной форме, пышет здоровьем, полна энтузиазма и в определенной мере проявляет созидательный подход к выбору игр и песен.
Здесь она гуляет часами, плещется в ледниковой воде, наслаждается преодолением трудностей, непосредственно испытывает то, что она называет собственным "бычьим упорством".
В общении с незнакомыми людьми, особенно мужчинами, она застенчива, очень ранима и реагирует с удручающе поддельной женственностью. Незнакомцев обычно гораздо быстреее привлекает ее сестра, Сусанна, курчавая, общительная и дерзкая, чем пытливо разглядывающая их Габриела.
Габриела очень близка с Сусанной, обращается с ней с величайшей предусмотрительностью, умасливает ее, часто выступает посредником между нею и нами. Нас поражает то, как часто она старается добиться своего, отвлекая внимание Сусанны или что-нибудь изобретая, вместо того чтобы действовать прямым наскоком, хотя иногда становится жалкой и беспомощной жертвой ревности, и Сусанна ничего не может сделать правильно. На днях, в разгар бешеной стычки, она вдруг поцеловала Сусанну и сказала: "А ты мне нравишься". Это ее очень отличает от Сусанны, которая поочередно смотрит на Габриелу с пылкостью и безжалостно стремится уничтожить ее превосходство".