Если проблема неразрешима, следует изменить исходные параметры

Если проблема неразрешима, следует изменить исходные параметры

Даже такие видные проповедники европеизма, как М. Монти и С. Гулар, вынуждены признать: крах общей валюты не помешает «сохранить курс на европейское единство». «Даже если единой валюте суждено исчезнуть […], потребность в единстве останется. Если одна попытка потерпит крах, придется перед лицом тех же проблем предпринять следующую…»[223].

Вспомним о том, что, после того, как в 1954 г. проект Европейского оборонного сообщества (ЕОС) провалился, шесть стран, которые в 1951 г. создали Европейское объединение угля и стали, спешно собрали в Мессине межправительственную конференцию (1955 г.). Отвергнув идею ЕОС, Франция отказалась жертвовать своей независимостью в сфере обороны во имя перевооружения Германии, формально в европейских рамках, а на деле под эгидой Америки. Это препятствие было обойдено с помощью Парижских соглашений 1954 г., предусматривавших вступление Германии (с некоторыми ограничениями) в НАТО. Однако в контексте холодной войны всего через шесть лет после окончания Второй мировой попытка «построить Европу» на фундаменте обороны не была политически привлекательна. Межправительственная встреча в Мессине должна была возобновить европейское строительство, но уже на иной, нежели оборона, основе. Она сохранила курс на европейское единство, но поставила его на совершенно другие рельсы: после того как в Европе закончилась послевоенная реконструкция, на повестку дня встала экономическая экспансия с помощью либерализации торговли внутри защищенного общего рынка, который был бы усилен скоординированной политикой. Вот о чем стоило думать. Эта впечатляющая смена вех, которая соответствовала проекту Жана Монне, привела к подписанию Римского договора (1957 г.), который генерал де Голль ввел в действие в 1960 г. Однако сам он, конечно, руководствовался принципиально иной философией, чем Монне. После «кризиса пустого кресла» (1965 г.) де Голль настоял на Люксембургском компромиссе (1966 г.): за странами-членами было признано право накладывать вето на всякое решение, которое, на их взгляд, противоречило их жизненным национальным интересам. Подобная корректива не помешала развитию Общего рынка и его последующему расширению.