Уроки бессловесного языка
Уроки бессловесного языка
Известно множество историй о попавших в затруднительное положение иностранцах, использовавших привычные для них жесты, которые, как оказалось, в других странах имеют совсем другое значение. Рассказывают, например, как американский президент Ричард Никсон однажды невольно оскорбил бразильцев. Выступая перед большой аудиторией в этой латиноамериканской стране, высокий гость из США сложил в кольцо большой и указательный пальцы, то есть использовал жест, означающий «о’кей» в Америке, но непристойный в Бразилии.
Если уж президенты допускают такие ошибки, то что же говорить о простых смертных, которые отправляются в дальние края, предварительно изучив чужой язык, но совсем не владея языком жестов. Как же застраховать себя от возможных недоразумений, научиться адекватно себя вести в иной среде? Для этого необходимо освоить сложную систему бессловесных сигналов, принятую в той или иной культуре. Увы, этому сегодня практически нигде не учат. Попробуем хотя бы отчасти восполнить этот пробел.
Психологи давно обратили внимание, что представители разных народов придают неодинаковое значение личному пространству, дистанции общения, ритуалам взаимных соприкосновений, в частности, даже зрительным контактам. Один наблюдатель подсчитал, что пара, сидящая за столиком ресторана в Париже, за один час совершает в среднем 110 взаимных прикосновений, в Лондоне – ни одного, а в Джексонвилле (США) – около восьми.
Интересное наблюдение о различной частоте рукопожатия у разных народов приводится в книге французского писателя П. Даниоса «Записки майора Томпсона». Этот майор, англичанин по национальности, живет во Франции и, конечно, критикует французов за то, что у них все «не так». Но вот через несколько лет он попадает в Англию и с удивлением замечает, что, оказывается, англичане ведут себя неверно: майор Томпсон всюду протягивал руку для рукопожатия, но часто она повисала в воздухе. Ему становилось крайне неловко, и он незаметно прятал руку за спину. Автор делает вывод: видимо, интенсивность жестов возрастает, если двигаться с севера на юг.
Этнографы, занимающиеся этим вопросом, делят человеческие сообщества на контактные и неконтактные. В контактных культурах, к которым относятся в основном южные народы – испанцы, португальцы, итальянцы, латиноамериканцы, арабы, – принято при разговоре стоять довольно близко друг к другу, допустимы взаимные прикосновения и длительный контакт взглядов. У арабов, например, детей с малых лет специально учат при разговоре смотреть человеку прямо в глаза, иной взгляд считается невежливым.
В неконтактных культурах, к каковым могут быть причислены скандинавы и другие народы, населяющие север Европы, а также японцы, индийцы и пакистанцы, рассматривание в упор человека, особенно незнакомца, издавна считается неприличным.
Наша культура скорее относится к неконтактным, хотя и не в такой степени, как, например, английская. В Англии считается неприличным пристально смотреть в глаза, как это принято – и даже поощряется – в России. (У нас человека, который отводит взгляд, «прячет глаза», легко сочтут неискренним.)
Интересный эксперимент провел американский исследователь Э. Холл. Он «сталкивал» в деловом разговоре до этого незнакомых коренных граждан своей страны и типичных представителей стран Латинской Америки. По итогам разговора выяснялось мнение собеседников друг о друге. Холл обратил внимание, что в ходе беседы латиноамериканцы неосознанно стремились приблизиться к партнеру, а янки все время отодвигались. Впоследствии, разбираясь в своем первом впечатлении о новом знакомом, североамериканец думал о латиноамериканце: какой он назойливый, бесцеремонный, претендует на установление близких отношений. А представитель латиноамериканских стран также искренне полагал, что янки высокомерен, холоден, слишком официален. На самом деле сказывались различия в традиционных культурных нормах. Принятая в США дистанция делового общения кажется латиноамериканцам непомерно большой, так как они с детства усвоили принятую в их странах привычку подходить к собеседнику почти вплотную.
Эксперименты такого рода снискали Холлу всемирную известность. Он рассказывает, как однажды его пригласили выяснить причины необъяснимых трений, возникавших в филиалах американских фирм, размещенных в ФРГ и немецких кантонах Швейцарии. Там под одной крышей работали местные сотрудники и специалисты, прибывшие из Соединенных Штатов. И выяснилось, что камнем преткновения оказались… двери.
Дело в том, что американцы привыкли работать либо в больших общих помещениях, либо, если помещений несколько, при открытых дверях: американец на службе обязан быть в распоряжении окружающих. Открытый кабинет означает, что его владелец на месте и, главное, что ему нечего скрывать.
Небоскреб Фордовского фонда в Нью-Йорке целиком построен из стекла и просматривается насквозь. Здесь все – от директора до посыльного – постоянно на виду. Это создает у служащих вполне определенный стереотип поведения, вызывает у них ощущение, что «все сообща делают одно дело».
Для немца подобное рабочее помещение является воплощением самых жутких ночных кошмаров. Немецкие традиционные формы организации пространства принципиально иные. Каждое помещение там должно быть снабжено надежными (часто – двойными) дверями. Распахнутая настежь дверь символизирует крайнюю степень беспорядка.
Недоучет различий в концепциях индивидуального пространства и породил взаимное недовольство. Немцы, работавшие в филиалах американских фирм, жаловались на то, что находятся под неусыпным присмотром (раскрытые двери). А у американцев глухой коридор с закрытыми дверями порождал твердое ощущение заговора.
«Фабриками неврозов» окрестили новые стеклянные здания, которые строятся в Западной Европе по американскому образцу: без перегородок, спланированные по принципу «открытого пространства». Подобные помещения, по мнению французского физиолога Пьера Бугара, порождают у людей, помимо чувства острой неудовлетворенности, усталости и угнетения, функциональные расстройства.
Данное утверждение, однако, покажется странным всякому, кто знаком с системой жизни в Великобритании. Англичанин очень часто до конца жизни не имеет индивидуального пространства. В первые годы жизни он делит детскую с братьями и сестрами. Выходцев из имущих классов отправляют учиться в пансионы, где они все время находятся в общих помещениях – классах и дортуарах. Собственный кабинет в Великобритании предоставляется только служащим самого высокого ранга, остальные работают вместе. Члены британского парламента обсуждают свои дела в коридорах или на террасе.
В чем же дело? Видимо, в том, считает Холл, что индивидуальное пространство – не абсолют. В Англии его заменяют четко соблюдаемые поведенческие ритуалы. Атмосфера традиционного британского клуба уникальна в этом смысле: люди могут там с десяток лет, сидя бок о бок в креслах, не разговаривать друг с другом по той простой причине, что их никто не познакомил.
Среди английских поведенческих ритуалов важное место занимает такое понятие, как «прайвеси» (его можно в широкой трактовке перевести как «уверенность в том, что ваш покой не будет нарушен без специального приглашения»).
Для американца отказ разговаривать с человеком, находящимся с ним в одном помещении, означает крайнюю степень отрицательного к нему отношения. В Англии это – в порядке вещей. Один студент англичанин, учившийся у Холла в США, жаловался, что американцы не в силах понять элементарных вещей: «Каждый раз, как я хочу побыть на людях один, кто-то из однокашников со мной заговаривает. Потом он спрашивает, из-за чего я сержусь, но я не в силах дать вразумительного ответа».
«Потребовалось время, – пишет Холл, – прежде чем мы смогли определить различия в поведенческих символах, ставших причиной конфликта. Когда американец желает побыть один, он уходит в комнату и закрывает за собой дверь; таким образом, его самоизоляция зависит от архитектурных элементов. Англичанин же с детства не привык пользоваться пространством для того, чтобы отгородиться от других. Зато он обладает набором «внутренних барьеров» психологического свойства, которые окружающие обязаны распознавать. Несовпадение структур приводит к тому, что чем больше англичанин баррикадируется в присутствии американца, тем настойчивее тот добивается выяснить, все ли в порядке».
В Англии, как правило, американцев считают говорящими несносно громко, отмечая их интонационную агрессию. Все дело в том, что американцев заставляет высказываться во всеуслышание их полное расположение к собеседнику, а также тот факт, что говорящему нечего скрывать.
Англичане же опасаются нарушить «прайвеси» людей, находящихся с ними в одном помещении. Они регулируют звук голоса ровно настолько, чтобы их слышал только собеседник. В Америке подобная манера считается «шептанием» и вызывает подозрение.
В беседе с англичанином нельзя быть уверенным, понимает ли тебя собеседник: правила вежливости не позволяют ему подавать какие-либо знаки. Никаких междометий, кивков или мычания. Максимум – это помаргивание в такт речи.
Французы, в особенности жители юго-востока страны, принадлежат к кругу средиземноморской «контактной» культуры. Члены этой группы легче «склеиваются», их взаимоотношения с пространством наглядно прослеживаются по поведению в переполненных поездах, автобусах, кафе. Межличностные отношения в этой стране характеризуются большой насыщенностью. Когда француз обращается к вам, в этом не может быть никакого сомнения. Если он смотрит на женщину на улице, то делает это без всяких экивоков. Американки, жившие какое-то время во Франции, рассказывают, что по возвращении в Америку у них возникало чувство, будто они перестали существовать.
Впрочем, даже представители неконтактных культур в повседневном общении употребляют множество выразительных жестов, подкрепляющих, а то и заменяющих высказывание. Многие наивно полагают, что при недостаточном знании языка с иностранцем вполне сносно можно объясниться «на пальцах». Но тут, оказывается, достичь взаимопонимания совсем не так просто, можно и впросак попасть. Ибо в разных концах света одни и те же жесты могут быть истолкованы по-разному.
При подготовке человека к взаимодействию в инокультурной среде психологи обычно рекомендуют во избежание недоразумений использовать жесты как можно реже. Этой же точки зрения придерживаются и специалисты по страноведению, полагая, что на первом этапе изучения иностранного языка учащимся следует исключить невербальные средства своей национальной культуры, так как выучить и правильно употреблять систему жестов сложнее, чем выучить язык. Постепенно они должны быть ознакомлены с наиболее характерными жестами культуры изучаемого языка, но нет никакой необходимости стремиться использовать все жесты: в ряде случаев то, что у носителя языка является обычным, у представителя другой культуры кажется неуместным.
Разные типы жестов в разной степени связаны с культурой. Адапторы (почесывание носа, покусывание губ) помогают нашему телу адаптироваться к окружающей обстановке, но со временем могут и утратить эту функцию. Хотя они слабо используются при межличностном общении, именно культура определяет, какие из них прилично или неприлично использовать в той или иной ситуации. Иными словами, правилам их использования человек обучается по ходу воспитания.
Иллюстраторы непосредственно связаны с содержанием речи, визуально подчеркивают или иллюстрируют то, что слова выражают символически. Различия между культурами состоят в частоте и правилах использования определенных жестов. Некоторые культуры поощряют своих членов к экспрессии в жестах во время разговора. К ним относятся еврейская и итальянская культуры, но манера жестикуляции в каждой из них имеет свой национальный колорит. В других культурах людей с детства приучают быть сдержанными при использовании жестов как иллюстраторов речи: в Японии считается похвальной умеренность и сдержанность в движениях, жесты японцев едва уловимы.
Все культуры выработали жесты-символы, способные самостоятельно передавать сообщение, хотя они часто и сопровождают речь. Именно одним из культурно-специфичных символических жестов так неудачно воспользовался американский президент Никсон в Бразилии. Кстати говоря, значение сложенных кольцом большого и указательного пальцев чрезвычайно многообразно: в США это символ того, что все прекрасно, на юге Франции – «плохо», «ноль», в Японии – «дай мне немного денег», а в некоторых регионах Европы (например, в Португалии), как и в Бразилии, – весьма непристойный, оскорбительный жест.
Итак, между символическими жестами в разных культурах существуют весьма значительные различия. Исследователи пришли к заключению, что они тем сложнее для понимания в чужой культуре, чем больше дистанция между формой жеста и референтом (тем, что должно быть изображено). «Намекающий» жест рукой «иди ко мне», видимо, будет понят повсеместно, хотя в разных культурах он не абсолютно идентичен: русские обращают ладонь к себе и раскачивают кисть вперед и назад, а японцы вытягивают руку вперед ладонью вниз и согнутыми пальцами имитируют движение в свою сторону. А вот «договорный» русский жест «отлично» – поднятый вверх большой палец сжатой в кулак руки – может и не быть идентифицирован в другой культуре как символ одобрения. Во многих странах таким жестом принято выражать просьбу к проезжающим водителям подвезти вас. Иностранцам, пытавшимся таким способом останавливать машины на русских дорогах, приходилось проводить немало времени в бесплодном ожидании, тогда как и водители, проезжая мимо, также недоумевали: отчего это человеку пришло в голову демонстрировать им одобрительный жест?
В той или иной степени обусловлены культурой и другие элементы экспрессивного поведения человека, например поза. В Америке движение с выпрямленным телом символизирует силу, агрессивность и доверие. Когда же американцы видят согбенную фигуру, то могут «прочитать» потерю статуса и достоинства. А в Японии люди, выпрямившие поясницу, считаются высокомерными.
Уроженец Тибета, встретив незнакомого, показывает ему язык. Этот знак транслирует: «У меня на уме нет ничего дурного». Тем же жестом индеец майя обозначал, что он обладает мудростью, индус так выражает гнев, китаец – угрозу, а европеец – насмешку, поддразнивание.
Когда француз, немец или итальянец считает какую-либо идею глупой, он выразительно стучит себя по голове; немецкий шлепок по лбу открытой ладонью – эквивалент восклицания: «Да ты с ума сошел!» Кроме того, немцы так же, как американцы, французы и итальянцы, имеют обыкновение рисовать указательным пальцем спираль у головы, что означает: «Сумасшедшая идея…»
И, напротив, когда британец или испанец стучит себя по лбу, всем ясно, что он доволен, и не кем-нибудь, а собой. Несмотря на то что в этом жесте присутствует доля самоиронии, человек все-таки хвалит себя за сообразительность: «Вот это ум!» Если голландец, стуча себя по лбу, вытягивает указательный палец вверх, то это означает, что он оценил ум собеседника по достоинству. Но если же палец укажет в сторону, то это означает, что у того мозги набекрень.
Немцы часто поднимают брови в знак восхищения чьей-то идеей. То же самое в Британии будет расценено как выражение скептицизма. А китаец поднимает брови, когда сердится.
Даже такие, казалось бы, универсальные движения, как кивок в знак согласия и покачивание головой в знак отрицания, имеют прямо противоположное значение в Болгарии.
Легенда гласит, что этот парадокс ведет свою историю от поступка одного народного героя. Турки-завоеватели склоняли его к отречению от веры отцов и к принятию ислама. Под угрозой смерти ему пришлось на словах соглашаться с ними, однако параллельным жестом он одновременно выражал отрицание. С той поры кивок в Болгарии означает «нет», что зачастую вводит в заблуждение гостей этой страны.
Считается, что наиболее экспрессивен язык жестов у французов. Когда француз хочет о чем-то сказать, что это верх изысканности, утонченности, он, соединив кончики трех пальцев, подносит их к губам и, высоко подняв подбородок, посылает в воздух нежный поцелуй. И, с другой стороны, если француз потирает указательным пальцем основание носа, он предупреждает: «здесь что-то нечисто», «осторожней», «этим людям нельзя доверять».
Этот жест очень близок итальянскому постукиванию указательным пальцем по носу справа или слева. Это означает: «Берегись. Впереди опасность. Похоже, они что-то замышляют». В Нидерландах у того же жеста другое значение – «я пьян» или «ты пьян»; в Англии – «конспирация и секретность».
Движение пальца из стороны в сторону имеет много разных смыслов. В США, Италии, Финляндии этот жест может означать легкое осуждение, угрозу или призыв прислушаться к тому, что сказано. В Нидерландах и во Франции такой жест означает отказ. Если надо жестом сопроводить выговор, указательным пальцем водят из стороны в сторону около головы.
В большинстве западных культур, когда встает вопрос о роли левой или правой руки, ни одной из них не отдается предпочтения (если, конечно, не учитывать традиционного рукопожатия правой рукой). Но будьте осторожны на Ближнем Востоке, как и в других странах ислама. Не вздумайте протянуть кому-либо еду, деньги или подарок левой рукой. Там она известна как нечистая («туалетная») рука и пользуется дурной славой.
Этот краткий перечень значений довольно-таки стандартных жестов показывает, как легко даже закаленному путешественнику непреднамеренно обидеть своих партнеров по общению – представителей другой национальной культуры. Если вы сумеете предугадать реакцию ваших собеседников, наблюдая за их невербальным языком, это поможет вам избежать многих недоразумений.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.