8.1. Адаптация к жизни через творчество

8.1. Адаптация к жизни через творчество

Человеческая память обладает удивительным свойством заново реконструировать припоминаемые события. Мы не в состоянии воспроизвести их такими, какими они были запечатлены в момент фиксации. При каждом новом восстановлении в них незаметно для нас вплетаются информация, полученная позднее, наши новые представления о себе и своем месте в мире, о той культуре, в которой мы живем [16].

Это означает, что, глядя на ребенка, мы не можем почувствовать то, что ощущает он, так как, воспринимая, накладываем на мир клише из наших знаний о нем. Восприятие ребенка взрослым обрастает всеми предрассудками времени, в котором живут оба. Именно поэтому К. Нойшюц [129] предлагает взрослым попытаться полежать на спине, не умея перевернуться, когда много не можешь, но нестерпимо хочешь быть ближе к человеческому теплу. А. Адлер [1], в свою очередь, советует походить в течение дня с резко запрокинутой головой, как это приходится делать малышу, чтобы рассмотреть взрослого, нависающего над ним.

Но даже эти экзерсисы вряд ли вернут взрослым те ощущения, которые, безусловно, у каждого были в детстве, но ныне полностью стерты новыми чувствами человека, владеющего ситуацией. Наиболее надежным способом понимания мира детства для взрослого остаются его органы чувств и желание понять ребенка, а не навязать ему собственную позицию.

Ненасытное любопытство, непосредственность, спонтанная тяга к творчеству и стремление опробовать все свойственны всем детям (рис. 8.1) до той поры, пока их не будут целенаправленно обучать тому, что взрослые полагают необходимым в дальнейшей жизни, и теми методами, которые, с их точки зрения, в настоящий момент наиболее эффективны.

Рис. 8.1. Ненасытное любопытство, непосредственность, спонтанная тяга к творчеству и стремление опробовать все свойственны всем детям

Для ребенка каждое новое действие – шаг в незнаемое. Однако природа щедро наделила его возможностью бесстрашно совершать эти шаги. Малыш доверяет миру и впитывает все впечатления. Он готов подражать взрослому, многократно повторять узнанное в одиночестве и с другими детьми, комбинировать элементы знаний, полученных в разное время, постепенно выстраивая картину мира вне себя и личностную структуру внутри себя (рис. 8.2). Но все это подпадает под определение творчества. Никогда позднее ни один человек не сможет двигаться такими гигантскими шагами в освоении мира и приобретении новых знаний.

Рис. 8.2. Ребенок с удовольствием подражает взрослым

Итак, каждый в детстве обладает всеми задатками творца (рис. 8.3). Все дети, научившиеся говорить, обладают в той или иной мере музыкальными способностями, все могут рисовать, ритмично двигаться, играть разные роли и придумывать сюжет своих ролевых игр. Мы уже говорили, что творчество как универсальная натуральная функция присуще всем нормально развивающимся детям. Оно отлично от взрослого творчества как высшей психической функции, в которую детское творчество может трансформироваться в дальнейшем. Каждый ребенок вынужден созидать субъективно новое для формирования собственной личности [97].

Подобно рефлексам новорожденного, которые исчезают, если их не подкреплять, детское творчество либо развивается во взрослое, либо исчезает, как это наблюдается у большинства взрослых людей. В семье Никитиных, где было 14 детей, а родители обладали тонким умением наблюдать за их развитием и творчески использовать результаты своих наблюдений, отец смог хватательный рефлекс, с которым рождается любой ребенок, развить путем упражнения до такой степени, что он не утратился, а, напротив, усилился так, что младенцы в кроватке могли подтягиваться на руках. При этом большинство других детей, родители которых менее внимательны, утрачивают этот рефлекс, и много позднее им приходится заново учиться этому чтобы усилить работу мышц рук (рис. 8.4).

Рис. 8.3. Каждый человек в детстве обладает задатками творца

Рис. 8.4. Обучение подтягиваться в более позднем возрасте требует больше усилий, чем в младенчестве

Ребенок настроен, подготовлен к тому, чтобы связывать между собой отдельные элементы событий внешнего мира, превращая первоначально воспринимаемый хаос в некоторые схемы, состоящие из комплекса чувственных и двигательных ощущений, затем упрочивая эти схемы, а потом – комбинируя их в новых сочетаниях и тем самым приспосабливаясь к окружению.

Детство – самая зависимая, подчиненная и подавляемая взрослым миром часть жизни. В системе детства, в отношении к детству отражаются и воплощаются социальные и культурные представления эпохи, ее ориентиры и предпочтения. Оно отдано на откуп институтам образования и воспитания. Слова «воспитание», «образование» буквально означают вмешательство, «желаемый образ». На ребенке сосредоточиваются интересы огромного социального института, озабоченного не столько малышом, сколько собственными проблемами: саморазвитием, вопросами занятости, профессиональными интересами, материальным обеспечением, научной перспективой [8].

Таким образом, остаться творческими могут люди, ранние условия жизни которых были таковы, что их детские открытость и непосредственность не исчезли от столкновения с событиями, заставившими перестать верить миру. Рядом были взрослые, которые, возможно, даже насильно обучали чему-то, но не нарушали целостность личности того, кого обучали. Им оставляли инициативу и разрешали сложную активность, сообразную возрасту.

Можно предложить бесконечное множество примеров, демонстрирующих разрушительную силу воздействия общества на творческую активность ребенка. Производство игрушек в настоящее время стало второй по доходности отраслью производства после производства оружия. Денежные отношения врываются в жизнь ребенка через самое любимое. Ребенок не может устоять перед бесконечным соблазном ярких предметов. Новая дорогая игрушка требует особого отношения. Ею можно любоваться, но нельзя сломать. Иначе зачем покупать, если ломать красиво сделанную вещь? Еще Гегель утверждал, что лучшее, что может сделать ребенок с игрушкой, – это сломать ее, имея в виду желание ребенка узнать, что же находится внутри, стремление понять ее устройство, а затем комбинировать с уже имеющимися остатками других игрушек, составляющих основную базу творчества.

Дорогая игрушка не может быть проекцией внутреннего мира ребенка, частью его интимного пространства. Она становится воплощением достатка его родителей и демонстрацией иерархических отношений в обществе и делает ребенка рабом окружающих его вещей.

С этой точки зрения ребенку в младенчестве полезнее играть с собственными пальцами, пижамкой, предметами обихода. Внимательное наблюдение за детьми без труда обнаружит безудержное влечение малышей играть посудой, одеждой, продуктами – всем тем, что составляет их непосредственное окружение. Мы уже приводили эксперимент Дж. Брунера (1981), в котором дети, предварительно поигравшие с материалом, затем более творчески его использовали. Важно учить ребенка самому создавать игрушки из подсобного материала, что способствует развитию созидательных способностей. Купленных игрушек должно быть не много, и покупая их, родители должны осознавать, что они обязательно будут разобраны на винтики. Только в этом случае можно на некоторое время, пока ребенок еще не готов противостоять мнению общества, оградить его от меркантильного отношения к миру, которое является врагом всякого творчества.

Таким образом, собственная активность ребенка по освоению и познанию мира обусловливает творчество. Как только он усваивает штампы, существующие в данной культуре, по поводу мироустройства и взаимоотношения людей и полностью приемлет их, творчество прекращается. Когда все объяснено и нет неизведанного (а именно таким любое общество пытается представить мир), творить незачем. Нужно четко усвоить стереотипы поведения, приводящие к тем или иным достижениям, и далее максимально четко следовать им.

Творческое начало в детях эволюционно эффективно, поскольку позволяет легко перенимать новые формы поведения, приспосабливаться к той среде, в которой родился. Термин «адаптация» применяется к широкому кругу явлений. С позиции теории эволюции [60] адаптация – это механизм, который лежит в основе освоения растениями и животными новых мест обитания и обеспечивает выживание в конкурентной борьбе. Для большинства физиологов адаптация – это частное явление приспособления к конкретным условиям существования [90]. Психологи используют его для определения интеллекта. В этом случае под адаптацией понимается приспособление к постоянно меняющимся социальным и психологическим условиям с применением разнообразных знаний и умений [69].

Итак, адаптация – это всегда перебор разных возможностей, гибкая система подлаживания к тому, в чем вынужден жить. Но взрослое сообщество нуждается в стабильности, поэтому оно подавляет творческое начало у взрослых, несущее потенциальную угрозу возможности изменения существующего строя. Происходит это подавление через систему воспитания и обучения детей, имеющую ту или иную степень гибкости или, напротив, жесткости, в зависимости от того, насколько общество ограничивает творческий потенциал своих членов.

Адаптация связана с активацией правополушарных функций, поскольку именно правое полушарие отвечает за целостное восприятие мира и включает в разработку маловероятные связи. Однако когда процесс адаптации завершается, вновь начинает доминировать левое полушарие, основной особенностью которого является эффективное функционирование в стабильных условиях, где есть события максимальной вероятности, которые требуют стереотипного поведения [98].

При рождении у детей более зрелым является правое полушарие, что позволяет им осваивать события любой вероятности вне зависимости от того, в каких экзотических условиях им довелось родиться. Становление речи способствует развитию левого полушария и подавлению им функций правого. Дальнейшее школьное обучение направлено преимущественно на развитие способностей левого полушария, что в еще большей степени подавляет активность правого и ведет к дисгармоничному развитию личности.

Творчество для ребенка представляется единственной возможностью овладения тем, что составляет ценности общества, в котором он родился. Его эволюционная функция состоит в адаптации к среде на фоне физиологической и психологической незрелости организма, становление которого происходит как раз в процессе освоения новых навыков, знаний, умений.

Но адаптация – это не просто приспособление, но приспособление через разрешение стрессовых и конфликтных ситуаций. И креативность с этой точки зрения жизненно необходима именно для решения проблем адаптации [260, 265]. Именно поэтому более креативные дети лучше разрешают межличностные конфликты [264, 290] и у них более высокий уровень понимания эмоций других людей [215, 271]. При этом агрессивные дети, проявляющие разрушительное поведение, хуже решают интеллектуальные творческие задачи [272, 212] и плохо справляются с собственными эмоциями. Доказано, что только те восьмилетние дети, которые говорят о переживаемых эмоциях в процессе эксперимента, обнаруживают более разнообразные ответы в тестах на креативность [266]. Стоит иметь в виду, что все это касается только дошкольников и младших школьников. Если родители будут усиленно поддерживать творчество ребенка только в интеллектуальной сфере, его творческие способности в эмоциональной и социальной сфере постепенно исчезнут.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.