Сладость уз или груз свободы

Сладость уз или груз свободы

«Нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается».

Ф. М. Достоевский «Братья Карамазовы»

Вот мы и подошли к последнему этапу, отделяющему нас от взрослости, – этапу обретения той полноты индивидуальности, самостоятельности, ответственности, без которых полноценная взрослая жизнь личности немыслима. От того, как человек пройдет этот этап отсоединения от семьи, разрыва симбиотических отношений с родителями, сепарации от семейной системы, зависят его будущие отношения с миром людей, с той большой семьей под названием «человечество», в которую он с неизбежностью войдет.

Как помочь детям войти во взрослость ответственными, сознательными, уверенными людьми, способными к открытым человечным отношениям с другими? Как родителям преодолеть свой страх и тревогу за детей, становящихся все более независимыми и самостоятельными? Как обойтись с собственным страхом одиночества при расставании со своими детьми? Как исправить ошибки, совершенные в прошлом, и возможно ли это? Давайте попробуем разобраться с этими важными вопросами.

Начнем с обычного звонка в психологическую консультацию. «Здравствуйте! – прозвучал в трубке женский голос – У меня с ребенком проблемы». «Здравствуйте! – ответила я. – Какие проблемы?» «Он собирается жениться!» – зазвенел голос на том конце провода. Я опешила. «Простите, а сколько ребенку лет?» «Тридцать два года!» – невозмутимо сказала мама.

Вам не знаком такой тип отношений? Вы не встречаете родителей, которые трепетно заботятся о великовозрастных детках, регламентируя их личную жизнь, финансируя их существование от еды и квартиры до фантазийных творческих проектов, защищая их от всевозможных неприятностей? При этом эти заботливые родители неустанно требуют от своих чад самостоятельности, ответственности, взрослости, устраивая им перманентные истерики, наказывая деньгами, лишая своего покровительства! Но эти вспышки неудовольствия сменяются чувством вины и жалости к своим непутевым детям, которые так и не нашли своего места в жизни, так и не создали здоровую семью, так и не стали счастливыми полноценными членами взрослого общества. В свою очередь эти выросшие, но так и не ставшие взрослыми дети часто упрекают уже стареющих родителей в собственных бедах, требуют внимания, понимания и помощи, при этом продолжая биться с ними за свою независимость и автономность.

Этот замкнутый круг не разорвать извне. Сколько бы вы ни говорили родителям о том, что их инфантильные дети потому и не приспособлены к жизни, что родительская опека была слишком сильна, участие слишком авторитарно, а поддержки и доверия недоставало, вы не получите адекватного ответа. Такой родитель всегда прав, он расскажет вам, кто на самом деле был виноват в происходящем! Ответ, как правило, начинается со слов: «Он был такой хороший, пока…», а дальше следуют варианты: либо «пока она не появилась в его жизни и все испортила», либо «пока он не связался с дурной компанией, которая сбила его с пути», либо «с ним произошло такое событие, после которого его будто подменили»… Можно предложить еще много вариантов, но суть всех посланий заключается в следующем: «Кто-то извне пришел и все испортил».

Если вы попытаетесь сделать тот же шаг в отношении взрослых детей, сидящих на шее своих стареющих родителей, то, как правило, вообще ничего не услышите. Все ваши красноречивые предложения и соображения о том, как изменить их жизнь к лучшему, будут игнорироваться, блокироваться, уходить в песок. Единственным возможным ответом станет недовольство, жалобы, обиды на судьбу и на обстоятельства.

Я специально взяла этот печальный и типичный пример из нашей с вами жизни для того, чтобы показать, насколько важен для будущей судьбы человека этап правильного отсоединения выросшего ребенка от семьи, от родителей. Насколько небезопасны милые, на первый взгляд, фразы любящих мам: «Это мой ребенок! Моя пуповина! Каким бы взрослым он ни был, он всегда останется для меня маленьким!» Такая слепая любовь родителей может стать серьезным препятствием на этапе взросления их детей.

В попытке подступиться к столь сложной и многогранной теме начнем с самого начала. Жизнь любого человека начинается с симбиоза. Теснейшая физическая и эмоциональная связь с матерью является очевидным условием выживания любого маленького ребенка. Преждевременное прерывание таких симбиотических отношений может крайне негативно сказаться на физическом и психологическом здоровье малыша. Но если этот период протекает правильно, спокойно и гармонично, то ребенок «достраивается до целого», обретая базовые психологические опоры для постепенного отсоединения от матери. Не будем останавливаться на этом процессе подробно, скажем лишь, что «первичные узы» являются важнейшим и необходимым этапом развития и становления человека.

Для полноты картины вспомним, что «симбиоз» от греческого «symbiosis» – «совместная жизнь». Есть несколько типов этой совместной жизни. Мутуализм – тип отношений, когда оба организма, живущие в тесной связи друг с другом, заинтересованы друг в друге. Комменсализм – связь, при которой одному участнику хорошо, а другому ни вреда ни пользы, то есть он не заинтересован в этой связи. Паразитизм – в такой совместности одному выгодно присутствие другого, а другому, наоборот, эта связь наносит вред. Не будем перечислять все возможные конфигурации, вы легко достроите их самостоятельно. Ясно одно: природа показывает, что симбиотические отношения всегда основаны на заинтересованности хотя бы одного из участников этой связи.

Пока речь идет о физиологии, нам легко принять все эти рассуждения. Однако как только мы входим в поле психологии, тут начинают возникать вопросы. Симбиоз – это хорошо или плохо? Разве мать не должна эмоционально, психологически быть в контакте с маленьким ребенком, даря ему тепло и внимание, любовь и ласку? Разве подросток не нуждается в опеке и контроле, разве можно дать ему свободу и независимость, к которым он абсолютно не готов? Вопросы совершенно резонные. Мы уже говорили, что симбиоз является необходимым этапом становления тех или иных функций ребенка, однако его нельзя путать с отношениями, построенными на любви.

Давайте попробуем проиллюстрировать этот тезис на примере. Вы идете гулять с маленьким мальчиком лет пяти. Он шустрый, живой и любознательный. Вы входите с ним в большой торговый центр, толпы людей снуют мимо вас, вверх и вниз ползут светящиеся эскалаторы, мигают огнями рекламные щиты, пахнет вкусной едой. Почувствовали суету, шум и гам этого «города удовольствий»? Что вы автоматически делаете в отношении ребенка? Вы берете его за руку и стараетесь не выпускать. Если бы вас спросили, зачем вы это делаете, вы наверняка бы ответили, что любите его, что боитесь за него, что тревожитесь за его будущее, ведь он может потеряться, убежать, с ним может что-то случиться и так далее. Но на самом деле вы просто хватаете его за руку и делаете это инстинктивно. Здесь срабатывает механизм симбиоза между взрослым и маленьким.

Представим другую картину – вы приходите домой поздно, у вас был тяжелый рабочий день, вы очень устали и мечтаете об одном – поскорее завалиться на диван с тарелкой вкусной еды и включить хороший фильм. Вы входите домой с этой мыслью. Однако вас встречает пятилетний сын, который болеет уже несколько дней. Ему ужасно скучно, дома только пожилая бабушка, с ней не поиграешь, не побегаешь. И вот он слонялся целый день из угла в угол и ждал вечера, когда придут его родители и наконец-то поиграют с ним. «Папочка, мамочка! Давайте поиграем во что-нибудь!» – пристает к вам ваш маленький ребенок. Одна мысль о том, что вам сейчас придется рисовать или собирать Lego, вызывает ужас, но вы смотрите в глаза своему ребенку и видите там столько надежды, радости и доверия, что соглашаетесь. В этот момент с вами что-то происходит, будто открывается «второе дыхание», и вы вступаете в игру. Этот внутренний подъем, позволивший преодолеть естественную усталость и давший вам силы для игры с сыном, не объяснить симбиотическими отношениями. Это – про любовь!

Я расскажу вам еще одну историю. Жил-был молодой мужчина, была у него семья, любимая жена и маленькая обожаемая дочка. Он много работал и заработал наконец-то денег на первую в жизни хорошую машину. Преисполненный радости и гордости, он подъехал на ней к своему дому. Жена и дочь спустились вниз, чтобы разделить с ним радость. Пока взрослые разговаривали о достоинствах красавицы-машины, девочка исчезла из вида. Родители были спокойны, они слышали, как она шуршала камушками где-то очень близко. И вот из-за капота показалась милая кудрявая головка. «Папа, – с ангельской улыбкой сказала девочка, – пойдем, я тебе кое-что покажу!» Она взяла папу за руку, повела его вокруг новенькой блестящей машины и остановилась с противоположной стороны. Папа посмотрел туда, куда показывала пальчиком его любимая дочка, и остолбенел! На свежей сверкающей бежевой краске было нацарапано маленьким камушком: «Папа! Я тебя люблю!» Девочка очень любила папу, поэтому она постаралась нацарапать эту надпись тщательно, так, чтобы ее было видно. И ее действительно было видно! Я думаю, вы можете представить, что чувствовал этот счастливый обладатель нового автомобиля! Много разных мыслей пронеслось в его голове, но он действительно очень любил свою дочь и, собравшись с силами, все же выдавил из себя слова: «Я тоже тебя очень люблю».

Не хотела бы я оказаться на месте этого папы, не хотела бы выбирать между множеством реакций, не все из которых столь гуманны. Однако наша задача состоит в том, чтобы показать: эта замечательная мужественная реакция отца была продиктована исключительно любовью к дочери, а не досадой, обидой или злостью, которые были бы психологически оправданны в этой ситуации. Это был альтруистический шаг, продиктованный интересами ребенка, а вовсе не собственными переживаниями.

Всегда ли интересы ребенка превалируют над нашими интересами? Всегда ли любовь к ребенку побеждает симбиотическую зависимость и родительский эгоцентризм?

Как-то я собиралась в отпуск. Оставив суету и усталость города позади, я сидела в кресле самолета и уже представляла себе, как через несколько часов погружусь в теплую воду летнего моря. Самолет еще не был готов к взлету, пассажиры потихоньку занимали свои места, вокруг царила радостная атмосфера предстоящего отдыха. Вот самолет начал едва подрагивать, видимо, заработали моторы. Буквально через несколько секунд я услышала позади взволнованный женский голос: «Ты как себя чувствуешь?» Ответа не последовало. «Тебе не плохо?» – вопрос изменил свою конфигурацию. Так и не дождавшись ответа, голос констатировал: «Ты какой-то бледный!» Я напряженно ждала, что же ответит тот, к кому обращены все эти тревоги. Однако ответа не было. Через минуту: «Может быть, ты хочешь попить или конфетку?

Голова еще не болит?» – настаивал голос. Я не выдержала, обернулась и увидела молодую женщину и маленького мальчика лет шести-семи, к которому и были обращены все эти вопросы. «Еще несколько таких перелетов, – подумала я, – и у мальчика непременно заболит голова, он начнет бледнеть, его начнет тошнить, и в результате такой заботы он действительно станет бояться летать на самолете». Вот – типичный пример симбиотических отношений. Мама боится за сына, возможно, у нее был опыт, когда ребенок плохо перенес перелет. Однако в данной ситуации с ребенком все было абсолютно нормально, он сидел розовый, спокойный, смотрел в окно и ждал взлета. Однако мама не хотела волноваться одна, ей необходимо было разделить свое волнение с сыном. Ее переживание было определяющим, она не думала о том, что просто накручивает ребенка, вызывая в нем тревогу, которую на самом деле он не испытывал. В подобных ситуациях у детей есть только два выхода: либо разделить волнение взрослых, уступить и согласиться с тем, что они предлагают, либо «показать характер» и конфликтовать. Надо сказать, что оба способа глубоко негативны. Первый способ побуждает приспосабливаться, уступать, врать, юлить, в результате человек теряет свою личность, свою индивидуальность. Он начинает жить из такого образа себя, каким его видят близкие люди. Второй способ формирует человека агрессивного, подавляющего, побеждающего. Если в первом случае человек как бы захвачен другими, то во втором случае он сам «захватывает» других, заставляя их подчиниться его воле.

Однажды жизнь меня столкнула с женщиной, у которой был крайне капризный и требовательный сын. Тогда ему было около пятнадцати лет. Как-то они приехали к брату этой женщины, серьезному ученому, физику, который недавно вернулся из Японии, где участвовал в международной научной конференции. Он привез себе очень хороший компьютер, отвечающий всем современным требованиям и необходимый для его работы. Когда племянник увидел этот компьютер, он пришел в ребячий восторг, его буквально невозможно было оторвать от этого устройства. По возвращении домой сын пристал к маме, чтобы она выпросила этот компьютер у дяди, ведь он ему так понравился! И что вы думаете? Она поехала к брату с этой просьбой! Можете не сомневаться, что она объясняла свои действия исключительно любовью к сыну.

Давайте зададимся простым вопросом: что побудило маму идти на поводу у каприза сына – любовь или что-то иное? Ответ будет очевидным. Между матерью и сыном выстроились симбиотические отношения, в которых каждый по-своему заинтересован, однако каждый по-своему страдает. Такая двойственность всегда сопровождает психологический симбиоз. Мать разведена, одинока, работа ее не увлекает, все свои силы, надежды, упования она сосредоточила на сыне. Он назначен ею смыслом жизни, светом в окне. Если бы он стал отдаляться от нее, выходя в самостоятельную жизнь, она стала бы чувствовать себя одинокой и покинутой, она бы утратила смысл своей жизни. Таким образом, она подсознательно делала все, чтобы мальчик как можно дольше был с ней, а это значит, что она должна была поддерживать его несамостоятельность, инфантильность, зависимость от нее. Мальчик был резкий, вспыльчивый, эмоциональный, поэтому мама выбрала стратегию «поддержки». Речь, безусловно, идет не о поддержке здоровых импульсов, толкающих подростка к самостоятельности и ответственности за себя и свои действия. Напротив, «поддерживаются» именно те импульсы и желания, которые поощряют его инфантилизм и мешают ему развиваться. Поэтому она всячески пыталась угодить сыну, добывая все, что ему нравится. Таким образом, с одной стороны, когда ей удавалось удовлетворить потребности и капризы сына, она радовалась, а когда натыкалась на хамство и ненасытную требовательность разнузданного и избалованного подростка, она страдала. Та же двойственность прослеживалась и у сына. С одной стороны, он был рад, что все его желания удовлетворяются, но в то же время он страдал от того, что был зависим от матери. Только она из кожи вон лезла, чтобы реализовать его капризы, а остальные люди почему-то не шли на поводу у его желаний и требований, они не вели себя с ним так же, как его мать. Это злило его, делало его беспомощным и несостоятельным в отношениях с другими людьми, но это же усиливало его зависимость от матери. Когда он получал с помощью матери то, что хотел, он был доволен некоторое время, однако каждый раз, сталкиваясь с неудачей и не получая привычной «поддержки» от окружающих, он обижался на судьбу, злился на мать, обвиняя ее в своем несчастии.

Не надо быть провидцем, чтобы предсказать будущее этой семьи. Мама так и будет опекать своего любимого сына, охраняя его от любых неприятностей. А сын так и будет сидеть у нее на шее, обвиняя всех вокруг в том, что его жизнь почему-то не складывается. Девушка, вероятность появления которой крайне мала, будет восприниматься мамой как угроза, ведь тогда надо будет отпустить сына от себя, а это для нее равносильно потере смысла собственной жизни. Каждый из участников этого симбиоза будет прилагать перманентные усилия для решения своих эгоцентрических проблем и будет получать в той или иной степени удовлетворение и успокоение на время, но ни один из участников так и не обретет самого себя, не проживет собственную жизнь, бегая как белка в колесе по замкнутому кругу симбиотических отношений.

Как-то я консультировала одного мужчину, мать которого вела себя настолько враждебно и негативно в отношении невестки, жены сына, что создавалось впечатление, будто она любыми средствами хочет разрушить их брак. Молодой папа очень любил и свою жену, и своего маленького сына, но его мать упорствовала. Я узнала о том, что другая невестка, жена старшего брата моего пациента, подверглась таким же нападениям со стороны этой женщины. Однако брат устоял под натиском претензий и угроз и не развелся со своей женой. В качестве наказания он был назначен изгоем и фактически исключен из семьи. Основные доводы матери, которые предлагались сыновьям, состояли из упреков их женам типа: «Она недостаточно заботится о тебе! Она плохо воспитывает ребенка! Она лентяйка! Плохая хозяйка! Она ненадежная, рано или поздно бросит тебя!» Если бы вам говорили это день за днем, как бы вы реагировали? Чего добивалась эта женщина? Она хотела вернуть своих мальчиков себе. Она не могла примириться с тем, что они живут своей жизнью. Ей нужно было по-прежнему руководить ими, опекать их, чувствовать себя незаменимой!

Давайте теперь попробуем подвести некую черту под всеми этими историями и сформулируем суть психологического симбиоза. Надо начать с того, что авторами симбиотических отношений всегда выступают родители. Ребенок лишь встраивается в предложенную схему, но никогда не инициирует ее.

Постепенно он научается вести эту игру, становится мастерским манипулятором, но его победы и успехи на этом поприще всегда вторичны. Если родители начинают осознавать, что их отношения с ребенком носят симбиотический характер, им значительно проще преобразовать эти деструктивные отношения в более человечные, наполненные любовью, уважением и доверием. Ребенок, как и полагается, будет следовать за взрослым, перенимая и воспроизводя определенные модели отношений, заданные старшими. В психологии это называется «зона ближайшего развития». Ребенок не может освоить что-то иное, новое, неизвестное самостоятельно, ему нужен в этом процессе взрослый, который будет как проводник сопровождать и поддерживать его в освоении новых территорий жизни. Если эта связь между ребенком и взрослым существует, то процесс освоения переживается как что-то интересное, безопасное, увлекательное. Если же взрослые только наблюдают, критикуют, но не участвуют в процессе, то у ребенка формируется глубинная тревога, страх, что он не справится с новым делом. Этот негативный опыт останется с ним навсегда. Отсюда потом вырастут взрослые комплексы, неуверенность в себе, пассивность, безынициативность.

Механизм «зоны ближайшего развития», то есть наличие рядом с ребенком взрослого, участвующего в его жизни, помогающего ему в преодолении различных трудностей, может быть ключевым для преодоления симбиотических отношений и выхода к отношениям, построенным на любви и уважении. Но для этого взрослый должен быть действительно взрослым, а не замаскированным ребенком тридцати-сорока лет, ведь психологическая сущность симбиотических отношений сводится к эгоцентрическим мотивам каждого из его участников. Один хочет для себя одного, другой – другого, каждый хочет своего! По моим наблюдениям, в симбиозе нет настоящей духовной совместности, подлинной близости двух людей, основанной на любви, а не на поглощении, на уважении, а не на зависимости, на свободе, а не на страхе. К отношениям, построенным на любви, можно отнести глубокое христианское понимание связи не только между Богом и человеком, но и между людьми, по-настоящему любящими друг друга, – «нераздельно и неслиянно». В симбиозе же, наоборот, все «раздельно и слитно». Сливаются эгоцентрические потребности людей, в результате другой начинает восприниматься как средство от собственной беспомощности, от страха одиночества, от тревоги перед миром или как средство доказательства своего существования через власть и обладание другим. А разделение в симбиозе происходит в пространстве общих человеческих ценностей, личностных устремлений и предельных смыслов, то есть в той сфере, за которую ответственна личность человека. Все те высокие качества личности, которые и делают человека человеком, – альтруизм, сострадание, способность забыть о себе во имя другого – все эти качества не могут развиться в симбиотических отношениях.

Задача взрослых состоит в том, чтобы сначала преодолеть ту часть себя, которая толкает к выстраиванию симбиотических отношений, где каждый из участников достраивает себя до целого за счет другого. Взрослым легче подняться над собой, преодолеть свой эгоцентризм, показав детям дорогу к свободе. Тогда и дети откликнутся на родительский призыв, постепенно обретая навыки самоопределения.

Этот крайне важный процесс выхода из симбиотических отношений в психологии называется сепарацией, то есть отделением выросших детей от родителей.

Термин «сепарация» (лат. separation – отделение) предполагает, что компоненты, присутствующие в некотором объеме, подвергающемся сепарации, имеют определенные различия.

Логика самого понятия подсказывает, что в период психологической сепарации происходит выявление сущностных, личностно важных различий у детей и родителей, и эти различия сталкиваются, конфликтуют, создают напряжение между родителями и детьми, иногда доводя отношения до противостояния и открытых конфликтов. Однако уровень этого негативного фона, как правило, обратно пропорционален уровню подлинной любви и глубинной связи между людьми, находящимися в процессе сепарации. Бушующие на поверхности отношений различия, столь важные и значимые для взрослеющих детей и столь болезненные для родителей, рано или поздно утихнут, если в глубине семьи царят любовь и уважение друг к другу.

Речь идет не о том, чтобы бедные родители просто потерпели, пока их бунтующие дети носятся, как с писаной торбой, со своей независимостью, требуя сепарации. Этот процесс крайне важен для всех участников семьи, так как является мощной ступенью в развитии личности каждого, этапом преодоления собственного эгоцентризма. Для родителей этап сепарации – это шаг в зрелость, это возможность приподняться над собой, стать чуть более достойными самих себя. Что это значит?

Напомним, дорогой читатель, про некое разделение внутренней реальности человека, которое мы предложили в начале книги и условно назвали КТО и КАК. КТО – это сущностная инстанция, некая квинтэссенция человека, в которой как раз и живет та самая любовь, столь необходимая всем нам. Но есть еще и пресловутое КАК – разнообразные стереотипы, навыки, привычки, то есть черты характера, паттерны поведения, которые часто перекрывают нам доступ к тому самому КТО, где сокрыты наша любовь, свобода, ответственность, уважение к себе и другому человеку. Очень трудно порой преодолеть в себе уровень нашего характера (КАК) и выйти навстречу нашей личности (КТО), но задача человека – стремиться к этому.

Давайте посмотрим на происходящее глазами родителя. Сколько надо потратить усилий, времени, средств, чтобы вырастить ребенка, дать ему образование, воспитание, уберечь от бед, опасностей и болезней! Факт появления ребенка неумолимо меняет жизнь родителей, часто становясь ее центром. Родители стараются как можно больше вложить в детей, пока они растут. И это замечательно, ведь то, что мы получаем в детстве, часто спасает нас в жизни. Все те навыки и умения, которые родители, преодолевая наше сопротивление, «вбивали» в нас, потом служат нам верой и правдой. Только становясь взрослыми, мы начинаем осознавать всю важность родительских усилий и благодарим их за упорство и последовательность. Иногда слышишь сетования: «Как жаль, что родители не отдали меня в музыкальную школу, и в результате я не умею играть ни на одном музыкальном инструменте!» или «Как жаль, что родители так и не научили меня иностранному языку, а он бы мне так пригодился!» Говоря это, люди не вспоминают, какими они могли быть вредными, упрямыми, ленивыми в детстве и сколько усилий требовалось со стороны родителей, чтобы обеспечить им тот объем навыков и умений, который во взрослой жизни воспринимается уже как само собой разумеющийся.

Но вернемся к родителям. Итак, эти выросшие дети, в которых было вложено столько времени и усилий, вдруг начинают бунтовать, протестовать, пытаясь заявить о своей независимости, о своем праве на свободу и на принятие решений. Откуда взять терпения и сил, чтобы понять этих неблагодарных детей и отнестись с уважением и любовью к их требованиям?

В этот момент родитель оказывается перед выбором двух стратегий. Одна состоит в том, чтобы упростить проблему, уйти от понимания глубинных процессов, лежащих за внешним поведением. Это вполне понятно с психологической точки зрения, ведь погружение в глубину ситуации требует от родителя напряжения и мужества. Больно и тяжело соприкоснуться с фактом того, что дети, на которых мы потратили годы жизни, в которых мы вложили столько себя, столько своих сил и способностей, скоро покинут нас, уйдут в свободное плавание, а нам останется только одно – быть их тихой гаванью, местом, где любят и ждут – без условий, без претензий, без обид. Это очень трудно! Трудно принять всю полноту любви, в которой, наравне с радостью, счастьем и нежностью, живут и тревога о будущем, и боль предстоящей разлуки, и страх от невозможности защитить повзрослевшего ребенка от бед и испытаний, и остается только надеяться и верить. Что уж говорить о нашем собственном страхе остаться без детей, ведь все эти годы именно они были центром нашей жизни! Что нам делать с этой пустотой, тишиной и покоем, о которых мы так долго мечтали?

Постойте! Зачем нам нужны все эти экзистенциальные муки, тяжелые мысли, щемящие чувства? Не проще ли взять и отвернуться от них! Вот человек и вытесняет всю полноту человеческих отношений в бессознательную область психики. Тогда на сознательном уровне остаются лишь простые и удобные схемы и конструкции, не требующие особого личностного и духовного усилия: «Вот поживешь с мое, тогда поговорим!», «Пороха еще не нюхали! Вот прижмет, тогда запоете!», «У нас опыта больше, поэтому мы знаем лучше!» и все в том же духе. Все эти знакомые до боли трюизмы не имеют никакого отношения к сепарации, к отделению. Они всего лишь ведут к разрушению всякого диалога и, как следствие, к взаимному отчуждению и враждебности. Но если вы думаете, что это хоть на йоту уменьшит уровень симбиотических отношений, то вы глубоко заблуждаетесь. Можно всю жизнь жить ругаясь, враждуя, обвиняя друг друга во всевозможных грехах, но так и не отсоединиться друг от друга, так и не обрести самих себя и собственную жизнь.

Другая стратегия состоит в принятии всей полноты отношений, в которых, кроме радости любви, счастья соприсутствия, готовности жертвы, будет и горечь потери, и страх расставания, и боль забвения. То есть речь идет о встрече со всей противоречивостью внутренних переживаний, какими бы тяжелыми они ни были. Такая позиция требует от человека серьезных личностных усилий, причем не разовых, однократных, а постоянных, перманентных. Внутреннее напряжение, с которым сталкивается человек на этом пути и которое он учится выдерживать, является условием формирования осознанных отношений с действительностью, условием развития личности, открытой и способной к переживанию счастья, любви, мудрости и других глубоких экзистенциальных состояний.

Именно этот опыт отношений с самим собой, проживание всей полноты жизни, встреча с собственной глубиной, с собственной личностью и позволяет взрослому человеку увидеть такую же личность в своем выросшем ребенке. Тогда процесс сепарации становится трудным, но творческим и важным этапом отношений, а вовсе не крушением семьи, не опустошенным домом и не предательством.

Теперь рассмотрим процесс сепарации глазами подростка. «Сколько можно контролировать! Я уже не маленький, сам знаю!» – заявляют нам наши жаждущие свободы и независимости дети. При этом любые напоминания об ответственности и последствиях их «свободных» действий вызывают только возмущение и раздражение с их стороны. Эта детская двойственность – не игра, это реальный и неизбежный этап, который можно назвать «сепарация ОТ». «Мы отделились, сепарировались от вас, дорогие родители! Вы надоели нам со своим занудством, контролем, волнением и тревогой. Не лезьте к нам! Не учите нас жить! Дайте нам свободу делать то, что нам нравится!» – это первая часть послания наших взрослеющих детей, которую мы слышим день за днем, в разных более или менее узнаваемых конфигурациях. Однако есть и другая часть, она чуть тише, точнее, она начинает звучать тогда, когда происходит сбой в борьбе за свободу, тогда, когда жизнь преподносит неприятные сюрпризы. Тогда мы слышим следующее: «Нет! Не уходите! Стойте рядом, вы нам можете понадобиться в любой момент. Да, мы крутые, свободные, независимые, но ведь мы еще не окончательно выросли, и нам может понадобиться ваша помощь! Не приставайте к нам, не мешайте нам жить и делать то, что хочется, но далеко не уходите, будьте рядом!» Вот она – эта чудесная детская независимость в одну сторону! Этот первый, по-детски неумелый акт отсоединения от родителей всегда несет в себе эту двойственность. С одной стороны – отчаянная борьба за собственную независимость, с другой – страх той самой независимости, детская потребность в безопасности, опоре и поддержке, которые подросток еще не в состоянии обеспечить себе сам и поэтому ищет у других. Если в этот период конфликт между подростком и родителями достигает такого уровня, что диалог становится невозможным, тогда подросток будет искать «родителей» на стороне, назначая на эту роль любого взрослого, которым он будет восхищаться или которому он будет доверять.

Пройдет немало времени, будет набито столько шишек, пройдено множество ложных путей, прежде чем выросший ребенок подойдет ко второму этапу сепарации, который мы назовем «сепарация ДЛЯ». Это уже будет реальный шаг во взрослость. Из позиции, где сосуществуют одновременно независимость от родителей и требовательность к ним, человек переходит к позиции, в которой ему больше никто ничего не должен. Все, что он имеет, все, чего он хочет, все, что он делает, – это отныне его и только его ответственность. Тогда сепарация – это выход в свободное, ответственное взрослое состояние, которое не имеет ничего общего с противостоянием в отношении родителей, замешанном на претензиях, требовательности и демонстрации собственной независимости.

У одного известного современного писателя есть такие слова: «…Куда бы мы ни ехали, куда бы ни шли, мы едем и идем к нашим детям. А они идут и едут в противоположную от нас сторону, все дальше и дальше. И никогда мы с ними не встретимся!» Конечно, эти понятные каждому родителю слова не про сепарацию, а про любовь. Про любовь, которая движет нами, толкает нас друг к другу, нуждается во встрече. Но мы не только метафизические, экзистенциальные существа, живущие в духовном пространстве любви, веры и надежды. В нас очень много психологии, именно психологии. Как часто мы встречаем наших детей, к которым шли, ехали или плыли, и нам так много хочется сказать им, но что-то встает между нами, мешает выразить то, чем переполнено наше сердце. Часто это просто старые обиды, страх показаться слабым, уязвимым, гордость и прочее. В каком-то плане психика – это мутное стекло, через которое едва пробивается свет души. Чем это стекло чище, прозрачнее, тем в большей степени человек способен проявить себя, показать свои истинные глубинные чувства и стремления. Сепарация с этой точки зрения – это возможность двум «психикам» разъединиться, двум психологиям стать отдельными друг от друга. Тогда две души, две личности, два человека смогут по-настоящему встретиться, увидеть друг друга во всей полноте и во всей глубине сущности каждого. Когда мы отсоединяемся психологически, разрываем механизм зависимости друг от друга, тогда мы можем свободно и по-взрослому ответственно подарить друг другу свою любовь без упреков и требований, тогда и возможна настоящая Встреча, о которой каждый из нас мечтает в глубине своей души!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.