А как же любовь?

А как же любовь?

Ну что ж, это более или менее понятно. Чистый секс, биологические законы, социум как организующая и направляющая сила. Но вот есть такая расхожая фраза: постель — не повод для знакомства. Она ведь не только иронична, она агрессивна, а значит, что-то защищает. Ибо что такое в этом контексте знакомство? Какой невысказанный упрек стоит за этим? Знакомство — это уже начало каких-то отношений. А если столь интимное взаимодействие не привело к возникновению хоть каких-то, пусть недолгих, отношений, то получается, что есть место, которым даже самый «независимый» от общественного мнения человек чувствует какую-то неполноту, упрощение и примитивизацию, какой-то упущенный шанс. И как ни крути и какое свободомыслие ни демонстрируй, а ощущение, будто что-то не так, остается.

Все эти долгие рассуждения можно свести к одному классическому вопросу: «А как же любовь?» И я отвечу: любовь и секс — это уже совсем другая картина. И вот почему. Кроме базовой потребности в продолжении рода, подкрепленной физиологическим удовольствием, существует столь же базовая потребность в эмоциональном контакте. Отличие состоит в разной гормональной картине. На уровне потребности в продолжении рода циклами идет нарастание гормонов (и в связи с этим имеют место возбуждение, активизация, если удовлетворять потребность, а если не удовлетворять — то невротизация с фрустрациями и т. д.). А при ущемлении потребности в эмоциональном контакте идет убывание гормонального фона, что приводит к неврастении, потере жизненного тонуса, уплощению эмоциональных реакций, неспособности к глубоким переживаниям и в худшем случае к шизофренизации.

Любовь есть гармоничный союз этих двух названных потребностей. Но поскольку человек такое существо, что он находится во власти социума, ибо социум его делает, он не может пойти к удовлетворению своих потребностей чисто биологическим путем. Ну, конечно же, не мог социум пройти мимо любви, как средства манипуляции! И потому любовь есть «наша — не наша», «правильная — неправильная», «такая-сякая». Она и осуждается, она и поощряется и т. д.

Сложность заключается в том, что социуму очень трудно любовь сделать товаром. Почему любовь невозможно сделать товаром? По той простой причине, что потребность в эмоциональном контакте изначально удовлетворяется только с помощью матери. Дети, оторванные от матери раньше, чем им исполнился год, вырастают с серьезными отклонениями в психическом развитии. Отец не может заменить мать. Значит, поиск эмоционального контакта есть поиск матери. А если мамы нет, а я уже взрослый (или я уже взрослая), то как же мне удовлетворить потребность в эмоциональном контакте? Одним-единственным способом — отождествлением другого с собой или с мамой.

Для мужчин это легче, они могут найти такую женщину, которая будет ассоциироваться с мамой: они припадут к ней, отождествят ее с мамой, совпадет, скажем, психофизиологический резонанс, и все в порядке. Для женщин это труднее, потому что они могут удовлетворить потребность в эмоциональном контакте, либо припав к подруге, отождествленной с матерью, либо отождествив своего партнера с собой.

Конечно, встречаются люди, которые умеют производить этот товар, но их единицы. Это, как талант художника, встречается исключительно редко. Сделать это массовым не удается. Таким образом, многие ученые пришли к утверждению, что любовь — это такое чувство, которое находится на стыке биологических и социальных потребностей. Для того чтобы она была осуществима, появляется социальный аспект, снимающий напряжение неудовлетворенной потребности в эмоциональном контакте за счет ситуации безопасного общения. Безопасное общение включает в себя очень много компонентов: это и ситуационная безопасность, и безопасность психологическая, когда не ждешь от партнера каких-то неожиданных, коварных или агрессивных действий. Поэтому одной из причин посещения людьми публичных зрелищ является суррогат удовлетворения потребности в эмоциональном контакте. Ибо, находясь в одном пространстве, в полной безопасности, вместе эмоционируя, мы удовлетворяем одну из своих базовых потребностей.

В наших рассуждениях особенно важно понять, что, когда мы говорим о любви (даже если это, как говорят идеологи, примитивная любовь), мы говорим о любви, имеющей сексуальное содержание. Однако существует же еще и платоническая любовь. Здесь особенно важен тот факт, что сексуальное удовольствие психологически неразрывно связано с самоудовлетворением. В сексе нет и быть не может альтруизма; отсюда большое количество проблем, возникающих между сексуальными партнерами, ибо каждый, стремясь подсознательно к самоудовлетворению, может вступить в конфликтные отношения со своим партнером. Отсюда все эти бесконечные разговоры о технологическом аспекте секса: в какой позиции, под каким углом, сколько минут и т. д.

Из простого непонимания того, что секс, связанный с партнером как рецидив (а это рецидив, вообще-то, потому что, строго говоря, для самоудовлетворения партнера не нужно, если говорить на языке биологии), уже давно социализирован, и сюда же подвешено такое понятие, как «любовь», внезапно вспыхнувшая на четыре часа, а иногда и короче: «Сама, сама, быстро, быстро, быстро.»

Значит, все сводится к тому, что, удовлетворяя одну потребность — биологическую — и при этом не удовлетворяя так плотно с нею связанную потребность в эмоциональном контакте, человек в конечном итоге не чувствует себя полностью удовлетворенным, каким бы удачным он этот сексуальный контакт ни ощущал.

Естественно, партнер необходим, хотя бы потому, что есть еще масса побочных потребностей. Однако нужно понимать, что секс без договора всегда будет односторонним, то есть один партнер будет подчинять своей воле другого партнера всегда, если они не начинают свои отношения с договоренности о взаимном удовлетворении. А случайные совпадения? Это те «роковые» случаи, когда совершенно случайно встречаются два партнера, которые при достижении сексуального удовлетворения испытывают глубокий психофизиологический резонанс. Тогда начинается роковая страсть и прочее. Таким образом, все разнообразное поле проблематики секса большей частью порождено забвением, откуда все это растет.