§ 5. Гениальность и мечта о бессмертии

§ 5. Гениальность и мечта о бессмертии

Одним из основных результатов индивидуального психического развития человека является его «Я», т. е. самосознание, центр его личности. Как бы трудно ни было для человека сказать, что он понимает, говоря о своем «Я», все-таки это то, что представляет для него самое «интимное», самое близкое: это то, что, возникнув и получив свое обозначение словом «Я», день за днем и в течение всей жизни остается уже родным и почти неизменным. Если сейчас не касаться случаев самоотчуждения людей (хотя и они тоже немалочисленны), при которых человек даже может ненавидеть себя и иметь импульсы самоуничтожения, вплоть до попыток самоубийства, все-таки большинство людей приписывает своему «Я» огромное положительное значение, старается иметь позитивную самооценку и вызвать у других положительное, возможно, более высокое мнение о себе.

Что означает психологически желание или мечта о бессмертии? Человек, конечно, нередко хотел бы сохранить также свое тело, особенно когда его «телесный Я-образ» или просто «схема тела» ему нравятся, однако я считаю, что мечта о бессмертии — это в первую очередь мечта о сохранении своей души, нежелание потерять свое неповторимое и столь близкое «Я».

Некоторые мыслители заметили, что все по-настоящему великие люди верят в бессмертие человеческой души, человеческого «Я». Такие люди, обладая активнейшей психической жизнью, лучше других, полусонных, осознают свое прошлое, а также ценность своей активности и непрерывность своего самосознания.

Как возникает эта вера?

Способствуют ли их исключительная одаренность и величие духа возникновению у них веры в бессмертие или же происходит обратное — вера в бессмертие делает их подлинно великими?

Способствует ли эта идея развитию дарования гения и таланта и достижению великих целей?

Для ответа на эти вопросы нужны специальные исследования жизни и творчества подлинно великих людей. Чтобы побороть то и дело возникающую устрашающую мысль о неизбежности смерти, некоторые выдающиеся люди создали свои представления о бессмертии. В возможность бессмертия верили И. С. Бах, И. В. Гёте и другие великаны мыслей и чувств. 4 февраля 1829 года Гёте говорил Эккерману: «Человек должен верить в бессмертие, он имеет такое право, это соответствует его природе».

Как доказано в современной психологии, память лежит в основе формирования самосознания, «Я» человека. Формируясь, оно приобретает для личности высокую ценность. Потребность в бессмертии есть по существу потребность в сохранении своего «Я». Эта потребность, как заметил Отто Вейнингер, особенно сильна у выдающихся людей, так как они лучше осознают свое прошлое и непрерывность своей психической жизни. Даже у тех, кто не верит в бессмертие, в существование ада и рая, перед смертью появляется потребность не умереть без освобождения от грехов, «с ложью в сердце».

«Именно это является самым главным: почему люди, проведшие самую бесчестную, лживую жизнь, внезапно ощущают в себе стремление к истине? Почему производит потрясающее впечатление даже на человека, который не верит в потустороннюю кару, тот факт, что другой человек умирает с ложью, с нераскаянным поступком?»[10]

О. Вейнингер считал, что большинство людей в момент смерти проявляет наивысшие духовные способности, становятся гениями. Эта идея перекликается с мыслями К. Г. Юнга об индивидуации личности перед смертью. Здесь открывается возможность расширения и углубления танатологической проблематики путем привлечения юнговской психологии.

В жизни каждого человека, отметил О. Вейнингер, наступает момент, когда, вследствие внутреннего развития, «… внезапно и незаметно сознание приобретает такую степень интенсивности, что этот момент глубоко врезывается в память человека, а впоследствии, смотря по дарованию каждого отдельного индивидуума, к этому воспоминанию присоединяется целый ряд новых… Точно так же различным людям необходимо разное число толчков для того, чтобы стать гениальными; по числу этих толчков, из которых последний совпадает с моментом смерти, можно классифицировать людей с точки зрения их дарования»[11].

Эти рассуждения, которые основаны на точных фактах, показывают, что изучение гениальных людей, их понимания смерти и бессмертия, их экзистенциальных фрустраций и периодов разных глубоких изменений личности (конверсий, индивидуаций), их памяти и других познавательных процессов, может привести к значительному углублению антропологических наук и покажет пути усиления одаренности людей, которые по каким-то причинам спонтанно не проявляют таланта и гениальности.

Вновь обратившись к идеям И. В. Гёте, отметим, что возможность жизни после смерти он выводил из идеи активности человека: если я непрерывно действую до конца своих земных дней, то природа обязана дать мне другую форму существования, если предыдущая уже не может нести мою душу. У этого великого человека мечта о бессмертии была так сильна, что он обязал природу дать ему другую форму бытия после смерти, такую, которая в отличие от уже усталого и разлагающегося тела способна принять в себя его душу[12].

Мечта о бессмертии, конечно же, особенно сильна у высокоодаренных индивидуальностей. Но для психологии и человековедения в целом представляет немалый интерес и другое обстоятельство: даже неверующие, как уже сказано, не хотят умереть «с ложью в сердце». Есть, следовательно, что-то глубокое и таинственное в этом чувстве, в той конверсии, которая происходит в психике человека. Он независимо от своей воли готовится к чему-то новому и важному. Иначе как понять то скачкообразное моральное созревание, которое происходит перед концом земного существования?

Более того, прямо перед смертью многие неожиданно проявляют высшие психические способности. Это чрезвычайно любопытное явление, полное намеков о значительных внутренних возможностях человека, в настоящее время удается наблюдать специалистам, изучающим предсмертные состояния и клиническую фазу умирания людей. Но, читая труды мыслителей прошлого, мы получаем впечатление, что оно, это явление, было им известно задолго до начала развития научной танатологии.

Подобные факты и размышления свидетельствуют о том, что исследование жизненного пути талантливых и гениальных, особо одаренных людей, их представлений о жизни, смерти и бессмертии, переживаний и конверсий, которые в них происходят, позволяют создать более глубокое представление о психических возможностях человека.

Мы начинаем чувствовать, что, по-видимому, в особых условиях даже у многих обыкновенных людей можно было бы развить исключительные способности к творчеству. Кстати, реальность такой возможности уже доказана экспериментально, с помощью гипноза[13].

Нет сомнения в том, что Габриель Гарсиа Маркес — великий писатель. Во время одного интервью он отвечал в числе других на три вопроса, которые имеют прямое отношение к его восприятию конечности индивидуальной жизни.

— Кстати, вы боитесь старости?

— Старости я не страшусь. В моей семье все долгожители: отец умер в полном сознании в восемьдесят четыре года, матери — восемьдесят два, но голова у нее ясная. В общем, я надеюсь, что гены обеспечат мне ясность мысли, если я доживу до таких лет. Остальное меня не волнует, главное, чтобы голова работала.

— А смерти вы боитесь?

— Смерти — нет, не боюсь. Умирания — да. Меня как писателя страшит, что самое главное событие моей жизни — им будет смерть — я не смогу описать.

— Какое место занимают в вашей жизни религия и бог?

— Увы, бог в моей жизни не занимает никакого места. Хочу надеяться, что если бог существует, то, может, я занимаю какое-то место в сто жизни.[14]

Однако страх перед умиранием тоже является выражением стремления к бессмертию, хотя эта проблема в вышеприведенных рассуждениях преломлена через такую важную для писателя цель, какой является желание описать основное событие жизни — собственную смерть.

Мысль о бессмертии писатель высказал еще раз в беседе с представителем швейцарской газеты «Вельтвохе». Вот последний вопрос журналиста и ответ на него Маркеса:

«Вельтвохе»: Вы живете интуицией и предчувствиями. Есть ли у вас какие-либо предчувствия относительно собственной смерти?

Г. Г. М.: Нет, для того чтобы жить спокойно, я решил, что никогда не умру. Так поступает, впрочем, большинство людей. Как можно жить, если все время думаешь о том, что умрешь? Нет… Я делаю все возможное, чтобы не умереть. Я невероятно суеверен и придумываю собственные приметы… Думается, что суеверие имеет достоинства, по крайней мере оно руководит человеком, в особенности тогда, когда иной веры у него нет[15].