Китаянка Паули
Китаянка Паули
Эта загадочная и сексуальная женщина вполне может оказаться китаянкой. Она соблазняет Паули и побуждает его отказаться от своих привычных взглядов. Он рассказывает Юнгу о том, что она и нематериальна, и материальна одновременно; впервые она появляется в его снах в качестве «хранительницы психофизических тайн – от сексуальности до способностей к экстрасенсорному восприятию» [50]. Она «видит между предметами иные связи помимо привычных нам временных отношений».
Китаянка выглядит совершенно живой. Паули осмеливается надеяться на хиерос гамос, священный брак [51]. Однако ничего не может произойти, пока он не изменит свой привычный образ мыслей.
В одном из снов 1952 года китаянка появляется и приглашает его следовать за собой. Она открывает люк и спускается вниз по ступенькам, оставляя крышку люка поднятой. Ее движения напоминают танцевальные па; все, что она хочет сказать, видно по движениям. Паули следует за ней и видит, что ступеньки ведут в зрительный зал, где его ждет толпа неизвестных людей. Женщина приглашает его жестами подняться на трибуну и произнести речь. «Она ритмично танцует, поднимаясь вверх по ступеням через открытую дверь наружу, а затем возвращаясь обратно вниз… Расстояние между двумя этажами начинает магическим образом сокращаться» [52]. Вернувшись, китаянка указывает вытянутым пальцем своей левой руки вверх, а вытянутым пальцем правой руки вниз. Она продолжает ритмично двигаться, совершая круговые движения. Паули решает, что в этом круговом движении заключен намек на союз психологии и физики, к которому он так стремится.
Он спрашивает себя, не является ли китаянка духом И-Цзин. С уверенностью можно утверждать, что для Юнга она представляет собой воплощение анимы сновидца. Также она может быть китаянкой из Колумбийского университета, чьи блестящие эксперименты несколько лет спустя опровергли выводы одной из статей Паули.
В ноябре 1954 года Паули приснилось, что он находится в комнате с «темноволосой женщиной». В помещении проходили эксперименты, в результате которых повсюду возникали «отражения». Хотя другие воспринимали их как реальные объекты, Паули и темноволосая женщина знали, что на самом деле это всего лишь зеркальные отражения. Это стало «своего рода тайной» между ними – однако такая тайна внушала ему опасения и ужас [53]. Два месяца спустя ему приснилось, что у «китаянки» родился ребенок, «но люди отказались признать его» [54].
Сон об экспериментах с зеркалом подготовил Паули к научному открытию, которое поразило его до глубины души. Это открытие касалось проблемы сохранения четности, которую Паули предпочитал называть «зеркальное копирование» или «зеркальная симметрия». Ранее предполагалось, что законы природы обладают точной симметрией – например, левая сторона поворачивается направо или положительный заряд изменяется на отрицательный. Паули в течение долгого времени выступал яростным защитником этой симметрии. Немаловажно, что именно команда китайских ученых провела эксперименты, доказавших отсутствие во вселенной совершенной симметрии; была обнаружена небольшая тенденция к преобладанию левой стороны.
Эти эксперименты предложили провести в 1956 году двое молодых физиков-теоретиков Чен Нинг Янг и Цанг-Дао Ли, которые переехали в США во время японской оккупации Китая. За обедом в кафе «Белая роза» в Нью-Йорке они для проведения эксперимента, подтверждающего их теорию, наняли талантливую женщину-физика из Колумбии. Ее звали Ву Цзяньсюн, и она была специалистом по бета-распаду. Она настолько углубилась в этот проект, что отказалась от романтического путешествия в Китай, куда они с мужем должны были отправиться по случаю двадцатой годовщины их эмиграции; ее не остановил даже тот факт, что была забронирована каюта на «Королеве Елизавете» [55]. Ву Цзяньсюн провела эксперимент на основе бета-распада кобальта 60, доказав в начале 1957 года, что четность – поведение физической системы в ответ на пространственную инверсию, или инверсию пространственных координат, не сохраняется в слабых взаимодействиях, которые ассоциируются с радиоактивным распадом. Четность сохраняется в гравитационных, электромагнитных и сильных взаимодействиях (в которых ядра удерживаются вместе), но не в данном случае.
Эффект Паули дал о себе знать в Принстоне, когда он перебил выступавшего Чен Нинг Янга, задав ему вопрос: «Какова масса этой частицы?» Янг сказал, что ему еще не известен окончательный ответ (что вполне закономерно для физики элементарных частиц). Паули громко заявил: «Это недостаточное оправдание!» Ошеломленный этим выговором, Янг был вынужден прекратить выступление и занять свое место, чтобы прийти в себя. На следующий день он обнаружил в своем почтовом ящике записку от Паули следующего содержания: «Я сожалею, что вы не дали мне возможность поговорить с вами после семинара» [56].
В конце концов Паули смирился с тем, что «китайская революция» в физике одержала победу; вселенная была признана несимметричной. В своем последнем письме Юнгу летом 1957 года он утверждает: «В итоге Бог оказался слабым левшой». Паули признался, что это открытие стало для него ужасным «ударом»; он был «очень расстроен и некоторое время вел себя неразумно». Паули не мог допустить, чтобы над ним одержали верх в научных дебатах. Но здесь также было нечто более важное. Его отвращение к изменению представления о четности очень напоминает аллергическую реакцию Эйнштейна на некоторые аспекты квантовой механики (именно это заставило Эйнштейна воскликнуть: «Бог не играет в кости со вселенной»). Сильная неустойчивость эмоциональной и духовной жизни Паули может объяснить его отчаянное стремление к образу идеально симметричной вселенной, где инь и ян, тьма и свет движутся и изменяются в постоянной гармонии. «Ваша анима уже содержит в себе принцип асимметрии», – сказал ему Юнг еще до того, как было сделано это открытие [57]. Однако впоследствии Паули обнаружил, что китаянка из его сновидений была не просто юнгианской анимой из его личного бессознательного. У нее было физическое тело и имя, и теперь она приобрела мировую известность одного из величайших ученых в области экспериментальной физики.
Сон Паули о том, что у китаянки родился ребенок, который не был официально признан обществом, сбылся в конце ноября 1957 года, когда Янг и Ли получили Нобелевскую премию по физике за свою работу в области несохранения четности. Китаянка, которая провела необходимые эксперименты, чтобы доказать справедливость их теории, была забыта Нобелевским комитетом. Ее труд остался непризнанным. Подобно женщине из снов Паули она была очень привлекательна; прибыв из Шанхая и впервые оказавшись в американском университете (Калифорнийский университет, Беркли), она стала «одной из самых популярных студенток в кампусе» [58]. Очевидно, Паули предвидел это событие за три года до того, как оно произошло на самом деле.
Переписка между Паули и Юнгом резко оборвалась еще до того, как было сделано это открытие. Возможно, это событие заставило Паули внимательно пересмотреть плюсы и минусы подхода к анализу сновидений, рекомендованного ему Юнгом. Если бы Паули знал, что китаянка была не просто воплощением его анимы, то смог бы лучше подготовиться к новой революции в физике.
Как сказал бы Марк Твен, история китаянки Паули «поражает воображение». Ощущение того, что сновидение проникло в нашу жизнь, усиливается благодаря именам и местам, упомянутым в реальных событиях: кафе «Белая роза», пароход в Китай и так далее. Этот эпизод проливает яркий свет на роковую ошибку в подходе Юнга к анализу сновидений: решение пренебречь буквальным содержанием снов. Юнг очень рано сформулировал свою доктрину, и – даже в ее измененном варианте – мы сразу же чувствуем влияние Фрейда: «Одним из основных принципов аналитической психологии является то, что образы из сновидений имеют символическое объяснение; то есть мы должны воспринимать их не буквально, а предполагать в них некий скрытый смысл» [59].
Но как же насчет древних авторов, которых так любил изучать Юнг и для которых толкование сновидений более всего сводилось к предсказанию будущих событий? «Современный человек, – продолжает он, – с трудом верит в то, что причиной возникновения сновидений является воля далекого Бога, или в то, что сны могут предсказывать будущее. Но в переводе на язык психологии древние представления становятся гораздо более понятными. Мы полагаем, что сновидение возникает из неизвестной области психики и готовит сновидца к событиям наступающего дня» [60]. В последнем предложении содержится подтверждение того, что сновидения могут служить отражением будущих событий, однако оно носит весьма скупой и ограниченный характер.
Позиция Юнга несколько изменилась после того, как в 1947 году он написал следующее письмо: «Вещие сны могут быть подтверждены и проверены только после того, как увиденное в них событие действительно происходит. В противном случае остается большая неопределенность. Кроме того, такие сны встречаются достаточно редко. Поэтому не нужно пытаться предсказать будущее по своим снам. Подобные попытки редко оказываются удачными» [61]. Теперь он утверждает, что вещие сны действительно существуют, но советует нам забыть о них, потому что они бывают «редко», и люди обычно ошибаются при их толковании. Мы можем только предполагать, сколько посланий о будущих событиях Юнг – и Паули в той степени, в которой он следовал подходу Юнга – проигнорировал, заняв эту позицию. Болезнь, приведшая к смерти Паули, была обнаружена за две недели до его кончины. Может быть, он получал предупреждения во сне задолго до того, как он узнал о своей болезни? [62].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.