Глава VII
Глава VII
Питер и Джек вместе шли гулкими школьными коридорами с высокими сводами. Джек хромал на поврежденную ногу.
– Нужно достать льда, – сказал Питер, внезапно проникнувшись состраданием. – Думаешь, у тебя действительно перелом лодыжки?
– Не знаю. Может, просто вывих.
Они прошли через холл, мимо рядов застекленных шкафов с выставленными там фотографиями учеников. Питер поискал глазами фотографию Джека, но на самом деле остановился и посмотрел на фото Чарли – такое же открытое, чувственное лицо, густая шевелюра, но более сосредоточенный и пристальный взгляд карих глаз.
– Вот он, – сказал Джек. – Просто не верится, что он сейчас так далеко!
Через пару секунд он пошел дальше, за ним следовал Питер.
– А вы-то сами что делаете здесь в такой поздний час? – полюбопытствовал Джек.
– Да так, привожу в порядок… кое-что, – пробормотал Питер. Когда они подошли к двери кабинета физики, Питер велел Джеку подождать минутку и вошел один.
Он быстро бросил сигареты и пепельницу в выдвижной ящик письменного стола, опустил экран перед доской, чтобы прикрыть старательно выведенное уравнение. Наконец открыл дверь Джеку.
– Ладно, входи. Попробуй подключить вон там. У третьего блока есть розетка сбоку.
В мгновение ока ноутбук Джека был подключен и установлен на один из ученических лабораторных столов. Он снова подсоединился к Скайпу, но имя Чарли все еще было неактивно.
– Есть новости? – поинтересовался Питер.
Джек отрицательно покачал головой.
– Пока ничего. Эрнесто – парень из его подразделения – сказал, что брат вернется на базу к половине третьего утра по нашему времени.
Питер посмотрел на часы: было тридцать четыре минуты второго.
– Ну, уверен, он позвонит! Может, хочешь чего-нибудь? Я только что сварил кофе.
– Не употребляю ничего с кофеином. А травяного чая у вас нет?
– Ты совсем не пьешь ничего с кофеином? Ты просто еще не пробовал моего кофе! – с гордостью произнес Питер. – Хочешь травяного чаю? Ладно. Думаю, в учительской комнате для отдыха что-нибудь найдется.
– Да нет, не надо. Может, вода есть?
Питер наполнил стакан водой и протянул Джеку.
– Давно твой брат служит в Афганистане?
– Два года. Он уже должен был возвратиться, но вы же знаете, какую волокиту они там каждому устраивают.
– М-да! Нелегко, должно быть. То, что он сейчас так далеко.
– Угу. – Джек потер глаза. – Я от этого дерьма свихнусь.
Питер в ожидании продолжения стоял рядом с ним.
– Это самый долгий срок, на который мы с ним расставались. Плюс ко всему мы впервые с ним разошлись во мнениях по важному вопросу.
– А в чем вы не согласны?
– Наш папаша растратил деньги, отложенные на наше обучение в колледже. Так что мы оба знали, что за образование придется платить самим. Чарли подружился с этим вербовщиком, который ошивался на ту пору в городе, и решил пойти в армию. Вербовщик и меня пытался заарканить.
– Бьюсь об заклад, тебя это не заинтересовало.
Джек скептически посмотрел на Питера.
– Скажете тоже!
– Так в чем состоит твой финансовый план?
– Работа на компьютере, ассистентом преподавателя – все, что угодно, кроме армии! Я тогда устроил Чарли веселую жизнь. Он ведь всегда был против войны – мы оба были. Он вегетарианец и пацифист, как и я. Но он меня даже не слушал. Он был уверен, что это его пропуск в завтрашний день, что срок службы будет коротким и что он заработает кучу денег. Мы с ним из-за этого тогда поссорились.
– Что, дрались?
– Нет, но ругались сильно – мы не деремся. Все драки можно по пальцам пересчитать. Поэтому все это так огорчало. Я и опомниться не успел, как он уже расхаживал в военной форме, а окружающие хвалили его за храбрость. Боже, словно новая Вторая мировая началась или что-то вроде того!
– Может, ты ревновал?
Джек неопределенно пожал плечами.
– Может, и так. Проблема в том, что после того спора мы так ни разу по-настоящему наедине и не поговорили. Все так быстро произошло. Мне нужно было уехать из города ненадолго по делам, а когда я вернулся, его уже не было. И вот теперь с ним невозможно связаться больше чем на несколько минут или разъяснить ему то, что я говорю.
– Так что же именно случилось с Чарли, почему ты сейчас так расстроен? – спросил Питер.
– Я не совсем уверен, – ответил Джек, – но, должно быть, что-то действительно страшное.
– Что ты имеешь в виду? Тебе позвонили, ты услышал что-то в новостях?
– Нет, нет…
– Или этот парень Эрнесто тебе что-нибудь сказал?
– Не совсем.
– Я не понимаю.
– Послушайте, я не могу все это объяснить, но я точно уверен, что он сейчас в страшной опасности.
– Как это, ты просто уверен?
Джек глубоко вздохнул.
– Я видел, как с ним что-то произошло.
– Видел ?
– Да, видел. Это было предчувствие или видение.
– Ладно, значит, ты вломился в здание школы посреди ночи, потому что тебе приснился плохой сон?
– Мой брат, возможно, сейчас погибает там, а вы пилите меня за использование школьного Интернета без разрешения?
– Я пилю тебя по поводу взлома и проникновения в здание, а еще за то, что не хочешь честно рассказать мне о причинах.
– Но я же вам совершенно честно говорю. Я точно знаю – что-то не так. Уверен, что если не предупрежу Чарли вовремя, то с ним произойдет что-то страшное.
– Ты этого не знаешь !
– Знаю!
– Нет, ты считаешь, что знаешь, но фактической информации у тебя нет.
– Послушайте. Я не жду, чтобы кто-то вроде вас меня понял. Я ничего не выдумываю. Мы же близнецы! Мы просто знаем такие вещи!
При этих словах Питер замолчал. Он взглянул в лицо Джеку, повернулся и направился к своему столу.
Джек вернулся к ноутбуку. Питер открыл книгу и притворился, что читает. Наконец Джек поднял глаза на Питера и сказал:
– Вам нужны факты? Ладно. Нам с Чарли было по семь лет. Мы были в лагере, играли у реки. Я поскользнулся в грязи. Шел дождь. Течение в реке было очень быстрое, а я в нее свалился. Было так холодно, что я едва дышал. Единственное, что я мог делать, – это держать голову над поверхностью воды. Чарли побежал за подмогой к начальнику лагеря. Он рассказал, что произошло, объяснил, что я нахожусь под старым мостом. И я действительно был под мостом, но за много миль вниз по течению от того места, где мы с ним играли. Меня снесло течением под эту штуковину. Я ухватился за опорную балку и отчаянно держался за нее, стиснув зубы. Чарли никак не мог узнать, где я нахожусь. И все же он это знал. Он совершенно точно знал, где я тогда был.
Джек на мгновение замолчал. Он посмотрел на Питера, который очень внимательно его слушал.
– Ясно, вы преподаете научную дисциплину и не верите ни во что, что нельзя доказать при помощи дурацкого уравнения.
– Вряд ли ты знаешь, во что я верю.
– Все равно…
Повисла длинная пауза. Оба молчали. Наконец Питер произнес:
– Послушай, я полностью разделяю твою обеспокоенность судьбой брата. Правда. Я хочу только сказать, что в горе очень легко пойти на поводу у воображения. А влияние негативного воображения никогда нельзя переоценивать!
Джек вскочил и яростно воскликнул:
– Это не мое воображение. Я видел это сердцем! Я почувствовал это!
И он для пущей убедительности ударил себя кулаком в грудь.
– Вот здесь!
Питер пристально всматривался в него, теперь уже больше с любопытством, чем скептически. Что-то из сказанного Джеком задело его за живое.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что почувствовал?
– Этого не выразить словами, но это реально. Разве у вас никогда такого не было, что вы просто были уверены в своей правоте?
Питер посмотрел на свой стол, где был полный беспорядок, обдумывая слова Джека. Его взгляд упал на портрет Мануэлы.
– Послушайте, мне обязательно нужно поговорить с братом, мистер Келлер, – произнес Джек, делая попытку собрать вещи и уйти. – Я лучше сделаю это в другом месте, если придется…
– Ладно, парень, успокойся, – сказал Питер. – Можешь оставаться. Просто обещай, что, когда позвонит твой брат и скажет, что у него все в порядке, а именно так и будет, ты отправишься домой и хорошенько отдохнешь.
– О’кей. Это правильно. – Джек уселся за ноутбук, а Питер взялся за записную книжку.
– Хм, мистер Келлер? – позвал его Джек через несколько минут.
Питер взглянул на Джека, который, съежившись на стуле, инстинктивно, по-ученически поднял руку.
– Что?
– Мне нужно в туалет.
– Тебе не следует спрашивать на это разрешения. Сколько тебе лет?
– Я могу быть уверен, что вы присмотрите за компьютером?
Питер невольно улыбнулся.
– Разумеется. Я присмотрю за ним вместо тебя!
Оставшись один, Питер глубоко вздохнул, подошел поближе и проверил компьютер.
Ничего нового. Он вернулся к столу, отхлебнул кофе и уставился на кусочки сахарного печенья на тарелке. Две разрезанные половинки лежали друг напротив друга. И вдруг его словно осенило. Он пошарил у себя в кармане, достал диктофон, нажал на кнопку перемотки назад и услышал собственный голос: «Также поискать в журналах любые дополнительные статьи о женевском эксперименте с идентичными фотонами. Если получится, найти параллельные примеры, относящиеся к запутанности квантовых состояний».
Питер поднял экран и начал писать мелом на доске. Он выключил диктофон, когда вошел Джек. Джек помедлил в нерешительности, увидев поднятый экран и написанное на доске длиннющее уравнение, которое тот скрывал.
Рядом с уравнением теснились всевозможные другие уравнения, списки и имена. И сейчас Питер уже писал в самом верху классной доски.
– Боже, что это ? Надеюсь, это не домашнее задание, которое задают в наше время?
Питер повернулся, опустил экран, чтобы скрыть написанное.
– Нет, это мой персональный пунктик… Личное исследование…
– Тогда почему вы это прячете? Это что, секрет?
– Нет, просто с годами я стал осмотрительнее выбирать, с кем можно делиться идеями.
– А мне можно посмотреть?
Питер поколебался немного, потом снова поднял экран.
– О’кей! Изучай, пока не надорвешься! Только не вздумай рассказывать об этом никому из своих друзей-хулиганов.
Джек подошел к доске и стал пристально рассматривать надписи.
– Ты колледж-то закончил? – спросил Питер.
– Художественную школу.
Джек вслух прочитал верхнюю строчку над уравнениями.
– «Божественная Матрица: древний подход к единой теории поля, работа д-ра Питера Келлера».
– Это рабочее название. Сказалось влияние поп-культуры. Но это название лучше многих из существующих.
Джек изучал список слов, мелом написанных сбоку на доске.
– Суперсимметрия, поле Хиггса, единое поле…
– Это все взаимосвязанные термины, – пояснил Питер.
Джек продолжал читать:
– …светокопия, решетка, виртуальное флуктуационное поле, эфир, передающий световые волны…
– Да, с этим достаточно много связано. Плохие ассоциации…
– …квантовый шум, квантовый туман, Сила, Брахман, сеть Индры, вселенский разум, паутина Матери-Паучихи…
– Это из индейцев хопи…
– Угу. Знаю. Моя соседка жутко увлекается всякими штуками про коренных американцев.
Джек внимательно просмотрел перечень имен и терминов, а потом указал на уравнение и спросил:
– А это как со всем остальным связано?
Питер начертил мелом круг на доске и разделил его на четыре сектора.
– Во всем мире на разных языках существует объяснение одному понятию.
Он перестал чертить и какое-то время молча смотрел на окружность.
– Может, хочешь печенья? – спросил он.
Это прозвучало неожиданно. Джек был озадачен, но согласился. Питер подошел к столу, вернулся с тарелкой и продолжил:
– Во всех этих разных культурах описано одно и то же явление, которое представляет собой суть вселенной, или Божественный промысел, – если ты веришь в такие вещи.
Джек удивленно посмотрел на него.
– Я? А как насчет вас? Ученый упоминает имя Божие, да еще с большой буквы! Это разве не ересь?
– Ну, есть различные лагеря. Есть религиозные общины, которые безоговорочно, без всяких фактических доказательств верят в существование Бога. И есть научное сообщество, члены которого так же истово привержены теории Большого взрыва, достоверных доказательств которой, к слову, тоже нет.
– То есть все верующие в Создателя против всех убежденных дарвинистов, так?
– Верно. Что заставляет меня вспомнить мой любимый афоризм: « Любая истина по сути есть полуправда ».
– Закон полярности, – произнес Джек, беря печенье.
Питер посмотрел на него, явно под впечатлением от услышанного.
– Вы только послушайте! Действительно закон полярности.
– Мы в художественной школе тоже книжки почитываем ! – заметил Джек.
– Тогда тебе должно быть известно, что любая вселенная состоит из необъяснимым образом связанных друг с другом парных противоположностей – например, свет и тьма, жар и холод, верх и низ, жизнь и смерть… Поэтому так легко можно попасть под влияние явного противоречия, внутренне присущего всем вещам. Ведь так? Верно? Но у нас есть амортизаторы, которые срабатывают и которые действуют как шоры, чтобы мы не сошли с ума от переизбытка противоречивой информации. Однако – и в этом заключается другое противоречие – те же самые шоры, которые предотвращают наше безумие, одновременно держат нас в темноте, не позволяя увидеть целостную картину парадоксальной природы вещей.
– Ну, это ясно, а вот вся эта математическая заумь выше моего понимания.
Питер улыбнулся.
– Полагаю, ты должен понять это лучше меня.
– Что вы хотите этим сказать?
Питер подошел к столу, достал пепельницу и сигареты.
– Хочу сказать, если проболтаешься кому-нибудь, что я здесь курю, убью на месте.
Он зажег сигарету, затем распахнул окно кабинета и облокотился о подоконник. Дым от его сигареты струйкой утекал в ночь.
– А как насчет постоянных слухов о том, что вы якобы работали на правительство, на НАСА? – спросил Джек.
Питер рассмеялся.
– Почему это принято считать, что каждый ученый обязательно работает на НАСА? Нет, я был в месте, которое называется Фермилаб, недалеко от Чикаго. В те времена там находился самый большой в мире ускоритель элементарных частиц.
– Ускоритель элементарных частиц? И что он делает? Разгоняет частицы?
– Ты знаешь про телескоп Хаббла [8] ?
– Ага.
– Так вот, телескоп Хаббла – это гигантский прибор, который позволяет заглянуть в самые отдаленные уголки космического пространства. А ускоритель элементарных частиц – это гигантский микроскоп, который позволяет проникать в самые потаенные уголки внутреннего пространства.
– И что там можно увидеть?
– Небесные тела субатомных частиц. Бозон Хиггса, этот Священный Грааль современной физики, связанный с полем Хиггса.
– Угу. Для меня это все просто слова и больше ничего.
Джек указал на доску и спросил:
– А что такое поле Хиггса?
– Ну, одна из задач науки заключается в том, чтобы создавать точную и понятную картину вселенной. Существующая сейчас модель, так называемая стандартная модель, не полна. Она подобна головоломке, в которой отсутствует несколько очень важных элементов. Например, почему существует масса? И если удастся доказать существование этого всепроникающего вездесущего энергетического поля – поля Хиггса, – это станет ключом к объединению многих разрозненных частей головоломки.
– Ладно, это я понял. Ничего себе! Значит, вы реально занимались важной работой?!
– Ну, я удостоился кое-какого внимания после выпуска из высшего учебного заведения.
– Откуда?
– Это далеко на Западе. Называется МТИ [9] .
– Я слыхал про МТИ, старина, – произнес Джек, закатив глаза.
– Верно. То есть да, разумеется. Это было поистине головокружительно, стать помазанником, допущенным в святая святых внутренней вселенной. Воплощенная мечта любого крупного ученого, возможность проникнуть в самые глубины жизни на Земле и за ее пределами, быть на переднем крае в разрешении величайших загадок происхождения вселенной… Тогда в мире элементарных частиц это казалось необычайно важным.
Питер потушил сигарету. Его лицо побледнело, он начал запинаться.
– Затем однажды мне позвонили прямо на работу, потому что меня не было дома целых три дня, и сообщили, что моя… м-м-м… подружка… ужасно неподходящее слово, чтобы сказать, кем она была для меня – любовью всей моей жизни, – сказать, что ее нашли мертвой. Ее сбила и переехала машина. Только что была целой и невредимой, каталась на велосипеде. Минута – и ее больше нет!
Питер указал на ее фото на столе.
– Ох, это тяжело! – сочувственно произнес Джек, впервые взглянув на фотографию. У женщины, смотревшей на него со снимка, было чувственное и вместе с тем очень серьезное лицо. Она не улыбалась, а внимательно смотрела в объектив фотоаппарата, словно бросая вызов. – Мне действительно очень жаль, – повторил Джек.
– Во мне словно что-то надломилось, или трещина немного раскрылась… и случилось то, что на какое-то время было мной утрачено. Шок от произошедшего заставил меня начать поиски, которые, как это ни смешно, привели меня к тому, что все время было у меня перед глазами.
– И что же это было?
Питер встал и подошел к доске.
– У одного из моих кумиров, крестного отца квантовой физики Макса Планка, есть такое изречение: «Любая материя существует благодаря силе… и мы должны понимать, что за этой силой стоит присутствие сознательного и интеллектуального разума. Матрицы всей Материи». И внезапно я понял, что упускали из виду во всех уравнениях и теориях – Сознание.
На улице сверкнула молния и прогремел раскат грома.
Питер улыбнулся Джеку.
– Похоже, вселенная со мной согласна!
– Давайте пройдемся! – предложил Джек. – Мне надо голову проветрить.
– Отличная идея. Комната для отдыха учителей, должно быть, открыта.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.