Источники алчности

Источники алчности

Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность.

Мохандас Ганди

Источник этой мотивации в определенной мере вложен в человека на генетическом уровне. В далеком прошлом в условиях нехватки ресурсов люди стремились при первой возможности захватывать больше пищи, сырья, орудий труда и охоты и т. д. и очень неохотно делились ими с окружающими.

Нужно отметить, что стремление делать запасы характерно для многих животных. Так, Брэм в своем трехтомном исследовании «Жизнь животных» отмечает, что некоторые животные, например, волки, стараются захватить и уничтожить больше, чем ему нужно для простого существования. Такие примеры указывают на то, что алчность не является изобретением человека, а, возможно, досталась нам от далеких предков. Брэм пишет: «Можно было бы помириться со значительным вредом, причиняемым волком, если бы последний не истреблял по своей кровожадности много больше животных, чем требуется для удовлетворения его голода. Но необузданная страсть к охоте и ненасытная жадность до крови делают его бичом для пастухов и охотников и заклятым врагом человека вообще. Среди дичи волк хозяйничает ужасно: он рвет лосей, оленей, ланей, диких коз, уничтожает всех зайцев в округе, где он живет. Вместе с тем волк не упускает случая забраться в хлев и беспощадно передушить тут весь наличный мелкий скот. И получается, что деревенский житель каждую зиму теряет из-за волков большую часть своих псов, а охотник в течение лета нескольких из своих верных помощников. Охотясь стаями, волки нападают также на лошадей и крупный рогатый скот, несмотря на то, что эти животные умеют защитить свою шкуру. В России были случаи, что волки нападали даже на медведей и даже побеждали их после упорной борьбы».[100]

Что касается людей, то трудно однозначно сказать, какой характер – врожденный или приобретенный – имеют человеческие пороки. В частности, природа алчности имеет комбинированный характер – что-то определяется генами, что-то событиями жизни (условными рефлексами), а что-то – воспитанием и влиянием общества. Вклад этих факторов у разных людей будет отличаться, поэтому сложно сказать заранее, откуда возникла жадность конкретного человека. Но причина есть всегда, пусть скрытая.

Генетики, нейрофизиологи и психологи пытались найти «центры жадности», но пока не преуспели в этой работе. Испанский ученый доктор Медина указывает на пять основных отделов головного мозга, отвечающих за появление «чувства жадности»: таламус, амигдала, гиппокамп, кора головного мозга и миндалевидное тело. Однако это слишком общее указание, так как вышеперечисленные отделы мозга участвуют в возникновении практически всех эмоциональных переживаний человека. Последние эксперименты исследователей из Нью-Йоркского университета позволили уточнить местонахождение «центров жадности». Они выяснили, какой участок человеческого мозга возбуждается в предчувствии денежного вознаграждения. Наблюдая за мозговой деятельностью добровольцев, участвовавших в реальной компьютерной игре в лабораторных условиях, исследователи заметили: при появлении признаков выигрыша усиливается приток обогащенной кислородом крови к участку под названием «нуклеус аккумбенс». Когда игроку грозил проигрыш, такого явления не наблюдалось.

Данное явление касается алчности – стремления получить больше, что же касается скупости, то психофизиологические механизмы будут другими. Скупость – это навязчивая по форме, но естественная по происхождению борьба за право собственности, когда появляется возможность эту собственность утратить. Легко быть щедрым, когда у тебя ничего нет за душой. Но если тебе есть что терять, не превращаешься ли ты в самого настоящего скрягу? Причем чем больше ты имеешь, тем жальче тебе с этим расстаться. Особенно если собственность далась немалыми усилиями. Так что, если вы слишком сильно обвиняете себя в этом грехе и страдаете от его наличия, успокойте своих внутренних монстров и не мучьте себя понапрасну. Жадность – не чуждый вам порок, внедренный в сознание лукавым, а обычное человеческое качество, свойственное всем людям.

Если же мы обратимся к религиозному взгляду на приобретенный или врожденный характер жадности, то он будет отличаться от естественно-научного. Большинство христианских мыслителей считают, что стремление к обогащению (в отличие от таких грехов как гнев и похоть) не имеет естественного происхождения и навязывается человеку со стороны общества или дьявола. Например, христианский подвижник древности Авва Серапион писал в своих трудах следующее: «Сребролюбие – вне человеческой природы, это ясно видно, потому что не имеет в нас главного начала, начинается не от вещества, которое бы относилось к участию души, или плоти, или сущности жизни. Ибо известно, что ничего, кроме ежедневной пищи и пития, не является потребностью нашей природы; все прочие вещи, с каким бы старанием и любовью ни хранились, чужды человеческой потребности, как это видно из их употребления в самой жизни. Другие страсти насаждены в человеческой природе как бы врожденные, они имеют в нас начала, сросшиеся с плотью, рождаются почти вместе с нами, предваряют различение добра и зла и хотя сначала увлекают человека, однако побеждаются долгим трудом».

Иоанн Кассиан Римлянин в своем сочинении «О духе сребролюбия» также отмечал, что раз алчность к богатству не является врожденным грехом, то с этим грехом легче бороться, чем с блудом или гневом. В своих трудах он писал: «А эта болезнь сребролюбия, приходя позднее, извне навязывается душе, и оттого легче можно предостеречься и отвергнуть ее; а, будучи оставлена без внимательности и однажды закравшись в сердце, бывает гибельнее всех и труднее прогнать ее. Ибо она становится корнем всех зол, предоставляя многочисленные поводы к порокам.

Мы говорим, что некоторые пороки возникают без всякого предшествующего природного повода, а по произволу только развращенной, злой воли – зависть и само сребролюбие не имеют в нас никакой основы со стороны природного инстинкта и приобретаются извне. Впрочем, сколь легко уберечься и уклониться от тех пороков, столь же жалкой делают они душу, когда займут и овладеют ею, и едва ли допустят употребить лекарства для исцеления ее».