7. Эволюция и поток

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7. Эволюция и поток

Создание гармоничного будущего — благородный идеал, но кто-то спросит: а какая мне от этого польза? Даже если поверить, что наши поступки все же влияют на ход истории, никто из нас не проживет достаточно долго, чтобы увидеть их отдаленные результаты. Или мы думаем, что добродетель не ищет наград и тем, кто пожертвовал счастьем настоящего ради отдаленного будущего, не нужны материальные выгоды?

И все же, сражаясь с энтропией, мы немедленно получаем вознаграждение: каждое мгновение мы наслаждаемся тем, что делаем. Душа человека, занятого непростым делом во имя труднодостижимой цели, наполняется восторгом. В такие минуты кажешься себе творцом собственной жизни, а не жертвой всесильных обстоятельств.

Для нашего же выживания эволюционные процессы, по-видимому, встроили в нашу нервную систему тягу к сложности. Мы с удовольствием делаем то, что необходимо для выживания, — принимаем пищу или занимаемся сексом. И точно так же мы радуемся, когда открываем в себе новые способности, обнаруживая и решая новые задачи. Каждому человеку от рождения присуще стремление к творчеству. Его можно подавить или исказить, но нельзя полностью уничтожить. Радость преодоления самого себя и новых обстоятельств — это положительная сторона вечной неудовлетворенности, так прекрасно описанной в «Фаусте» Гете, о чем мы говорили в главе 2.

В зависимости от врожденных или развитых в течение жизни способностей, человека радуют, помогая ему достигать сложности, самые разные виды деятельности. Например, женщины всего мира (и, к счастью, многие мужчины) получают удовольствие от воспитания детей. Подобных занятий, одновременно приятных и необходимых для создания гармоничного будущего, не так много. Во время исследования состояния потока одна мать так ответила на вопрос о самой большой радости в жизни: «Конечно, это когда мы чем-то занимаемся вместе с дочерью; когда она открывает что-то новое. Придуманный ею рецепт печенья или какое-то собственное творение, которым она гордится. Она очень любит читать, и мы читаем вместе. Она читает мне, я — ей. И в это время я будто забываю обо всем на свете, меня полностью поглощает то, что делаю»{114}.

Это пример творческой радости на двух уровнях: зачарованность дочери процессом открытия нового становится открытием для матери, творца своей дочери. Другая женщина испытывает то же чувство полнейшей вовлеченности и удовольствия, когда передает старшим детям свои умения и делится своими успехами: «Я стремлюсь вовлечь детей в свою работу, особенно старшую дочь. Она приходит [в офис] и работает вместе со мной. Дома или в машине мы часто говорим о моей работе и подобных вещах. Чувство радости и свершения от того, что я делаю, становится частью нашего общения».

Об этих ощущениях — включающих концентрацию, погруженность, глубокую вовлеченность, радость, чувство свершения — люди говорят как о лучших моментах своей жизни. Их можно испытать практически везде, в любую минуту, при условии, что мы гармонично используем свою психическую энергию. Таким состоянием почти всегда сопровождаются пение, танец, религиозные обряды или занятия спортом, оно возникает, когда человек погружен в чтение хорошей книги или смотрит отличный спектакль. Оно знакомо человеку, говорящему со своей возлюбленной, скульптору, высекающему фигуру в мраморе, ученому, погруженному в эксперимент. Я назвал эти ощущения состоянием потока, поскольку многие из тех, кто принимал участие в наших исследованиях, утверждали, что в эти памятные моменты они действовали спонтанно, словно их несло течение.

Достичь состояния потока можно почти в любой деятельности. И хотя природа этих занятий самая разная — от игр со своим ребенком до полета на дельтаплане, — в каждом случае люди описывают свой внутренний опыт поразительно схоже. В потоке люди, по-видимому, испытывают одинаковые ощущения, независимо от пола, культуры и социального статуса. Одна из наиболее часто упоминаемых особенностей этого опыта — чувство открытия, нового понимания себя или новых вариантов взаимодействия возможностей, предлагаемых окружающей средой.

Вот как описывает поток альпинист: «Это такая радость — все больше и больше овладевать собой. Заставлять свое тело идти вперед, когда все болит. А потом смотришь в изумлении на все, что сделал, — и просто невозможно поверить! Это восторг, это самореализация». А вот более сдержанный рассказ хирурга о том, почему ему так нравится оперировать: «Максимальное удовлетворение получаешь от сложных случаев, когда делаешь больше, чем можешь, и больше думаешь». А это шахматист: «Чувствуешь прилив сил, словно разрешил сложнейшую головоломку»{115}.

В каждом из этих совершенно разных видов деятельности радость возникает, когда человек превосходит собственные достижения, овладевает новыми умениями и новым знанием.

Чтобы начать ощущать поток, необходим определенный уровень умений, образования, дисциплины. Вот как профессиональная балерина описывает свой опыт потока — заметим, насколько важны для хорошей работы тела упорные тренировки и гармоничное сознание (это отмечают большинство спортсменов): «Это ощущение возникает примерно после часовой разминки и растяжки, когда психологическая уверенность приходит в соответствие с силою мышц. Я ощущаю счастье, удовольствие, легкость. Тренировки помогают мне создать это чувство, но для этого я должна быть очень спокойной, умиротворенной. Его основа — физическая подготовка, сила воли и энтузиазм»{116}.

Преподавательница танца, напротив, испытывает глубочайшее наслаждение, передавая ученикам тайны своего искусства и тем самым внося свой вклад в эволюцию, — она позволяет другим ощутить радость телесной гармонии: «Танец доставляет мне массу удовольствия, и я уверена, что доношу это до своих учеников. Я на самом деле считаю, что важно передать это другим, поскольку танцевать можно, только если тебе это нравится. Это не принуждение, а чистая радость».

Описывая ощущение совершенной радости, разные люди снова и снова упоминают восемь различных аспектов этого состояния. О них говорят индийские йоги и японские подростки-байкеры, американские хирурги и баскетболисты, австралийские моряки и пастухи из племени навахо, мастера фигурного катания и шахматисты. Вот характерные черты состояния потока:

1. Ясность задач — цели четко определены, присутствует мгновенная обратная связь — человек сразу понимает, хорошо ли он действует.

2. Совершаемые действия требуют владения определенными навыками, при этом человек осознает свои способности. Иными словами, индивидуальные умения соответствуют сложности поставленных задач.

3. Происходит слияние действия и осознания, умственная концентрация.

4. Наблюдается полная сосредоточенность на решаемой задаче: сознание игнорирует посторонние стимулы, страхи и заботы временно забываются.

5. Он характеризуется чувством контроля над ситуацией.

6. Человек перестает осознавать себя, преодолевает границы эго, испытывает чувство роста и сопричастности чему-то большему.

7. Изменяется чувство времени: обычно кажется, что оно ускоряется.

8. Переживание обладает собственной ценностью: при выполнении некоторых из приведенных выше условий текущая деятельность становится самоцелью.

Далее мы подробнее рассмотрим каждую из этих особенностей, чтобы понять, почему борьба за достижение сложности может доставлять нам огромную радость.

СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПОТОКА

Мощное чувство потока в повседневной жизни встречается довольно редко, но при соблюдении названных выше условий его способно вызвать практически все — игра и работа, учеба и религиозный обряд.

Во-первых, поток обычно возникает, когда есть четкие цели и недвусмысленная обратная связь, показывающая, насколько успешно человек продвигается к их достижению. Большинство игр, видов спорта и искусства, религиозных обрядов обладают четко определенными целями и правилами, так что их участник в любой момент может убедиться в адекватности своих действий. Все эти занятия позволяют легко войти в поток и по сути являются мотивирующими. Некоторые профессии, например хирургия и программирование, также приносят большое удовлетворение, поскольку, как правило, известно, что нужно делать на каждом этапе процесса, и существует непосредственная зримая обратная связь. В повседневной жизни, а также довольно часто на работе или в учебе человек не видит целей своей деятельности и далеко не сразу понимает, насколько хорошо он выполняет свою задачу.

В потоке обратная связь иногда возникает мгновенно, как, например, в теннисе, где успех или неудача видны сразу после удара ракеткой по мячу. Но иногда для этого может потребоваться некоторое время, о чем свидетельствуют рассказы двух женщин, проинтервьюированных командой профессора Фаусто Массимини в Италии. Одна из них — фермер (75 лет), другая — портниха (40 лет).

«Нет ничего более жизнеутверждающего, чем работа в поле. Устаешь, но чувствуешь себя прекрасно. Ухаживать за животными, рыхлить землю, сажать растения, собирать урожай, выращивать картошку, овощи, цветы… Когда я вижу, что на поле все хорошо, я счастлива, довольна. Я чувствую облегчение». «Конечно, шить — это моя работа. Но если не смотреть на нее только как на источник дохода, она превращается в нечто более важное. Так что для меня шитье и работа — совсем не одно и то же. Главная радость для меня — увидеть безупречное платье. Я стараюсь применить все свое мастерство. Я смотрю на хорошо сшитое платье и думаю: “Я это сделала!”»

В этих случая обратная связь — поле, на котором «все хорошо», «безупречное» платье — возникает не сразу, но она полна смысла и понятна умелому работнику. Особенно интересно здесь то, что человек может сосредоточиться практически на любой ясной цели достаточно надолго, чтобы возникло ощущение потока. Цель ценна лишь тем, что позволяет задействовать и отточить наши способности. Она не обязана обладать некоей денежной или общественной ценностью. Например, цель альпиниста — покорить вершину — просто оправдывает его занятие альпинизмом. Ведь на самом деле нет иной причины взбираться на вершину горы, особенно если учесть сопутствующие трудности и опасности. Туда удобнее было бы добраться на вертолете. Как сказал один молодой альпинист и одновременно поэт: «Притягательность восхождения — в самом восхождении. Поднявшись на вершину, ты рад, что добрался, но на самом деле ты был бы счастлив, если бы движение вверх длилось бесконечно. Суть восхождения — в нем самом, так же как и смысл поэзии — в самой поэзии. Ни в том ни в другом случае ты не получаешь ничего, кроме рождающихся внутри чувств и мыслей… Сочинение стихов обосновывает существование поэзии. То же самое и с альпинизмом: ты как будто превращаешься в поток. Цель потока — продолжать течь, не стремиться к вершинам, не достигать утопий, а просто оставаться в потоке. Ты движешься, чтобы поток не останавливался. У восхождения нет иной цели, кроме собственно восхождения. Это общение с самим собой»{117}.

Сказанное об альпинизме можно отнести и ко многому другому из того, что мы делаем в жизни, будь то работа, учеба или забота о детях. Мы наслаждаемся своим делом, поскольку считаем, что оно позволяет нам реализовать свой потенциал, осознать свои границы и расширить свое бытие — именно это имел в виду альпинист, говоря об «общении с самим собой». Именно по этой причине поток является столь важным фактором процесса эволюции. В отсутствие потока генетические программы заставили бы нас делать то, что было «полезно нам» в прошлом, а поток позволяет нам ощутить целый мир как источник новых возможностей, как поле для творческой деятельности.

Второе условие, позволяющее войти в состояние потока, — это соответствие умений человека и сложности поставленной задачи. Если оно выполнено, как при игре в теннис на равных или при мастерском исполнении музыкального произведения, все внимание человека должно быть сосредоточено на выполняемой задаче. Вот как описывает состояние потока пианист (отметим важный момент — для достижения этого состояния необходимо техническое мастерство): «Это просто великолепно. Я перестаю замечать свои пальцы, ноты, клавиши, комнату. Остаются лишь мои чувства, текущие вовне через пальцы. Я сливаюсь с музыкой воедино, поскольку музыка — это именно то, что я чувствую. Я предпочитаю играть без нот, поскольку именно так легче достичь этого состояния. Я не смотрю на свои пальцы, разве что при технически сложном пассаже. Я никуда не смотрю. Может быть, только внутрь себя. Но чтобы пальцы могли извлекать нужные звуки, требуется техническое мастерство, достигаемое годами упражнений»{118}.

Хирург-офтальмолог описывает задачи, позволяющие ему получать радость от своей профессии, так: «Важны даже мелочи — если не сделать все правильно, роговица искривится, и зрение нарушится. Все зависит от того, насколько точно и искусно оперируешь»{119}.

А вот что говорит хирург-ортопед: «Это огромное удовольствие для меня, и трудности только радуют. Это здорово — делать так, чтобы все снова заработало, встало на место, выглядело как надо и было ладно пригнано».

Задачи меняются в зависимости от целей деятельности. В шахматах они преимущественно интеллектуальные, в хирургии — это восстановление здоровья пациента, моряк в океане должен удержать хрупкое судно на плаву во время урагана, а перед читателем романа может стоять задача трансформировать слова в ментальные образы, догадаться о мотивах героев, предвидеть повороты сюжета и т. д.

Если задачи и умения сбалансированы, человек может испытывать ощущение контроля над ситуацией. В повседневной жизни на нас влияет множество всего, перед чем мы бессильны. К кому-то ни с того ни с сего начинает цепляться босс, кого-то на переходе может неожиданно сбить машина. Однако в состоянии потока мы готовы к любой случайности. Вот как танцовщица описывает свои ощущения: «На меня снисходит чувство расслабленного покоя. Я не боюсь потерпеть неудачу. Какое это сильное и теплое чувство! Мне хочется раскинуть руки и обнять весь мир. В эти минуты я чувствую, что в силах создать что-то невероятное — прекрасное и благодатное».

А вот комментарий шахматиста: «[Лучшее, что есть в шахматах, это] способность контролировать ситуацию, подтверждаемая здесь и сейчас. Вся суть шахмат перед тобой как на ладони. Больше никаких неясностей, у тебя все под контролем». И другого шахматиста: «Речь не о конкретном восприятии, а об общем чувстве благополучия и ощущении полной власти над всем своим миром».

Фигуристка мирового класса описывает свое типичное состояние потока так: «Я осознавала каждое мгновение, фактически я даже помню, как падаю в прыжке, и это ужасно, но я думаю: “Черт, это так реально! Какие ясные мысли!” Все было настолько ясно… Я чувствовала, что управляю всем, каждым мгновением, понимаете, я полностью все осознавала, я ощущала даже свои кольца на пальцах, я чувствовала все»{120}.

На самом деле в состоянии потока человек не контролирует все полностью. Ведь в этом случае хрупкое равновесие между задачами и умениями нарушилось бы в пользу умений, и ощущение потока стало бы слабее. Однако человек ощущает принципиальную возможность управлять. В повседневной жизни происходит слишком много событий сразу, и это не дает ощутить возможность контроля. Другое дело — альпинист, который уцепился за край скалы на высоте трех тысяч метров: пусть он тоже не вполне властен над своей судьбой, однако понимает, что если сумеет сконцентрироваться, то выполнит свою задачу.

Поскольку в потоке цели столь значительны, что могут потребовать от нас задействовать все наши умения, мы должны полностью сосредоточиться на текущих задачах. На обработку не относящейся к делу информации внимания уже не остается. Например, если во время исполнения трудной пьесы скрипач будет думать о чем-то еще, он, скорее всего, собьется. Если теннисист отвлечется от игры, то совершит ошибку и проиграет. Поэтому еще один элемент состояния потока — фактическое слияние действия и сознания. Человек настолько сконцентрирован и вовлечен, что исчезает обычное разделение на действие и действующее лицо: все необходимое совершается спонтанно, без сознательного усилия. Это отсутствие «Я», пожалуй, самый яркий аспект состояния потока. Известный композитор описывает свои ощущения во время работы так: «Это восторженное состояние, и с какого-то момента чувствуешь себя так, словно почти не существуешь. Я время от времени испытываю это ощущение. Мои руки как бы живут собственной жизнью, и я не имею отношения к происходящему. Я просто сижу и смотрю с восхищением и изумлением. А музыка просто течет сама по себе»{121}.

Фигурист тоже описывает это чувство полной погруженности, которое возникает, когда выступление идет как надо: «Просто включилась одна из этих программ. То есть все шло прекрасно. Это такой кайф, когда кажется, что все могло бы продолжаться бесконечно, и ты не хочешь, чтобы это прекратилось, потому что все так хорошо. Думать почти не нужно, все совершается автоматически, без обдумывания… Ты как на автопилоте, нет ни одной мысли. Слышишь музыку, но не осознаешь и того, что слышишь ее, потому что она часть всего этого».

Погруженный в поток человек бывает крайне разочарован, когда помехи разрушают «магию» и заставляют его вернуться в обычное состояние сознания. Вот что говорит школьный учитель из Бангалора (Индия), считающий преподавание своим лучшим опытом потока: «Обычно я погружен в свою работу. Я стараюсь как можно больше на ней сосредоточиться и ненавижу, когда мне мешают. Частые помехи нарушают сосредоточенность, и мне трудно потом вернуться к делу. Но когда работа доставляет удовольствие, возникает чувство “поглощенности”. Я ощущаю полную вовлеченность в то, что делаю, и если это состояние уже достигнуто, хочется испытать его до конца без помех»{122}.

Такая глубокая концентрация, в свою очередь, ведет к сосредоточенности на решаемой задаче, поэтому обычно мы перестаем думать о повседневных проблемах и заботах, выкачивающих нашу психическую энергию. Люди говорят, что забывают о своих бедах, поскольку острота переживания не позволяет им размышлять о прошлом или будущем. Участники самых разных видов деятельности описывают это состояние почти одними и теми же словами.

(Шахматы) «В разгар игры я, кажется, ничего не слышу — мир исчезает, и я могу думать только о своей игре».

(Альпинизм) «Начав восхождение, я словно теряю память. Все что я помню — это последние 30 секунд, а думать могу только о ближайших пяти минутах. При такой невероятной концентрации забываешь об обычном мире».

(Баскетбол) «Иногда на поле я вспоминаю о какой-то проблеме, вроде ссоры со своей подругой, и понимаю, что по сравнению с игрой это просто ерунда. Можно думать о проблеме целый день, но когда ты в игре — да пошла она к черту!»

(Фигурное катание) «Я сосредоточен только на себе и партнерше, есть только мы и лед. Прочее исчезает, все происходит словно в замедленном темпе, хотя делаешь все вовремя — под музыку и так далее. Ничто больше не имеет значения — просто нереальное, сверхъестественное ощущение!»

(Альпинизм) «Когда идешь к вершине, не думаешь о прочих проблемах. Это независимый, самоценный мир. Когда ты там, все становится удивительно настоящим, и ты всем управляешь. Это полностью твой мир».

Создавая временный мир, которому можно отдаться целиком, поток позволяет убежать от хаоса повседневности{123}. Однако это вовсе не то же самое, что погружение в энтропию, достигаемое употреблением наркотиков или простыми удовольствиями, притупляющими чувства. Это бегство вперед, к большей сложности, когда человек становится сильнее, преодолевая новые трудности.

Поскольку хрупкое равновесие между задачами и умениями требует сосредоточенности на выполняемом деле, люди говорят об утрате осознания самого себя в состоянии потока. В потоке человек не может позволить себе беспокоиться о том, хорошо ли он выглядит и нравится ли другим. В повседневной жизни эти мысли чаще всего ведут к энтропии сознания{124}. А когда мы глубоко вовлечены в то, что делаем, заботы о себе покидают нас.

Довольно часто люди рассказывают об ощущении преодоления собственной личности в состоянии потока, например, когда музыкант, исполняя особенно прекрасную мелодию, ощущает единение с мирозданием, или танцор чувствует, что ритм движения его тела находится за пределами восприятия обычного человека. Инженер из Бангалора (Индия), входящий в состояние потока благодаря программированию, так описывает погруженность в свою работу: «Я оказываюсь в воображаемом мире программных переменных, операций, алгоритмов. Мне кажется, что я стал одним из элементов компьютера — или другим компьютером».

Но особенно красноречивы альпинисты: «Это приятное чувство полной вовлеченности. Ты как робот… нет, скорее как животное… испытываешь тактильные ощущения пантеры, крадущейся по скале». Скалолаз Д. Робинсон, много писавший на эту тему, пытаясь передать то, как в процессе восхождения возникает «ощущение океана ясности, дистанции, слияния и единства», подметил сверхъестественную странность этого состояния ума в сравнении с неразберихой обыденного сознания, полного внутренних противоречий;

«Ты сливаешься со скалой, с движениями, с правильным положением тела до такой степени, что уже осознаешь себя не отдельной личностью, а чем-то единым и со скалой, и с теми, кто вместе с тобой идет к вершине. Ты не уверен, движешься ли ты сам или это движется скала. Вы оба взбираетесь наверх. Если ты в потоке с чем-нибудь, оно совершенно неподвижно. Я полностью осознаю отсутствие самосознания»{125}.

Последнее предложение указывает на важный парадокс. «Отсутствие самосознания» иногда понимают так, что человек просто отключается, что он хуже соображает или менее сосредоточен. На самом же деле все наоборот. Снижение осознания самого себя позволяет человеку направить больше психической энергии на то, что он делает. Альпинист, не сосредоточенный на самом себе, может больше сконцентрироваться на склоне, на своих движениях, на погодных условиях. Утративший осознание самого себя фигурист будет лучше кататься, поскольку станет обращать больше внимания на свое тело и движения. Не осознающий себя композитор лучше пишет музыку, так как полностью сосредоточен на потоке звуков в своей душе.

В связи с состоянием потока мы также упоминали измененное ощущение времени, когда часы кажутся минутами. Вот что говорит об этом хирург: «Время просто летит. Но потом, особенно после тяжелой операции, ощущение такое, будто отработал сотню часов». Шахматист: «Время движется в сотни раз быстрее. Поэтому ощущения как во сне. Кажется, что все заканчивается в несколько секунд». И, наконец, поэтическое описание скалолаза Робинсона: «Говорят, это всего лишь мгновение, но столь всепоглощающее, что просто погружаешься в него, овеваемый дыханием вечности».

Одна из помех состоянию потока — механическое деление времени, управляющее нашим повседневным расписанием. Например, школьники часто говорят, что стоит им увлечься чем-то интересным, скажем, рисованием или научным экспериментом, как звенит звонок — 45 минут закончились и пора идти на другой урок. Примерно таким же образом естественные, непринужденные модели работы кустарей-ремесленников были разрушены два столетия назад новыми требованиями промышленного производства: на смену им пришел жесткий график труда. Однако в состоянии потока чувство времени вновь становится естественной составляющей общего восприятия человека. Оно перестает быть навязанным ограничением, не учитывающим наши действия и то, как мы их воспринимаем.

Когда большинство из семи перечисленных составляющих потока присутствуют в сознании, наше текущее занятие становится самоцелью, то есть делом, достойным того, чтобы заниматься им ради него самого. Это переживание настолько приятно, что человек стремится воспроизвести все, что способствовало его возникновению. Если вы переживаете ощущение потока, ныряя с аквалангом, вам захочется нырнуть снова, чтобы еще раз испытать те же чувства. Если вы входите в состояние потока, решая математическую задачу, то будете искать новые задачи. Порой опыт потока в определенной деятельности доставляет такое удовольствие, что человек решает посвятить этому занятию всю свою жизнь. Австралийский исследователь Джим Макбет{126} описывает случаи, когда человек бросал работу и отправлялся в плавание по южным морям на утлой лодчонке только потому, что ему надоело работать в здании без окон или ходить на деловые обеды. Один из этих людей так объяснил свой поступок: «Я хотел сбросить оковы будничной жизни, хоть немного почувствовать себя отважным искателем приключений. Меня не устраивало растительное существование. Я пытался сделать что-то важное в своей жизни, такое, чтобы запомнилось надолго».

А вот что нам рассказал скалолаз: «Оставаясь в корпорации, я и дальше получал бы кучу денег, но однажды понял, что работа не доставляет мне удовольствия, не приносит пользы. Я не знал толком, чего хочу, и проводил в офисе все свое время. А годы летели… Мне нравится быть плотником. Я живу в красивом тихом месте и почти каждую ночь лазаю по скалам. Думаю, моя душевная легкость и доступность гораздо важнее для моей семьи, чем те материальные блага, которые я уже не могу ей дать».

Конечно, если человек научился получать удовольствие от работы в офисе, ему не нужно переплывать Тихий океан или становиться ночным скалолазом. Важно то, что какое бы занятие ни ввело человека в состояние потока, у него появляется жгучее желание повторить это. Именно поэтому так важно научиться получать удовольствие от занятий, создающих гармоничную сложность, а не хаос. Самые страшные представления о будущем рисуют общество, где человек испытывает удовольствие лишь от вандализма, навязчивой сексуальности и агрессии, как в «Заводном апельсине». К сожалению, мы не можем исключить возможность такого развития событий, ведь, не умея распознать более интересные возможности, человек обычно обращается к простым и грубым.

В ЧЕМ ПОЛЬЗА ПОТОКА

Знание составляющих потока еще не дает нам полного понимания того, почему люди испытывают это состояние в столь различных видах деятельности. Почему одного влечет его картофельная делянка, а другого — фигурное катание? Раньше удовольствие от кажущихся самоцельными занятий было принято объяснять высвобождением подавленных тайных желаний. Например, игра в шахматы замещает проявления агрессии{127}, особенно связанные с эдиповым комплексом. Мат королю противника, поставленный с участием своей королевы, означает кастрацию папы с маминой помощью. Другое объяснение: у тех, кто занимается экстремальными видами спорта вроде дельтапланеризма или альпинизма, есть особая черта характера, заставляющая их искать острых ощущений{128}. Но подобные «глубинные» толкования через скрытые психологические мотивы могут объяснить, почему человек переживает поток в какой-то конкретной деятельности. Однако они не способны обнаружить то общее субъективное ощущение, которое делает привлекательными самые разные занятия.

Есть еще теория интереса{129}, которая тоже пытается объяснить, почему одни увлекаются альпинизмом, а другие — шахматами. Человек интересуется некоей деятельностью, потому что, во-первых, она уже когда-то доставила ему удовольствие, во-вторых, у него есть к ней способности и, в-третьих, он наделяет ее определенной ценностью. Естественно, у людей изначально самые разные интересы. Одним нравится работать на земле, другие ненавидят копаться в грязи. Однако что бы вначале ни заставило человека играть в шахматы, на бирже или встречаться с друзьями, он прекратит этим заниматься, если не будет получать удовольствия или, по крайней мере, внешних вознаграждений. Страх кастрации, жажда риска и поиск острых ощущений, интерес и другие подобные причины могут послужить толчком к тому, чтобы человек занялся определенным видом деятельности. Но он едва ли будет продолжать заниматься ею, если она не дает ему чувство потока — или если его не подталкивает к этому внешнее поощрение либо наказание.

Объяснить, почему люди отдают свое время самоцельным занятиям, можно также тем, что во время бега, азартных игр, музицирования и другой подобной деятельности выделяются эндорфины, стимулирующие мозговые центры удовольствия. По этой теории, сущность потока сводится к химической зависимости от некоторых стимулов. Однако она не объясняет, почему именно эти конкретные виды деятельности вызывают выброс эндорфинов. Теперь уже известно, что далеко не всегда ментальные процессы запускаются эндокринными и другими физиологическими изменениями в нервной системе. Зачастую все происходит как раз наоборот: наши мысли о чем-то изменяют физиологию мозга{130}. Несомненно, чувство удовольствия возникает при посредничестве нейрофизиологических процессов; однако это не значит, что поток можно объяснить одной лишь нейрофизиологией, не принимая во внимание состояние ума человека.

Почти любая деятельность может быть потоковой. Некоторые ее виды — например, игры, спорт, занятия искусством — создавались именно для того, чтобы вызвать это ощущение. Но состояние потока можно испытывать и в повседневной жизни. По свидетельствам опрошенных чаще всего оно возникает на работе, во время общения с родными, за рулем автомобиля — конечно, если соблюдены необходимые условия, в частности, трудность выполняемой задачи соответствует умениям человека. И гораздо реже это состояние возникает во время того, что мы называем отдыхом.

Исследования потока также показывают, что мы наслаждаемся определенной деятельностью не потому, что это наслаждение было раньше запрограммировано в нашей нервной системе, а потому, что благодаря этой деятельности мы открываем для себя нечто новое. Нередко вначале человек бывает равнодушен к какому-то занятию — например к прослушиванию классической музыки или к работе на компьютере — либо считает его скучным. Но позднее, открыв, какие возможности дает это занятие, или улучшив свои навыки, человек проявляет к нему все больший интерес и начинает получать удовольствие. Например, начав понимать мелодическую структуру симфонии или научившись запоминать и узнавать музыкальные фрагменты, можно получать подлинное удовольствие от прослушивания. Именно по этой причине поток ведет к более сложным эволюционным изменениям. Всякий раз, открывая новые возможности и используя новые умения, мы испытываем глубокое удовлетворение. Вновь испытать эти желанные чувства мы можем, лишь отыскивая все более трудные задачи и совершенствуя свои способности. Тем самым мы помогаем эволюции сложности продвинуться еще на шаг вперед.

Изучение рассказов о доставляющей удовольствие деятельности позволяет предположить, что поток по своей сути полезен и приятен. Чувство полной вовлеченности, максимальной реализации способностей, очевидно, очень желанно. Оно явно выделяется на фоне повседневности, где мы не можем полностью погрузиться в деятельность, поскольку для этого слишком мало либо слишком много возможностей, да и то неясных, сбивающих с толку или противоречивых. Поскольку многие профессии требуют выполнения повторяющихся действий и низкой концентрации, внимание работника обычно рассеивается{131}. В этом состоянии блуждающего внимания он начинает мечтать о более приятных занятиях или размышлять о неприятных предметах. В обоих случаях ценность того, чем он занят сейчас, снижается, и он испытывает скуку и разочарование. В сравнении с этим довольно типичным состоянием полная погруженность в поток воспринимается как награда.

Как уже отмечалось в главе 2, наши многолетние исследования показывают, что ум, не сосредоточенный на какой-либо цели, чаще всего обращается к случайным или грустным мыслям. Хаос — обычное состояние ума. А в уме, вовлеченном в целенаправленную деятельность, царят порядок и хорошее настроение. Поэтому неудивительно, что одним из самых ужасных наказаний считается одиночная камера. Выжить там может лишь тот, кто способен управлять своим вниманием без опоры на внешние предметы. Всем остальным, чтобы уберечь ум от распада, нужна либо увлекательная деятельность, либо готовый набор стимулов, например книга или телепрограмма.

Однако вопрос «Почему полное погружение в напряженную деятельность доставляет такое удовольствие?» остается открытым. Очевидно, люди, пребывающие в хорошем настроении, когда они максимально используют свои возможности для решения внешних задач, повышают собственные шансы на выживание. Установление связи между потоком и удовольствием, возможно, было первой удачной генетической случайностью. Но эта случайность подарила людям способность удивляться, исследовать, браться за достижение новых целей и развивать свои способности. Этот творческий подход, основанный на удовольствии от решения сложных задач, давал, по-видимому, столь значительные преимущества, что со временем стал уделом большей части человечества.

И наоборот, негативные чувства скуки и разочарования, возникающие у нас, когда мы не полностью вовлечены в то, что делаем, по-видимому, играют роль терморегулятора, включающего остывающую печь. Скука заставляет нас искать новые возможности, а беспокойство — развивать новые способности. В конечном счете человеку, стремящемуся избежать этих негативных ощущений, приходится стремиться к большей сложности.

Как бы то ни было, в состоянии потока люди испытывают оптимальное состояние внутренней гармонии и хотят, чтобы оно повторялось вновь и вновь. Аристотель одним из первых понял{132}, что удовольствие — это результат достижения совершенства в какой-либо деятельности. К такому же выводу пришел 600 лет назад и Данте Алигьери: «В любом деле главное намерение действующего — воплотить собственный образ, отчего и оказывается, что действующий всякий раз наслаждается тем, что делает. Поскольку все живое хочет существовать, а посредством деятельности действующий раскрывает свою сущность, действие естественным образом приносит удовольствие…»{133}

Словам Данте нетрудно найти подтверждение. У нас, например, есть кокер-спаниель по кличке Седрик. От многих поколений предков ему передался ген умения отыскивать птицу в высокой траве. Седрику никогда не приходилось охотиться, однако его инстинкт настолько силен, что он применяет его для решения похожей задачи — поиска теннисных мячей. И чем труднее их найти, тем лучше. Рай для него — прогулка у теннисных кортов в Вейле (штат Колорадо), где вылетевшие за ограду корта мячи теряются в заросших травой оврагах. Седрик со всех ног мчится по склону, как безумный рыщет в кустах и зарослях ежевики, не смотрит, а только вынюхивает. Почуяв в высокой траве «добычу», он весь преображается: прыжками, как лань, мчится к тому месту, где лежит мяч, и не успокаивается, пока тот не окажется у него в зубах. Затем он выбирается назад на тропинку и, распираемый гордостью, с высоко поднятой головой, вышагивает как арабский скакун на параде. Нет сомнения, что Седрик, гоняясь за теннисным мячом, «раскрывает свою сущность» и получает от этого огромное удовольствие. Как говорит Данте, каждый хочет быть тем, кто он есть, но слишком часто у нас не бывает возможности выразить это.

Дети — при условии, что они здоровы и не подвергаются слишком суровым наказаниям — по-видимому, постоянно пребывают в состоянии потока: и тогда, когда они трогают и бросают предметы, и когда учатся говорить и читать, и когда просто растут. К сожалению, когда школа загоняет их в жесткие рамки, дети перестают «раскрывать свою сущность». Состояние потока возникает у них все реже, и многие молодые люди теперь способны его испытать только в играх, спорте и других развлечениях со сверстниками.

ЗНАЧИМОСТЬ ПОТОКА{134}

Опыт потока полезен по многим причинам. Самая важная из них, возможно, также и самая очевидная — от этого зависит качество жизни. Пребывая в состоянии потока, люди чувствуют себя счастливыми, а как известно еще со времен Аристотеля, счастье — это подлинная основа человеческого существования. Мы стремимся к здоровью, богатству, успеху лишь в надежде на то, что они сделают нас счастливее. Однако мало кто обрел подлинное счастье, выиграв 2 или 20 млн в лотерею. То, что на первый взгляд представляется наиболее эфемерным и субъективным, оказывается самым конкретным и объективным: деньги и собственность не могут подарить счастье, но зато его можно достичь, управляя своими субъективными переживаниями.

Тем, кто еще не научился доверять своему внутреннему опыту, можно предложить некоторые свидетельства того, что поток способен оказывать конкретное, измеримое, пусть и не всегда значительное воздействие на человека. Вот некоторые из них.

Творчество

Люди, внесшие творческий вклад в искусства и науки, нередко весьма красноречиво объясняют свой успех тем удовольствием, которое доставляют им их занятия. Паоло Уччелло{135}, великий художник эпохи Возрождения, был одним из первых, кто научился изображать трехмерные объекты на плоскости. Его работа приносила ему огромную радость. По свидетельствам современников, нередко он просыпался ночью на своем холодном чердаке во Флоренции и начинал в волнении расхаживать по нему, выкрикивая к вящему неудовольствию жены: Che dolce cosa ё questa prospettiva! — «О, что за чудесная вещь эта перспектива!».

Альберт Михельсон{136}, первый американский лауреат Нобелевской премии по физике, всю свою сознательную жизнь изобретал все более и более точные способы измерения скорости света. Когда в старости его спросили, почему он этим занимался, он ответил: «Это было так здорово!»

Эти случаи подтверждают, что человек направляет свою психическую энергию на труднодостижимые цели или исследует неизведанное, только если эта деятельность доставляет ему подлинное удовольствие. Надежды на славу и богатство до некоторой степени мотивируют человека, но что касается творческой деятельности, человек вряд ли сохранит неизменную преданность ей, если вознаграждение будет лишь внешним.

Максимальная работоспособность{137}

Великие спортсмены, музыканты и актеры также должны переживать состояние потока в своей деятельности, иначе они бы не достигали предела своих возможностей. Исследования показывают, что поток возникает в момент наивысшего напряжения сил, и спортсмен готов выкладываться по максимуму, чтобы ощутить его снова и снова. Конечно, это состояние знакомо не только рекордсменам. Оно может охватить каждого, кто старается изо всех сил. Например, проведенное в Японии исследование показало, что из сотен людей, записавшихся на курсы плавания, наибольших успехов к концу обучения добились те, кто во время тренировок входил в состояние потока.

Развитие таланта{138}

В другом исследовании, проведенном моей группой в Чикагском университете, мы наблюдали более двухсот студентов, которые в подростковом возрасте проявили способности к математике и другим наукам, к музыке, изобразительному искусству или спорту. Мы хотели узнать, насколько велика вероятность того, что молодые люди, которым нравится заниматься тем, к чему у них есть способности, продолжат трудиться над развитием своих талантов. Как и ожидалось, студенты с математическими способностями, которые испытывали состояние потока во время занятий этим предметом, в университете записывались на гораздо более сложные курсы и гораздо настойчивее продвигались в этой дисциплине, чем студенты, не знакомые с этим состоянием. Тот же результат мы получили и в других четырех группах. Частота возникновения потока помогает оценить перспективы развития способностей надежнее, чем объективные проверки когнитивных способностей (например, тест SAT[14]), особенности характера, положение и доход родителей.

Эти выводы показывают, что поток играет важную роль в процессе получения образования. К обучению — в особенности сложным наукам, таким как математика, — принято относиться как к чему-то трудному и неприятному. Может быть они и трудны, но всегда ли неприятны? Теперь мы знаем, что творческие личности, рекордсмены и молодые таланты наслаждаются тем, что они делают, и что именно это наслаждение заставляет их двигаться дальше. И это знание можно применить в нашей работе со школьниками и студентами.

Продуктивность

Можно также предположить, что люди, получающие удовольствие от своей работы, больше преданы делу, чем те, кто на работе лишь нервничает или скучает. Правда, точных исследовательских данных здесь пока нет. В качестве наиболее релевантного подтверждения можно привести одно из наших первых исследований, где мы обнаружили, что рабочие, чаще других входившие в состояние потока, чувствовали себя в целом более счастливыми, и их мотивация — особенно в процессе работы — была выше. Они работали на полчаса больше (а не мечтали, не составляли списки покупок, не разговаривали по телефону с друзьями), чем те их коллеги, у кого поток возникал реже. Полчаса в день — это почти 15 дополнительных рабочих дней в году, или три лишние рабочие недели на каждого работника. Если умножить это на миллионы работников в США, то вот он — возможный источник существенного увеличения валового национального продукта, что может подтвердить любой экономист. Конечно, мы не знаем, производит ли больше продукции работник, работающий больше часов. Но поскольку нет свидетельств, опровергающих такую возможность, мы можем смело считать, что это так.

Самооценка{139}

Люди, чаще других входящие в состояние потока, в основном имеют высокую самооценку. Более того, самооценка человека, только что испытавшего поток, возрастает. Люди, знакомые с этим ощущением, считают себя более успешными, лучше к себе относятся и полагают, что жизнь благоволит им. Такие данные были получены в результате исследования нескольких целевых групп — работающих матерей, обычных подростков и талантливых подростков. На первый взгляд эти выводы противоречат утверждению, что в потоке исчезает осознание самого себя. Действительно, в потоке человек забывает о себе и никак себя не оценивает. Однако потом, вспоминая свое состояние, он ощущает, что добился успеха. Именно так поток формирует высокую самооценку.

Снижение стресса{140}

Есть свидетельства того, что у руководителей, испытывающих в напряженные моменты состояние потока, меньше проблем со здоровьем, чем у руководителей, проявляющих в подобных ситуациях беспокойство. Исследование, проведенное среди менеджеров высшего звена, показало, что те из них, кто чаще отмечал состояние потока, в основном чувствовали себя более счастливыми, мотивированными, сильными, владеющими ситуацией, испытывали меньшее напряжение как на работе, так и дома. Те, кто больше страдал от стрессовых жизненных ситуаций, например семейных неурядиц, смены места работы, денежных потерь и эмоциональных проблем, также больше говорили о проблемах со здоровьем. Но если на работе им случалось испытывать чувство потока, стресс меньше сказывался на их здоровье. По-видимому, умение нацелить свои способности на выполнение производственных задач — или по крайней мере представить, что делаешь это, — мешает энтропии оказывать свое обычное негативное воздействие на психику человека.

Клиническое использование{141}

Одна из областей, где практическое применение потока представляется очень многообещающим, — психотерапия. Поток поможет психотерапевтам обнаружить в жизни пациента ситуации, которые, если сосредоточить на них внимание, значительно улучшат качество жизни человека и, возможно, помогут исцелению. На данный момент в моем распоряжении есть отчеты о лечении с помощью потока (примерно 50 случаев), предоставленные очень небольшим числом психиатров и клиницистов. Поэтому говорить о чудесных исцелениях преждевременно. Однако эти случаи выглядят убедительно и говорят о больших возможностях. Представление о том, как проходит лечение, дает один из случаев, опубликованных командой профессора Массимини (Милан).

Катерина, незамужняя женщина двадцати пяти лет, многие годы страдала острыми паническими атаками, обычно проявлявшимися в виде агорафобии. Каждый раз, оказавшись в общественном месте, на улице или в автобусе, она начинала задыхаться и испытывала учащенное сердцебиение. В течение последних трех лет без каких-либо видимых результатов она ежедневно принимала 1,5 мг алпразолама и посещала групповую терапию. Придя в клинику профессора Массимини на индивидуальную психотерапию, она получила задание по методу выборки переживаний (Experience Sampling Method — ESM) записывать, чем она занимается в течение недели и что при этом испытывает, чтобы выяснить, какие виды деятельности и ситуации вызывают у нее положительные эмоции. Анализ записей показал, что Катерина в основном проводит время с семьей и редко выходит из дома или общается с другими людьми. При этом 45 % свободного времени она тратит на телевизор. У нее постоянно плохое настроение: преимущественно она пребывает в состоянии апатии и крайне редко испытывает нечто похожее на состояние потока.

Применительно к психотерапии теория оптимального переживания работает следующим образом: пациента развивают по двум направлениям — самостоятельный поиск трудной, но интересной деятельности и стремление развивать свои способности, что позволяет преодолевать трудности, а не избегать их.

Оптимальное переживание связано с субъективным восприятием проблем, возникающих в окружающем мире: каждый человек выбирает ту деятельность, которая соответствует его подлинным мотивам и естественным интересам. Этот терапевтический метод основан на индивидуальном подходе к пациенту и фокусируется на его личных побуждениях и склонностях.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.