Глава 6 Мечта о точных прогнозах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6

Мечта о точных прогнозах

Люди обожают делать прогнозы — будь то движение звезд, колебания цен на фондовом рынке или модный в следующем сезоне цвет. Стоит взять любую газету, как мгновенно натыкаешься на уйму предсказаний. Собственно, их так много, что мы их даже не замечаем. В качестве примера рассмотрим одну газетную статью, выбранную более или менее случайно в New York Times. Материал, опубликованный летом 2009 года, был посвящен тенденциям в розничной торговле и содержал не менее 10 прогнозов относительно предстоящего школьного сезона. Например, согласно одному из цитируемых источников — Национальной розничной федерации, — средняя семья с детьми школьного возраста должна была потратить в этом году «примерно на 8 % меньше, чем в прошлом». Исследовательская фирма ShopperTrack утверждала, что поток покупателей снизится на 10 %. А президент консалтинговой компании Customer Growth Partners уверял, что это «будет худший школьный сезон за много, много лет»{154}.

Все три прогноза явно делались авторитетными источниками и были сформулированы достаточно четко, чтобы впоследствии оказаться либо верными, либо неверными. Но так ли это на самом деле? Признаться, понятия не имею. New York Times не публикует статистики по точности предсказаний, содержащихся на ее страницах, — равно как не делают этого и большинство исследовательских компаний, их предоставляющих. Я вполне уверен, что автор статьи осенью не очень-то беспокоилась о том, сбылось ли все то, о чем она писала. Да от нее этого и не ждали. Тот текст — лишь один из тысяч публикуемых каждый день. И многие из них точно так же изобилуют разнообразными прогнозами, ни один из которых позже фактически не проверяют на точность. Как ни странно, наша готовность делать заявления о будущем уравновешивается только нашим же нежеланием нести за них ответственность.

В середине 1980-х психолог Филип Тетлок заметил похожую черту в поведении тогдашних политических экспертов. Преисполнившись решимости добиться того, чтобы они отвечали за свои слова, исследователь провел удивительный эксперимент, длившийся более 20 лет. Для начала он убедил 284 политических эксперта сделать по сотне прогнозов о множестве возможных будущих событий — от результатов выборов до вероятности возникновения вооруженного конфликта между двумя странами. Специалисты должны были указать, какой из двух вариантов они считают более правдоподобным, а затем оценить предполагаемую точность своих прогнозов. Те, что были сделаны с большой долей уверенности, оказываясь верными, набирали больше баллов — но и теряли больше очков при ошибке. Собрав предсказания, Тетлок преспокойно ждал, когда произойдет то или иное событие, а затем подсчитывал результаты. 20 лет спустя он опубликовал полученные данные — они оказались поразительны! По своей точности прогнозы экспертов лишь ненамного превосходили случайное угадывание, зато уступали даже наипростейшим статистическим моделям. Однако самое интересное заключалось в том, что наилучших результатов эксперты добились, прогнозируя события, находившиеся вне их компетенции{155}!

Результаты Тетлока часто интерпретируются как свидетельство «бессмысленности» так называемых экспертов — и в этом, несомненно, есть доля правды. Что касается прогнозов, они оказались не лучше наших с вами. Но ведь и не хуже! Во времена моей молодости, например, многие верили, что будущее — это летающие автомобили, космические города и уйма свободного времени. Вместо этого мы ездим по перегруженным шоссе на машинах с двигателями внутреннего сгорания, терпим бесконечные неувязки в аэропортах и работаем больше времени, чем раньше. Между тем веб-поиск, мобильные телефоны, компьютеры и онлайн-торговля — технологии, оказавшие громадное влияние на нашу жизнь, — взялись практически из ниоткуда. Примерно тогда же, когда Тетлок начал свой эксперимент, специалист по менеджменту Стивен Шнаарс попытался дать количественную оценку точности прогнозов о тенденциях в развитии техники. Он просмотрел огромное количество книг, журналов и промышленных отчетов, а также записал сотни предположений, сделанных в 1970-х годах. 80 % из них — были они сделаны экспертами или нет — оказались, неверны{156}.

Впрочем, ошибочными, как правило, оказываются долгосрочные предсказания не только социальных или технологических тенденций. Издатели, продюсеры и маркетологи — опытные, заинтересованные профессионалы, имеющие на руках акции собственных компаний, — при вычислении того, какие книги, фильмы и продукты станут будущими хитами, испытывают точно такие же трудности, что и политические эксперты, прогнозирующие следующую революцию. На самом деле история культурных рынков изобилует примерами будущих блокбастеров — Элвис, «Звездные войны», «Сайнфелд»[33], «Гарри Поттер», «Американский идол»[34], — которые издатели и киностудии «проморгали», сделав ставки на то, что в итоге обернулось полным провалом{157}. Будь то наиболее зрелищные финансовые катастрофы последних лет (Long Term Capital Management в 1998 году, Enron в 2001-м, WorldCom в 2002-м, едва не случившийся обвал всей финансовой системы в 2008-м) или истории потрясающего успеха (невероятная популярность Google и Facebook), поражает одно: никто, казалось, не имел ни малейшего представления о том, что именно должно было вот-вот случиться. В сентябре 2008 года, например, когда крах банка Lehman Brothers был уже неминуем, представители министерства финансов и федерального резерва — финансовые эксперты, обладающие, наверное, самой полной и достоверной информацией на свете, — не смогли предвосхитить последовавшее за его банкротством замораживание мировых кредитных рынков. И, наоборот, в конце 1990-х основатели Google Сергей Брин и Ларри Пейдж попытались продать компанию за 1,6 млн долларов. К счастью для них, никто не заинтересовался, а ее рыночная стоимость теперь составляет более 160 млрд, что в 100 тысяч раз превысило сумму, в которую они — да и многие другие — оценили Google всего несколько лет назад{158}.

Вышеизложенные результаты явно свидетельствуют о том, что мы с вами не очень-то сильны в прогнозировании. Однако это не совсем так. В действительности существует уйма предположений, которые мы можем делать достаточно хорошо. Спорим, я сумею отлично предсказать погоду в Санта-Фе, Нью-Мексико. Вернее, я буду прав более чем в 80 % случаев. Как бы впечатляюще это ни звучало, учитывая печальные результаты экспертов в эксперименте Тетлока, моя способность предсказывать погоду в Санта-Фе не позволит мне устроиться на работу в метеорологическое бюро. Дело в том, что в этом городе солнце светит примерно 300 дней в году, поэтому из 365 заявлений о том, что завтра будет солнечно, верными окажутся 300. И думать не надо! Аналогичным образом любой может предположить, что в следующие 10 лет США не вступят в войну с Канадой или что солнце будет по-прежнему всходить на востоке. Скорее всего, так и произойдет, хотя едва ли это кого-нибудь впечатлит. Другими словами, беда не в том, что мы делаем прогнозы хорошо или плохо, а в том, что мы плохо делаем те прогнозы, которые нам бы больше всего хотелось делать хорошо.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.