Самый тихий час

Самый тихий час

Лондон

Привет тебе, друг мой, из города смеха украденного!

Хорош город этот смеха украденного, да скучны лица людей его. Ходил я по улицам города этого и увидел я вывеску: «Клуб хорошего». Обрадовался я, ибо думал, что нашел наконец святую обитель радости, обрадовался и поспешил за стеклянные его двери.

На входе встретило меня объявление учтивое, как и всё в городе этом: «Извините, но в клубе нашем говорить можно лишь о хорошем!» И ярче еще рассеялась моя радость: «Скорее, скорее!» — звала она шумливое мое сердце.

Вошел я в зал, что по счету был первым, и был он полон людей, нарочито сидящих напротив друг друга в удобных креслах. Тишина…

Подивился я и прошел тогда дальше, в зал следующий. И что же? Картина такая же, только кресла другие! Третий зал, четвертый! Второй этаж, третий! Одно и то же! — Нет пустых мест и тишина полная, булавку упавшую можно услышать!

Стал я тогда смотреть в лица людей, и пронял меня великий испуг: глаза их чуть не выпрыгивают из орбит, скулы напряжены, губы подергиваются!…

«Что ж это — воды они в рот набрали? — подумал я. — Что сдерживают они с таким напряжением, с усердием? Не иначе, как тайну великую!»

Удивленный, пошел я к выходу и снова перечел тут учтивое объявление: «Извините, но в клубе нашем говорить можно лишь о хорошем!»

И стало мне ясно вдруг, отчего молчат посетители клуба этого и что сдерживают они в затворенных своих ртах! И расхохотался я так, что сотрясался город этот смеха украденного!

Так, смеясь и танцуя, пошел я в сад детский, что здесь неподалеку, и, взяв с собой малышей беззаботных, вернулся в клуб этот «хорошего».

«Вот, милые мои дети, смотрите, что станется с вами, если будете вы подражать родителям вашим и страхам их!» — так сказал я ребятам и впустил их в просторные залы.

Побежали малыши гурьбой беззаботной по залам и этажам, глядели в напряженные лица мужчин и женщин и хохотали, как заводные, показывая пальцем в зачерствевшие маски их лиц.

И наполнились залы клуба этого детским смехом, так оправдали они его название: «Клуб хорошего»!

Готов ли и ты, друг мой, смеяться, танцуя, в тишине страха? Я мечтаю услышать твой смех!

Твой Заратустра.