1. Мышечное напряжение

1. Мышечное напряжение

А. Психический механизм

Приведенная общая формула стресса может быть с успехом применена и к частному случаю (элементу) стрессогенной реакции организма, а именно – к феномену мышечного напряжения.

Г. Селье выделял два вида стрессогенных ответов организма: синтоксический и кататоксический, где первый представляет собой механизм, помогающий организму сосуществовать с агрессором, а второй направлен на уничтожение врага⁴²⁰. Основываясь на этом положении, он выделял три «межличностные тактики»: 1) синтоксическая, при которой игнорируется враг и делается попытка сосуществовать с ним, не нападая; 2) кататоксическая, ведущая к бою; 3) бегство или уход от врага без попыток сосуществовать с ним или уничтожить его. «Последняя, конечно, – замечает Г. Селье, – не относится к ядам внутри организма»⁴²¹. Во всех трех описанных случаях, разумеется, будет выявляться та или иная степень мышечного напряжения (в первом – заторможенного). Эти реакции следует считать естественными, сами они проявляются эмоциями⁴²² (всех уровней: «элементарными эмоциями», «эмоциями», «чувствами» (КМ СПП)) и одновременно регулируются ими⁴²³. Однако здесь возникает сложнейшая и противоречивая ситуация, дающая по итогу то возбудимый, то тормозный тип реагирования.

Мышечное напряжение возникает как в случае первосигнального, так и в случае второсигнального стресса (В.В. Суворова): при возбудимой форме первосигнального стресса наступает состояние гиперреактивности, растормаживание, выражающееся в повышенной эмоционально-речевой и двигательной активности, а при тормозной – скованность движений, стремление переживающих стресс лиц не двигаться, не действовать, не воспринимать, не говорить. При второсигнальном стрессе в зависимости от возбудимой или тормозной формы могут возникать состояние мышечной скованности, тремор, ступор с мышечной ригидностью, приближающейся по силе к явлениям паралича, выраженные реакции мимической мускулатуры, может увеличиваться скорость речи, голос становиться более высоким, звонким и громким⁴²⁴.

Однако возникающее мышечное напряжение далеко не всегда реализуется необходимым, надлежащим ему образом; зачастую оно затормаживается, то есть за возбуждением мышцы не следует ее расслабления (разрядки). Причем если учесть положение Г. Селье о том, что первая фаза стресса – это «реакция тревоги», а затем сопоставить это положение с другим тезисом ученого о том, что только «бегство» не является «внутренним ядом», то отсюда последует несколько весьма серьезных выводов.

Во-первых, из сказанного следует, что как нападение, так и подавление интенции бегства (а тревога требует бегства) – сами по себе являются травматическими, «ядовитыми». По всей видимости, ситуация определяется примерно следующей последовательностью реакций: некое внешнее воздействие вызывает тревогу (мобилизация с «направленностью от»), тревога предполагает бегство, однако по тем или иным причинам (установившиеся некогда динамические стереотипы, господствующие доминанты) эта интенция подавляется (тормозится, удерживается, блокируется), и ее место занимают какие-то другие, «победившие» реакции, также требующие мышечного напряжения (нападения – в случае кататоксического ответа, примирительные – в случае синтоксического ответа). Иными словами, происходит, образно выражаясь, троекратное напряжение: 1) изначальное напряжение, могущее обеспечить бегство; 2) напряжение, призванное подавить возникшую интенцию бегства[141]⁴²⁵; 3) напряжение, обслуживающее или нападение, или примирительные реакции.[142] Подобное регулярное перенапряжение неизбежно ведет к истощению, то есть не к «разрядке», а к утрате «сил».

Во-вторых, возникшие напряжения (перенапряжения) отнюдь не являются «пассивным грузом»[143]⁴²⁶. Механизмы обратной связи обеспечивают поддержание тех эмоций, которым эти напряжения соответствуют[144]⁴²⁷. Данное положение впервые было высказано Ч. Дарвином: «Свободное выражение внешних признаков эмоций, – писал он, – усиливает их»⁴²⁸; особенно отчетливо оно прослеживается в теории эмоций Джеймса-Ланге[145]⁴²⁹. «Более рационально, – пишет У. Джеймс, – выражаться так: мы опечалены, потому что плачем; боимся, потому что дрожим, приведены в ярость, потому что бьем другого»⁴³⁰; именно это положение лежит и в основе театральной школы М. Чехова⁴³¹. Интересные данные по механизмам обратной связи были получены и в лаборатории И.П. Павлова, где в эксперименте была показана роль проприоцептивных условных рефлексов[146]⁴³². Этот взгляд подтверждается и данными современных исследований[147]⁴³³. Таким образом, оставшиеся нереализованными («неразряженными») мышечные напряжения по механизмам обратных связей вызывают соответствующие им эмоциональные реакции. Данные положения легли в основу психотерапевтических методов В. Райха[148]⁴³⁴, А. Лоуэна⁴³⁵, Я. Морено[149]⁴³⁶, Ф. Пёрлза⁴³⁷, И. Рольф⁴³⁸, А. Янова⁴³⁹, А. Грина⁴⁴⁰, Д. Чодороу[150]⁴⁴¹.

С другой стороны и в-третьих, наличие этих своеобразных «эпицентров» неблагополучия (мышечного напряжения) по механизмам обратной связи влечет за собой не только поддержание прежних эмоциональных реакций (или фона), что само по себе, конечно, важно, но и иные, более существенные следствия[151]⁴⁴². Как показывают данные ряда исследований, 1) эмоции могут и должны рассматриваться как процесс, организующий мышление[152]⁴⁴³, 2) они способны формировать отношение человека к действительности[153]⁴⁴⁴, 3) оказывать избирательное влияние на восприятие и научение[154]⁴⁴⁵,а также 4) реорганизовывать приобретенный опыт посредством процессов воображения, фантазии и мышления.[155]

Итак, значимость эмоций во всех представленных выше аспектах не вызывает сомнения. Если же человек лишается ситуативности (реакции не соответствуют в полной мере актуальным событиям), получая дополнительные и неадекватные «сообщения» со стороны «неразряженных» «блоков» мышечного напряжения (неотреагированного мышечного напряжения), то очевидно, что его адаптивность снижается, а неблагоприятный фон, запечатленный в мышечных «блоках», определяет (в числе прочих факторов) направленность его мышления, воображения, фантазии, способствует формированию неадекватного отношения к действительности, а также ориентирует познавательный процесс таким образом, что негативные обстоятельства оказываются для него более «очевидными» и значимыми. Все это, как показывают данные А. Бека⁴⁴⁶ и А. Эллиса⁴⁴⁷, является механизмом возникновения патологических состояний.

Здесь остается осветить вопрос, касающийся «характера» господствующих мышечных «блоков» (или, иначе, проприоцептивно образованных доминант), формирующихся у индивида в социальном пространстве нашей культуры. К. Изард, опираясь на исследования С. Томкинса, так формулирует следующие положения «нормативной социализации страха»: 1) ощущения страха у ребенка не сводятся к минимуму;[156] 2) родители считают, что страх не вреден;[157] 3) отсутствует какая-либо компенсация страха;[158] 4) ребенка не научают переносить страх;[159] 5) ребенка не научают противодействовать источникам страха;[160] 6) родители обращают мало внимания на признаки страха у ребенка[161]⁴⁴⁸.

Однако в данном контексте особенно важно не то, что ребенок в процессе своей социализации научается страху, но то именно, что он не имеет возможности на этот страх отреагировать соответствующим образом: бегством, полноценным защитным движением верхнего плечевого пояса и т. п. Ребенку приходится выполнять огромное число действий, которые вызывают в нем страх.[162] Напротив, спонтанная двигательная активность ребенка подавляется под угрозой страха. Подавляются также и социально неприемлемые реакции гнева, ярости и т. п. Все возникающие здесь напряжения останавливаются словно на полуслове, замирают; избыточное напряжение проявляет себя в тиках, судорожных подергиваниях, спазмах, снохождениях, ночных (утренних) пробуждениях с выраженным мышечным тонусом и чувством тревоги и т. п.

Однако всего этого недостаточно, да и ложка, как известно, хороша к обеду. Формируются целые «паттерны действия» (как отмечал М. Фельденкрайз, «с исключительным трудом поддающиеся редукции»⁴⁴⁹), содержащие в себе подавление одних (как правило, желаемых, потребностных, естественных) действий и производство других (как правило, противоречащих желаемому образу действий).[163] Фиксируется положение высоко поднятых плеч, напряжение мышц бедер, живота и т. п. Хронические мышечные напряжения вследствие привыкания к ним не воспринимаются человеком сознательно (неосознанное, по КМ СПП), однако имеют способность влиять на сознательные действия (аберрации «картины»). В. Райх и его последователи полагали, что подобные «паттерны» формируются не только в отношении отдельных действий, но характеризуют состояние всей совокупности мышц человека в целом и определяют его поведение (эмоциональные реакции, сексуальные предпочтения и т. п.)[164]⁴⁵⁰.

Так или иначе, но динамические стереотипы мышечного напряжения, относящиеся к «схеме» (КМ СПП), способны оказывать весьма и весьма существенное, хотя и не всегда очевидное воздействие на положение дел в «картине» (КМ СПП); вызванные же и сориентированные таким образом аберрации ее элементов, в свою очередь, усугубляют положение дел в «схеме». Образуются своеобразные «порочные круги», где «пассажи» отрицательных эмоций (всех уровней) ведут к их усилению и усложнению, а это влечет за собой трудности «картины», которые провоцируют новые «пассажи» эмоций. Процесс приводит к своего рода «выхолащиванию» положительных эмоциональных реакций, «здравых рассуждений», к общей астенизации, стираются существенные черты фактической действительности, все более и более искажаемой всем аппаратом психического.

В-четвертых, хронические мышечные напряжения приводят к нарушению состояния всего организма в целом, в первую очередь они сказываются на общем тонусе (в сторону его снижения), качестве сна, выражаются различными болями, повышением артериального давления, сексуальными дисфункциями и наконец лишают человека полноценного отдыха. Г. Гельб и П. Зигель рассматривали мышечные напряжения и спазмы в качестве факторов, ведущих к потере общего тонуса и слабости⁴⁵¹. Как известно, именно на стадии глубокого сна происходит максимальное восстановление физических сил, однако эта стадия самым непосредственным образом связана с состоянием полного расслабления⁴⁵²; это состояние оказывается недостижимым при наличии хронических мышечных напряжений⁴⁵³, что лишает человека полноценного сна и соответствующего отдыха. Состояние хронического мышечного напряжения вызывает нарушения микроциркуляции, напряженные мышцы сдавливают нервы, все это приводит к возникновению болевого синдрома[165]⁴⁵⁴. Последнее обстоятельство особенно очевидно на примере разного рода невралгий (остеохондроз)[166]⁴⁵⁵, в том числе и межреберной невралгии, зачастую толкуемой пациентами как проявление сердечного страдания. Мигрени⁴⁵⁶ и другие головные боли также могут быть связаны с хроническим мышечным напряжением⁴⁵⁷. Хронические мышечные напряжения по механизмам обратной связи участвуют в общем комплексе факторов, ведущих к повышению артериального давления⁴⁵⁸, сексуальным дисфункциям⁴⁵⁹. Кроме того, очевидно, что полноценный отдых для человека, имеющего хронические мышечные напряжения, оказывается невозможным⁴⁶⁰.

Наконец, в-пятых, хроническое мышечное напряжение ведет к нарушению чувствительности. Согласно данным исследований В.Н. Никитина, хроническое мышечное напряжение «обуславливает угасание сенситивных способностей и потерю ощущения целостности и естества»⁴⁶¹, последнее обстоятельство является одним из ключевых факторов сексуальных дисфункций. Подобная дезинтеграция стала предметом рассмотрения различных направлений телесно-ориентированной терапии[167]⁴⁶² и особенно «художественной» его части: танцевальной, пластической и т. п.[168]⁴⁶³ Кроме того, в исследованиях было показано, что такого рода нарушения чувствительности ведут к значительной дезадаптации детей⁴⁶⁴. Крайние формы этого явления наблюдаются при истерических параличах и нарушениях чувствительности, а также при травмах в ситуациях острого стресса.[169]

Рассмотрев пять этих пунктов, нетрудно понять относительно загадочное положение Г. Селье о том, что оба способа реагирования – и синтоксический, и кататоксический – являются «внутренними ядами», тогда как только бегство в ситуации стресса (фаза тревоги), будучи максимально адекватным тенденции выживания, движущейся по пути наименьшего сопротивления, не является «внутренним ядом». Однако отсутствие адекватной «разрядки» мышечного напряжения, возникающего для обеспечения бегства, приводит ко множеству неблагоприятных явлений, представленных выше; избежать этих последствий уже невозможно, однако можно существенно ослабить их действие. Впрочем, путь наименьшего сопротивления по итогу не всегда целесообразен, да и трудно представить себе положение, при котором цивилизованный человек устремляется в бегство всякий раз, когда встречается со стрессом, а потому основной задачей оказывается здесь освоение таких навыков поведения, когда бы и овцы были целы, и волки сыты, – возникающее напряжение должно быть адекватно отреагировано, но без бегства.

Необходимость освоить методы полноценного мышечного расслабления является принципиально важным. По меткому замечанию Х. Линдемана, современный человек похож на спортсмена, который разбегается перед прыжком, однако спортсмен все-таки прыгает после разбега, а современный человек – только разбегается, причем всю жизнь⁴⁶⁵. Таким образом, естественный процесс психофизиологической саморегуляции, обеспечивающий в норме сбалансированные отношения напряжений и расслаблений, у человека нарушен, что ведет к очевидным дезадаптационным срывам. Каковы же возможности ослабления этих неблагоприятных последствий мышечного напряжения?

Впервые целенаправленно эту проблему попытался решить Е. Джекобсон. Он исходил из факта, что переживание эмоций сопровождается напряжением поперечно-полосатых мышц, а успокоение – их релаксацией, соответственно, расслабление мускулатуры должно сопровождаться снижением нервно-мышечного напряжения[170]⁴⁶⁶.

Данные современных исследований объясняют эффективность релаксационных техник тремя основными причинами. Во-первых, релаксация может вызвать трофотропное состояние, которое характеризуется общим понижением активности, опосредованным парасимпатической нервной системой. Таким образом, глубокая мышечная релаксация является с физиологической точки зрения полной противоположностью симпатической стрессовой реакции и способствует нормализации психофизиологического функционирования организма.

Во-вторых, показано, что регулярное (по 1–2 раза в день в течение нескольких месяцев) практическое применение методов глубокой мышечной релаксации приводит к понижению активности лимбической и гипоталамической областей, чем объясняется понижение общего уровня тревожности у таких пациентов, и именуется «профилактической антистрессовой тенденцией». На клиническом уровне это означает снижение предрасположенности испытывать чрезмерное психологическое и физиологическое возбуждение в стрессовой ситуации.

В-третьих, исследователи отмечают сдвиги в структуре личности пациентов, использующих методы глубокой мышечной релаксации в течение продолжительного времени; считается, что эти сдвиги способствуют укреплению физического здоровья. Самым заметным является повышение степени интернальности в поведении и развитие более адекватной самооценки⁴⁶⁷.

Б. Диагностические возможности

Мышечное напряжение является одним из наиболее показательных диагностических критериев в руках психотерапевта как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Сначала рассмотрим «прямой» смысл, а потом и «переносный».

Избыточное и неадекватное мышечное напряжение легко определить при прямой пальпации мышц, они не только напряжены, но и болезненны, причем неравномерность мышечного напряжения свидетельствует в пользу «хронизации» каких-то – в основном тревожных – личностных черт⁴⁶⁸. Представители телесно-ориентированной психотерапии уделяют особое внимание иммобилизации верхнего и нижнего плечевых поясов (плечей и таза), диспропорции «верха» и «низа», а также специфическим конфигурациям, которые приобретает тело вследствие хронических мышечных «блоков» при том или ином типе «характера».[171] Данные признаки неблагополучия должны быть отмечены психотерапевтом – вне зависимости от того, принимает он психоаналитические трактовки или нет. В любом случае связь тревоги и высоко поднятых плеч, статичного положения головы, гипертрофии мышц спины (комплекс мышечных реакций, защищающих жизненно важные органы) – совершенно очевидна и не вызывает сомнений.

Однако хронические мышечные напряжения проявляются и в позах, занимаемых пациентом, его движениях, что нетрудно заметить даже при беглом осмотре. Здесь привлекают внимание как выраженная пассивность и спастичность занимаемых положений,[172] так и быстрая, беспрестанная их смена.[173] Движения могут быть чрезмерно скоординированными, «геометрическими», «стандартными», напряженными (вплоть до дрожи, «шатающейся» походки), а могут казаться неловкими, неумелыми, размашистыми. Все эти моменты отчетливо проявляются, когда пациент что-то записывает, и особенно характерно то, как он записывает,[174] а потому имеет смысл попросить его записать, например, время будущих занятий в присутствии психотерапевта.

Следует обращать внимание на наличие «лишних», «беспричинных» движений, свидетельствующих об избыточном мышечном напряжении: похлопывания, поглаживания, «барабанные» движения (пальцами по поверхности), «крутящие» (например, пуговицу или медальон), жевание, раскачивающиеся движения (корпусом или отдельной частью тела) и т. п. Кроме того, показательны сжатые кулаки, «играющие желваки», неестественно «вывернутые руки» или «сплетенные ноги» и т. п. Существенным признаком является и то, как пациент пожимает руку – резко и суетливо, или медленно, размеренно, «продуманно», сильно, или, напротив, еле ощутимо. Причем в оценке необходимо учитывать, что «хороший» контроль мышечного напряжения не является положительной характеристикой. Напротив, это скорее свидетельствует о ригидности и «глубине поражения».

Кроме того, несомненно важными являются как походка, так и осанка пациента, поскольку это наиболее стабильные показатели мышечного напряжения⁴⁶⁹. Большое значение имеет, например, то, ходит ли человек «на носках» или «на пятках» (перенос центра тяжести), движется ли он ровно или пошатывается, тяжело, или прыжками, или же отклонившись в ту или другую сторону. «Сгорбленный» человек, подавшийся всем своим телом вперед, и человек с опущенными плечами, отклоняющийся назад, очевидно демонстрируют признаки избыточной защиты или, напротив, беззащитности, пассивности.

Наконец, прямым указанием на хронические мышечные напряжения являются жалобы пациентов на «спазмы», «тики», «подергивания», «судороги», «тремор», «ком в горле», «заикание», «невозможность расслабиться», «не сидится на месте», «суетливость», «беспокойство», «ночные пробуждения с напряжением всех мышц», «отдых не приносит удовольствия», «боли в плечах и (или) ногах», «слабость в руках», «парастезии», «чувство слабости», «быструю утомляемость» и т. п.

Достаточно точным диагностическим признаком существенной роли мышечного напряжения в структуре пограничного расстройства пациента является результативность использования препаратов, имеющих миорелаксирующий эффект, например банального феназепама. Зачастую пациенты рассказывают о различных и весьма примечательных «самодеятельных» формах снижения уровня «внутренней напряженности» (тревоги), которые напрямую связаны с достижением состояния мышечного расслабления: выраженные физические нагрузки (обязательное ежедневное посещение спортивного зала, где пациент занимается «до помрачения сознания», «тягает гири» и т. п.), бессмысленные, изматывающие прогулки[175] и т. п.

Теперь о заявленном «переносном смысле». Практически все аспекты невербальной коммуникации[176]⁴⁷⁰ обеспечиваются мышечным напряжением, кроме разве тех, что имеют предметную природу (украшения, одежда и т. п.). Коммуникация всегда эмоциональна, однако вербальная ее часть передает только означающие эмоциональных реакций, сами же эмоциональные реакции проявляются в общении невербально. При этом невербальное сообщение может быть преднамеренным (хотя и не всегда осознанным в должной мере) и носить качество знака⁴⁷¹, а может быть, и это наиболее существенно с точки зрения психотерапевтической диагностики, действительно неосознанным⁴⁷².

Поскольку ни «элементарные эмоции», ни собственно «эмоции» не являются результатом преднамеренной (сознательной) операции, то очевидно, что в таком невербальном виде психотерапевту представляется весьма существенная информация о неосознанном пациента[177]⁴⁷³. С другой стороны, механизм обратной связи может проявиться и неосознанным воспроизведением (в том числе и за счет ассоциативных процессов) паттернов «мышечной памяти». То есть, описывая какое-то эмоционально значимое событие, пациент иногда неосознанно производит какие-то действия (зачастую весьма редуцированные и смещенные относительно изначального предмета), которые также являются существенным свидетельством для психотерапевта[178]⁴⁷⁴.

Традиционно выделяют два канала невербальной коммуникации: паралингвистический и визуальный⁴⁷⁵, некоторые авторы указывают еще и тактильный. Первый – это канал передачи всех слышимых характеристик речи, кроме слов и предложений: скорость речи, тембр и громкость голоса, а также тон голоса и его модуляции (голосовая расстановка акцентов). Эмоциональная насыщенность голоса должна рассматриваться в контексте произносимого пациентами текста, именно так определяется субъективная значимость информации, передаваемой словами. Пациент меняет громкость и тембр голоса (уменьшает, снижает), когда переходит к сообщениям, которые кажутся ему наиболее существенными. Скорость речи может рассматриваться как показатель общей напряженности, однако, как правило, субъективно важные (интимные) суждения высказываются или очень быстро (с «проглатыванием» слов), или медленно (с «потерей» слов), возникающие паузы могут свидетельствовать как о нахлынувших «внутренних образах», так и о недостаточной осознанности актуализированной проблемы. Трудность в подборе слов (и возникающие здесь паузы) является признаком или нежелания пациента раскрывать какие-то нюансы, или необходимостью согласования потребностей, обозначившихся в «схеме», и возможностями «картины» (таковы, например, паузы, вызванные моральной «цензурой»).

Визуальный контакт служит для передачи тех аспектов коммуникации, которые можно увидеть: жесты, поза, лицевые экспрессии, движения глаз, а также одежда и макияж (о чем говорилось выше). О «языке жестов» существует достаточное количество литературы⁴⁷⁶, хотя приведенные в них формулы не всегда отвечают действительности, поскольку здесь необходимо учитывать как культуральный фактор, так и внешние воздействия,[179] а кроме того, делать «скидку», например, на психопатические структуры и т. п. Лицевые экспрессии весьма сложны для интерпретации, поскольку в том виде, в котором их представляют исследователи эмоций (от Ч. Дарвина до К. Изарда), они встречаются нечасто⁴⁷⁷. Более того, возникшая на психотерапевтической сессии эмоциональная реакция, как правило, находится под большим контролем пациента, чем обычно, так что психотерапевт получает для «анализа» мимику, «отягощенную» работой «картины» (рече-мыслительными процессами)[180]⁴⁷⁸. Особенно важными являются те трудноуловимые «мимические нюансы», которыми пациент сопровождает свой собственный рассказ или реплики психотерапевта: прищур, ухмылки, дрожание губ, «кислое» или «замершее» выражение лица и т. п.

Визуальный контакт с психотерапевтом («глаза в глаза») является весьма и весьма существенным диагностическим признаком⁴⁷⁹: действительно важные для пациента события он рассказывает, отводя глаза, однако это касается больше тех случаев, когда пациент говорит «истину», но не рассчитывает ни на помощь, ни на адекватное (100 %) понимание. Впрочем, с равным успехом он может и врать, отводя глаза, но это, как известно, можно делать и без «отвода глаз». Когда же какая-то субъективно важная информация произносится пациентом «глаза в глаза» психотерапевту, то здесь важно учитывать голос, которым осуществляется это произнесение. «В глаза» говорят или нечто «заготовленное», ранее уже «проговоренное», или же что-то очень «важное», «сокровенное», причем в этом случае психотерапевт «экзаменуется» пациентом на эмпатичность.

Ряд исследователей предполагает возможным интерпретировать движения глазных яблок⁴⁸⁰, но не надо забывать и о движении глаз, обеспечивающем те или иные познавательные и собственно сознательные процессы. Обобщенная схема «доступа к репрезентативной системе» через анализ движения глазных яблок, разработанная в нейролингвистическом программировании, в целом представляет определенный интерес и выглядит следующим образом.

Эти данные в какой-то степени соотносятся с данными нейрофизиологических исследований межполушарной асимметрии, где показано, например, что правое полушарие более эмоциогенно[181]⁴⁸¹. Однако в данном случае речь идет об относительно сложных эмоциях, образованных с участием рече-мыслительных процессов («чувства»), тогда как в отношении более простых эмоциональных проявлений, в ряде случаев, имеются и обратные свидетельства⁴⁸². В этой связи указанное толкование движения глазных яблок пациента необходимо признать относительным.

Тактильный канал менее информативный (в особенности для западной культуры), хотя имеет большое диагностическое значение: как, например, пациент использует его в общении со своими родственниками и знакомыми. Особенное место тактильному каналу невербальной коммуникации в психотерапии придает А. Лоуэн, впрочем, здесь речь идет об активной роли психотерапевта, который прикосновением может дать пациенту ощущение защищенности, принятия и т. п. Однако для достижения этой цели прикосновение психотерапевта, с одной стороны, не должно быть формальным, с другой, «теплым, дружелюбным, заслуживающим доверия и свободным от любого личного интереса, чтобы вселять уверенность в прикосновении». Собственно, психотерапевт при касании может получить информацию о силе физического напряжения, сухости кожи и т. п.⁴⁸³

Специфическим диагностическим методом «образа тела» является рисунок «мужчины» (или «женщины» – в зависимости от пола пациента) или же «автопортрет» в полный рост⁴⁸⁴.

В. Психотерапевтические техники

Психотерапевтическая техника, призванная устранить неадекватные (хронические) мышечные напряжения, должна удовлетворять нескольким требованиям:

· во-первых, способствовать достаточной релаксации;

· во-вторых, быть функционально адекватной;

· в-третьих, расслаблять хронические мышечные напряжения (как правило, специфичные: плечи, шея и т. п.);

· в-четвертых, быть осмысленной пациентом как осуществление поведения в отношении собственного поведения (для удовлетворения требования «самостоятельности пациента», формирования необходимых доминант и адекватного означивания поведения тела);

· в-пятых, она должна использоваться как практика, то есть естественный жизненный навык, «стиль поведения».

Для реализации всех этих требований необходимо соблюсти следующую последовательность действий.

Первый этап (подготовительный).

1) Психотерапевт собирает информацию о состоянии мускулатуры своего пациента.

2) Далее необходимо сформировать у пациента соответствующую композицию элементов «картины» («модуль»[182]): психотерапевт в доступной для пациента форме и максимально наглядно (с приведением примеров и аналогий) излагает пациенту данный психический механизм («мышечное напряжение»). Параллельно он означивает все соответствующие проявления дезадаптации у пациента, укладывающиеся в канву «хронического мышечного напряжения»; все «неясности» и «сомнения», возникающие у пациента, разъясняются самым тщательным образом.

3) Теперь необходимо в традиционном смысле этого слова «мотивировать» пациента на реализацию техники, то есть создать в «схеме» зону некоего «напряжения», «базис»[183]⁴⁸⁵, который «принудит» пациента действовать в соответствии с предлагаемыми ему инструкциями. Психотерапевт последовательно аргументирует два следующих положения[184]⁴⁸⁶. Во-первых, «хроническое мышечное напряжение имеется у всех и способствует усилению чувства тревоги, раздражительности, истощает, ведет к нарушению сна, ухудшает состояние здоровья» (отрицательное подкрепление – «страх»). Во-вторых, «расслабление мышц (релаксация), напротив, несовместимо с тревогой и агрессией, оно необходимо для улучшения качества жизни, повышает внутренний тонус и работоспособность, позволяет полноценно отдыхать, улучшает общее самочувствие» (положительное подкрепление, эффект которого, впрочем, будет очевиден только после успешных попыток реализации техники).

4) Наконец, психотерапевтом озвучивается «сущность техники» («инструкция»): «Необходимо избавиться от хронического мышечного напряжения. Этого можно достичь только систематическими упражнениями. Если в каждой мышце создать максимально интенсивное, но кратковременное напряжение, то она вынуждена будет расслабиться вместе с тем хроническим мышечным блоком, который в ней хранится. Следует сформировать “мышечную память” на состояние расслабления и не допускать появления новых мышечных “блоков”».

Второйэтап (освоение упражнения «Напряжение – расслабление»).

1) Изучение всех элементов упражнения.[185]

2) Тренировка упражнения.

Пациент получает задание: сидя на стуле, создать максимальное напряжение в указанном положении. Психотерапевт считает до семи, на счет «семь» необходимо расслабиться. Отдых с концентрацией на телесных (мышцы) ощущениях, фиксируется состояние расслабления. Через две-три минуты упражнение повторяется.

Если напряжение в какой-то из частей тела сохраняется после выполнения упражнения, то необходимо дополнительно выполнить краткосрочное (время в этом случае определяется индивидуально) и максимально интенсивное напряжение этой части тела. Возможны другие модификации упражнения.

Критериями полноценного расслабления являются 1) легкость в теле, 2) желание откинуться назад, 3) глубокий, спонтанный выдох (при необходимости можно рекомендовать сделать дополнительно 2–3 глубоких вдоха).

Третий этап (самостоятельная работа).

Наиболее целесообразно использовать следующую схему: пациент выполняет упражнение пять раз в день по пять подходов в течение пяти дней[186] (в дальнейшем упражнение проводится по необходимости); этого, как правило, оказывается достаточно для устранения избыточных и неадекватных мышечных напряжений, а также для формирования «мышечной памяти» на чувство полноценного расслабления.

Пациент получает бланк для фиксации результатов самостоятельной работы:

В клетках таблицы указывается количество выполненных подходов.

Четвертый этап (самоконтроль).

Четвертый этап представляет собой соединение элементов всех трех предыдущих.

1) Пациент должен следить за состоянием своего мышечного напряжения, самостоятельно определяя моменты перенапряжения. Необходимо увеличивать степень «телесного осознания»: когда, в каких ситуация возникает избыточное напряжение и т. п.

2) Всякий раз, определяя факт неблагополучия (избыточное мышечное напряжение), пациент предпринимает меры к расслаблению – как комплексные, так и частные (на отдельные группы мышц).

3) Пациент использует дополнительные упражнения и практики (лечебная физкультура, гимнастика, самомассаж и т. п.) с целью увеличения степени осознания своего тела, возможности произвольно контролировать напряжение мышц и т. п.

Дополнение

1) «Расслабление через растяжение».

При наличии тех или иных противопоказаний к выполнению упражнения «Напряжение – расслабление», а также дополнительно к нему предлагается техника «Расслабление через растяжение», механизм которой в целом схож с представленным выше. Поскольку же показано, что полноценная мышечная релаксация может быть достигнута через растяжение мышц⁴⁸⁷, а это менее «агрессивное» воздействие, то в ряде случаев использование этой техники более продуктивно.[187]

Упражнение выполняется в положении лежа (на твердой поверхности) в течение 40–50 минут один раз в день, каждый из элементов выполняется от 5 до 10 раз.

Упражнения выполняются с максимальной концентрацией на возникающих ощущениях напряжения, растяжения и расслабления.

2) «Снятие мышечного напряжения с помощью прямых воздействий».

В случае наличия у пациента хронического и сильно выраженного мышечного напряжения можно дополнить приведенные упражнения и непосредственным физическим воздействием на наиболее проблемные зоны (чаще всего на воротниковую зону, спину, лицо). При этом специально подготовленный помощник психотерапевта (профессиональный массажист) производит релаксационный массаж, чередуя его с упражнениями на внешнее растяжение мышц.

На подобном практическом подходе основано все направление телесно-ориентированной психотерапии.[188]

Примечание

В качестве дополнительных методов, позволяющих добиться не только полноценной мышечной релаксации, но и увеличения пластичности, интеграции телесных функций, могут быть рекомендованы техники пластико-когнитивной терапии[189]⁴⁸⁸ и терапии танцем[190]⁴⁸⁹, хотя они и не относятся к «средствам выбора».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.