Любовь

Любовь

Поскольку мы завершаем данное исследование, посвященное нашим отношениям с другими людьми, мне кажется, есть еще ресурс и тема, с которой я бы хотел вас оставить, — любовь. Наши жизни формируются любовью и теми, кого мы любим. Возможно, сегодня мы добились более глубокого понимания того, что выражено словами «любить ближнего своего, как самого себя».

Я считаю, что существуют различные виды любви. Часто мы начинаем с любви, которая складывается вокруг поведения. Возможно, это любовь, строящаяся вокруг сексуальности или взаимных симпатий — кто-то помогает мне выжить, я помогаю им выжить.

Далее мы, возможно, начинаем любить кого-либо за то, о чем они размышляют, что собой представляют, что знают. Вместо того чтобы испытывать влечение к кому-либо из-за его тела, марки его машины или того, сколько он зарабатывает, некто начинает нас привлекать в силу своего разума.

Более глубокий уровень любви начинается с того момента, когда вы начинаете разделять убеждения и ценности друг друга. Далее следует уровень, когда вы начинаете разделять идентичность.

Вы дружите с кем-то или поддерживаете какие-то отношения не из-за того, что он во что-то верит или что-то имеет, а из-за того, что он собой представляет.

Но наступает и такое время, когда мы поднимаемся до любви, которая превосходит все, что мы назвали ранее, — духовной любви. Я считаю, что она одинаково важна как при развитии отношений, так и при их прекращении.

В каком-то смысле можно утверждать, что если у вас есть отношения на духовном уровне, то они никогда не прекращаются. Любой, кто пережил смерть человека, которого любил, достигает той стадии, когда уже больше не может непосредственно воспринимать личность, поведение, убеждения и т. д. этого человека. Связь должна перейти на духовный уровень.

Я встречал людей, которые после смерти любимого человека или прекращения отношений перенимали тип поведения этого человека. Это иногда является очень полезной и важной частью обряда, который вам хотелось бы иметь при завершении отношений.

Когда этот человек присутствует, он выполняет функции определенной части системы. Но когда его больше нет, вам самому приходится обеспечивать эти способности. Иногда определенные убеждения и ценности становятся сильней. Иногда, как многие из вас могут обнаружить в процессе реимпринтинга, вы перенимаете некоторые аспекты идентичности этих значимых для вас людей.

Я полагаю, что этот процесс приобретает важность при проживании и переживании горя — внутренняя интеграция всех этих уровней отношений.

Несколько лет назад у моего отца случился инсульт, которого никто не ожидал. Ему было только пятьдесят семь. Приступ был настолько сильным, что никто не надеялся, что он проживет еще несколько часов. Поэтому вся наша семья прибыла в госпиталь, чтобы быть вместе с ним.

Мы начали делать все, что только могли, чтобы он поправился и продолжал жить. Я также делал все что мог и что позволял мой опыт в области медицины.

Он прожил первый день и продолжал жить на следующий. Однако при инсульте ситуация с течением времени ухудшается, потому что мозг увеличивается в объеме, а поскольку объем черепа остается прежним, то мозг начинает выдавливаться через нижнюю часть черепа. В результате происходит нарушение всех жизненно важных функций организма: температуры тела, дыхания, кровяного давление и частоты сердцебиений. Это достаточно интересный парадокс, поскольку, стараясь вылечиться, наш организм фактически сам начинает себе вредить. И мозг, который организует все это, оказывается поврежденным в первую очередь.

Состояние моего отца ухудшалось, и доктора заявили, что он в коме и больше не слышит нас. Но мы, разумеется, не теряли надежды и делали все, что только могли. Кроме того, мы верили, что он по-прежнему слышит нас. Однако его организм постоянно слабел, он потерял уже четверть своего веса, утратил зрение. Он не мог двигать правой половиной тела и не управлял левой.

Разумеется, мне было тяжело наблюдать, как мой отец, всегда сильный и ловкий, превращается в ничто.

На пятый или шестой день положение стало критическим. Это напоминало ситуацию, как если бы мы пытались вместе бежать изо всех сил и падали лицом в грязь. Из последних сил мы пытались подняться, но только вновь и вновь падали.

Моя мать и сестра — мы все просили отца подать знак, что он еще с нами. Мы все хотели сохранить ему жизнь.

Внезапно этот человек, который уже не мог самостоятельно производить мочеиспускание, слепой, до предела истощенный, с едва теплящейся в нем жизнью, поднял левую руку и, обхватив меня за голову и притянув ухом к своему рту, издал звук, в котором мне послышалось «Привет», но это было «Прощай». Затем он нащупал руку моей сестры и положил ее на свою руку, затем нащупал руку матери и положил ее на руку сестры, затем нащупал мою руку и положил ее на руку матери, а поверх всех наших рук положил свою. Это было его последним сознательным действием. Я никогда не видел ничего более прекрасного.

В эту ночь моей матери приснился сон, в котором она увидела отца. Ему снова было шестнадцать: именно столько ему было, когда они полюбили друг друга.

В этом сне она видела, что он уходит, и, конечно же, не хотела этого. Она хотела, чтобы он остался или взял ее с собой. Сперва она разозлилась, затем опечалилась.

Но она сказала, что он выглядел таким счастливым оттого, что может пойти туда, куда собрался (будучи опять шестнадцатилетним), и она не могла его остановить.

Потом он обернулся к ней и сказал, что она не может следовать за ним туда, куда он идет: ее время отправляться в путь еще не наступило. Ей может показаться, что пройдет еще немало времени, прежде чем они увидятся вновь, но в общем масштабе времени — это совсем небольшой срок. И тогда они опять будут вместе, уже навсегда.

Для меня это положительный импринт. Когда я думаю о моем последнем в жизни поступке, если бы мое тело превратилось в развалину, доставляло мне страдания и стало практически бесполезным — мой отец, бесспорно, имел полное право не желать жить дальше — если бы у меня было такое же присутствие духа, чтобы подвести черту, завершить все свои земные дела так, если бы я мог использовать все, чему научился в НЛП, чтобы сделать нечто подобное в завершение своего физического бытия, тогда бы и моя жизнь и мои труды были не напрасны.

Именно это я и хочу получить от НЛП.

Когда придет время, для вас все изменится и вы ничего не сможете с этим поделать, и случится то, о чем вы и помыслить не могли, — «вам останется лишь быть совершенно безупречным в самом себе», как сказал Дон Хуан Карлоса Кастанеды.