Взгляд на жизнь ребенка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Взгляд на жизнь ребенка

Основные особенности психической гигиены ребенка соответствуют особенностям физиологической гигиены.

Многие из тех, кто просил меня о распространении нашего метода, отработанного на малышах, для детей более старшего возраста, сомневались, возможно ли это. Предполагаемые проблемы относились, скорее, к области воспитания.

«Ребенок должен научиться подчиняться чужой воле более, нежели своей». Не окажется ли наш свободный ученик не способным к серьезным усилиям для исполнения необходимой, но нелюбимой работы? Наконец, научится ли он жертвовать? Человеческая жизнь нелегка и наполнена не одними удовольствиями.

Некоторые мои критики говорили: учиться трудно уже в шесть лет, еще сложнее в семь. Вот мерзкий призрак таблицы Пифагора, сухая гимнастика ума, навязанная грамматикой. Что вы будете делать? Просто не станете этим заниматься? Или признаете, что иногда необходимо принуждать ребенка?

Очевидно, все эти сомнения связаны с различными интерпретациями принципа «свободы», заявленного в качестве основополагающего принципа моей педагогической системы. У меня все эти опасения вызывают, скорее, улыбку. Когда-нибудь, в будущих переизданиях этой книга, можно будет уже не обсуждать подобные вопросы. Однако сегодня они еще актуальны, а значит, я должна прокомментировать ситуацию.

Надо признаться, дать прямой, ясный, исчерпывающий ответ — нелегко. Мы обсуждаем такие глобальные проблемы, по поводу которых у каждого имеется свое устоявшееся мнение.

Попробуем воспользоваться аналогией. Скажем, в уходе за маленькими детьми правила гигиены дают великолепные результаты, и это косвенно отвечает на все поставленные вопросы. Как было раньше? Младенца туго пеленали, чтобы выпрямить его ножки. Ему подрезали уздечку языка, чтобы он смог заговорить. Ребенок постоянно находился в чепчике, чтобы ушки росли прижатыми к голове. Положение лежащего ребенка жестко определялось взрослыми, и родителям приходилось постоянно переворачивать младенца, предохраняя мягкий череп от деформации. Заботливые мамы часами колдовали над приплюснутым носиком ребенка, чтобы сделать его прямым и красивым. Едва родившемуся человечку вдевали в уши золотые колечки, потому что они благотворно влияют на зрение. Многие из этих традиций уже забыты, но кое-что используется до сих пор.

Вспомните, сколько всего было придумано, чтобы научить ребенка ходить! С первых недель жизни, когда нервная система младенца еще не достаточно развита и ребенок не может координировать свои движения, родители каждый день тратили время на то, чтобы «научить его ходить». Они поддерживали тельце новорожденного в вертикальном положении и, глядя на беспорядочные движения ножек, убеждали себя, что готовят ребенка к ходьбе. Когда действительно, наконец, малыш начинал переставлять ножки, родители приписывали этот успех своим тренировкам. На следующем этапе, умея передвигать ноги, но еще, будучи не в силах сохранять равновесие, а значит, держаться на ногах самостоятельно, ребенок попадал в веревочные ходунки. Родители, управляя ремешками, удерживали младенца от падения и водили рядом с собой по земле. Некоторые мамы помещали детей в особые расширяющиеся к низу корзинки на колесиках. Широкое основание делало их устойчивыми. Малыш опирался туловищем и ручками о верхний край корзины и, перебирая ножками, передвигался — как бы ходил, по-прежнему не умея самостоятельно держаться на ногах.

Сегодня мы и не представляем, как выглядят особые мягкие валики, которые надевали на головки детей, когда считали их уже способными к самостоятельной ходьбе и вынимали из корзинок на колесиках. Малютки, приученные к постоянной внешней поддержке, всевозможным подпоркам и внезапно предоставленные сами себе, беспрестанно падали. Валики предохраняли головки от серьезных травм.

Что же дал нам научный подход к воспитанию детей? Наука не открыла каких-либо совершенных способов выпрямления носов и ушей, не помогла родителям ставить младенцев на ножки сразу после рождения. Наука убедила нас в том, что природа сама позаботится о правильности черт лица, что человек прекрасно заговорит даже с не подрезанной уздечкой языка, что ножки сами собой выпрямятся и научатся шагать без всякого постороннего вмешательства.

Итак, предоставим действовать природе. Чем более ребенок будет свободен в своем развитии, тем быстрее и совершеннее он обретет свою форму и способности. И вот уже пеленки позабыты во многих семьях. Ребенок лежит в свободной позе, его ножки свободны. Его не заставляют ходить преждевременно. Настанет момент — он сам встанет и пойдет.

Сегодня практически все родители придерживаются такого мнения. Поэтому пеленки, корзинки на колесиках и ходунки постепенно исчезают из магазинов. А дети все же растут с прямыми ножками и начинают ходить даже раньше, чем в былые времена.

Какое облегчение для родителей! Нелегко сознавать, что ножки, носик, головка и ушки любимого ребенка всецело зависят от твоей заботы. Какая огромная ответственность! Насколько спокойнее понимать, что природа обо всем позаботилась. Я предоставляю ребенку свободу и наблюдаю его расцвет, это вечное чудо.

Нечто подобное происходит и с внутренней жизнью малыша. Мы так озабочены: необходимо формировать характер, развивать ум и чувства. И мы спрашиваем себя: как это делается? Мы стремимся проникнуть в душу ребенка, мы ставим ему жесткие рамки — и напоминаем тех матерей, которые вытягивали носики и прижимали ушки младенцев. Мы прячем наши тревоги за подобием успеха, а между тем человек уже рождается с характером, умом и чувствами. Если нет — мы бессильны. Как сформировать характер дегенерата, развить ум идиота, чувства сумасшедшего? Если на самом деле, воздействуя на душу ребенка, можно сформировать его личность, то почему не обратить всю энергию на самых обездоленных? Однако этого не происходит.

Таким образом, мы не являемся создателями — ни внешних форм, ни внутренних. Природа, творение — вот кто всем управляет. Если мы поймем это, то, следовательно, примем за основу принцип «не мешать естественному развитию» и, вместо бесчисленных вопросов о формировании характера, ума, чувств, сформулируем единственный вопрос всей педагогики: как предоставить ребенку свободу.

Эта свобода основана на тех же принципах, которые наука сформулировала относительно форм и способностей растущего тела. Свобода, при которой голова, нос, уши и умение ходить достигают своего идеального уровня под воздействием природных сил самого человека. Свобода — уникальное средство максимально развить личность, характер, ум, чувства, а заодно дать нам, руководителям, покой и возможность наблюдать чудо взросления. Эта свобода в первую очередь освобождает взрослых от тяжелого груза ложной ответственности и мнимого страха.

Детская гигиена не ограничивается только антропологическими картинками, убеждающими нас, что тело способно развиваться само по себе. Сегодня нас удивляет пренебрежение чистотой и элементарными правилами питания. Матери раньше не мыли ни свои соски, ни ротик младенца. Кормили, когда попало. Стоило ребенку заплакать, как его прикладывали к груди. В случае желудочного расстройства ребенок от боли плачет чаще, значит, его чаще кормили, усугубляя положение страдальца. Я видела, как матери, качая на руках новорожденного с высочайшей температурой, беспрестанно вкладывали в его дрожащий ротик сосок, надеясь унять детский плач. И с какой искренней самоотверженностью это делалось!

Наука сформулировала очень простые правила. Во-первых, насколько возможно, соблюдать чистоту. Второе правило — такое очевидное, что родители удивились, как раньше сами не догадались: ребенок, как и взрослый, должен питаться регулярно и съедать следующую порцию, только переварив предыдущую. Он должен есть не постоянно, а через определенные промежутки времени, соответствующие его физиологическим возможностям. Не следует давать хлебные корки грудному младенцу, как делают порой крестьянки, потому что он может поперхнуться крошками.

Встревоженные родители задают вопрос: как же теперь успокаивать плачущего малыша? Но скоро на собственном опыте убеждаются, что ребенок почти не плачет. Совсем не плачет. Новорожденный двух недель отроду спокойно переживает двухчасовой перерыв между кормлениями. Глазки открыты, никакого нетерпения. Молчит, словно сама природа в минуты торжественной тишины. Почему он плакал раньше? Это был знак, который говорил о страданиях.

Туго спеленутый младенец, оставленный на попечение безответственной няньки. У него не было ни своей комнаты, ни кровати.

Современная наука сформировала квалифицированных нянь, узаконила детские комнаты и кроватки, специальную одежду. Детское питание сегодня готовится на крупных предприятиях под контролем медиков. Весь современный мир открыт перед ребенком. Он действительно новый человек, имеющий свои права, в частности, право на жизнь, и для него создана специальная среда.

Если мы говорим, что духовно ребенок должен быть свободен, потому что творящая природа формирует его, не мы, это не означает, что мы бросаем малыша, лишаем его нашей заботы. Оглянемся вокруг. Мы увидим, что, хотя не можем напрямую воздействовать на характер, ум и чувства ребенка, все же несем определенную ответственность, которой до сих пор пренебрегали. А ведь это тоже вопрос жизни и смерти — духовной.

Свобода не означает одиночества. Но мы от иллюзий обращаемся к реальности. Наши заботы о детях становятся более эффективными и полезными для них.

Ребенок свободен сегодня только физически. Гражданские права ребенка в XX веке

Гигиена освободила ребенка физически. Внешние факторы, заключающиеся в освобождении от тесных свивальников, в жизни на свежем воздухе, — наиболее значимы, но они лишь средство достижения свободы. Гораздо важнее — освобождение на пороге жизни от угрозы болезней и смерти. Мы исправили несколько главных ошибок, и дети не только перестали погибать в таком количестве, но они растут гораздо лучше, здоровее. Только ли правильный режим сделал их такими красивыми? Не совсем. Как сказано в Евангелии, кто может заставить человека вырасти хоть на вершок? Гигиена лишь освободила тело ребенка, убрала внешние препятствия, мешавшие его росту, естественному развитию. И все почувствовали облегчение. Теперь каждый говорит: дети должны расти свободно. Прямая связь между физическими условиями жизни и желанной свободой всеми признана.

Теперь о ребенке заботятся, как о цветке. Уже давно всякое ухоженное растение в саду или огороде обладало теми привилегиями, которые мы сейчас предоставили детям. Хорошее питание, свежий воздух, подходящая температура, надежная защита от паразитов, вызывающих опасные заболевания.

Старое сравнение: дети — цветы жизни. Сегодня оно стало реальностью для детей из благополучных семей. Но все же ребенок не цветок. Это человек. То, что достаточно для растения, мало для человека. Подумайте, как несчастен паралитик, ведущий растительное существование. Как человек он уже мертв. Мы говорим про таких людей с грустью: «У него осталось только тело». Ребенок-человек — вот что важно для нас. Мы должны представить его частью нашего шумного мира людей, героически стремящихся жить.

Каковы же права детей? Ведь дети — это особый класс общества, не хуже, чем рабочие. Дети тоже трудятся, создавая человека в себе. Они — будущие поколения. Они устают от физического и духовного роста, продолжая работу, совершенную их матерями несколькими месяцами ранее. Им досталась самая трудная задача. У них ничего нет, кроме внутреннего потенциала. Но они должны все исполнить в мире, который, в том числе и по вине взрослых, так сложен. Что делаем мы, чтобы помочь нашим детям, неопытным пилигримам в незнакомой стране? Ведь они рождаются более хрупкими и беспомощными, чем щенки и котята. Им предстоит в короткий срок стать людьми, частью огромной культуры, созданной усилиями многих предшествующих поколений.

В наше время, когда цивилизация, то есть возможность хорошо жить, основана на законах, с таким трудом завоеванных, какими правами обладает ребенок, живущий среди нас, слабый и неразумный? Он напоминает Моисея, плывущего в корзинке по водам Нила. Он — будущий избранник народа, но найдется ли принцесса, которая, проходя мимо, случайно заметит его.

Случаю, удаче, любви — вот чему мы доверяем детей. Посмотрим, распространяются ли социальные права на ребенка, пришедшего в наш мир.

На дворе XX век. Но до сих пор во многих странах, считающих себя цивилизованными, существуют приюты для брошенных детей. Что такое эти приюты? Малыш никогда, никогда не увидит дорогих ему людей. Его имя опозорено, его состояние конфисковано. Даже самый отвратительный преступник имеет право на воспоминания. Он помнит свою мать, как слепец помнит краски солнца. А наш ребенок словно слеп с рождения. У преступника больше прав, чем у него. Хотя никого нет невиннее на свете. В эпоху унизительной тирании приговоренные взывали к правосудию, и, в конце концов, следовал освободительный взрыв. Люди, измученные тиранами, брошенные во мрак и страдания, своими несчастьями пробудили народ. Тогда был провозглашен важнейший принцип: перед законом все равны. Кроме детей. Общество не замечает, что дети — тоже люди. Они для взрослых лишь цветы человечества. Но ради спасения чести и доброго имени какое общество не пожертвует цветами?

Младенец в нашем обществе — вещь, правда, вещь престижная. Юная девушка, собирающаяся замуж, мечтает о роскоши, которой окружит ее супруг: «У меня будет кухарка, горничная и малыш». Только в последнее время стало считаться постыдным, если мать отказывается кормить ребенка из лени. В пример восхищенно приводят цариц и императриц, которые сами кормят своих детей. Наука провозгласила это материнским долгом на основании физиологии. Материнское молоко для ребенка полезнее любой другой пищи. И все же этот закон признан далеко не каждой женщиной. Материнское молоко не приготовишь на фабрике. Его тщательно создала природа. Для каждого новорожденного.

Здесь мы имеем дело с правом частной собственности, не подлежащим сомнению. Если голодный украл кусок хлеба, его называют вором, наказывают, изолируют от общества. Право частной собственности — основа нашего социума. Управляющий, ограбивший своего хозяина, продавший его имущество и растративший деньги ради собственного удовольствия, совершил хитроумное преступление. С маленькими детьми подобные преступления случаются ежедневно. Какая собственность может быть священнее, чем молоко собственной матери для младенца. В его законных правах на эту собственность нет никаких сомнений. Это единственный капитал ребенка — молоко, оно появляется вместе с ним и для него. Здесь все его сокровища. Сила жизни, роста — все в этой пище. И если лишенный молока младенец вырастет слабым, рахитичным, обреченным на нищету и плохую работу, что будет с ним? Кто возместит утраченное? Кто удивится, когда этот ребенок, превратившись в мужчину, предстанет перед общественным судом за преступление?

Не признавать прав ребенка, но уважать права взрослых — какое лицемерие! Признавать права тех, кто может постоять за себя, может протестовать и оставаться варварами по отношению к слабым. Почему? Потому что, хотя есть люди, более или менее образованные, все они одинаково нецивилизованны, считаясь только с правом сильнейшего.

Если мы серьезно рассматриваем вопрос о воспитании ребенка, необходимо оглянуться и уяснить, какой мир мы приготовили для него Хотим ли мы, чтобы он стал, как мы, глухим к жалобам слабых, кто бы не уважал, как мы, прав беспомощных? Хотим ли мы сделать его наполовину цивилизованным человеком, по отношению к равным себе, наполовину хамом — там, где он встречает лишь угнетенных и невинных?

Бесправный ребенок — словно вывихнутая рука. Человечество не может трудиться над своим моральным совершенством, пока не вправит руку. Вопрос социализации детей — самый сложный и серьезный. Это вопрос нашего настоящего и будущего. Если мы знаем о страшной несправедливости, чтобы не сказать преступлении, но не обращаем на нее внимания, разве мы остановимся перед насилием над ребенком?

Как мы встречаем детей, приходящих в мир

Посмотрите, для ребенка почти ничего нет в нашем мире. Лишь самые богатые ребятишки имеют свою комнату или хотя бы уголок. Представьте хоть на миг, что и вам приходится переносить все эти мучения!

Представьте, что вы оказались в стране великанов, с длиннющими ногами, огромными телами, очень ловкими и умными по сравнению с нами. Хотите зайти к ним в дом — каждая ступенька по колено. Без помощи великанов не справиться с лестницей. Хотите сесть — стул по плечо. Карабкаетесь с трудом и все равно падаете на пол. Хотите почистить одежду — щетка так тяжела, что вы не можете удержать ее в руках. Хотите мыться в тазу, но не в силах его поднять. Если бы вы знали, что великаны готовились к вашему появлению, то, вероятно, ска-зали бы, что они плохо позаботились о вашем благополучии.

Ребенок находит все, что ему нужно, среди кукольных вещиц. Но эти изящные, разнообразные предметы сделаны не для него. У куклы есть дом, свой шкаф, своя кухня. У нее есть все, что требуется человеку, — только очень маленького размера. Среди этих вещей ребенок не может жить — лишь играть. Мир дан ему как игра, потому что никто не видит в нем настоящего человека. Стремясь стать взрослым, малыш натыкается на иронию окружающих великанов.

Дети ломают игрушки — всем известно. Разрушение того единственного, что сделано специально для него, доказывает разумность ребенка. Мы говорим: «Мальчик ломает машинку, потому что хочет понять, как она устроена». На самом деле проказник ищет что-нибудь интересное хотя бы внутри машинки, ведь снаружи она ничем не привлекает его. Иногда ребенок ломает игрушки яростно, словно от обиды. Мы считаем его злобным.

Ребенок хочет жить по-настоящему среди настоящих вещей. Хочет сам умываться, одеваться, причесываться, подметать свою комнату. Ему нужен свой стол, стул и шкаф. Он мечтает трудиться по-настоящему, добиваться цели, обустраивать свою жизнь с комфортом. Не только поступать «как взрослый», но становится взрослее. Это главное в его натуре, это его «миссия».

Мы видели в нашем Доме ребенка детей — счастливых и терпеливых, неторопливых и точных, как самые опытные рабочие, удивительно бережно относящихся к вещам. Для счастья им надо немного: повесить курточку на крючок, прибитый на стенку на расстоянии вытянутой детской руки, тихо и ловко переставить стульчик, чей вес соответствует детским силам. Решение удивительно простое. Создайте для ребенка пропорциональную среду и позвольте ему там жить. Тогда в нем разовьется активность, к которой он и сам стремится. Поскольку это уже не игра, а пробуждение души. В гармоничном окружении ребенок занят интеллектуальной работой, как росток, что укоренился в почве и может теперь расти и развиваться единственным способом — упорным повторением каждого упражнения.

Посмотрите на детей, погруженных в свои занятия, медлительных по причине конституциональной незрелости (так медленно ковыляют младенцы на своих пока коротеньких ножках), и вы почувствуете, как в них созревает жизнь, словно в коконе бабочка. Помешать им — значит совершить преступление против жизни. Но как обычно поступают с детьми? Постоянно отрывают от занятий, без всякой причины, без уважения, как хозяева поднимают бесправных рабов на плантациях. Уважать ребенка наравне со взрослым — эта идея кажется смешной многим из нас. Зато как свирепо кричим мы порой малышам: «Не перебивай меня! Не мешай мне!»

Если ребенок чем-то занят, например ест, взрослый непременно рядом, кормит с ложечки. Ребенок хочет надеть фартучек — взрослый первым хватает одежку и напяливает на неразумное чадо. Детей все время оттесняют, грубо и бесцеремонно. А ведь сами мы очень ревниво относимся к своим делам и смертельно обижаемся на тех, кто пытается перехватить инициативу.

Что сталось бы с нами, если бы мы попали в рабство к людям, не способным понять наши чувства, в рабство к могучим великанам? Представьте, едите вы спокойно, с удовольствием свой ужин (вы-то знаете, как приятно наслаждаться свободой), вдруг великан вырывает у вас ложку из руки и заставляет глотать кусок за куском с такой скоростью, что вы почти давитесь. Ваши робкие протесты («пожалуйста, помедленнее») ни к чему не ведут, кроме сердечной тоски и расстроенного пищеварения. В другой раз вы, мечтая о чем-то чрезвычайно приятном, не спеша натягиваете пальто, с той грацией и свободой, какую встречаешь в человеке, полностью погруженном в себя. Великан бросается к вам, одевает за секунду и тащит на улицу. Вы чувствуете себя так им униженным, что пропадает всякое удовольствие от прогулки.

Наша пища — это не только проглоченный суп, а наше здоровье зависит не только от прогулок, но и от свободы, которая должна присутствовать во всем, что мы делаем. Мы обиженно сопротивляемся насилию — не из ненависти к великанам. Из любви к тому внутреннему побуждению, которое управляет нашей жизнью. Есть нечто внутри нас, чего мы и сами не знаем. Один Бог знает. Это нечто прорывается неожиданно для нас самих, чтобы мы исполнили свое предназначение. Не любовь ли дает нам пищу и здоровье во всем, что мы делаем в жизни, даже в мелочах? Поэтому говорят: «Не хлебом единым жив человек». Насколько велика эта потребность в детях, у них акт творения — в самом расцвете.

Между тем им приходится бороться за каждый шаг. Они познают мир, пытаются все потрогать. «Не трогайте!» — кричат им со всех сторон. Они пытаются взять что-нибудь на кухне, приготовить из остатков обеда свое собственное блюдо. Их прогоняют и безжалостно возвращают к игрушкам. Как часто драгоценные минуты сосредоточенного внимания, когда раскрывается душа ребенка, бывают грубо разрушены взрослыми. Минуты, когда, повинуясь внутреннему чувству, ребенок наугад ищет в окружающем мире то, что даст пищу его уму Не кажется ли нам, что мы навсегда уничтожаем что-то важное?

Представьте себе обыкновенного взрослого человека, как большинство людей, но охваченного вдохновением, какое бывает лишь у гениев. Представьте поэта в минуту, когда рождается строка, или математика, нащупавшего решение грандиозной задачи, или художника, вообразившего прекрасный образ, который ему необходимо запечатлеть на холсте. Представьте, что этих людей грубо прервали, например, чтобы сыграть партию в шахматы. «Ах, — скажут они, — вы не могли совершить ничего ужаснее. Вы уничтожили наше вдохновение. Человечество осталось по вашей вине без поэмы, без картины, без полезного изобретения».

А ведь ребенок теряет не одно из произведений — он теряет себя. Потому что шедевр, создаваемый силой его внутреннего гения, это новый человек. Детские капризы, злость, побеги из дома — возможно, все это тайные знаки несчастья, которые посылает непонятая душа.

Страдает не только душа. Тело тоже страдает, поскольку у человека физическое состояние всегда связано с душевным.

В одном приюте был ребенок ужасно некрасивый, но почему-то нежно любимый воспитательницей. Эта женщина сказала однажды Директору, что малыш очень похорошел. Начальница осмотрела подопечного, сочла его уродцем и решила, что привычка помогает людям Не замечать чужих недостатков. Несколько месяцев спустя вновь в разговоре возникла эта тема. Новый осмотр привел руководительницу к заключению, что любовь ослепляет. Однако еще через некоторое время воспитательница вновь заявила, что ее любимец по-настоящему хорош, никто с этим не поспорит. Пораженная начальница вынуждена была признать правоту своей сотрудницы. Внешность ребенка разительно изменилась под влиянием любви.

Когда мы думаем, что даем ребенку все, если кормим и одеваем его, на самом деле мы не даем ему даже этого. Пища и свежий воздух не поддержат тело человека, физиология его зависит от внутреннего состояния, единственного источника жизни. Тело ребенка живет радостью души.

Физиология учит нас многому. Скромный завтрак на свободе лучше усваивается организмом, чем роскошная трапеза в тесноте и духоте, на вольном воздухе организм активнее. Обед в компании милых друзей гораздо питательнее, чем пиршество за столом тирана в обществе подобострастных слуг. Свобода — вот что важно. Там, где нас притесняют, невозможно сохранить здоровье.

Состояние физического здоровья человека зависит от состояния его духа

Физиология объясняет этот феномен. При нравственных переживаниях меняется работа наших внутренних органов, так что, описывая эти изменения, можно передать различные чувства: боль, гнев, тоску, радость. Например, если человек испытывает боль, функции желез и сердечной мышцы угнетаются. Отсюда бледность, утомленность, сухость во рту (слюнные железы не вырабатывают слюну), расстройство пищеварения (не вырабатывается желудочный сок). У страдальца пропадает аппетит, его тело слабеет, возрастает риск инфекционных заболеваний.

Тоска, скука — сжимают сердце. От этого можно даже потерять сознание. Говорят в народе: «Она умирает со скуки». Но рефлекторно мы восстанавливаем здоровье, словно срабатывает автоматический предохранитель. Зевота, то есть глубокий вдох, наполняет легкие воздухом, кровь приливает, сердце начинает вновь активно работать. Гнев вызывает сужение кровеносных сосудов. Человек сильно бледнеет, у него может разлиться желчь. Если мы радуемся, кровеносные сосуды расширяются, наполняются кровью, работа всех органов облегчается. Лицо у веселого человека румяное, пищеварение отличное. Все питательные вещества прекрасно усваиваются. Легкие наполнены воздухом, кислород сжигает все шлаки, организм не загрязняется. Радость — это прилив здоровья.

У нас в Италии есть еще одно доказательство влияния духа на физическое здоровье. После отмены смертной казни в стране преступников стали карать пожизненным заключением. В современных тюрьмах камеры устроены в соответствии с требованиями гигиены и формально не могут нанести вреда здоровью. Однако в камере нет никакой духовной пищи. Голые серые каменные стены, узкая полоска земли, где можно подышать свежим воздухом. Вокруг тюрьмы прекрасная природа, но скрытая от глаз заключенного. Чего не хватает телу человека? Есть защита от непогоды, свежий воздух, удобная кровать и полноценное питание. Заключенный отдыхает вдоволь. Он ничем другим не занят. Идеальные условия для того, кто хочет бездельничать и вести растительный образ жизни. Но человек в камере не слышит никаких звуков, человеческих голосов, не видит ярких красок, до него не доходят новости из большого мира. Одинокий, душевно опустошенный. Время тянется бесконечно, дни, недели, месяцы, годы… Опыт показал, что несчастные не живут долго. Сходят с ума и умирают. Если бы заключенный был растением, он жил бы прекрасно. Но человеку нужно иное. Душевная пустота смертельна даже для закоренелого преступника. Так мы устроены. Плоть умирает без духовной пищи, как дуб высохнет без удобрений в почве и кислорода в воздухе. Это медленная и мучительная смерть. Умереть от голода через девять дней, как граф Уголин, страшнее, чем сгореть на костре за полчаса, как Джордано Бруно. Но умереть от духовного голода за неопределенное количество лет — это высшая жестокость. А что произойдет с ребенком, если даже грубый сильный преступник погибает от пустоты души?

Что произойдет с ребенком, если мы не примем во внимание потребности его внутренней жизни? Его тело хрупко, кости еще мягкие, мускулы слабенькие. Он действительно нуждается в пище и кислороде, но также и в радости.

Взгляд на современное образование. Правила воспитания и обучения

Взрослые отправляют детей в игровые комнаты, запрещая делать то, что действительно способно их развивать. В то же время в области морали требуют, чтобы дети им подражали. «Делай, как я». Ребенок в представлении взрослых взрослеет, не развиваясь, а подражая. Словно отец говорит сыну: «Смотри, какой я большой. К вечеру, когда вернусь с работы, ты должен подрасти еще на 15 сантиметров».

Воспитание упрощено до предела. Ребенку читают героическую историю и приказывают: «Будь героем». Ему рассказывают о хорошем поступке и советуют: «Будь добродетельным». Ему указывают на необыкновенную личность и требуют: «Стань великим», — думая, что наставили малыша на путь истинный.

Если дети демонстрируют агрессивность, недоброжелательность их убеждают, что у них все есть, они должны быть счастливы, имея родителей. А в заключение добавляют: «Дети, будьте счастливы. Ребенок должен всегда радоваться». Вот так удовлетворяются внутренние потребности детей. Взрослые формируют характер и душу ребенка, как когда-то выпрямляли ему ножки, стягивая их пеленками.

Иногда строптивые дети демонстрируют бессмысленность такого воспитания. В этом случае им читаются рассказы о бесчестности подобной неблагодарности, об опасностях непослушания, об уродстве гнева. Почему-то истории о гибельной слепоте и о невозможности ходить в связанном состоянии не популярны.

То же и с материальными вещами… Мать говорит сыну, обреченному сидеть весь день, скорчившись за школьной партой (общество считает необходимым именно так учить детей): «Веди себя хорошо. Ты позоришь меня!» Услышит ли она когда-нибудь в ответ: «Вы мешаете мне развивать волю и характер. Я кажусь злым, потому что пытаюсь сопротивляться. Как я могу вести себя хорошо, если меня приносят в жертву?» Для кого-то эти слова прозвучат как откровение. Для кого-то как грубость. Но есть очень простой способ добиться от ребенка того, что мы хотим. Надо заставить его делать только то, что нам надо. Тогда мы приведем детей (силой, конечно) к благу, к жертве. И вот перед нами воспитанный ребенок.

Управлять ребенком, подавлять его, принуждать к послушанию — вот основа современного воспитания. Мы прибегаем к любым средствам, даже к насилию. И все только ради блага ребенка. Иначе невозможно руководить им. Именно это мы называем «воспитанием воли у детей».

Достигнув первых успехов, воспитатель выясняет, что самое трудное лично для него, а затем перекладывает эти проблемы на детские плечи, чтобы ученики согнулись под тяжестью нелегкой жизни взрослого человека. Но бывает и хуже. Взрослый заставляет ребенка делать то, на что никогда не хватило бы его собственных сил. Например, неподвижно слушать скучного лектора по три-четыре часа в день — на протяжении многих лет.

Учитель формирует менталитет ребенка. Как мы учим?

В школе то же самое. Учителю положено формировать ученика. Развитие ума ребенка — в его руках. Его долг и ответственность поистине велики! Перед ним стоит бесчисленное множество проблем, словно стена между наставником и учениками. Для начала нужно что-то придумать, чтобы привлечь внимание детей, внедрить в их сознание то, что считается необходимым. Как заставить учеников запомнить урок? Приходится осваивать психологию, особенности восприятия, механизмы формирования и присвоения идей. Затем постепенно, очень медленно переходить к более сложным материям. И все это, чтобы обучить детей.

Основательно подготовленный педагог хочет теперь развивать ум ребенка. Но это непросто. Главная трудность: ребенок должен быть согласен. Поэтому начинается обучение с воспитания. Необходимо прежде дисциплинировать класс, а уж потом силой (если не получается добровольно) заставить детей соглашаться с учителем, помогать его работе. Иначе всякое обучение стало бы невозможным, а школы ненужными.

Еще одна проблема — приходится экономить детские силы, то есть использовать их, но не транжирить. Сколько времени дать на отдых? Какова разумная продолжительность урока? Например, 45 минут занятий, потом 10 минут перемены? Но четвертый урок должен быть короче на 15 минут. Следующий — еще на 15 минут. В конце дня мы придем к пятнадцатиминутной перемене после десятиминутной работы. Как лучше расположить предметы в течение дня? Начать с математики или с диктанта? Когда дети готовы писать, в 9 или в 11 утра?

Заботы учителя этим не ограничиваются. Как писать на доске так, чтобы дети все хорошо видели? Ведь если они не разглядят надпись как следует, они не поймут материал. Как должна быть освещена эта черная доска, каков оптимальный размер белых меловых букв на ней? Все важно. Ребенок, сидящий на последней парте, принужденный всматриваться и заучивать, не должен чрезмерно напрягаться, чтобы не потерять зрение со временем.

Кто подумал о невыносимом положении учителя? Его можно сравнить с молодой женщиной, которая, ожидая первого ребенка, стала бы задавать множество вопросов. «Как я произведу на свет ребенка, если не знаю анатомии? Как устроен скелет? Нужно разобраться в строении костей. Как к ним крепятся мышцы? А сердце? Сможет ли оно без устали биться всю жизнь до самой смерти?» Или сказала бы о новорожденном: «Он ведь не сможет ходить, пока не усвоит законы равновесия. Если будет сам разбираться, годам к двадцати справится, не раньше. Я буду учить его с первых дней, чтобы малыш пошел как можно раньше».

Это напоминает учителя, формирующего ум ребенка. Ученик развивается настолько, насколько его развивает педагог. То есть дети Должны знать все то, чему их учат, и не понимать ничего, кроме того, что положено понять.

Вот инспектор приезжает в школу и опрашивает детей. Если он доволен их ответами, то обращается к учителю со словами восхищения. Ведь знания учеников, несомненно, его заслуга. А уж дисциплина, привычка класса слушать — это точно его рук дело. Бог присутствует в школе в виде распятия на стене, но творец здесь — учитель.

Педагог владеет различными методиками осуществления своей нечеловеческой цели. Советы психологов, дидактов, физиологов помогают правильно обустроить кабинет, сочинить программы, распределить часы…

Давайте посмотрим на урок по нашей методике глазами психолога. Так мы сможем увидеть последовательность психических процессов возникающих в ребенке. Мы увидим, как, упражняясь, ученик не только учится чему-то, но действительно развивает свой ум, причем сам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.