Наказывающий

Несколько лет я вел курс психотерапии для участников войны во Вьетнаме в медицинском центре для ветеранов Сан-Диего. Боб, 32 лет, был клиентом в моей группе. Он вырос в маленьком фермерском городке в центральной Калифорнии. Его юность была отмечена агрессивным поведением и частыми драками. Но, по стандартам своего городка, Боб был нормальным здоровым мальчиком. На самом деле он был довольно популярен. Он был «звездой» футбольной и борцовской команд, а его постоянная подружка была лидером команды поддержки.

Боб закончил школу в самый разгар войны во Вьетнаме. Его отец был в морской пехоте, а все друзья записались добровольцами. Мысль о том, чтобы остаться в стороне, никогда не приходила ему в голову.

На второй день пребывания во Вьетнаме погиб его лучший друг. Боб оцепенел, как он сам рассказывал. Это оцепенение росло все время его девятимесячного похода, помогая пережить ужасы Вьетнама. По его оценке, он убил несколько сотен вьетконговцев. Во время боя в окрестностях одной из деревень смерть нескольких друзей превратила его в «берсеркера». Он напал на деревню с пулеметом и гранатами, убив нескольких женщин и детей. Его бешеное буйство было остановлено осколком шрапнели, попавшей ему в живот; это ранение положило конец службе.

Вернувшись домой, Боб попытался восстановить «нормальную» жизнь. Его школьная подружка вышла замуж и уехала, но он женился на Кейт, девушке, которая всегда была без ума от него. У них было двое детей. Однако Боб так и не вернулся к нормальному течению жизни. Он чувствовал себя отчужденным от окружающих его людей.

Изнутри меня разъедала горечь, как яд. Сначала я пытался изгнать ее выпивкой. По ящику пива каждый вечер. Но дела шли все хуже. Знаете, кошмары и все такое. Я начал шататься по барам. Я включился в «игру» по поиску хиппи. Вы знаете, тех, кто обвинял нас, вьетнамских ветеранов, за эту проклятую войну. Я носил свой старый берет морского пехотинца, и как только кто-нибудь из них отпускал замечание насчет берета, я вырубал его. Но самые плохие вещи я делал дома. Я обвинял Кейт во всем. Я приходил домой пьяный, как свинья, и хлестал ее безо всякой причины. А еще ужаснее то, что она все это принимала. И чем больше она терпела, тем больше дряни я вываливал на нее.

Боб попал в порочную модель наказывающего. Агрессия, необходимая ему для выживания в кошмаре Вьетнама, не отключилась после его возвращения в родной город.

Однажды вечером Боб пришел домой и обнаружил, что Кейт, дети и все их вещи исчезли. Не было никакой записки. В пьяной ярости он перевернул весь дом, потом ездил по городу, стреляя в воздух из пистолета. Он был арестован за нарушение общественного порядка — это был его четвертый подобный арест. На этот раз судья выдвинул ультиматум: шесть месяцев тюрьмы или лечение в реабилитационном центре ветеранов Вьетнама.

Детство наказывающего

Большинство наказывающих знакомятся с жестокой агрессией во время критического периода их детства или юности. Воспитание Боба включало множество традиционных условностей типа "мужчина должен быть жестким", и у него была предрасположенность к агрессии в межличностном общении. Но в его семье было также и много любви.

У Боба деликатное равновесие между злой агрессией и любовью и близостью было опрокинуто войной во Вьетнаме. Он попал на войну в критическое время своей жизни, в тот переходный период от юноши к мужчине, от которого зависит многое в формировании личности. То, как он проходит, будет влиять на жизнь молодого человека еще много лет. Бобу было 18, он еще был больше мальчиком, чем мужчиной, когда высадился во Вьетнаме. Ужасы, встретившие его там, требовали адаптивной реакции. Ею стало оцепенение, о котором он говорил, и потеря навыков сближения, которые он получил, когда рос. Остались только агрессия и злость, и они явились его спасением в джунглях Вьетнама.

Конечно, есть много наказывающих, которые никогда не были на войне. Но если вы исследуете их детство, то обнаружите, что многие получали такое воспитание, которое для маленького ребенка было равнозначно грохоту боя. Трехлетний мальчик, который видит, как пьяный отец избивает мать, и после этого в ужасе понимает, что он следующий, будет видеть мир жестоким, злым, угрожающим жизни. Крайним случаем этого был один мой наказывающий клиент, который в возрасте 7 лет видел, как отец насмерть зарезал мать. Подобные травмы, не уравновешенные любовью, заботой или ощущением эмоциональной безопасности, часто превращают ребенка во враждебного, агрессивного, жестокого человека, убежденного в том, что, если он первым не доберется до «них», они доберутся до него. Он вырастает в пороховую бочку из пословицы, готовую взорваться от малейшей искры.

Любовь и наказывающий

Большинство женщин инстинктивно держатся подальше от наказывающего. Его внешность и манеры часто выражают злость, кипящую в нем. Когда он замечает уклонение от контактов с ним, то становится еще злее и резче, что делает его еще менее привлекательным. Это порочный круг.

Конечно, он нуждается в любви и хочет обладать женщиной по вполне естественным причинам. Когда потребность становится очень сильной, он способен на своего рода грубое очарование, что будет нравиться, особенно подчиненным женщинам. Они ощущают его потребность в заботе, но их может также привлечь аура мужественной опасности, часто окружающая его. Кейт вспоминает, что когда она повстречала Боба после его возвращения из Вьетнама…

…он был милый и застенчивый, почти как маленький мальчик. Я работала в банке, и у него вошло в привычку ждать у моего окошка, пока я не освобожусь. Он назначил мне свидание, когда я увидела его в третий раз. Я чувствовала, что что-то не так, что он несчастен, но, конечно, я думала, что смогу все поправить. В основном он казался мне очень лихим.

Кейт — типичная милая подчиненная. Ей было больно думать о тех ужасах, которые пережил Боб, и для нее очень важно было стать поддерживающей, верной женой. Но еще до свадьбы она поняла, что для нее все закончено. Как и большинство наказывающих, Боб недолга оставался очаровательным.

Я видела, что у неги были проблемы с алкоголем и что со Вьетнама в нем сидело множество демонов. А когда мы обручились, я начала получать представление о том, как они берут над ним верх. Вскоре я забеременела, и иногда думаю: женился бы он на мне, если бы этого не произошло?

Чувствуя себя обязанной помочь Бобу "пройти через это", Кейт никогда не уклонялась от того, чтобы поддерживать его и быть с ним милой, даже когда дало дошло до оскорбления действием. Им обоим, конечно, было неизвестно, что она давала ему возможность так себя вести. Когда эта модель и оскорбления начали становиться все нестерпимее, она, наконец, ушла. Это спасло их обоих, ускорив кризис, который повлек за собой полезное вмешательство.

Достижение сбалансированности

Если вы попали в жестокую модель наказывающего, немедленно обратитесь за профессиональной помощью. Ваша модель — одна из наиболее трудных для исправления. В какой-то момент в прошлом вы, вероятно, почувствовали, что вам для выживания необходимо положиться на физическую агрессию. Но сейчас эта агрессия обращает весь мир против вас. А это заставляет вас давать сдачи с еще большей силой. Любая помощь книг только царапнет по поверхности модели.

Хотя вы будете гнать от себя мысль обратиться к психотерапевту, я прошу вас посмотреть на свою альтернативу. Ваша жизнь, вероятно, далека от того, какой бы вы хотели ее видеть, и крайне маловероятно, что вы сможете самостоятельно изменить се так же быстро, как под руководством и при поддержке профессионала.

Эмоциональный прорыв Боба произошел в нашей группе. Так как другие члены группы мужественно смотрели в лицо своим вьетнамским кошмарам, его стена враждебности начала разрушаться. Во время одной беседы он услышал, как другой мужчина бичевал себя за убийство вьетнамского мальчика. Боб качал кричать ему: "Парень, это была не твоя вина, Они пытались убить тебя! Ты никому не мог там доверять". Он начал рассказывать, как сделал то же самое, и тут это и произошло. Все воспоминания и эмоции, которые он скрывал своей злостью, начали высвобождаться. Боб закрыл лицо руками, его тело начало бурно сотрясаться. Он вскочил, чтобы выйти из комнаты, но тот, кто говорил первым, обнял его за плечи. Эти два человека, вынужденные с детства отрицать свою уязвимость, тренированные убийцы и свидетели непередаваемого ужаса, наконец, через десять лет после войны, начали находить исцеляющее равновесие, которого они никогда не знали.

В конце занятия с группой Боб сказал, что взглянуть в лицо этим эмоциям было в каком-то смысле страшнее любых боевых действий во Вьетнаме. Это был настоящий поворотный момент. На последующих групповых занятиях и во время сеансов семейной психотерапии вместе с женой он заставил себя смягчить настороженность и справиться со своей эмоциональной агонией. В сущности, он использовал силу своей агрессии в межличностных отношениях для того, чтобы ответить на «нападение» психотерапии. Боб сказал, что после каждого мучительного разговора он испытывал облегчение. Он чувствовал себя менее отчужденным и оцепеневшим, более «живым». К концу программы лечения он усвоил уравновешивающие навыки подчиненного, которые дали ему ощущение личного баланса. Он больше не чувствовал необходимости превращать свой дом и свой город в поле боя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.