Сквозняк

Сквозняк

Главы из романа

Нет человека, который (вне рамок своей профессии) не был бы легковерным.

X. Л. Борхес

Предисловие публикатора

Если вы обратили внимание на эпиграф, то, возможно, заметили осторожные скобки, неуверенно помечающие в океане всеобщего легковерия островки, защищенные скалами знания — или, скажем поосмотрительнее, рифами компетентности. Я бы все же решился, пожалуй, скобки эти раскрыть. И добавить: в своей профессии человек, хоть и не легковерен, зато, как правило, суеверен.

Игра в автора и героя давно всем надоела. Ходы ее, наперед известные и подчиненные маниакальной цели процедить нечто личное — вожделения ли, убеждения ли — сквозь сито вымысла, никого более не волнуют; а меня, в рамках моей профессии, раздражают.

Ну что ты там прячешься, — хочется прорычать автору, — ну вылазь, бреши напрямик! Наберись духу и возгласи, как Флобер: «Госпожа Бовари — это я.» Разоблачайся, не затрудняй следствие, себе же во благо. А если жаждешь непременно подсунуть Вечности свой портретик, делай это по образцу «Джоконды». (Вы, наверное, знаете, уважаемый читатель — но на всякий случай напомню это открытие — величайшую искусствоведческую сенсацию. Точными измерениями с применением фотоналожений и пр. установлено, что Мона Лиза являет собой изображение самого Леонардо, женскую ипостась — один к одному.)

Анонс!.. Читатели визжат, скрипят критические крючья, помоев теплится ушат, урчит науки пасть паучья, готовая переварить и выплюнуть останки драмы, и зуд свой удовлетворить спешат седые тетрадами…

Герой и автор налегке опохмелиться поспешают к той самой медленной реке. Но лодки нет… Соображают: Хароп отправился в запой, а книга превратилась в чтиво. Все, все сметается слепой предвечной силой примитива…

Значит, так. Я, чтобы не суетиться, беру на вооружение древний, до изнеможения бородатый литературный прием: роль публикатора. Представляю вам выдержки из некоего архива. Большая такая папка, толстенная, до отказа набитая рукописями, рисунками, письмами, всевозможными документами. Беспорядочно, противоречиво, не всюду разборчиво, без начала и конца. Вы, читатель, чтобы не затрудняться, внушаете себе, что все это правда, вы уже понимаете, что хозяина архива в живых нет. Наследников-правообладателей тоже нет. Папку мне, человеку литературно опытному и со связями, передал для обработки и публикации друг покойного, доктор Павлов Л. В., оговорив себе право изъятия и комментирования. Редкое везение — цензор-помощник.

Автор настоящих заметок, царствие ему небесное, Антон Юрьевич Лялин — врач, психолог, писатель, ученый, артист, музыкант, йог, поэт, телепат и так далее, вы уже вспомнили. Внешность: 176/69 — конституция, как выражаются собаководы, сухая крепкая, лысоватый шатен, глаза цвета бутылочного, лицо неприметное, но с богатой мимикой — типаж, ценимый нынешними режиссерами за пригодность практически для любых ролей.

Да, Антон Лялин — персона довольно известная: автор нескольких знаменитых книжек, как то: «Молнии мозговых миров», «113 правил для утопающих», «0:0 в нашу пользу» (руководство по рукоприкладству, для суперменов), «Самоучитель игры на нервах» (для самых маленьких) и т. д. — вы узнаете, да?

Передаю слово Антону Юрьевичу.

I. ПРОВИНЦИЯ ГИПНОЗ

Кто уверил тебя, что память — собственность головного мозга? Вот картина — достать, обрамить. Кинопленка — пока не поздно, уничтожить, забыть…

Ошибка.

Память — это учреждение, создающие жизнь. Все зыбко, только память тверда. Рождение производится памятью. Снами вечность пишет свой многотомник. Смерти нет. Только жизнь и память, только память и жизнь, запомни.

Наслаждаясь земною пищей, на портрет в орденах и румянах не надейся. Тебя отыщут, в одеялах твоих безымянных обнаружат остатки спермы, оживят засохшие гены. Ты проснешься. Сосуды, нервы, словно школьники с перемены, побегут на урок…

1. Техника быстрого счастья

— Простите, можно? — запоздало постучал, ввалившись в кабинет и увидев, что мой друг не один.

— Да-да, вы назначены!.

С поспешной зверской гримасой Лар указал мне на стул в углу:

— Мы скоро закончим, а вы бай-бай. Приспуститесь чуть ниже… Мышцы расслабьте… Голову к спинке стула. Запрокиньте немного, вот так.» Внимание. Я вас гипно… Закрыть глаза. Спать-спать-спа-ать. Вам теп-ло-оо, хорошо-о-ооо… Засыпаете глубже… все глубже…

«Ага, — подумал я с грустным злорадством, принимая игру, — вот и до тебя добрались, коллега. Вздремнем. Стул у тебя, однако ж, скрипуч.»

Ларион Павлов. Ларик.

Занимаемся мы, как и прежде, одним и тем же, но в разных точках и по несовпадающему расписанию. После приема и сеансов приходится еще посидеть час-полтора, чтобы записать чепуху на медкарточках. Делать это при пациенте психотерапевту нельзя. На рабочем столе может быть что угодно: кукла, чайник, жираф, но никаких документов. А лучше и без стола.

Ларик немножко медведь, крупен не ростом, но статью; не догадаться, что под этой неброской уютной мягкостью сидит силища. Хорошо шел по вольной борьбе, еще новичком тушировал чемпиона Москвы. Однокурсник, но институт кончил на год позже: вдруг заболел, пришлось взять академотпуск. Нелады были с кровью нешуточные, и Лар, как признался потом, уже разработал во всех деталях сценарий самоотправки в отпуск иной, но там, куда собирался, распорядились иначе…

Я прозябал ординатором самого буйного отделения самой мрачной из городских психолечебниц, Лар распределился туда же. Старались дежурить вместе, стало теплее. В промежутках между приемами, обходами и психофилософскими диспутами устраивали всплески детства: боролись, боксировали, гоняли спущенный мяч в здоровенной луже позади морга, вели бесконечные шахматные сражения, поочередно бросали курить. А еще вместе доламывали лариков автомобиль, старенькую «Победу», гастролировали с лекциями-сеансами, гипнотизировали, был грех, опупелую публику каких-то дворцов культуры.

В периоды личных драм усиленно веселились; отсыпались на охоте, выжимали из себя дребедень для научных симпозиумов.

А потом как-то одновременно опомнились.

Хотел Ларушка прожить незаметно, да вот поди, угораздило за один сеанс вылечить от импотенции аппаратчика, тот привел еще одного, тот упросил за дочку, дочка за мужа, муж за приятеля…

Ну, отдувайся.

Запрокинув голову, как было указано, сквозь приспущенные ресницы разглядел гостя. Журналист, опытный репортер. Сидит в кресле все глубже. Заинтересованный взгляд в мою сторону:

— Это фаза каталепсизма?

— М-м… Уже глубже. Все глубже.

— Великолепно храпит. Трудный, видимо, пациент? И не проснется, хоть из пушки стреляй, пока вы не дадите команду? Чудесно. Я видел таких у Оргаева, он их пачками превращал в Рафаэлей. По команде открывали глаза, хватали кисточки, рисовали как полоумные, то есть все художники в этом смысле… Как рявкнет — засыпают опять. Взгляд у него, я вам скажу. Психополе кошмарной силы, пот прошибает. А сам как потеет… Я их спрашивал потом по собственной инициативе, ну, вы понимаете, хочется углубиться. — «Почему, — одного спрашиваю, — вы, уважаемый Рафаэль, не написали Мадонну?» — «А зачем, — говорит. — Я, — говорит, — сантехник».

— Сообразительный Рафаэль.

— Вы, наверное, страшно устаете, доктор, тратите столько энергии. Средний гипнотизер, мне сообщили, вынужден спать по двенадцать часов в сутки, питаться каждые пять минут. Оргаев все время что-то жует. А вы?

— Аппетит отсутствует. Страдаю бессонницей. (Будет врать-то. Блины мои кто уписывал? Кто дрых на семинаре?)

— Я вас понимаю, доктор. Скажите, в чем главная трудность поддержания психополя?

— В поддержании разговора.

— Понимаю. Понимаю. У нас тоже вот, например, в редакцию зайдет какой-нибудь, извините, чайник. «Почему не ответили на мое письмо?» Профессия нервная, я вас понимаю. Ваш известный коллега писал, что гипнотизерам свойственна повышенная самоутверждаемость. Вы с этим согласны?

— Всяк судит по себе.

Я не удержался и ерзнул. Дискредитирует, как заправский конкурентишка, вошел в роль.

— Если не секрет, в чем же все же секрет гипноза?

— В отсутствии секрета.

— Замечательный парадокс, но потребуется комментарий. Психоэнергетические воздействия… (Щелчок, остановился магнитофон.) Извините, переставлю кассету… Порядок, пишем. Кстати, сказать, упомянутый коллега считает, что психополе при темных глазах…

Я еще ерзнул. Шевельнул пальцем.

— Простите… Пациент входит в фазу активного сомнамбулизмз… с непрогнозируемой спонтанностью и психомоторной диссоциацией…

Ну, наконец. Непрогнозируемая спонтанность открыла глаза и до упора их вытаращила. Психомоторная диссоциация задрожала стеклянной дрожью, взревела и медленно, вместе со стулом, поехала на репортера.

Мелькнули пятки.

— Магнитофон! Забыли магнитофон!..

Некий ох, звук падения… Неясное бормотание… Троекратное «извините»… Лар возвращается, отирая пот.

— Черт бы тебя не взял! С твоими книжками и вообще!..

— Ты что, я-то при чем? Я же тебя выручил, гипио-завр,

— А если бы он тебя узнал? Жареный матерьяльчик? Перестарались. Шоковая реакция.

— Чем вывел?

— Обещанием встречи с упомянутым коллегой.

После разрядочного боя вспомнили, что пора возместить утраченные калории и продолжать выяснение шахматных отношений. Гипнозавр за последнее время разучился проигрывать, давит психополем на е-два.

Запираем кабинет. Пешком, не сговариваясь, ко мне.

Дорогой молчим. Это вот и соединяет — эта возможность молчать вдвоем, свободно молчать, — из этого и рождается то ли телепатия, то ли… Ощутил за порогом, что забежал к Лару не просто так, а по его зову. За теменем колыхнулось мутносизое облачко… В следующую секунду я думал о том, удастся ли сотворить яичницу и хватит ли кофе.

Ужин готов. Лар молчит, косится на шахматы отодвигающе. Есть сообщение.

Я. — Ну давай. Ешь, что задумано.

Он. — Понимаешь. Такие дела. М-м-м…

Приморщивается: значит, серьезно. Обычное начало: минут пять морщится и мычит, пока я не выйду из себя.

Я. — Говори сразу. Сева самоубился?

(Наш общий пациент, алкоголик и депрессивник, талантливый переводчик. Было уже две попытки.)

— Что ты, господь с тобой. Сева сухой, работает. Все в порядке, да не волнуйся же… Ерунда, м-м-м… Понимаешь, дела какие. Оргаев перешел границу.

— Давно перешел.

— Я не о том. Мы ведь тоже с тобой в какой-то степени шарлатаны, и в большой степени, да, и в большой. От нас требуют чудотворства, ведь так, не меньше? А мы соглашаемся, принимаем роль? Да, соглашаемся? И чудеса происходят… А если не соглашаемся?..

— Не жуй жвачку. Что Жорик? Подарил пациента?

— Нет, что ты, зачем. Все спокойно, нормально. Зарезать пообещал.

— Вчера. Только пообещал. И позавчера. Только пообещал. А третьего дня…

— Пообещал выполнить обещание?

— Ну все нормально, ну… Подхожу к диспансеру, а у дверей вот такой громила. — «Доктор Ларион Васильевич Павлов?» — «Доктор Ларион Васильевич Павлов». — «Здравствуйте». — «Здравствуйте». — «А у меня есть ножичек». — «Вот хорошо. Перочинный, да?» — «Да. Я вам покажу». — И показывает — из-за пазухи — вот такой тесак. И стоит. А зрачки расширенные, неподвижные. Психотик — первая мысль, но что-то не то, механичность какая-то. — «Ножичек-то, — говорю, — маловат у вас. Заходите, познакомимся». — А у него вдруг гримаса — я потом доосознал, чья: эхо-рефлекс, оргаевская гримаса, глубокий транс. Развернулся — и шагом марш. Внушение выполнено. А я на работу. Потом два звоночка. — «Доктор Павлов, это опять я. Я вам скоро еще раз ножичек покажу…»

— Стиль знакомый.

— Понимаешь, я сделал глупость. Поторопился и, кажется, все испортил. Пришли двое молоденьких — я коротенько, ладно?.. Из Риги. Жених и невеста. Редкость теперь такая стадия, архаизм, или как правильнее — анахронизм?.. Помолвка была. Она музыкальное училище заканчивала по классу скрипки. Не шло вибрато. В консерваторию очень хотелось. И вот увидала в кино эти самые Жориковы… Как их, забыл… Ну, рывки. Рывки?..

— «Шесть прыжков в беспредельность»?

— Вот-вот. Только, по-моему, пять, неважно. Все эти чудеса. И приехала.

— Техника быстрого счастья?..

— О подробностях не допытывался. «Вам необходимо, прежде всего, сексуальное раскрепощение, только это даст вам возможность со всей полнотой раскрывать ваше огромное музыкальное дарование». Вот эти его слова вспомнила. И какие-то манипуляции, понимаешь ли; какой-то особый массаж. Раза два выходила из транса и обнаруживала себя и доктора в странной позиции. Свои недоумения высказала жениху. Жених, сам понимаешь, вибрато. «Этот человек обладает огромным влиянием, страшной властью..» Не решался даже фамилию Жоркину произнести, с отрыжкой какой-то выдавил— «Нужно передать дело в прокуратуру, но как доказать?..»

— А ты?

— Я?.. Что? Сказал, больше для него, что она молодец, контроль удержать сумела. Что никакой страшной власти… Что наверняка ничего плохого он ей не сумел сделать, скотина, что он всех нас позорит. Что мы им сами займемся, что я лично». Уговорил поехать домой, забыть как можно быстрее. Влезать в процесс, давать показания — измарались бы, изломались, совсем зеленые оба. По-моему, правильно, а?..

— Дальше.

— Вот, дальше. Дальше я думал. Вспомнил еще нескольких от него насилу уползших… Никиту своего вспомнил. Напоказ теплой компании Жорка его заставлял раз восемь рассказывать, как знаменитый секс-дрессировщик Мишка-казак… методом погружения… Мелькнула и такая мыслишка, что она может снова у него оказаться и отыграть назад, внушаема очень… И не придумал ничего лучше, как вломить, ну, ты знаешь мою дипломатию. Конец рабочего дня, народу у него как всегда. Повезло: из двери мне навстречу собственной персоной Георгий Георгиевич в обнимочку с этой парой. Все трое, сразу меня узнали. Она — не видя в упор, жених — с выражением червяка, только что перееханного катком, а Георгий с улыбочкой уже лепит без передыху, запудривает: «Хе-хе-хо, чудесно, чудесно, что вы нас навестили, коллега, гора с горой сходится, хе-хе-хо, мы как раз собирались дружески навестить вас, Нинулечка хотела вам кое-что объяснить, хе-хе-хо, маленькое недоразумение, вам понятно, перенос либидо и немножко фантазии на почве некоторого инфантилизма, это бывает, да, молодой человек, бывает и гораздо смешнее, наш уважаемый авторитетный коллега вам подтвердит, все стабилизируется, хе-хе-хо, мы не допускаем никакого вмешательства в сферу интимных чувств, Нинулечка, подтвердите». — «Да, все чудесно, чудесно… Я пошла к доктору Павлову в неясном сознании. Что-то приснилось, глупость, не понимаю, как я могла… Я чудесно себя чувствую, я хочу продолжать сеансы…»

Короче: слов у меня не было. Плюнул целенаправленно Жорке в физиономию. Повернулся, пошел домой. Ни звука за спиной не услышал.

— А дальше ножичек.

— Ну, ерунда. (Лар начинает жевать.)

— Ерунда, ага. Ешь. На той неделе Жорик выступает в ДК «Молодость».

— Что-нибудь свеженькое? (Лар жует с ускорением.)

— Сеанс гипносчастья по объемной программе. Сходить, что ли.

— Я тоже. (Лар жевать прекращает.)

— Тебе не надо. На сцену вылезешь и начнешь плеваться.

— Не буду больше.

2. Яйца всмятку с высотного дома

Публикатор. — Предыдущий отрывок имел еще несколько рваных вариантов, путаных продолжений и никакой концовки. Сопоставив их с текстами, относящимися к другим временам и событиям, можно предположить, что Лялин начал писать что-то крупное, вроде романа-исповеди, но не справился.

Д-р Павлов. — Вернее сказать, не успел. И никакой это не роман, просто дневник, лабораторные, что ли, записи. Я не знал о них, свой загашник Антон держал от меня в тайне.

Публикатор. — Ваш литературный портрет, с Вашей точки зрения, хорош?

Д-р Павлов. — По фактам врет мало. Насчет портрета не знаю, себя не видишь. Объективности ко мне у Антона никогда не было. Еще в нескольких книгах брал меня как модель и выводил на публику в разных видах: превращал то в счастливчика, легкомысленного брюнета, то в рокового блондина, один раз убил, два раза заставил покончить к собой. Пришлось однажды за такую фривольность слегка помять ему ребра.

Публикатор. — Теперь представим выдержки из подборки писем, самим Лялиным озаглавленной: «Самодеятельные гипнотизеры». Кое-где между письмами и копиями ответов — лялинские заметки и комментарии. В документальной части архива, в отличие от рукописной, царит порядок. Все обращения к Антону Юрьевичу сведем к его инициалам: А. Ю., а концовки писем условимся обозначать точкой в скобках (.), как и я делаю в своих книгах.

(Запись Лялина.)

Если бы гипноз был только гипнозом, все было бы просто.

Действие магнита когда-то безмерно удивляло людей, внушало восторг и мистический ужас. Изумило и маленького Альберта Эйнштейна, почуявшего в компасной стрелке тайну мироздания. Нынче и рядовой школьник может понять, что магнит обнажает ВСЕ-ПРИРОДНУЮ суть: являет отпрепарированно вселенскую силу, соединяющую и разъединяющую все на свете и заключенную в каждой частичке.

Нечто подобное должно произойти с отношением к феномену гипноза, к экстрасенсорике и всяческой психомагии. Именно: отношение к «феномену» — должно смениться отношением к СУТИ всяческих отношений.

Когда человек моментально засыпает при взгляде или по слову, когда по мановению руки перестает ощущать боль, истекать кровью; когда выздоравливает от «неизлечимой болезни» — или наоборот, ни с того ни с сего умирает… Это производит слишком большое впечатление и самым естественным образом воспринимается как сверхестественное.

И нет догадки. И до отупения трудно убедить всех этих пожизненно загипнотизированных, что таинственная, могучая сила — власть колдуна, экстрасенса, чудотворной икопы, гипнотизера и прочая — не извне действует, а ИЗНУТРИ — только изнутри тех, на ком являются чудеса.

Можно назвать эту силу всего-навсего верой — да, можно. И тебе могут как бы доверить «как бы понять.

Не раз замечал, как при моих попытках объяснить чудеса гипноза, только что мною продемонстрированные, — всего лишь ГИПНАБЕЛЬНОСТЬЮ, чудеса внушения — всего лишь ВНУШАЕМОСТЬЮ, чудеса веры — всего лишь ВЕРОЙ, не более, — люди как-то скучнеют. Перестают слышать.

Восприятие гаснет в тот самый миг, когда, кажется, так близко уже, вот-вот вспыхнет чудо самопознания.

..А может быть, так и надо?… Может быть, таким тормозным инстинктом охраняется тайна, равновеликая тайне зачатья, смерти, судьбы?.. Тот же приказ из глубины неисповедимой: не знать, не смотреть, не ведать… Не сметь представлять себе, не мочь и помыслить, как тебя (именно тебя!) вбрасывали в этот мир, куда волокут и как будут выбрасывать… Может быть, в этом и высшее милосердие?

Что заставляет меня продолжать попытки раскрыть глаза прирожденно самослепым? Если они узнают, поймут, КАК верят, КАК чувствуют и КАК думают — если УВИДЯТ себя — не будет ли это психоядерной бомбой?

В отличие от законов и сил первоприродных, осознание сил Природы Второй — Психики (а может быть, как раз САМОЙ Первой?..) — меняет их действие. Создает другие законы. Другую психику. Осознав себя, прежним остаться уже нельзя.

НАСТОЯЩЕЕ самопознание — это расставание с собой. То ли зачатие, то ли смерть.

Спрашивается — зачем?

Душа узнать себя боится. Тысячелетиями длится сон духа, вязкая дремота отцов и школьников примерных, чреватая в дальнейшем рвотой с параличом сердечных нервов…

Ты маленький, тебе вдолбили уже под дых, что мир не розов. Как жить, чтобы тебя не били? Заняться боксом и гипнозом.

В те времена я верил слепо в смирительные упрощенъя, не чуя запаха вертепа, не слыша музыки прощенья.

Флюид, в надбровие зашитый, в плену житейских отношений вначале был простой защитой, затем потоком искушений…

А. Ю.

Я учусь во 2 классе. Я хочу стать гипозом. Я читал детскую энциклопею про гипоз что нада каждые дни сматреть в точьку по 10 минут и слушать будилник а патом в глаза внемательно усыплять. Я уже делаю гипоз на бабущку но ана не хочит а с Варькой получа-еца это наша собака тоже старая. Раскажите мне про гипоза я хочю все узнать как вы. А правда вы можите усыпить кракадила?

Антоша (.)

А. Ю.

Я перешел в 7-й класс, учусь я хорошо, здоровье мое нормальное.

Я хочу быть гипнотизером, а получается совсем другое. Каждый день утром я ложусь в неудобную позу опираясь на батарею и смотрю на далеко удаленную маленькую точку и так сижу по 10 минут. Так учит детская энциклопедия. Но у меня получается только дурацкий взгляд, так сказала мама, и ничего гипнотизерского. Когда я ложусь спать, я расслабляюсь, закрываю глаза и представляю небо, так нас учила тренер по плаванию, она тоже знает гипноз. Но когда я вижу внутри себя небо, оно начинает качаться и куда-то меня уносит, я засыпаю и ничего больше не помню.

В книге «Из школы во Вселенную» я прочитал, что легче всего гипнотизировать курицу. Летом мы были у дедушки в деревне, там много кур, но ни одна не поддалась, все кудахчут и убегают.

Я знаю, что сразу гипнотизером не станешь, но должны же быть хоть малейшие сдвиги?

Досвидание. Саша (.)

(Запись Лялина на полях.) Сдвиги кое-какие бывают, да.

А. Ю.

Месяца три назад в нашей школе выступал гипнотизер Олег Федоренко. Его выступление на меня очень сильно подействовало, я увлекся гипнозом. Начал проводить опыты в нашем классе, подражая ему. Первые опыты были неудачными, но я не падал духом, и через неделю после выступления один мой товарищ, Гена, оказался в гипнозе. Я испугался и сразу же разбудил его. На следующий день новый успех: второй товарищ оказался в гипнозе, Вовка. У него открылась сильная внушаемость, он глубоко уснул, но слышал и исполнял все, что я ему внушал, и во сне по моему приказу ходил. Причем удивительно, что, не открывая глаз, Вовка все как бы видел, ни на что не наткнулся. Опыт я проводил в нашем школьном буфете, он не почувствовал даже, как кто-то запустил в него сзади булкой, попав в затылок, так что крошки разлетелись, а ему хоть бы что. У Вовки до этого сильно дергался лоб и нос, он вообще нервный, а я внушил, что теперь он не будет дергаться. Разбудил. И вы представляете, лоб больше не дергается, только нос. Я поверил в свои силы и начал гипнотизировать всех подряд.

Но однажды я поступил неосмотрительно: показал свои опыты перед учительницей по зоологии. Разразился скандал, дошло до директора. Мне запретили проводить опыты. Я был страшно огорчен, даже плакал…

Несмотря ни на что, я буду продолжать развивать в себе способности к гипнозу. Хотя я и не буду ни профессиональным гипнотизером, выступающим на сцене, ни психотерапевтом, как Вы, это умение потребуется везде, особенно в Космосе. Я хочу стать астрофизиком. Поэтому я очень хочу познакомиться с Вами лично. Очень прошу Вас!!!

Дима (.)

(Запись Лялина.)

У нас в школе гипнотизеры не выступали. Время было темносерое, мокрое. Доходили иногда только слухи.

— Читали?.. Знаменитый Вольф Мессинг обнаружил свою фантастическую способность к гипнозу в трамвае. Глядя в глаза, протянул контролеру пустую бумажку: вот мой билет. И контролер — вы только подумайте! — контролер…

— Да вы что, быть не может. Принял за чокнутого, вот и все. Или за кого-нибудь из этих… Я имею в виду не этих, а тех.

— Да говорю же вам, надорвал бумажку, сказал: пожалуйста — хлоп — и уснул.

— А трамвай сошел с рельс?..

А. Ю.

Однажды, это было сегодня, я шел домой и вдруг мне в голову пришла мысль.

Мне почему-то подумалось, что именно в этот момент на меня с высотного дома скинут яйцо всмятку. Я очень живо представил себе это событие и подумал, что яйцо упадет за шаг от меня. Я далее подумал, что это произойдет, когда я буду входить в подъезд. Представьте же мое удивление, когда действительно, лишь я вошел в подъезд, возле него шмякнулось оземь яйцо всмятку.

Я склонен думать, что возникли какие-то биотоки, потому что мысль о яйце пришла ко мне стихийно, а не в результате цепочки размышлений. Может быть, тут имела место телепатия? Или гипноз?

Ученик 9-го класса Адик (.)

(Запись Лялина.)

Ничего особенного, малое ясновидение. Яйца всмятку летят на всех, не все замечают.

А. Ю.

Пишет Вам ученица 10 класса Татьяна Д. Прочла недавно Вашу книгу… И даже пробовала заниматься аутотренингом, но не хватило терпения.

Я была удивлена вашими опытами по гипнозу. До этого я смотрела документальный фильм, там показали несколько сеансов лечения алкоголизма.

У меня у самой пьет мать. Отец тоже, но его сейчас нет… Отца я не люблю, а маму очень люблю и боюсь потерять… Предлагала лечиться, но она ни в какую, говорит, что сама может не пить. Целую неделю терпела, а вот теперь опять все сначала…

Вы знаете, я раньше мечтала стать врачом, но потом поняла, что стать им не смогу, потому что крови боюсь. От одного запаха эфира и то плохо делается…

Я когда даже занозу кому-нибудь вытаскиваю, боюсь, не будет ли больно. Но теперь, после десятого, твердо решила идти в медицинское училище. Хочу работать с наркологами. И не только лечить людей, которые идут добровольно, но и привлекать таких, которые не хотят, ходить к людям домой, убеждать лечиться… А главное, спасать детей, у которых такие родители. Этому я хочу посвятить всю свою жизнь. Вам, наверное, это кажется очень детским, наивным?..

В этой работе я возлагаю большие надежды на гипноз.

Прошу Вас ответить: как стать гипнотизером?

Мне сказал один парень из нашего класса, что для этого нужно иметь особую форму бровей, лба, особое выражение глаз — как у Вас на обложке книги. Но если нет ничего такого, может ли обыкновенный человек стать гипнотизером? Какой институт нужно кончить?

И еще: может ли женщина быть гипнотизером? Что главное для гипноза? (.)

(Ответ Лялина, копия. С сокращениями.)

…Все правильно ты задумала, Танечка, все получится, если захочешь по-настоящему. С мамой — крепись. Не безнадежно.

Гипнозом, Танечка, заниматься можно, только получив врачебную квалификацию. А главное… Трудно измерить, сколько всего нужно. Я начинал, мало понимая, имел уже и диплом и все равно делал ошибки и поступал не всегда по совести. Главное вот: вера в святость своего дела. (А не «в себя», как многие думают.) Внешность не имеет никакого значения. Гипнотизировать может и женщина. (Читала недавнюю сенсацию, обошедшую все газеты? Две миловидные девушки загипнотизировали банковского кассира. Журналистам это очень понравилось.) И ребенок может гипнотизировать, и автомат даже.

Только не думай, прошу тебя, что гипноз — волшебная палочка. Как всякая сила, может работать и на великое благо, и на ужасное зло. Как всякое лекарство, может быть и спасительным, и бессильным, и вредным. Когда вникнешь — увидишь сама, что между таинственным гипнозом и обыкновенным общением нет границ, что это разные разведения одного и того же. Все мы управляем друг другом.

И влюбленности в дело, и состраданья больным и несчастным — мало.

Без понимания гипноз, как и все на свете, как и любовь, — страшная глупость. (.)

(Запись Лялина.)

…Бог мой, как же длинна всемирно-гипнотическая история, и как коротка память человеческая. Как торопимся прописаться в Вечности. Как назойливо принимаем искорки уразумений за огни постижения.

Около века тому назад знаменитый парижский профессор Шарко объявил самыми внушаемыми существами на свете истериков, а в сверхпревосходной степени — истеричек. Как самозабвенно они впадали в гипноз, как застывали и как засыпали, что только ни выделывали по воле блистательного корифея… Демонстрировали и знаменитые «стигмы» — фигуры и надписи, возникающие на теле по мысленному приказанию, и телепатию, и видение насквозь, и черт знает что.

А как охотно вылечивались и еще охотней заболевали опять, чтобы еще раз показаться чудотворцу и толпам благоговеющих учеников.

Наблюдения подтвердились — но лишь в пределах Франции, да и то не везде. У немецких гипнотизеров с истеричками почему-то не клеилось, получалось бледно; у русских и вовсе наперекосяк: обострения, ухудшения и без того невыносимых характеров. Англичане пришли к выводу, что самые внушаемые граждане — ни в коей мере не истерики, способные лишь на лживость, упрямство и дешевую театральность, и не больные вовсе, не психопаты, а самые что ни на есть простые, здоровые, как лошади, фермеры. Немцы и австрийцы получали фантастические результаты с молодыми солдатами; русские — с дореволюционными алкоголиками, но потом алкоголик пошел не тот…

Феноменальные, лучшие в мире французские истерички ушли вместе с Шарко.

Внушаемость — дом, ждущий Хозяина…

(На полях письма, рукой Лялина.)

Это письмо сперва показалось поддельным, от взрослого. Очень грамотное. Четкий, сложившийся почерк и даже почудилось, чей-то знакомый…

А. Ю.

Пишет Вам ученик 7-го класса. Заставило меня написать Вам, знаменитому врачу и психологу, то безвыходное положение, в которое я попал…

Сначала немного о себе: отличник, занимаю призовые места на городских олимпиадах, пользуюсь авторитетом среди одноклассников…

Такой я сейчас. В начальных классах я был совсем другим. Часто пропускал уроки, не выполнял домашние задания, имел лишь две четверки за учебный год. К концу второго понял, что учусь для себя. Чем настойчивее буду овладевать знаниями и прописными истинами, тем больше у меня будет шансов пробиться в люди в будущем. Понял, и в коренную изменил свою жизнь, идеалы, цели. С тех пор прошло уже много лет, но я по-прежнему остался верен своим идеалам…

Все бьшо бы хорошо и дальше, и я бы вам никогда не написал, если бы не сломал ногу так неудачно. Это стало причиной самой большой беды в моей жизни. Почти весь учебный год пролежал в больнице, очень сильно отстал по немецкому и ряду других предметов. С первых же дней в школе учителя намеками и недоговорами начали меня подготавливать к тому, что придется остаться на второй год. Да я и сам знаю, с такими знаниями за седьмой класс мне в восьмом делать нечего. После выписки начал усиленно заниматься, но если даже и до конца года сохраню этот темп, то все равно не успею пройти программу. Что мне делать??!! Смириться и остаться на второй год?! Но это для меня равносильно самоубийству! Целый год будет зачеркнут в моей жизни! А кто его знает? Может быть, в будущем он мне будет крайне необходим! Да где его тогда взять?-

Передо мной встала проблема: как ускорить обучение в несколько раз. Чтобы ее разрешить, я обратился к медицине, к гипнозу. Мне не стоило большого труда подобрать соответствующую литературу. Но где достать человека, который смог бы мне помочь? Ведь таких людей очень мало! С этим вопросом я отправился к знакомому библиотекарю. К моему удивлению он принес из читального зала Вашу книгу… Я не понял сначала, чем мне может помочь аутотренировка. Ведь ей надо долго заниматься, а времени у меня в обрез. Размышляя так, я невольно перелистывал книгу, и вдруг… На стр. 19 мой взгляд упал не следующие строки:

«Один нечаянно загипнотизированный мною парнишка…»

Несколько секунд я сидел как вкопанный. Держать в руках ключ к решению самой большой в моей жизни проблемы и не видеть его!!!

Шесть часов потребовалось, чтобы прочитать книгу, и вот я уже пишу Вам, пишу, а сам волнуюсь, вдруг Вы откажетесь?..

В своем письме я хотел бы попросить Вас сделать следующее: записать свой голос со всеми словами, паузами, расстановками, как во время Ваших сеансов. Только слова подберите, пожалуйста, с таким расчетом, чтобы они были употреблены с целью ускорения восприятия информации. Голос запишите на магнитофонную ленту и вышлите мне. (Деньги лежат в конверте.) Пассы, жесты мне заменит сила воли и настойчивость. Я уверен, что они вместе с вашей записью будут представлять мощное оружие обучения. Заранее согласен о результатах этого опыта сообщать Вам ежемесячно; ведь после того, как я пройду программу седьмого класса, я и далее буду заниматься при помощи гипноза. Поторопитесь, пожалуйста, с ответом, ведь от него будет зависеть дальнейшая моя судьба, и я, естественно, буду волноваться. Прежде чем мне ответить, подумайте. Ведь практически все, о чем я Вас прошу, Вы можете сделать. И пусть то, что написано здесь, останется строго между нами, об этом я не говорил даже с мамой.

До свидания. С уважением, Витя (.)

Квитанция перевода на… р.

Копия телеграммы: НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИ ДЕНЬГИ КОГО ВЗЯЛ ЛЯЛИН

(Запись Лялина, подколотая к телеграмме.)

Жорик Оргаев номер какой-то, психологический двойничок — да, и почерк… И Жорик учился отменно и отличался, при надобности, книжно-взрослыми оборотами речи. Логичность та же.

Жорка, однако ж, был развитее порядка на три и несравненно предусмотрительнее. Деньги не слал бы ни в коем случае, покупать начал бы с замаскированных комплиментов, ими бы и закончил. Разжалобить постарался бы сдержанно, скромнейше попросившись в спасаемые исключительно ради последующего самопожертвования.

Человечки такого типа обычно довольно рано осознают свою цель: овладеть собой — чтобы владеть другими. Манипуляторы начинаются в колыбельках — и начинают всегда с самоусовершенствования. Можно их щелкать по носу, но такая острастка действует наоборот. Не знаю, как с ними правильно поступать.

3. Сергей Неронович Гулливер

Данный текст является ознакомительным фрагментом.