Ревность Эрика

Ревность Эрика

Эрик. Разрешите мне теперь рассказать о наших внебрачных отношениях. У меня всегда были любовницы. Правда, я никогда не чувствовал, что мне непременно нужны любовницы. Я не имею склонности высматривать себе женщин для любовных дел. Но на протяжении пятнадцати лет нашего брака у меня бывали любовницы, просто те, кого я встречал и влюблялся. это, на мой взгляд, совершенно не зависело от наших отношений с Денизой. Обычно это происходило как раз, когда между нами были хорошие отношения. В эти периоды я чувствовал себя особенно счастливым, полным энергии, жизни, любви. И мои любовные отношения были все без исключения очень хорошим опытом для меня. И было пару раз, когда я считал, что это наилучшее, что может быть вообще в мире,— вот как раз и случай с Маргарет, о котором мы недавно рассказывали. Но, черт побери, я не хочу, чтобы у Денизы были любовники. Я имею в виду, что я и думать не хочу о том, что она может быть с другим мужчиной. Я всегда ревную. При одной только мысли о том, что она вместе с Гасом или Эдом, у меня все внутри переворачивается. И наконец, мы пришли к забавному соглашению. Мы решили, что мои связи с любовницами и, если Дениза захочет, ее связи с любовниками могут дополнять наш брак — нет оснований считать их разрушительными. Тем не менее мы не свободны, мы не можем независимо делать свой выбор. Есть определенные типы реакций, которые кажутся запрограммированными в наших телах, и ревность — одна из них, горькая, ужасная ревность. И в результате пару лет назад мы пришли к такому выводу: если вдруг мы влюбляемся серьезно на стороне, то сохраняем это в тайне друг от друга и держим все при себе. Мы не будем обсуждать возможную тройку или возможность впустить еще кого-то в наш брак или объединиться с другой супружеской парой. Если Дениза кого-то встретит или я и эта связь окажется достаточно сильной, мы будем сохранять это в тайне, а если не сможем, то просто откажемся от этого.

Я (перебивая). Ты имеешь в виду в тайне друг от друга?

Эрик. Да. И я думаю, это значит, что такие связи просто будут затруднены, ведь никто из нас не умеет держать что-то в тайне от другого. Кроме того, если мы договорились, что это будет тайной, то это подразумевает, что придется лгать или вводить в заблуждение. А это разрушает отношения и вообще трудновыполнимо. Но я также думаю, что решение может состоять и в том, чтобы открыться друг другу, как считает Дениза, поскольку я не думаю, что это будет для нас переносимо. Еще странная вещь, Карл, что контроль, который мы осуществляем друг за другом — на самом деле контроль за любовными связями на стороне,— во многом мучительный для нас, ведь это единственный контроль, который существует в наших отношениях. Большинство пар, которые я знаю, действительно пытаются контролировать поведение друг друга в обществе, способ одеваться, работу и то, как она выполняется. Мы не делаем этого. Мы не делаем почти ничего из этого. Дениза может неделями заниматься тем, что ей вздумается, без каких бы то ни было требований с моей стороны, что она должна делать что-то другое. И она обращается со мной так же. Я могу быть любым: от сумасшедшего пророка, бегающего по пляжу без одежды, до самого дисциплинированного ученого, преподающего студентам, и она принимает все это как должное. Что бы ни было, ты представляешь?

Я. Я думаю, что мой собственный брак во многом сохранился в жизнеспособном и даже жизнерадостном виде, хотя и в нем есть свои взлеты и падения, благодаря тому, что у нас нет потребности контролировать друг друга. И в этом вся разница. Если я хочу делать глупости — я делаю их. Мне даже и в голову не придет, что Элен будет против этого возражать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.