Неблагополучие подростка и его последствия

Неблагополучие подростка и его последствия

Как уже отмечалось, в процессе взросления подросток испытывает много душевных мук, несмотря на то что их причиной могут стать сделанные им ошибки. Какие факторы приводят к неблагополучному взрослению? В литературе указываются три группы: нарушения динамизации, стабилизации и оптимизации. Если нарушение динамизации не позволяет подростку получить новые впечатления и разнообразить деятельность, то, оказываясь в застое и однообразии, он пытается совершить иногда экстраординарные поступки, не представляя, чем все это может закончиться. Нарушения стабильности приводят к неуверенности и неопределенности. Тогда подросток заявляет, что не понимает, чего от него хотят, поскольку нет единства и постоянства требований. Фактор оптимизации способствует комфортности, к которой стремятся все. При этом не возникают сильные переживания неудач, отсутствуют психические травмы. При всей навязанности извне социологизаторский подход к формированию личности ставил в центр внимания ребенка, которому предлагались разные условия актуализации его личности. К сожалению, много хорошего разрушено, а взамен ничего не дано. Конечно, право выбора развивает волю и активность личности. Но ведь и право без выбора остается только декларацией. Выбирать пока не из чего – слишком бурно происходит стратификация образования и населения в целом.

Отсутствие хотя бы одного из факторов вызывает неблагополучие. Под неблагополучием будем понимать некомфортность, напряженность, неудовлетворенность собой, окружающими людьми и обстоятельствами. Психологически неблагополучие проявляется в опасении, беспокойстве, недовольстве, огорчении, гневе, раздражении, горе и страданиях, отчаянии и ужасе. Где причины неблагополучия подростка? Однозначно подчеркнем: не в личности подростка и не в его деятельности (не в учении), не во взрослых и не в среде, а в комплексе всех этих составляющих, который становится основой взаимодействия и целесообразности их контактов. В самом деле, может ли личность подростка существовать в вакууме, без окружения родителей, педагогов, сверстников и других взрослых? Мы очень часто ставим подростку в вину его деятельность. Но и она не осуществляется изолированно от всего мира. Значит, его неблагополучие – это результат воздействия многих процессов: не только одна семья или школа формировали его склонности к кражам или бродяжничеству. Почему возникают отклонения от общественных норм и правил?

Всему начало – семья, ее принципы, традиции, заведенный распорядок жизни, права и обязанности каждого. Остановимся на одном исследовании, посвященном влиянию фрустраций на социализацию подростков.[32] М. В. Оршанская обнаружила тревожные для будущего нашей страны факты. Они являются симптомами неблагополучия многих подростков. Она рассмотрела, насколько часты в семьях деструктивные факторы (алкоголизм, рукоприкладство), как часто подростки чувствуют себя обиженными и неприкаянными и как на это реагируют.

Семейное неблагополучие связано с пьянством и агрессией. Родителей и их друзей видели пьяными 50 % подростков, 15–20 % наблюдали, как взрослые дерутся. Если младшие подростки чаще и сокрушеннее говорят о пьяных родителях и их гостях, то старшие, в 1415 лет, воспринимают такое положение уже как нормальное, а иногда защищают мать в драке с отцом.

На вопрос о том, как часто они испытывают сильные неприятности (страдания) дома, получены такие ответы: 43 % сказали, что на них кричит мать, причем в 23 % случаев – из–за плохого настроения; 15 % опрошенных ответили, что не раз слышали от взрослых скверные слова в свой адрес; почти 40 % испытывают негативное отношение со стороны отца. В 30 % случаев подростки подвержены двойственному воздействию семьи: 44 % чувствуют себя брошенными, а 33 % – незаслуженно обиженными.

Страх, тревога, побои – постоянные спутники подростков. Смешение любви и ненависти, дружелюбия и садизма, впустую потраченная энергия, отсутствие простого человеческого общения по поводу фильмов, книг, забот о доме, подарков близким, семейные розыгрыши, которых никогда и не было, – портрет семейного неблагополучия и «залог» будущих нарушений правопорядка.

М. В. Оршанской обнаружены многочисленные связи между агрессивно–негативным поведением родителей и подростковыми страданиями, которые проявляются в их мыслях об отвержении. Стратегия «Бывало, что мне хотелось уйти из дома» связана с такими комментариями: «Я часто чувствую, что я хуже других», «Бывает, меня незаслуженно обижают дома», «Мне говорили дома, что меня не любят», «Иногда родители меня обманывают», «Я представляю, что меня все бросили и я остался один» и «Иногда мне кажется, что меня все бросили». Как видим, подросток всегда страдает в стенах родного дома при пьющих и жестких родителях.

К сожалению, не только родители–алкоголики фрустрируют своих детей–подростков. На одной из встреч с восьмиклассниками в лагере труда и отдыха, расположенном в Ленинградской области, один подросток из вполне благополучной (номинально) семьи (мать – завуч, отец – руководитель одного из отделов милиции) спрашивал, можно ли перевоспитать родителей. Ему очень плохо дома, он хочет сбежать и не знает, как быть. Остановимся еще на таком аспекте: подросток фиксирует неблагополучие, которое он пережил в раннем детстве, но оно вдруг отчетливо всплыло в памяти. По своим механизмам это явление напоминает импринтинг, открытый биологом Лоренцем.

Импринтинг (англ. imprint – запечатлевать, оставлять след) – это особая форма научения у новорожденных высших позвоночных. Она приводит к мгновенному запечатлению в памяти самых ярких признаков впервые увиденных предметов. Импринтинг возможен в критические, сензитивные периоды. Вырабатывается условный рефлекс в результате однократного действия раздражителя. Импринтинг проявляется всю жизнь особи.[33] Возникает вопрос: возможен ли импринтинг у человека? Если нет, тогда каким образом можно объяснить следующую ситуацию?

В консультацию обратилась женщина с просьбой помочь ей и ее тринадцатилетнему сыну, который начинает ее избивать до тех пор, пока не появится кровь. Предшествующие этому события были следующие. В возрасте около двух лет по дороге в ясли мальчик увидел, как машина задавила голубя. Его поразила кровь. Он долго стоял как вкопанный, пока мать не оттащила его от этого места. Затем он видел, как пьяный отец безобразничал, физически издевался и обижал мать. Мальчик плакал, но сразу переставал, как только видел кровь. После развода с мужем женщина воспитывала сына одна. В школе история часто повторялась: мальчик дрался до первой крови. Мать обращалась к детскому психоневрологу. На какое–то время сын переставал драться, но, став подростком, дрался еще больше, непримиримость и нетерпимость его усилились.

Этот факт наводит на мысль о детском садизме, которым заинтересовался юрист–психолог П. С. Дагель еще в 1970–е гг. Да и вообще, мы, по–видимому, не так много знаем об истоках неблагополучия личности, его психологических механизмах. Но то, что детство имеет колоссальное значение для формирования терпимости и устойчивости психики подростка, бесспорно.

Неблагополучие многолико. Особенно тогда, когда подросток не умеет отличать главное и второстепенное, не умеет сам справляться с трудностями, которые всегда имеют субъективную значимость. Иными словами, неблаголучие «психологично», т. е. ценность того или иного события или вещи задают конкретные люди по принципу дефицитной значимости: то, что редко встречается, но имеет субъективный смысл, влияет на подростка сильнее. И тем не менее можно обозначить главные сферы значимости: семья с устойчивыми принципами, безопасностью и комфортностью (дома подростка понимают, предугадывают возникающие сложности в общении с педагогами и сверстниками, живут с ним едиными целями, где его любят безальтернативно, помогают ему во всем и т. п.), школа (он занимает в среде сверстников высокий статус, одобряемый и педагогами, посещает кружки, занят интересными делами, не имеет конфликтов с учителями и пр.), сверстники, занятые конструктивной деятельностью, не имеющие аддиктивных или делинквентных привычек. Все вместе это относится к благополучной социализации.

Семейное неблагополучие – пьянство хотя бы одного из родителей или других родственников, их агрессивность и др. Условия неблагополучной социализации подростка: эмоциональная напряженность в семье, конфликтность, гипо–и гиперопека, авторитарность, неадекватный уровень требований к подростку, незаинтересованность родителей в будущем детей, несоответствие декларируемых ценностей реализуемым в семье, отсутствие возможностей реализовать способности из–за неблагоприятных семейных условий, несоответствие потребностей возможностям их удовлетворения, представления о тяжелом материальном положении в семье, неблагополучный социально–психологический климат в семье (алкоголизм, агрессивность, криминальность), неспособность родителей осознать трудности подростка и найти способы их преодоления, ценностно–смысловая дисгармония в семье.

Приведем пример дисгармонии в семье. Девочка–подросток придерживается других ценностей, поэтому страдает.

Не знаю, с чего начать. Дело в том, что я не люблю своих родителей, то есть люблю, но. Наверно, не так люблю, как надо. Они все время встречаются с людьми нечестными, ведут с ними какие–то темные дела. Люди эти, как я поняла, за разную мзду «улаживают» любые проблемы.

Слышала как–то краешком уха разговор отца с матерью. Они говорили о том, что кому–то там за услуги надо «дать на лапу». Каждый день слышу эти слова: «дать», «взять», «деньги», «взятка», «три куска», «семь кусков». Я уже не могу так больше жить. Понимаете, не могу! Тяжело мне, больно очень видеть, как мои родители меняются с каждым днем в худшую сторону. Я все вижу, все слышу, а сказать ничего не могу – характер у меня насчет этого какой–то смирный, очень слабый. А может быть, боюсь я их? Да, боюсь. Боюсь, что не поймут они меня, вернее не захотят понять, потому что чужие мы теперь. Да и чувство собственной вины мучает беспрестанно, покоя не дает. Ведь я и раньше замечала, что папа покупает дорогие продукты и вещи. У нас дома всегда много дорогостоящих продуктов. В магазинах они есть не всегда, а отец приносит. А потом я узнала, что он их в самом деле не покупает, а приносит. Он на торговом складе работает и у себя на работе берет. Раньше–то я не понимала, что он, попросту говоря, крадет, совершает преступление, а когда стала понимать. Короче, решимости не хватало сказать ему об этом. Я смирилась, замолчала, забилась в угол. А теперь вот нет сил смотреть на это, я больше не могу! Я хочу уйти из дома. Но как уйти? У меня маленькая сестра, я ее очень люблю. Как ее оставить? А ведь у меня, казалось, есть все, что может пожелать человек моего возраста для полного счастья: куча модных, очень дорогих тряпок. Но у меня нет настоящей жизни. Если честно, то один раз я чуть не утопилась, то есть чуть не совершила самоубийство. Но ребята, одноклассники, спасли. Я им не сказала о причине, а родители об этом случае так ничего и не знают. Не хочу им ничего говорить, не доверяю. Маме своей не доверяю. Они ведь над всем смеются, даже над моими мечтами смеются.

Благополучная социализация формируется при адекватной самооценке, поддержке родителями подростков и доверии к ним, наличии психологического контакта, адекватном способностям уровне притязаний, соответствующих требованиях, наличии перспективы творческого развития, возможности самореализации, компенсации слабых сторон личности, благоприятных материальных условиях семьи, возможности выбора условий обучения соответственно способностям и потребностям подростка.

Какие стратегии выбирает подросток, если условия социализации неблагоприятны? Он реагирует на них эмоционально. Так, на вопрос о том, что делают подростки, когда им дома или в школе плохо, отвечают: «дразню», «дерусь», «воплю и кричу», «схожу с ума», «психую», «грущу», «говорю сам с собой». Некоторые хотят уйти из дома. Но наиболее распространенными стратегиями оказались агрессивные: «дразню», «дерусь», «бешусь» и т. п. Оказывается, что семейное неблагополучие и агрессивные способы преодоления неприятных условий в семье и школе приводят к делинквентности. Это объясняется длительным эмоциональным неблагополучием, провоцирующим поиск ситуаций, где подростку будет более комфортно. Таковой оказывается микросреда с асоциальными, но значимыми для подростка компаниями. Состояние безвыходности из ситуаций, которые создают барьер в достижении цели, может преодолеваться следующими способами: моторным (действиями, связанными с мышечным напряжением и расслаблением), коммуникативно–зависимым (ожидание любви, заботы, ласки), отстраненным (самопогружение, уединение), деструктивно–агрессивным (направленная и ненаправленная агрессия), конструктивным (переключение на созидающие виды деятельности: рисование, чтение, занятия по интересам, посещение театров и т. п.).

Следует особо подчеркнуть, что существуют различия в выборе стратегий и построении способов преобразования неблагополучия у подростков: младшие подростки и девочки–подростки ориентируются на семью, ее ценности и традиции, что дает возможность изменить отрицательные переживания на положительные (радуются, если мать принимает участие в анализе трудностей, а отец берет с собой на рыбалку или лыжную прогулку). У старшего подростка значимость семьи постепенно замещается референтной группой. Вследствие более развитых способов преодоления трудностей подростки менее тревожны, однако более чувствительны к непониманию со стороны родных, о чем свидетельствовали приведенные выше примеры. Трудности старшего подростка возникают из–за противоречий между стремлением к независимости и недостаточно сформированными способами преодоления данных противоречий. Семейные ценности во многом пересматриваются, возрастает значимость сверстников. В преодолении трудностей усиливается когнитивный компонент, но появляется тенденция к независимости от родителей, презентация себя в школе и перед сверстниками.

Усугубляет психологическое неблагополучие подростка ощущение болезненной открытости миру взрослых и сверстников. Своеобразная мнительность по этому поводу влияет на психологическую безопасность и уязвимость: подросткам кажется, что другие настроены к ним враждебно. Неблагополучие возникает и потому, что переосмысление семейных ценностей рождает квазиценностные представления о своей уникальной, бессмертной личности, которой все позволено, а испытания и трудности ниспосланы свыше. Ребята полагают, что трудности их готовят к героизму. Подростковый (возрастной) эгоцентризм отличается от персонального тем, что первый становится источником отторжения «заурядных» отца и матери, не очень умных учителей («физички», «исторички» и пр.), «кроме своей физики» мало что видевших и знающих. С такими учителями не сделать ничего значительного в жизни и не войти в историю цивилизации.

Таким образом, внешние и внутренние детерминанты могут привести подростка к отклоняющемуся, или девиантному, поведению.

Девиантное поведение (лат. deviatio – отклонение) – это система поступков, которые противоречат принятым в обществе нравственным нормам. К таким отклонениям относится аморальное поведение: сексуальная распущенность, пьянство, хулиганство, сквернословие, мелкие кражи, ложь и обман. Их источниками могут быть семейное воспитание, неблагополучие в школе и многое другое, о чем говорилось выше.

О внешних причинах девиантного поведения было сказано немало (неблагополучные семейные условия, создающие негативную социализацию, проблемы в учебной деятельности и общении со сверстниками и взрослыми и др.). Однако принцип детерминизма обязывает нас рассматривать эти причины не изолированно от внутренних, психологических условий. Их взаимозависимость показывает психологическую природу девиантного поведения. Всегда ли яблоко от яблони недалеко падает? То есть обязательно ли дети повторят судьбу своих горе–родителей? Сначала разберем некоторые примеры. Учительница В. П. Д. рассказывает:

У меня в классе есть мальчик Дима. Внешне он ничем не отличается от других мальчиков. Симпатичный, кругленький. Такой же шустрый, игривый, как и остальные. Только в детстве у него была большая трагедия. На его глазах сожитель зарубил мать. И до сих пор, по его словам, эта сцена стоит у него перед глазами. Сейчас ему 14 лет. С того дня прошло примерно 9–10 лет. Но временами он бывает агрессивным, жестоким по отношению к девочкам. Бьет только по больным местам. Девочки часто на него жалуются. Когда заводишь разговор о его поведении, он молчит и слезы текут из его глаз. Это даже при том, что его никто не ругает. Во сне он бредит (имеется в виду сноговорение. – В. К.), ругается с кем–то, плачет. Дима страдает энурезом. Беседы психолога помогают, но я считаю, что ненадолго.

Какие вопросы возникают в связи с этой историей? Совершает ли Дима поступки, которые можно назвать девиантными? Что следует делать взрослым, чтобы уменьшить значение этой трагической психической травмы?

Очевидно, что Дима на всю жизнь получил пример жестокости. Живя в детском доме, он часто остается со своей трагедией один на один, потому что контакты в условиях депривации бывают постоянными, недозированными, и никуда от них не спрячешься. Разобраться в своих переживаниях самостоятельно он не может. Психолог с ним работает. Но Диме постоянно нужен человек, который одновременно может предусмотреть, в каких ситуациях он может потерять самоконтроль, и быть ему защитой. Агрессия Димы бывает немотивированной. Но если ему не помогать, он может совершить поступок, трагичный для его будущего, так как, находясь в таком состоянии, может кого–нибудь искалечить. Иногда уголовное преступление совершается по причине как плохого настроения, так и повышенного состояния напряженности, если человек не контролирует себя и не умеет справляться со своими состояниями.

Поведение, отклоняющееся от принятых в обществе норм, не появляется у подростка вдруг, спонтанно. Этому могут предшествовать детские шалости, ложь, обман, воровство. Но если при этом возникает раскаяние, стыд, пробуждается совесть, то можно надеяться, что ребенок исправится. Конечно, коррекционная работа с таким ребенком должна быть постоянной.

В одном из наших исследований студенты должны были вспомнить, в каком возрасте и по какому случаю, будучи детьми или подростками, они могли поступить нечестно, солгать, обмануть или взять чужое. Обнаружились поразительные вещи: из 100 опрошенных заочников в возрасте от 19 до 50 лет только пятая часть не написала о требуемом. У остальных в той или иной степени в разные периоды жизни были обманы, ложь и т. п. Вот что пишут об этом респонденты.

Обманы, связанные со страхом наказания

В первом или втором классе папа бил меня ремнем за плохие оценки, так что оставались большие красные следы. Но перед этим на меня очень сильно ругалась мама. Я думаю, что папа брал в руки ремень только для того, чтобы угодить маме. В его глазах было что–то очень и очень злое. Затем это вылилось в то, что я стала врать или прятать дневник для того, чтобы меня не ругали. Это продолжалось до тех пор, пока я в ответ не подняла руку сама. Но врать не перестала и когда училась в старших классах… (Здесь и далее сохранен стиль авторов.)

Этот пример говорит о неправильном поведении взрослых по отношению к сложностям главной деятельности ученицы – учебной.

Вместо того чтобы оказать помощь, ее сильно наказывали. Это стало точкой отсчета будущих страданий школьницы, которые она сама осмыслила спустя годы.

Стыд как пробуждение совести

Мама с папой копили деньги на стиральную машину. Мне двенадцатый год. Я взяла деньги, отнесла их в школу. Что–то сдала на обеды, остальное потратила на себя и друзей. Когда обнаружилось, то со мной родители так поговорили, что мне было ужасно стыдно… И даже сейчас мне очень нехорошо и стыдно…

Очевидно, у девочки не было определенных семейных обязанностей. С ней не обсуждали необходимость покупки вещей, их стоимость. Она не понимала важность их приобретения. Ее потребностями, похоже, тоже мало интересовались. Но после кражи разговор с родителями подействовал сильнее, чем физическое наказание.

Роль взрослых в осознании проступка

В моей жизни происходило слишком много всяких нехороших вещей. Напишу о маленьком открытии в себе самой. Я закончила детский сад и уехала на каникулы в деревню к бабушке. Родители в то время разводились. Они никогда не давали мне карманных денег и не покупали сладостей. Поэтому я делала бог знает что. Дедушка приходил с работы, вешал пиджак на вешалку. Звон монет в карманах меня будоражил. Я постоянно выгребала эту мелочь из карманов. Я ее не тратила, а собирала. Сам факт ее присутствия вызывал у меня чувство безграничного достоинства. Мне нравилось, что никто не замечает этой шалости. Но уже через неделю или две я поняла, что бабушка и дедушка прекрасно знают, что я таскаю мелочь. Мне стало обидно и стыдно. Но еще сильнее я переживала из–за того, что меня не наказали. Я спросила, хорошо или плохо я сделала. Мне ответили: «А как ты думаешь?» И я поняла, что поступила очень плохо.

С тех пор я знаю, что я имею право делать, а что – нет. И все решаю сама, не ищу поддержки, стараюсь помочь другим. Но я умею разговаривать с детьми, которые воруют.

Девочка в дошкольном возрасте испытала стыд от своего поступка. Осознав его, она поняла, насколько комфортно жить, никого не обманывая. Осознание беды, которая творится своими руками, становится мощным нравственным критерием самовоспитания.

Вот как важна совесть, когда подросток совершает проступок, порицаемый другими.

Когда я училась еще в школе, я устроилась подрабатывать на рынок. Я вязала пучки укропа и петрушки. Меня поставили их продавать. За работу мне платили пять рублей в день. Это была моя первая работа и первая зарплата. Но еще брала из кассы пять рублей каждый день. Потом начался учебный год, я пошла учиться. С хозяйкой этой точки я общалась, но мне было стыдно смотреть ей в глаза. Я рассказала маме. Мама посоветовала пойти на рынок и во всем признаться. Я так и сделала. Она извинила. Но этот поступок помню до сих пор и не понимаю, как я могла его совершить. Сейчас я не смею и пальцем тронуть чужое.

Дружба и взаимопонимание с матерью создали основу осознания этого проступка, что в дальнейшем способствовало формированию нравственных ориентиров личности. Помочь детям и подросткам справиться с соблазнами могут не только взрослые, но и они сами, если до этого вся их жизнь была нравственно ориентирована.

Мне было примерно 10 лет с небольшим. В то время мы жили бедно: отец пил, мама работала на трех работах, нас – трое девочек. Игрушек не было, и хотелось часто есть.

Я мечтала о немецкой кукле, которую я увидела в магазине. После школы я обязательно заходила в него и долго смотрела на эту куклу. Помню ее красивое розовое платье, бант, ручки с ноготками. Но я знала, что мне ее никогда не купят. Я взяла 10 рублей у родной тетки, то есть вытащила из кошелька, и купила эту куклу. Дома родителям я сказала, что куклу мне купила тетя, а тете – что купили родители. Я не знаю, поверили ли мне, но я боялась быть дома, когда тетя и родители были вместе. Ужас шел за мной по пятам, и я себе сказала, что лучше быть без куклы. Я до сих пор это вспоминаю.

Из этого примера видно, какой дискомфорт испытывала девочка. Он напоминает феномен «горькой конфеты», описанный А. Н. Леонтьевым. Только в нашем случае факт приобретения желанной игрушки оказался еще горше. (В эксперименте, описанном А. Н. Леонтьевым, дошкольнику надо было выполнить одно экспериментальное задание, за которое он потом мог получить конфету. Но экспериментатор вышел из комнаты. Конфета лежала на столе. За ребенком наблюдали. Он взял эту конфету, не выполнив задание, а потом горько плакал.)

Первые нравственные дилеммы ребенка становятся важными моральными ориентирами на более поздних этапах развития. Л. Кольберг специально изучал нравственную аргументацию поступков ребенка. Отметим самые общие черты теории морального развития по Л. Кольбергу. С точки зрения ученого, существует три уровня морального развития. Первый – доконвенциальная мораль с ориентацией на наказание и послушание и наивным гедонизмом, второй – конвенциальная мораль с ориентацией на хороших мальчика и девочку. На этом уровне личность обращает внимание на обобщенные потребности других: волю общества, выраженную в законе. Правильно то, что соответствует нормам узаконенной власти. Третий уровень характеризуется постконвенциальной моралью. Здесь человек определяет верное или неверное поведение на основе принципов справедливости. Поэтому возникают индивидуальная совесть и ориентация на социальное соглашение. Мораль индивидуальной совести – это идеальный вариант моральной аргументации.

Рассмотренные выше примеры позволяют подтвердить значимость морального переживания проступков. У одних это переживание может выработать индивидуальную совесть, когда не очень богатый человек не будет ни воровать, ни обманывать, он будет вполне удовлетворен своей жизнью и деятельностью. И наоборот, человек с большим достатком, имеющий большие возможности для удовлетворения духовных потребностей, будет испытывать страдания, поскольку не знает, куда и зачем стремится, и не принимает самого себя. В связи с этим напомним, что эмигрировавшие от фашизма в Америку выдающиеся психологи–классики, в числе которых был М. Вертгеймер, нисколько не страдали от нищеты, были счастливы проводить многочисленные исследования и обсуждать их друг с другом.[34]

Все выше сказанное, а также анализ литературы[35] позволяет выделить основные факторы, определяющие психологическое неблагополучие и нарушения поведения подростков, в результате чего они попадают в так называемую группу риска. К таким факторам относятся:

? отношение подростка к учебе и школе;

? отношения со сверстниками;

? отношения в семье;

? факты приводов в милицию (правонарушения подростков);

? алкоголизация в семье (пьет кто–то один или все члены семьи);

? количество детей в семье;

? образование и работа матери и отца.[36]

Авторы считают, что семейное неблагополучие, школьная дезадаптация, такие травматические события, как смерть одного из родителей, жестокое обращение с ребенком и др. приводят к нарушению «социальной экологии». Криминализация подростков рассматривается в связи с факторами неполной семьи и аддикциями, имеющими место в такой или полной, но неблагополучной семье. Проявления криминализации сравнивались в трех группах подростков: с нормальным развитием, отклоняющимся и стоящих на учете у врача по поводу своего психического здоровья. Были получены следующие данные. Больше всего краж совершали подростки, которые стояли на учете у психиатра или детского невропатолога (64 %); бродяжничали подростки из группы с отклоняющимся развитием, т. е. из группы риска (59,1 %); были токсикоманами подростки, стоящие на учете у врача (56,3 %); привлекались к уголовной ответственности за общественно опасные действия подростки с отклоняющимся поведением (62,5 %); совершили убийство подростки с медицинскими показаниями (66,7 %). Все подростки из группы неблагополучных дрались, хулиганили, а девочки занимались проституцией.

Однако обратим внимание на подростков с нормальным развитием: 1/4 часть всех обследованных совершила хулиганство, а 12,5 % привлекались к уголовной ответственности. В целом самая удручающая картина – в группе с отклоняющимся поведением: 1/3 часть подростков совершила убийство, другие криминальные отклонения разного вида совершили от 30 до 100 % подростков. Последние данные очень симптоматичны, потому что показывают, насколько подростки психологически неблагополучны и несостоятельны или предоставлены сами себе. А ведь они не имеют психиатрических показаний и медицинских отклонений.

Ученые выяснили значение в появлении детей групп риска дефицита внимания и гиперактивности. Характерно, что в международной классификации болезней это нарушение именуется как неуточненное психическое расстройство детского возраста. Оно проявляется в неспособности удержать внимание длительное время на одном объекте, в двигательной, речевой и поведенческой активности, «прилипчивости» и привязанности в межличностных отношениях. Такие подростки легко перескакивают на незначимые предметы в диалогах, они эмоционально неустойчивы и лабильны, у них быстро возникают перепады настроения, а отсюда – обиды, оппозиция, пересмотры мотивации деятельности. Эмоциональная неустойчивость сочетается с дезорганизованностью и рискованностью совершаемых поступков. В самом общем виде нарушения поведения у ребят с дефицитом внимания и гиперактивностью состоят в следующем:

? подростки с трудом сосредоточиваются при выполнении заданий, направленных на сопоставление;

? не слушают, не могут выполнять данные инструкции;

? теряют вещи, легко отвлекаются;

? непоседливы, с трудом сидят на месте или дожидаются своей очереди;

? мешают другим, прерывая их;

? переключаются с одного на другое достаточно быстро;

? очень много говорят;

? совершают опасные поступки.

Рассмотрев природу психологического неблагополучия, обратим внимание на подростка, воспитывающегося в неполных семьях или в детском доме. Всегда ли неполная семья становится бедствием для полноценного взросления, предстоит выяснить дальше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.