Наблюдение и наблюдатели

Наблюдение и наблюдатели

Ближе к вечеру я поехал к фрау Мюльталер. Еще здороваясь с ней, я заметил: что-то не так. Старая женщина казалась подавленной. Едва открыв дверь, она сразу, не говоря ни слова, удалилась на кухню. Что случилось?

– Все о’кей? – спросил я Андреаса, который возился в гостиной с одной из камер.

– Все о’кей. Сегодня ничего нового, все те же лица, лишь одно исключение – девушка, должно быть, родственница, у них родственников хоть пруд пруди.

– А в остальном?

Он пожал плечами.

– Как вы ладите друг с другом, ты и фрау Мюльталер?

– А чего тут ладить? Она целый день торчит на кухне и не издает ни звука.

Похоже, положение было серьезным.

Андреас криво усмехнулся и добавил: «Вообще тут немножко пахнет кладбищем». Чем только усилил мои подозрения.

Фрау Мюльталер сидела на табурете перед транзисторным радиоприемником и нервно мяла в руках кухонное полотенце в красную и белую клетку.

– Как поживаете? – спросил я.

– Долго он еще тут пробудет? – вместо ответа она кивнула головой в сторону гостиной. – Он больше смотрит в свой телефон, чем из окна.

Ага, значит, ветер дует оттуда. Как я и опасался. Плохо, очень плохо. Фрау Мюльталер уже не предлагала мне кофе. Она даже ни разу не посмотрела на меня. Почтенная дама страдала. Требовалось срочно принять действенные меры. Конечно, старой женщине было тяжело терпеть в своей квартире постоянного гостя, но все-таки нельзя было допустить, чтобы в своих четырех стенах она чувствовала себя нежелательной персоной. Иначе вся наша работа здесь лишится прочной основы. Я решил немедленно положить конец пребыванию Андреаса в этой квартире и связался по рации с Робертом, который дежурил в двух кварталах от дома.

– Ты не мог бы подняться сюда наверх?

– Три минуты, – ответил он без лишних вопросов.

Даже его приход не улучшил настроение фрау Мюльталер. Без слов, лишь с помощью взглядов и легких движений головой мы с Робертом договорились о наших дальнейших действиях.

Роберт объявил Андреасу, что сегодня он может окончить работу немного раньше. С молниеносной быстротой Андреас закинул за спину свой рюкзак. Ему хотелось только одного: вырваться отсюда. Насколько насущными и своевременными были принятые мною меры, и не только на данный момент, но и в более широкой перспективе, я понял, когда фрау Мюльталер при прощании не удостоила его ни словом. Он, в свою очередь, тоже ее проигнорировал. Через какой же ад прошли эти двое за последние дни! И как храбро держалась старая леди. Она могла бы мне позвонить, но предпочла твердо придерживаться однажды принятого решения, чего бы ей это ни стоило. Однако и для нее, «человека схемы F», существовала некая черта, которую лучше не переступать. Иначе чаша ее терпения переполнится и она попросит нас убраться из ее жилища. А нам нужна была эта квартира! Как последняя тоненькая соломинка, за которую мы еще могли ухватиться в нашем нелегком расследовании.

Мы спускались по лестнице – я рядом с Андреасом, Роберт чуть впереди.

– Вот и еще один день прошел, – сказал я непринужденным тоном.

Андреас закатил глаза:

– Как только подумаю, что завтра опять идти к этой старой карге…

– По-моему, она очень даже симпатичная, – возразил я, чтобы побудить Андреаса высказаться более подробно.

– Симпатичная? Ха! Попробовал бы ты сам проторчать у нее в хибаре целый день! – И он начал передразнивать писклявым голосом: – Не хотите ли чашечку кофе? Дать вам рогалик с маслом? А у вас есть среднее образование? Окно должно быть закрыто…

– Она говорит все это с добрыми намерениями, – небрежно сказал я.

– И как там противно пахнет. Больницей и кладбищем.

Да, кладбищем. Внутренне я уже похоронил надежду на успешную работу этого коллеги. И не только в данном конкретном случае. Отныне я не буду больше привлекать его к участию в операциях. Он нарушил сразу несколько важнейших заповедей. Роберт на мгновение обернулся. И мы снова обменялись с ним взглядами.

– А ты знаешь, что она каждый день ест на ужин? Зельц! Кровяной, холодный, тошнотворный, жирный зельц!

– Ну и что? – мой голос звучал не так нейтрально, как бы мне хотелось.

Он это заметил и решил, что ему нужно выразиться яснее:

– Это так омерзительно. Как он колышется. А старуха берет кусок своими подагрическими пальцами и спрашивает меня…

Мы дошли до первого этажа. Андреасу нужно было еще спуститься в подвал. Я простился с обоими в абсолютной уверенности, что Роберт отзовет Андреаса от участия в наблюдении, и поэтому три минуты спустя уже разговаривал по телефону с фрау Мюльталер:

– Завтра к вам придет другой коллега. Надеюсь, что с ним вам будет немножко веселее.

– Ах…

– С господином Брауэром вы, похоже, не нашли общего языка.

– Вы заметили?

– Заметить было не слишком трудно. Он молод и должен еще кое-чему поучиться. Но, прошу вас, если опять произойдет нечто подобное, то звоните мне. Я отвечаю за ваше хорошее самочувствие в непривычных и тяжелых условиях. Я высоко ценю вашу готовность идти нам навстречу и сделаю все от меня зависящее, чтобы этот период, несмотря ни на что, оказался для вас как можно более приятным.

– Спасибо, – она немного помедлила. – А кто придет завтра?

– Самый милый и обаятельный из наших сотрудников. – Я лгал, так как мне было прекрасно известно, что сам Роберт не сможет делать эту работу – к моему большому сожалению.

На мой взгляд, он был бы наилучшей кандидатурой. Не только в человеческом плане (фрау Мюльталер хорошо бы с ним ужилась), но и в профессиональном – в качестве ближнего наблюдателя. То, что на первый взгляд кажется таким простым, на самом деле представляет собой тяжелейший труд, требующий огромной сосредоточенности. При любом наблюдении образуются пробелы. Чем их меньше, тем лучше. Короткие перерывы на посещение туалета не проблема. Настоящая опасность возникает, когда мысли начинают уходить в сторону – любовные мечтания, планирование отпуска, больная дочка с высокой температурой, предстоящий трудный разговор, Рождество, список текущих дел, список необходимых покупок… Человек теряет внимание и даже не замечает этого. Физически он на посту, смотрит из окна, но ничего не видит. Просто сказать себе «соберись!» тут едва ли поможет. Уследить за своими мыслями сложнее, чем за мешком блох. Особенно если тебя одолевают личные проблемы. Влюбленность – убийца наблюдательности.

Роберт был одним из лучших, хотя теперь он уже редко активно действовал на переднем крае. Возглавляя отряд, он координировал практическую работу и обучал свою команду. По слухам, он никогда не покидал своей позиции во время наблюдения. «Никогда» означало, что он не отходил даже в туалет.

Мне было досадно сознавать, как много времени мы потратили, чтобы увидеть: Андреас не на своем месте. Нам давно следовало его заменить – это обычная мера в подобных ситуациях. В секретной работе зачастую так много бывает поставлено на карту, что сотрудников заменяют без долгих размышлений. И эти люди находят возможности для роста и развития в каких-то других сферах деятельности. Где у них больше свободного времени и меньше риска. В обычных профессиях к таким мерам, как правило, не прибегают. Там чаще ограничиваются предупреждениями, требованиями соблюдать правила и намеками на возможные последствия. Но агенту некогда терять время на подобные эксперименты. Он знает, что люди не могут измениться за одну ночь. И если вообще меняются, то только в известных рамках. Значит, нужно изменить что-то другое – лучше всего, обстоятельства. Когда важно быстро достичь результата, этот путь представляется наиболее эффективным.

Для агентов главное – найти решение. Они давно отучили себя принимать желаемое за действительное (то есть считать, что все устроены так же, как они сами), потому что знание людей является частью их профессиональных знаний. Они свободны от предвзятых мнений и предубеждений, действуют осознанно и гибко. У них достаточно фантазии и чуткости, чтобы проникнуть в душу и голову другого человека, вжиться в него, снять с него маскировку, увидеть его насквозь и направить в нужную сторону.

В какой степени это описание применимо к вам? И как бы вы использовали такого сотрудника, как Андреас Брауэр (ведь ему надо дать возможность позитивного развития)? Для всех нас большое значение имеет благожелательное расположение наших наставников, которые делятся с нами своими знаниями, чтобы когда-нибудь мы сами смогли стать наставниками для других.