Семья в стандартизированном мире

Семья в стандартизированном мире

Немецкий врач и социолог Иоахим Бодамер, собрав и обобщив огромный материал, создал в своей книге «Современный мужчина. Его облик и психология» — портрет среднего представителя сильного пола «технической эры».

Современный мужчина мыслит как технократ. Он охотно готов взять на себя ответственность за организацию и успех производства, но он страшится ответственности за другого человека. Его стремление уклониться от долга отца и наставника коренится прежде всего в том, что ребенок — это живое существо, реакции которого подчас невозможно предусмотреть. Современный мужчина редко бывает способен на дружбу, ограничиваясь лишь приятельскими отношениями. Он не чувствует никакой ответственности за душевное состояние отдавшейся ему женщины — женщины, для которой прежде всего важно его мужское начало.

Никогда еще мужчина не был изобретательнее, энергичнее в добывании материальных благ, никогда еще его техническая дерзость не проявлялась так эффективно, и тем не менее женщина все чаще откликается на этот технической подвиг одной фразой: «Нет больше настоящих мужчин…»

Традиционные мужские достоинства — такие, как чувство чести, благородство, великодушие и порядочность, стали для современного мужчины необязательными.

Техносознание сделало современного мужчину неспособным испытывать к женщине духовную и эмоциональную привязанность.

В наше время все больше и больше людей начинает смотреть на любовь «трезво», «без сантиментов», предельно биологизируя любовь. Получается просто и убедительно, как у Ильфа и Петрова: «Бык мычит от страсти. Петух не находит себе места. Предводитель дворянства теряет аппетит…» Перед могучим инстинктом продолжения рода все равны, а любовь — это временное помрачение рассудка на почве сексуальной неудовлетворенности. Этакое размягчение мозга. А все разговоры об исключительности избранника, о невозможности жить без него — дела чисто гормональные.

Если бы Ромео и Джульетта соединились в браке, Джульетта наверняка очень скоро превратилась бы в заурядную, не очень умную, сварливую жену, объедалась бы сладостями, изводила придирками служанок, сплетничала бы с соседками… А Ромео мог бы решить, что ошибочно принял увлечение за любовь, что характерами они с Джульеттой не сошлись, начал бы пропадать на пирушках, на охоте, а вечерами околачиваться под чужими балконами… А может, и к аптекарю бы сходил за ядом.

Разводов-то не было.

Кто-нибудь хочет возразить? Да и как тут возразишь, когда на наших глазах постоянно происходят подобные метаморфозы. Значит, «союз двух душ», «браки совершаются на небесах» и прочие неземные штучки-дрючки — не более чем павлиний хвост, яркое оперение, в которое рядится простое половое влечение. Вот расчеты французских ученых, которые показывают, насколько неубедительны теории о «единственных», «суженых небом», «двух половинках», бродящих по свету в поисках друг друга. Если «единственный» затерян среди 50 миллионов французов (не говоря уж о других народах), вероятность случайной встречи с ним составляет, грубо говоря, один шанс из 25 миллионов. Тем не менее мало кто из француженок и французов оказывается обделен любовью. Чтобы найти свою пару, оказывается, вовсе не обязательно перебирать полтора миллиарда представителей противоположного пола. Любовь способна сделать человека, выбранного из узкого круга знакомых, «единственным», «суженым» и «богом данным». Анализ 1700 семей показал, в частности, что 6 из 10 пар жили до знакомства в одном доме, 7 из 10 — в одном квартале, 8 из 10 — в одном округе и 9 из 10 — в одном департаменте. Значит, каждый из нас выбирает «свою половинку» из очень малого, ограниченного количества людей, составляющих наше непосредственное окружение. Подсчитано, что в среднем каждого человека окружает не более 20–40 лиц противоположного пола и подходящего для вступления в брак возраста. Получается, что если я поменяю место жительства, учебы, работы, то меня будут окружать другие 20–40 человек. Вариантов может быть не меньше миллиона, и выбор почти всегда будет сделан.

Значит, любой выбор, даже самый удачный, не более чем лотерея. Счастливый случай? На самом деле существует очень мало так называемых «непреодолимых препятствий», которые бы помешали двум людям понять и полюбить друг друга.

Феномен любви еще и в том, что совершенно невозможно бывает определить, за что же мы любим человека (если не считать Васисуалия Лоханкина, который любил Варвару «за большую белую грудь и службу»).

«Нельзя отрицать влияния нравственных качеств на чувство любви, но когда любят человека, любят его всего, не как идею, а как живую личность; любят в нем особенно то, чего не умеют ни определить, ни назвать», — писал Белинский. Тот же Белинский замечал, что если мужчина знает, за что именно он любит женщину, то он не любит ее.

По справедливому мнению психолога Ю. Орлова, в наиболее общем смысле любовные отношения представляют собой действия, обращенные на другого человека, когда влюбленный испытывает радость и удовлетворение, доставив радость объекту своей любви или уменьшив его страдания. Цель любви и любовных отношений — не получение эгоистического удовлетворения, а испытание радости через радость другого человека; наслаждение через отраженное наслаждение другого. А значит, и формула любви сама по себе достаточно проста: если мне хорошо от того, что хорошо тебе, если я хочу, чтобы тебе было лучше, я делаю это, я тебя люблю. Если другой человек в отношениях ко мне руководствуется этой формулой, то он меня любит.

Значит, в основе любви лежит действенная направленность на ее объект, в котором действия и чувства теснейшим образом взаимосвязаны. Любовь, не проявляющаяся в действиях, живущая внутри вас как некоторая «вещь в себе» никого не может осчастливить и тем более не вызовет чувство или поддержит уже имеющееся. Разрыв между чувством и действием, отказ от подкрепления своих чувств реальным поведением неизбежно приведет к дисгармонии. Если любовь живет только в замкнутом мирке вашего сознания, не проявляясь действенно, она не будет восприниматься как таковая и может даже причинить страдания любимому человеку.