Перепроживание смерти во сне

Перепроживание смерти во сне

То что мы не хотим видеть в яви, приходит к нам во снах. И если немного присмотреться, сны дают смысл, атмосферу и направление работы с тем, что мы как душа или как личность отвергаем в яви.

Опытный сновидящий может пройти образную смерть-возрождение по сюжету сновидения. Он видит окружающий мир, таким, как он есть, и, значит, может творить из него то, что он хочет.

Перестав бороться и следуя естественному ходу сна, ведущему к любой развязке, будь то хоть смерть, сновидец преображает рефлекторное привычное отрицательное, отталкивающее действие в позволение и приятие, при этом переступая границы своих образов поведения и чувственных привычек. Таким образом, преодолевается один из самых главных страхов — страх неудачи. По сути, страх неудачи это боязнь отказаться от насильственного вмешательства в ход жизни с тем, чтобы подогнать её под свой образец, это нежелание видеть нечего кроме некоего избранного образца хода событий и проявления чувств.

В нашей практике есть случаи, когда сновидцы в сеансах перепроживания сновидений накапливают большое количество полных проживаний снов со всевозможными концовками. Например гибель сновидца или воплощаемого им образа во всевозможных формах. После такого процесса остаётся ощущение душевного облегчения, глубокого расслабления и благости. Впоследствии в реальных сновидениях им удаётся прожить, не свернув с пути, трагическое завершение сна. Такие сновидения обладают большой целительной силой, после них остаётся чувство целостности, полноты и покоя. Особенно здесь ценна смерть или казнь во сне. Проживание смерти во сне ведёт, как это не парадоксально, к возрождению и обновлению.

Пробуждение из сна раньше, чем произойдёт самое страшное или волнующее, притягательное, у большинства людей происходит от страха пережить сильные чувства или увидеть что-то пугающее и «неблагоприятное». Происходит предчувствование возможной боли и выход из ситуации просыпанием в явь. Но, так или иначе, однажды приходится столкнуться с тем, что мы боимся. Больше всего, пожалуй, большинство людей боятся унижения. Пройти через свой страх, страх унижения, означает пройти через риск уничижения, уничтожения в образе или в каком то качестве и стереть границы, принять вызов неизвестного. Таков парадокс, проходя через страх, мы исцеляемся. Именно страх возводит в нас стены, деля на нужное — послушное и хорошее, и не нужное — неуправляемое и плохое.

Это — не модное нынче «осознанное сновидение», в котором нужно вспомнить что происходящее — это безвредный несуществующий сон и тем самым, в общем то, хоть и взять полный контроль над образами, но зато лишить их душевного происхождения.

Наоборот, сновидящий с полной ответственностью принимает свои сны, как совершенно реальное, и живёт в них, рискуя, боясь и проходя страшное неведомое и смущающее. Это не игрушка. Таков путь к освобождающему и исцеляющему сновидению. Нужно ясно помнить, что сновидения реальны и иногда бывают опасны. Проходя их, сновидец обретает способность справляться с разнообразными страхами, пройдя которые можно увидеть освобождающее сновидение. Это такой сон, в котором случается проживание истинного бытия, а кризис разрешается творчеством сновидящего «эго» совместно с более глубинным центром, с источником сновидений, которым является душа. Это момент слияния и любви души и эго с жизнью.

Исцеление можно рассмотреть как разрешение противоречий в душе, теле и в жизни. Явным выражением любого противоречия является противник. То, как мы ведём себя с противником во снах, явственно показывает наш подход к самим себе и к жизни в целом. Если мы избегаем противников во снах, это нездоровое явление. Этим выражается неготовность или нежелание встречаться с реальностью яви. Нездоровое в нас пытается заставить нас спать дольше, чем нужно, и избегать реальности внешнего мира. Нездоровье это и гнев на мир, когда что-то не получается, и жизнь в фантазиях, не проявленных в реальном мире. Нездоровы все попытки отделить свои мечты от жизни.

Сны с проявлениями тьмы, хаоса, ужасами и всевозможными трудностями и нелепицами не являются свидетельством невротичности, психотичности, иных душевных дефектов или преступности человека, которому они снятся. Такие сны всего лишь точно указывают — с чем и как надо работать для достижения большей целостности. Люди опытные в работе со сновидениями имеют более широкое чуткое и точное видение жизни, и могут решать гораздо более серьёзные ситуации, чем средний человек, пытающийся жить обычной «правильной» жизнью. Попытка развиваться духовно и добиться исчезновения во снах противников и «демонов» не сможет осуществиться, поскольку эти персонажи присутствуют, чтобы нас уравновесить и заставить осознавать себя и свои реальные возможности. Стремясь отождествится только с положительным, мы нарушаем равновесие и лишаемся выбора, практически отрезав у себя половину мира.

Эго называет хорошим то, чем оно может управлять или как-то удовлетворять потребность в управлении, и стремиться отбросить, отрезать, забыть то, чем оно управлять не может.

Наши «демоны» это то, что мы не можем контролировать. До тех пор, пока мы не решимся встретиться с ними и признать их существование, придётся бороться с неким непостижимым «роком», таинственной «судьбой», которым мы всегда проигрываем. В конечном итоге нет другого выхода, кроме как встретиться лицом к лицу с тем, что мы больше всего боимся.

Противник в сновидении это любая опасная ситуация, или персонаж, воспринимаемый как разрушительный или противоположный. Инстинкт и некий личный опыт подсказывают, что лучше или проще убежать, чем спокойно встретиться с противной силой. Это временная отсрочка. «Враждебные» силы будут разрушать нас из-за нашего же сопротивления в виде бегства. Убегая, мы отдаём силу тому, кто за нами гонится. Таким образом, бегством мы ослабляем, предаём себя сами.

Больше всего мы обычно боимся того, что не смогли принять внутри себя, боимся быть «не такими», «не правильными». Сам страх появляется от возможной утраты. Мы боимся множества вещей, образов, возможностей, и большинство страхов связаны не с реальной, а с вероятной потерей. То есть, в основном, мы боимся возможностей, вероятностей. Стоит ли бояться того, что не существует? Здесь исцеление от страха происходит от удержания себя в настоящем моменте, не строя возможных проекций в будущее и не отвлекаясь на прошлое. Когда это состояние случится, вы поймёте, что это просто возможно, а раз так то почему бы этому не быть?

Неспособность уснуть часто связана с потребностью в осознании подавленных впечатлений и переживаний. По причине напряжения чувств, для вытеснения расслабиться невозможно и сон не приходит.

Разрешите себе чувствовать и видеть события собственной жизни. Для начала перенесите впечатления из головы, а потом и души на бумагу. Если вы сделаете это искренне и добросовестно, сон придёт. Записывайте свои сновидения.

По достижении целостности на внутреннем уровне взаимоотношения с внешним миром тоже улучшаются. Потребность в исцелении, сама память о целостности имеет целиком духовный характер и Творца всего сущего своим источником.

Сопротивление любой силе делает её разрушительной. Тут основной смысл в слове сопротивление, именно оно разрушает того, кто сопротивляется, окрашивая действующую силу в разрушительной оттенок. Включение её в круг потенциального преображения позволит разрушительным силам, представляющим архетип противника занять естественное и животворное место.

Далее мы приводим описание сновидения, в котором сновидец проснулся в момент опасности, и перепроживание смерти-возрождения. В этом случае, как и в предыдущем используются также техники, с которыми мы познакомимся в следующих главах.

Сон Николая

Николай: Я с сестрой (похожей чем-то на мою жену, хотя сестры у меня нет) сижу в комнате. Похоже, что мы — дети лет десяти. Мы ждем маму. Смотрим телевизор. Дверей в квартире две. Одну кто-то открыл — наверное мама, но почему-то не идет. Я волнуюсь, где мама и кто же открыл дверь. Иду посмотреть. Открываю вторую дверь и с ужасом вижу на полу тень с занесенным топором (кто-то спрятался и готов меня ударить). Это неотвратимо. Я сжался в проеме между дверьми, парализованный страхом, пытаюсь беззвучным пропавшим голосом позвать сестру. Просыпаюсь в холодном поту.

Ведущий: Начнем с ассоциаций. Сначала общие ассоциации от всего сна.

Н: Вспоминается детство. Ситуации, когда я оставался один дома и действительно боялся. Боялся привидений каких-то. И сидел в напряжении, пока не приходили родители. Вспоминается несколько кадров из того времени. Вспоминается подружка, с которой я был дружен в возрасте 7-10 лет. Ее, кстати, звали как и мою жену — Оля. Кстати, сейчас я днем не запираю свою квартиру, когда я дома. Еще вспомнилось, что вчера вечером я думал об одном моем знакомом, которому скоро будет сорок лет. Он выступает везде в роли эдакого всезнающего проповедника, умеет умно говорить. Я однажды хотел было указать ему на то, что он сросся с этой личиной проповедника, но он самодовольно победил меня в этом споре, и после я уже не старался ему что-то доказывать. А вчера я думал что-то про астрологию и про оппозицию Уран-Плутон, которая обычно проходит в гороскопе в возрасте около сорока-сорока одного года. Во время действия этого аспекта у человека слетает много шелухи, а тем, кто особенно сросся со своими личинами, приходится особенно туго, некоторые даже умирают вместе с личиной, которая должна умереть. Вот я и подумал про этого знакомого, что сейчас он самодоволен, а через год как-то еще запоет… Эта ассоциация приводит меня к мысли о том, что за образом убийцы, который собирается убить меня топором во сне, стоит архетип Урана. Именно Урана, а не Плутона, так как Уран действует быстро и сокрушительно. Во сне он собирается убить меня в возрасте около 10 лет, то есть, получается, что он собирается убить во мне некую инфантильную часть. Но я, к сожалению, просыпаюсь. Именно поэтому я хочу перепрожить этот сон и дать этому случиться. И действительно, сейчас в моей жизни такой период, когда быть дальше инфантильным уже невозможно. С этой точки зрения сон достаточно прозрачен.

В: Когда ты дошел до места с Ураном, я начал очень интенсивно зевать. Для меня это всегда знак того, что происходит некий трансформационный процесс. Поговори еще с образами сна.

Н: Девочка из сна говорит, что она олицетворяет мою незрелую, но, тем не менее, преданную Аниму. Именно ее я хочу призвать на помощь в последний момент. Телевизор символизирует поток бытового сознания, содержащий разный хлам. Как раз то, чем и занята моя инфантильная часть. Две двери означают двойное дно. Одна из дверей открыта. Означает это то, что я взрослый человек и играю роль взрослого, но вторым моим дном является инфантилизм. Фигура за дверью — это и есть сам Уран, как он мне сейчас говорит. И он собирается эту мою инфантильную личину разбить. Кстати, в моем гороскопе Уран сейчас тоже в очень активной позиции.

В: Я зеваю еще чаще…

Н: Еще несколько ассоциаций. У меня была подавленная жестокость к детям. Несколько раз я как бы неумышленно причинял маленьким детям небольшие травмы физические. Одного с качелей столкнул. В сторону другого кинул камешек, да попал ему в голову — ссадина. И еще несколько случаев вспоминается. Потом, уже, будучи взрослым, я боялся держать малышей на руках. Я почему-то думал, что непременно уроню их. То есть, такая вот вытесненная агрессия. Даже одно время у меня был страх, что я могу с кем-то, кто хрупкий и беззащитный, что-то сделать, нанести вред. Страх, как верхняя часть айсберга — вытесненной агрессии. Страх смерти ребенка… Желание смерти ребенка… желание смерти себе… Это свободные ассоциации… Может быть, мать хотела сделать аборт, когда была беременна мной?… Тогда, получается, что во сне могут быть перевертыши смыслов. Мама, которая хочет меня убить… Во сне я же ждал маму… Я хочу кого-то убить, какого-то ребенка… Я хочу убить себя… С этими ассоциациями сон мне пока менее понятен, чем с поверхностными…

В: Я чувствую, что ты достаточно хорошо раскачал ассоциативный ряд. Его не обязательно понимать интеллектом. Но теперь ты готов перепрожить сон.

Н: Да, я нахожусь в глубоком состоянии, окруженный образами.

В: Начинай перепроживание.

Н: Я — маленький мальчик лет десяти. Сижу в своей детской комнате. На кроватке в халатике лежит девочка, возможно моя сестра. Я в детстве часто мечтал, чтобы у меня была младшая сестра… Я переключаю программы телевизора. Телевизор старый, где программы переключаются круглым рычагом. На разных программах показывают Олимпийские игры — я в детстве любил смотреть. На одной — хоккей. На другой программе — лыжники. Фигурное катание… И вдруг, я слышу, что кто-то открыл входную дверь. Девочка говорит — «наверное, мама пришла». Я продолжаю щелкать переключателем программ. Но никто не проходит. Мама не появляется. Я понимаю, что дверь открылась, а никого нет. Возникает страх и напряжение.

В: Представь образ этого напряжения.

Н: мне представляется человек, который держит у виска пистолет с взведенным курком, пистолет с барабаном, то есть, человек этот играет в «русскую рулетку». Он не знает, холостой патрон или настоящий. И вот минута напряженного ожидания перед выстрелом. Такой образ. Это как раз образ моего напряжения во сне. Я не знаю, что там за дверью, но предчувствую, что может быть, что-то очень страшное. Вот человек этот наконец выстрелил. Там оказался настоящий патрон. В голове дырка. Полное расслабление после напряжения…

В: А что ты чувствуешь сейчас?

Н: Как ни странно, но я тоже расслабился. Я знаю, что за дверью кто-то стоит, но уже не боюсь. И иду в прихожую. Я чувствую, что как только я открою дверь, произойдет что-то фатальное.

В: Позволишь этому свершиться?

Н: Да, я собираюсь дать этому произойти. По телу поток жара и мурашек проходит. Я открываю дверь. Там стоит большой человек с занесенным топором. Я смотрю на него несколько мгновений. Он опускает топор на мою голову и рассекает ее. Перед глазами темно. Меня убили. И мне спокойно. Я чувствую, что тело мое сползает по стене. Звуки становятся далекими и гаснут. Тишина. Онемение….. Теперь я парю над собственным телом, телом мальчика. Я вижу это уже со стороны. Вижу разрубленную голову, кровь вперемежку с мозгом. Но нет ни страха, ни отвращения. Спокойствие.

В: что хочется?

Н: А в том-то и дело, что ничего уже не хочется. Все уже свершилось. Мучительное напряжение разрешилось. Я расслаблен и спокоен. Появляется в дверях девочка. Она вдруг начинает расти и вырастает в красивую женщину. У нее в руках пузырек с какой-то жидкостью. Она льет жидкость на разрубленную голову, и голова срастается. Сознание мое возвращается в это тело, которое оживает. Я снова чувствую себя внутри. Но я уже не маленький мальчик. Я мужчина своего возраста. Женщина берет меня за руку, и я поднимаюсь. Мы обнимаемся, оставляем квартиру открытой. Уходим из этого дома, не взяв себе ничего. Это детская квартира. Мы уходим во взрослый мир. Эта женщина — моя Анима, но уже повзрослевшая. Позволив убить себя маленького, я повзрослел. Очень приятные ощущения в теле. Я уверен в себе, и моя Анима в безопасности со мной. Мы идем по улице. Вот мы уже где-то загородом. Летнее поле. Цветы, запахи, вечереет, стога сена. Вечереет. Я один — она незаметно впорхнула в меня сзади. Я развожу костер. Где-то неподалеку деревня. Я понимаю, что я — дома. Эта деревенская летняя местность и костер — очаг — мой новый дом. Мне хорошо и свободно.

В: На этом можно заканчивать.

Н: Да. Важно было не только, что я позволил себя убить, но и то, что потом возродился уже зрелым человеком. Новая жизнь началась.