Детская игрушка: развлечение или судьба?

Детская игрушка: развлечение или судьба?

Среди сенсационных сообщений о жизни и смерти титулованных особ почти незамеченной промелькнула краткая заметка в недавнем номере журнала «Тайм». В ней говорилось о том, что ушел из жизни человек, чье имя каждому из нас знакомо с малых лет, – Кристофер Робин Милн. Тот самый Кристофер Робин, которому его отец – английский писатель А. А. Милн – отвел заметную роль в сказке о Винни-Пухе. Наверное, это и явилось самым ярким приключением в жизни К. Р. Милна. По крайней мере на протяжении долгих лет он не давал никаких иных поводов вспомнить о себе. И лишь на склоне лет невольно подарил миру сенсацию. Не так давно на аукционе Сотби были выставлены редкие игрушки, среди которых особое внимание коллекционеров привлек старый плюшевый мишка. Он якобы когда-то принадлежал семейству Милнов и послужил прообразом знаменитого Винни. Дотошные корреспонденты разыскали бывшего хозяина мишки – Кристофера Робина, который сам давно успел стать дедушкой, и поинтересовались, как он относится к факту продажи столь ценной реликвии. Его ответ обескуражил миллионы поклонников доброй старой сказки. Кристофер Робин заявил, что мишка вовсе не его. Сам он, оказывается, мягких игрушек вообще не любил и не припомнит, чтобы когда-то играл с плюшевым медведем. Наверное, ради светлой памяти сказочника Милна упоминать этот факт вообще не следовало бы. Но, похоже, отношения отца и сына складывались неважно, и даже по прошествии лет сын не удержался от обескураживающей колкости. Конечно, это нисколько не умаляет достоинств милой сказки. Но кое о чем заставляет задуматься. Писатель Милн выдумал особый сказочный мир, куда и поселил своего сына вместе с ожившими игрушками. А сын тем временем жил в совсем ином мире, не подвластном воображению отца. Он играл совсем с другими игрушками и в итоге стал, судя по всему, совсем не тем человеком, которого хотел воспитать папа Милн.

Не впадаем ли мы иной раз в подобную иллюзию? Мы оформляем мир наших детей по своему разумению, а потом, бывает, удивляемся их «неожиданным» желаниям и настроениям. Нас удивляет, отчего ребенок иной раз относится к дорогому подарку с непонятным равнодушием или с необъяснимым рвением предается игре, которая нам кажется совсем не интересной. А ведь, присмотревшись повнимательнее к детским играм, мы могли бы глубже и тоньше понять характер ребенка, отчасти предсказать его будущие увлечения и пристрастия, да и просто достичь большего доверия и взаимопонимания, так необходимого и родителям, и детям. Верно подмечено: «Мы поймем смысл всех людских занятий, если вникнем в суть развлечений» (Б. Паскаль). Впрочем, игра – это не только развлечение. Для ребенка это важнейшая часть жизни, а его игрушки – важнейшая часть окружающего материального мира. Играя, ребенок учится действовать и мыслить, и всякая манипуляция с игрушкой – прообраз его будущих отношений с миром. Повзрослев, ребенок научится более сложным действиям, его игрушки станут дороже и изощреннее. Но его мироощущение во многом останется тем же, что и в те далекие годы, когда он делал свои первые шаги. Почитайте жизнеописания великих людей. Если такие детали не ускользнули от внимания биографов, нетрудно заметить, что великий изобретатель с малых лет что-то мастерил из любого подручного материала, полководец водил в атаку войско оловянных солдатиков, архитектор свои первые постройки возводил из кубиков. Бывают и иные примеры. Печально знаменитый Филипп Испанский в детстве развлекался сожжением кукол и даже домашних животных. Прошли годы, и Европу затянул дым инквизиторских костров, зажженных повзрослевшим монархом.

Припомните, какие игрушки вы любили в детские годы. Психологи считают, что на этом основании многое можно сказать о характере взрослого человека. Попробуем и мы по этому несложному признаку провести своеобразный психологический самоанализ. А обратив чуть более пристальное внимание на вкусы и предпочтения своего ребенка, сможем в какой-то мере предугадать и его жизненный сценарий.

Для начала обратим внимание на то, что игрушка – это предмет, несущий в себе знаково-символическую функцию. Во все времена и у всех народов почти любая игрушка выступала более или менее точным аналогом реальных предметов – инструментов, оружия, посуды и т. п. Маленький ребенок еще не в состоянии выполнить многие действия взрослых, но он может выполнить их понарошку, используя не реальные предметы, а своего рода их заместители. В качестве таких заместителей могут быть использованы самые разные предметы, даже если они по форме лишь отдаленно напоминают реальные. Например, карандашом можно не только рисовать, но и представить его в качестве градусника, кинжала, детали архитектурной постройки. Конечно, игрушки-копии предметов, существующих в быту взрослых, приобщают ребенка к этим предметам. Малыш познает их функциональное назначение, и это помогает ему психологически войти в мир настоящих вещей. Но не меньшее, а, пожалуй, даже большее развивающее значение имеют предметы с не столь выраженными функциональными свойствами. По сути дела взросление в том и состоит, что человек учится решать проблемы. А главная проблема – приспособить окружающий мир к удовлетворению своих нужд и запросов. Если приспосабливать ничего не требуется, а надо лишь пользоваться, то и сам психологический механизм принятия конструктивных решений формируется с трудом. Эту особенность в редкой психологической наблюдательностью подметил сатирик М. Задорнов. В одном из своих монологов он заявил, что наши дети гораздо умнее, скажем. Японских. Почему? Наши готовы приспособить для игры любой предмет, их воображение не сковано заданными формами. Например, играя в рыцарей, в качестве меча можно использовать обычную палку (как чаще всего и бывает). Маленькому японцу мастера игрушечной индустрии предлагают на выбор множество точных копий самурайских мечей. О каком воображении тут может идти речь?

Вспомните, каким игрушкам вы в свое время отдавали предпочтение – многофункциональным (пускай и неказистым) или тем, что обладали определенной формой и свойствами? Может быть, вы любили мастерить поделки из природного материала, охотно использовали в игре бытовые предметы, наделяя их разными функциями. Это означает явное преобладание конструктивного творческого мышления, стремление приспособить окружающий мир к своим потребностям и интересам. Если же вы особенно ценили, чтобы игрушечный пистолет был похож на настоящий, а, скажем, спичечные коробки или наперстки считали неважной заменой игрушечной посуды и т. д., значит, ваше мышление более приземленное, конкретное, привязанное к заданным условиям. Люди такого склада часто бывают добросовестными исполнителями, умеющими приспособиться к требованиям жизни. Но при решении нетривиальных задач при отсутствии четко заданных условий они нередко теряются.

В этом отношении очень показательна такая игрушка, как конструктор. Обычно набору деталей сопутствует схема сборки каких-то конкретных сооружений. Ребенок, который упорно и досконально следует этой схеме, вероятно, вырастет человеком, который предпочитает привычный ход событий и не любит неожиданностей. Оригинальные постройки, наоборот, свидетельствуют о тяге к экспериментированию. К тому же человек, задумывающий какую-то постройку без схемы-опоры, вероятно, вполне уверен в своих силах. Впрочем, такая уверенность может быть и чрезмерной.

Еще более показательный материал – пластилин. Любители играть с ним обожают усовершенствования, причем стараются, не ограничиваясь фантазиями, создать своими руками новую реальность. Равнодушие к пластилину выдает основательность мышления, стремление оперировать четкими, а не расплывчатыми формами.

Спортивные игрушки, главная среди которых мяч, предпочитают деятельные натуры, не склонные к долгим размышлениям. Такие люди, что-то задумав, стараются действовать быстро и решительно. Они страстные любители соревнований, в которых любят участвовать, а не только наблюдать. Для полного счастья им необходимо общение с близкими по духу людьми, готовыми разделить и оценить их активность.

Мягкие игрушки – мишки, собачки, зайчата, – а также всевозможные куклы считаются игрушками для девочек. Конечно, если мальчик проявляет повышенный интерес к игре в куклы, тут, возможно, есть повод насторожиться: в качестве мальчика он (скорее всего по вине родителей) чувствует себя не очень уютно. Однако многие мальчики, особенно в младшем возрасте, охотно играют с мягкими игрушками. И это нормально. Позднее их заменяют солдатики – по сути те же мальчишеские куклы. Любовь к игрушкам – копиям живых существ и сказочных героев выдает активную ориентацию ребенка на эмоционально насыщенное общение. Ведь кукла или мишка выступают для него идеальным другом, который всегда правильно себя ведет, все понимает и не помнит зла. Плохо только, если такой идеальный друг – единственный, а настоящих нет. Впрочем, ребенок, ориентированный на эмоциональную сторону отношений, как правило, имеет достаточно друзей. Не исключено, что судьбой ему предназначено изучать человеческую природу.

Особого разговора заслуживают так называемые агрессивные игрушки, главным образом копии оружия. Отношение к ним сложилось неоднозначное, хотя мальчишки испокон века играли в военные игры. Это естественно: в игре растущий человек стремится освоить формы поведения взрослых, приобщиться к образцам мужественности. А воин – это утвержденный веками идеал мужчины.

Сегодня на волне гуманистических деклараций кое-где даже проводятся демонстративные акции по якобы антимилитаристскому воспитанию. Так, однажды группой энтузиастов было предложено мальчикам-дошкольникам и младшим школьникам сдать свои военные игрушки и получить взамен мягких плюшевых пупсов. Собранная куча «оружия» была торжественно сожжена. Но организаторы этой акции, по мнению психологов, достигли совсем не той цели, к которой стремились. В самосознании мальчишек произошел болезненный надлом: у них отняли символы формирующейся мужественности и заставили символически соскользнуть на стадию младенчества.

Как говорили древние, все есть лекарство и все есть яд – важна только мера. Пластмассовый пистолет – это всего лишь игрушка. И манипуляции с ним в разумных пределах даже полезны для формирующейся личности мальчика. Однако выход за эти пределы должен настораживать. Чрезмерное пристрастие к стрельбе – пускай и понарошку – скорее всего свидетельствует о каких-то внутренних психологических конфликтах, не находящих иной разрядки, кроме как в форме символического «пиф-паф, ты убит!» Следует обратить внимание, в кого чаще целится юный стрелок. Если в сверстников, то, вероятно, он не вполне удовлетворен тем, как складываются его отношения с ними. Если в родителей, то, значит, их воспитательные установки он приемлет с напряжением и неудовольствием. Если же вообще во все на свете, то тут мы имеем дело с общей неприспособленностью к миру, который ребенок неосознанно воспринимает как враждебный и потому стремится ответить встречной агрессией.

Таким образом, увлечение игрушечным оружием и военными играми вовсе не однозначно свидетельствует о формирующейся агрессивности, как может показаться. Скорее наоборот – к настоящему оружию чаще тянутся те взрослые, которые в детстве не наигрались в игрушечное.

Не имеет смысла ограничивать ребенка в одних играх и навязывать ему другие. Лучше присмотреться к его склонностям и интересам, которые и отражают его подлинную природу. Тогда он, когда повзрослеет и найдет в шкафу свою старую машинку или куклу, улыбнется теплой улыбкой, а не скорчит отчужденную ухмылку Кристофера Робина.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.