КАТЕХИЗИС ПОДЛЕЦА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КАТЕХИЗИС ПОДЛЕЦА

«Твори Зло! Увидишь, как тебе станет легко».

Ж.-П. Сартр. «Дьявол и Господь Бог»

Катехизис (от греч. ?????????) — поучение, наставление.

«Катехизис подлеца или же Методические рекомендации для начинающего подлеца — поучение, наставление для всех желающих стать подлинными подлецами».

Состоит из пятидесяти четырех рекомендаций.

Проверенных на опыте многочисленных поколений подлинных подлецов.

Выполнение их дает стопроцентную гарантию успеха в достижении «зияющих высот» [38, с. 1 — 314] богатства и власти.

Каждая рекомендация сопровождается тремя соответствующими ей фрагментами, взятыми из всамделишной истории каждого из трех рейхов (империй): Первого, Второго и, естественно, Третьего.

Термин «Третий рейх» впервые появился в названии книги немецкого писателя-националиста Артура Меллера Ван ден Брука. Адольф Гитлер с воодушевлением воспринял это название для обозначения созданной им новой империи, которая, согласно его глубокому убеждению, обязана была просуществовать тысячу лет. Отсюда «Das Dritte Reich» — «Третья Империя» — официально принятое нацистским руководством название Германии периода господства в ней НСДАП. Этим названием подчеркивалась мистическая связь со Священной Римской империей, которую принято считать тысячелетней.

Ван ден Брук назвал Первым рейхом Священную Римскую империю германской нации, существовавшую с 962-го года, то есть, со времен коронации в Риме Отто (Оттона) Великого, второго правителя саксонской династии, вплоть до фактического окончательного ее разрушения в 1806-м году Наполеоном. Соответственно, Вторым рейхом Ван ден Брук назвал то государственное образование, которое было основано на германской территории Отто фон Бисмарком в 1871 году и просуществовало до 1918-го года — до конца династии Гогенцоллернов.

В «Похвале подлости» периодизация трех рейхов несколько иная. Только «третий» из них остается «Третьим». В несколько расширенном его толковании: за счет включения в него вместе с рейхом фюрера еще и идейно и организационно родственной ему империи дуче. Священная же Римская империя обозначается как «Второй рейх». При этом в качестве «Первого рейха» рассматривается Великая Римская империя. Именно такая периодизация позволяет проследить главное, что объединило все три этих рейха, ведь все они — тысячелетние. Каждый — по-своему.

Первый — Великая Римская империя — просуществовал реально свыше тысячи лет.

Второй — Священная Римская империя — почти тысячу лет, но только номинально: в силу слабости связей, соединяющих его части в условно единое целое.

Третий — «Das Dritte Reich» — тоже тысячу лет, но только — виртуально, то есть, лишь в мечтах его отцов-основателей. Фактический же срок жизни «Третьего рейха», проанонсированного его создателями на тысячелетие, составил неполных тринадцать лет: мертворожденное не может быть долговечным.

Таким образом, каждый из представленных ниже пунктов «Катехизиса подлеца» не только является своего рода заповедью, обязательной к исполнению каждым, кто мечтает быть увенчанным лаврами подлинного подлеца, но и снабжен своего рода триптихом, отображающим деяния эталонных образцов подлости, оставивших свои характерные следы в истории трех тысячелетних рейхов: Первого, Второго и, естественно, Третьего.

Заповеди подлеца, то бишь, пункты «Катехизиса подлеца» расположены не по их значимости или важности, поскольку невозможно однозначно определить, какая из подлостей подлее, а просто — в алфавитном порядке.

Итак, приступаем к изложению «Катехизиса подлеца».

1. Бей исподтишка. Желательно — ножом в спину

Первый рейх. «Перед всяким решительным шагом Цезарь был вынужден повторять свои обещания и еще повышать их: перед Фарсалом он уже объявил «неограниченные» награды, на случай похода в Африку против помпеянцев еще новые донативы, также сверх всякой меры.

Но деньги не выплачивались, солдат продолжали держать под оружием. Лучшие из них, самые испытанные, уже двенадцать лет несли службу у Цезаря. Предприятия его становились совершенно непонятными: ведь того сената, который объявил его в опале и этим отказался от награждения его солдат, уже не существовало, в Риме был теперь другой сенат, вполне послушный Цезарю, сам командир располагал финансами востока, конфискованным имуществом Помпея и других побежденных и убитых магнатов. Счастливому кондотьеру, состоявшему почти неоплатным должником своих солдат, пора было, наконец, рассчитываться с ними. Но он заключал как бы все новые и новые займы, выдавал новые обязательства своим соучастникам по разграблению республики.

Летом 47-го года, одновременно с социальной революцией Долабеллы в Риме, все легионы, стоявшие на западе, были почти в открытом возмущении против Цезаря. Испанский консул прогнал своего начальника, Кассия Лонгина, и завел сношения с республиканцами, которые опять в угрожающем количестве сосредоточились в Африке. Отряды, стоявшие в Италии, бывшие победители при Фарсале, не хотели слушаться своих командиров. Солдаты жаловались, что до сих пор не исполняются обещания, данные им перед Фарселом, и выдвинули угрожающие требования. Цезарь находился еще в Азии и прислал им предписание идти из Кампании через Сицилию в Африку, но они отказались повиноваться и прогнали передавшего приказ Суллу.

Цезарь послал к ним претора Саллюстия Криспа (впоследствии — автора знаменитой «Югуртинской войны» — см. список литературы в конце этой книги. — Б. П., Е. П.) с обещанием прибавить к прежним «неограниченным» донативам еще по 1000 денариев на человека. Однако было поздно, и солдаты ничему не хотели верить; Саллюстий едва спасся от их ярости; они убили двух бывших преторов, Коскония и Гальбу, и, вместо того, чтобы идти в Африку, двинулись на Рим.

Этот солдатский бунт был гораздо серьезнее первого, разразившегося в Плаценции…

Цезарь беспрекословно признал правоту солдат и согласился немедленно выдать всем желающим отставку с денежным подарком и земельным наделом.

Без сомнения, самый ловкий шаг состоял в том, что он опять раскассировал мятежный легион и расстроил их товарищеские организации. Цезарь объявил, что возьмет в Африку только добровольцев, то есть предложил новый уговор, новый наем и размещение в новых кадрах. Опять пришлось многое обещать, император связал себя новой программой «неограниченных выдач».

Погасив таким образом мятеж, Цезарь, тем не менее, предпринял ряд мер, чтобы избавиться от наиболее опасных мятежников: многих расставил на опасные места, где легче всего было погибнуть. Дион Кассий уверяет, что Цезарь систематически истреблял вожаков легионерных движений (этакий легионерский профсоюз. — Б. П., Е. П.), заставляя своих особо доверенных людей среди битвы приканчивать их сзади» (курсив — Б. П., Е. П.) [14, с. 68–70].

— «Мирмиллон из гладиаторской школы бился с ним (императором Калигулой. — Б. П., Е. П.) деревянным мечем, а тот прикончил врага (? — Б. П., Е. П.) железным кинжалом, вынув его из-под полы, и с пальмовой ветвью победителя обежал почетный круг» [97, с. 117].

Второй рейх. 23 ноября 1277 года Сигер Брабантский, о котором Данте писал:

«Отравленный раздумий горьким ядом:

То вечный свет Сигера, что читал

В Соломенном проулке в оны лета

И неугодным правдам поучал» [28, с. 64], —

был вызван легатом инквизиции Симоном де Ваалем, потребовавшим от него немедленно покинуть Париж и отправиться в Орвието (летнюю резиденцию папы) на пожизненное заключение под надзором некого монаха, агента инквизиции, приставленного к нему в роли секретаря, который должен был поселиться с ним и непрестанно сопровождать его. Вскоре Сигер был убит вышеупомянутым «секретарем». Официальная версия — Сигер был убит в результате сумасшествия приставленного к нему монаха [8, с. 9].

Естественно, никакого наказания этот монах-секретарь не понес — с дурака-то какой спрос? Но пошли всякие разговоры, слухи и кривотолки. Им нужно было положить конец. И он был положен.

Авторитетнейший на то время католический философ доминиканец П. Мандонне написал по этому поводу так: «Морально невозможно (курсив — Б. П., Е. П.), чтобы Сигер Брабантский был приговорен римской курией к смерти без судебного разбирательства или просто с согласия папы» [8, с. 9].

Понятное дело, мораль — дело святое: раз что-либо морально невозможно, значит — оно невозможно.

Да здравствуют дураки, а также идиоты, психопаты, дебилы и олигофрены, на которых мораль не распространяется!

Аминь.

— «Итак, когда же он (то есть паломник, от лица которого излагает здесь свою биографию Игнатий Лойола — основоположник, главный идеолог и первый Генеральный Настоятель Общества Иисуса — ордена иезуитов. — Б. П., Е. П.) продвигался своей дорогой, к нему приблизился верхом на осле какой-то мавр. Они поехали дальше вместе, беседуя, и, в конце концов, завели разговор о Божьей Матери; мавр сказал, что на его взгляд, Дева могла зачать без мужчины, но он не мог поверить, что и после рождения ребенка она оставалась девственницей. Обосновывал он это, приводя ряд причин, какие приходили ему в голову.

Хотя паломник и привел множество аргументов, переубедить своего оппонента ему не удалось. Мавр двинулся вперед так быстро, что вскоре исчез из поля зрения, и паломнику ничего другого не оставалось, кроме как размышлять о том, что, собственно, произошло у него с этим мавром.

Тут его (то есть, самого Игнатия Лойолу. — Б. П., Е. П.) охватили разные чувства, которые вызвали неудовольствие в его душе, поскольку ему показалось, что он не выполнил своего долга. Это вызвало в нем гнев против мавра, поскольку ему представилось теперь, что он поступил неправильно, позволив какому-то мавру говорить о Божьей Матери, когда на самом деле он должен был стать на защиты ее чести. Тогда он (то есть, сам Игнатий Лойола. — Б. П., Е. П.) ощутил неуемное желание двинуться на поиски упомянутого мавра и отблагодарить его за такие его слова добрым ударом кинжала» (курсив — Б. П., Е. П.) [58, с. 15].

Третий рейх. «В школе в Фаэнце во время драки с одноклассником Бенито (Муссолини. — Б. П., Е. П.) вытащил перочинный нож и пырнул своего противника, после чего директор решил, что ради интересов других учащихся он должен исключить из школы этого трудновоспитуемого ребенка; однако, поразмыслив, решил оставить его до конца учебного года» [108, с. 9].

«Учителя вздохнули с облегчением, когда он (Б. Муссолини. — Б. П., Е. П.) покинул школу, а один из них впоследствии говорил, что никогда не встречал такого трудного ученика» (не удивительно, если учесть, что будущий дуче мог запросто, например, запустить чернильницей в учителя [108, с. 9]. — Б. П., Е. П.) [108, с. 10].

«В следующей школе, где он учился, Школе Джосуе Кардуччи в Форлимпополи, директором которой был брат поэта Вальфредо, Бенито был так же безнадежно труден для воспитателей. Во время драки с мальчиком, толкнувшим Бенито под руку, когда тот писал, Бенито потерял над собой контроль, вновь вытащил перочинный нож и ударил им мальчика в живот. Вслед за этим вновь последовало исключение из школы» [108, с. 10]. Всего из различных школ, где учился Бенито Муссолини, он исключался четыре раза [57, с. 12].

2. Блюди девственную чистоту своих рук: обделывай грязное чужими руками

Первый рейх. «После разоблачений и наказаний он (Нерон. — Б. П., Е. П.) почувствовал необходимость купить лояльность гвардии дарами и раздачами продовольствия. Помимо трибуна Субрия Флава и центуриона Сульниция Аспера, признанных виновными и казненных… двух других трибунов пощадили за их участие в казни своих товарищей — заговорщиков (курсив — Б. П., Е. П.), но они, правда, покончили жизнь самоубийством» [24, с. 271].

Это, собственно, было уже их личным делом: у императора Нерона руки остались чистыми.

— «Нескольких человек, обвиненных в оскорблении его величества, он (император Домициан. — Б. П., Е. П.) представил на суд сената, объявив, что хочет на этот раз проверить, очень ли его любят сенаторы. Без труда он дождался, чтобы их осудили на казнь, а затем сказал: «Позвольте мне, отцы сенаторы, во имя вашей любви ко мне, попросить у вас милости, добиться которой, я знаю, будет нелегко: пусть дано будет осужденным самим избрать себе смерть, дабы вы могли избавить глаза от страшного зрелища, а люди бы поняли, что в сенате присутствовал Я» [96, с. 275], то есть, всевидящий, всеслышащий, всезнающий, всемилостивейший, всеблагой и т. д., и т. п. повелитель-благодетель, собственной персоной.

Второй рейх. «В 1209 г. на соборе в Авиньоне папа Иннокентий III — основатель Священной инквизиции — предписал каждому епископу набрать тех подвластных (курсив — Б. П., Е. П.) графов, кастелянов и рыцарей которых сочтет подходящими, и заставить их взяться за истребление отлученных еретиков (курсив — Б. П., Е. П.). Губернаторам позволялось конфисковать собственность еретиков. Если же упомянутые губернаторы будут нерасторопны или нерадивы при выполнении этого богоугодного дела, их следует отлучать от Церкви, а на их территории наложить интердикт (отлучение, лишение права пользования) Церкви [88, с. 24].

— В 1227 г. Уголино Конти, друг Доминика и Франциска, взошел на папский престол под именем Григория IX. Его булла, известная как «Raynaldus», заложившая фундаментальные положения в судопроизводство инквизиции, гласила: «Каждый, кто знает о существовании еретиков и всякого, кто осуществляет тайные моления, или чей образ жизни является необычным (курсив — Б. П., Е. П.), обязан под страхом отлучения сразу же сообщать об этом своему духовнику или кому-нибудь, кто заслуживает доверия и может довести это до сведения прелата» [89, с. 33–34].

К положениям этой буллы присовокуплялись указы губернатора Рима как представителя светской власти, в обязанности которого входило официальное вынесение приговора и приведение его в исполнение: от точного определения меры наказания Церковь воздерживалась, требуя лишь заслуженной кары (курсив — Б. П., Е. П.) [89, с. 34]: не папское это дело — руки о каких-то еретиков марать.

— Великий инквизитор Арагона Николас Эймерико вывел универсальную формулу приговора, ставшую доселе непревзойденным образцом блюдения чистоты рук: «Церковь Господа нашего не может более ничего сделать для тебя, поскольку ты уже злоупотребил ее добротой. Поэтому мы изгоняем тебя из церкви и оставляем (курсив — Б. П., Е. П.) гражданскому правосудию, умоляя, тем не менее — и настойчиво — смягчить приговор, дабы распорядиться твоей судьбой, не допуская пролития крови твоей и не подвергая опасности жизнь твою» [89, с. 164–165].

Как видно из текста, в нем содержится трогательная забота о том, чтобы не употреблять выражение «передача гражданским властям» поскольку им подразумевается причастность к делу, где следовало бы быть совершенно ни при чем. Тем самым инквизиторы, лишь оставляя правонарушителя светской власти, «подобно Понтию Пилату, умывали руки ( курсив — Б. П., Е. П.). Если гражданские судебные чиновники предпочли осудить несчастного и сжечь его у позорного столба, несмотря на «настоятельное ходатайство» инквизиторов об обратном, то это уже дело самих чиновников» [89, с. 165]. Святая Церковь тут ни при чем.

— Из «Похвалы глупости» Эразма Роттердамского: «Иной бахвалится тем, что не притрагивается к деньгам иначе, как надев предварительно на руку двойную перчатку» [79, с. 79].

— В ночь накануне дня св. Варфоломея (24 августа 1572-го года, воскресенье) католики, издеваясь над гугенотами, спрашивали их, «где их Бог и почему он не спасет их?» и заставляли самих же гугенотов убивать своих единоверцев [59, с. 8].

— Макиавелли: Князья должны передавать другим дела, вызывающие недовольство, а милости оказывать сами» [63, с. 88].

Третий рейх. 11 августа 1942 года бригадефюрером СС и генералом войск СС Глюксом, занимавшим в то время пост начальника отдела «О» главного административно-хозяйственного управления был подписан приказ, гласивший: «Рейхсфюрер СС и начальник германской полиции приказал, чтобы в концлагерях наказания для женщин путем избиения производились заключенными (курсив — Б. П., Е. П.) под соответствующим наблюдением» [51, с. 361].

В соответствии с этим приказом главного административно-хозяйственного управления СС обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Поль приказал, чтобы в концлагерях наказание для мужчин путем избиения также производилось заключенными (курсив — Б. П., Е. П.). Единственное исключение: заключенным иностранцам запрещалось выполнение такого рода наказания в отношении немецких заключенных [51, с. 361].

— Из приказа имперского протектора Чехии и Моравии обергруппенфюрера СС Гейдриха от 15 мая 1942 года: «Все мероприятия, могущие вызвать возмущение, вменять в обязанность проводить самим чехам (курсив — Б. П., Е. П.). Немцам же вменять в обязанность осуществлять то, что может вызвать одобрение» [85, с. 264].

3. Борись за счастье другого до последней капли его крови

Первый рейх. Сципион солдатам: «А вас, если вы образумились, зрелище казни не огорчит, а даже обрадует (курсив — Б. П., Е. П.)…

Едва он договорил, как внесли приготовленные орудия казни: страшно было смотреть, страшно слушать… глашатай назвал имена осужденных… Их нагими вытащили на середину и показали все орудия казни: осужденных привязали к столбу, высекли розгами и обезглавили топорами.

Присутствовавшие окаменели от страха: не только не раздавалось голоса против жестокости казни, но не было слышно ни вздоха…

Тела убрали, место очистили; военные трибуны поименно выкликали солдат: те, как завороженные, повторяли за Сципионом слова присяги и получали свое жалованье (как аванс за добросовестную службу. — Б. П., Е. П.) [55, с. 348].

Второй рейх. Николас Эймерико — Великий инквизитор Арагона: «В конце концов, если невиновный будет несправедливо осужден, ему не следует жаловаться на приговор Церкви, опирающейся на достаточные факты и не имеющей возможности судить о скрытом. Если на него сделали ложный донос, ему следует принять приговор со смирением и радоваться (курсив — Б. П., Е. П.), что умирает праведным человеком» [89, с. 159].

— «Франсисканец Бернардино де Саагун призывал своих собратьев по ордену «любовно палкой загонять индейцев на небеса»: «La letra con sagre entra» («буква с кровью (курсив — Б. П., Е. П.) входит») [23, с. 70].

— «В седуле (распоряжении от 1574 года Филипп II обвинял индейцев в склонности к порокам, безделью, пьянству, от чего их можно «излечить» только принудительным трудом на рудниках (митой)» [23, с. 56].

— «Филипп II: «Испанцы приносят им (индейцам) пользу, обучая христианству, а так как испанцы и индейцы без взаимной поддержки не могут существовать (бедняги индейцы! Они и не подозревали, что не существовали до прихода на их землю конкистадоров. — Б. П., Е. П.), то справедливо (курсив — Б. П., Е. П.) принуждать индейцев к работам в монастырях, на постройке дорог, на рудниках» [23, с. 56].

— «Херонимо де Мендиета (1525–1604 гг.), один из 12-ти франсисканцев, прибывших в Мексику для обращения индейцев в христианство, утверждал, что без насилия их не приобщить к католичеству. Он утверждал: «Священники должны сечь индейцев для их же благополучия (неразумные туземцы должны раз и навсегда усвоить, что если заокеанский дядюшка бьет или убивает их, то это делается для их же, неразумных, пользы. — Б. П., Е. П.). Розги столь же необходимы для них, как хлеб для их уст, без розог индейцы становятся отважными и творят иные большие грехи» (курсив — Б. П., Е. П.) [23, с. 67].

Третий рейх. 28 января 1942 года Гитлер заявил: «Любая жизнь должна быть куплена кровью. Это начинается еще с рождения. Если кто-нибудь скажет, что такая жизнь ему не нравится, то я могу лишь посоветовать ему покончить с собой» [62, с. 218]. И далее: «Если эта война потребует от нас миллионов убитых и калек, они будут возмещены нам в результате повышенной рождаемости в немецком народе после обретения им власти. Они многократно возродятся в поселениях, которые я создам для немецкой крови на востоке… Наше счастье (курсив — Б. П., Е. П.) будет заключаться в постоянном избытке детей» [62, с. 218].

4. Будь аккуратен, методичен и педантичен. Пытая и казня

Первый рейх. «Закон Vesellea от 24 года нашей эры установил уголовную ответственность вольноотпущенника, выдающего себя за свободнорожденного» [87, с. 98].

«Не-гражданин, выдающий себя за свободного гражданина, карался смертной казнью» [87, с. 98].

— «Девственниц старинный обычай запрещал убивать удавкой. Император Тиберий нашел выход из этого затруднения: несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач» [97, с. 99].

Второй рейх. Из «Directorium Inquisitorum» Николаса Эймерико, Великого инквизитора Арагона: «Пытку нельзя повторять (курсив — Б. П., Е. П.), потому что закон запрещает делать это более одного раза, если после первой пытки не появились новые улики, но не запрещено продолжать (курсив — Б. П., Е. П.) ее» [89, с. 151].

«Чтобы не оказаться перед проблемой повторения пытки, инквизиторы временами приостанавливали (курсив — Б. П., Е. П.) ее, едва выносливость допрашиваемого оказывалась на пределе, и переносили продолжение «экзамена» (курсив — Б. П., Е. П.) на второй или третий день, прерывая и возобновляя ее вновь и вновь по своему усмотрению» [89, с. 151].

— «Рассмотрим, например, дело 26-ти летней Менсии де Лука, обвиненной в так называемом «великом заговоре», якобы раскрытом инквизицией в Лиме в 1635 году» [23, с. 147]. Предоставим слово протоколу дознания.

«Около девяти часов утра ее отправили в камеру пыток, куда последовали также господа инквизиторы и их советники… И уже находясь в камере, обвиняемая вновь была предупреждена, чтобы заявила правду, если не хочет пройти сквозь такое тяжелое испытание.

Ответила, что невиновна.

После нового предупреждения ей было приказано раздеться, однако она продолжала утверждать, что невиновна.

Снова предупредили, чтобы говорила правду, иначе привяжут ее к «кобыле».

Ответила, что не совершала ничего преступного против веры. Тогда ее раздели и привязали к «кобыле». Ступни ног и запястья рук были связаны веревкой, которую укрепили на рычаге.

Она продолжала настаивать на своей невиновности, и заявила, что если не выдержит пытки и начнет говорить, то сказанное нею будет неправдой, ибо это будет сказано под страхом упомянутой пытки.

Тогда было приказано начать пытку, и был сделан первый поворот рычага…

Ответила, что пусть пишут все, что угодно, и говорила: «Иисус, я умираю, смотри, сколько крови моей выходит…»

Ей сказали, чтобы говорила правду, иначе будет дан второй поворот рычага.

Ответила, что невиновна.

Тогда было приказано второй раз повернуть рычаг, и, когда его поворачивали, она стонала и кричала: «Ай, ай!», а потом умолкла, и около десяти часов утра потеряла сознание. Ей выплеснули немного воды на лицо, однако она не приходила в себя.

Обождав некоторое время, господа инквизиторы и их советники приказали прервать пытку, и она была прервана с тем, чтобы продлить ее тогда, когда будут даны ими такие указания, и названные господа покинули камеру пыток, а я, нотариус, ведущий данный протокол, остался с другим чиновником, присутствовавшим при пытке, а именно, с алькадом Хуаном де Утургойей, палачом и негром — его помощником.

После этого донью Менсию де Лука сняли с «кобылы» и бросили на стоящую поблизости койку. Мы ожидали, что она очнется и ее снова можно будет привязать к «кобыле» (курсив — Б. П., Е. П.). Однако она уже больше не приходила в себя. Потом вошел в камеру служащий этой секретной тюрьмы (курсив — Б. П., Е. П.) Хуан Риосеко, и мы развязали упомянутую Менсию де Лука, но она не приходила в себя. По приказу инквизиторов я остался в камере пыток вместе с вышеназванными в ожидании, что донья Менсия очнется, но, хотя я оставался там до 11 часов дня, она не приходила в себя. Пульса у нее не было, глаза потускнели, лицо и ноги холодные, и, хотя ей трижды прикладывали ко рту зеркало, поверхность его пребывала такой же чистой, как и до этого. Поэтому все признаки свидетельствовали, что упомянутая донья Менсия де Лука, по всей видимости, скончалась естественной смертью (курсив — Б. П., Е. П.). Подтверждаю: все признаки скончавшейся были такими же, как сказано выше. Остальные части тела также скоро похолодели. Со стороны сердца также не наблюдалось какого-либо движения, в чем я убедился, приложив к нему руку. Оно было холодным. При всем этом я присутствовал.

Хуан Кастильо де Бенавидес» [23, с. 148–149].

Аминь? Как бы не так.

«Со смертью Менсии де Лука ее дело (курсив — Б. П., Е. П.) не было прекращено. Трибунал инквизиции отлучил ее от церкви, конфисковал имущество и приговорил к сожжению на костре «в изображении».

23 января 1639 года в Лиме ее изображение (кукла) было предано костру, на котором (попутно. — Б. П., Е. П.) нашли мучительную смерть 11 других «нераскаявшихся грешников» [23, с. 150]. Вот теперь — Аминь. Дело сделано. Палачи могут отдыхать. До следующего дела.

Третий рейх. «Приложение № 1» к оперативному приказу № 14 начальникам полиции безопасности и СД, датированное 29 октября 1941 года № 21 Б/41 ГРС — IV А1Ц гласит: «Начальники оперативных групп под свою ответственность решают вопрос об экзекуции, дают соответствующие указания зондеркомандам.

Для проведения установленных данными директивами мер командам надлежит требовать от руководства лагерей выдачи им пленных.

Экзекуции должны производиться незаметно, в удобных местах, во всяком случае, не в самом лагере или непосредственной близости от него» [72, с. 604].

В том же «Приложении» содержится требование: «Необходимо следить за немедленным и правильным (курсив — Б. П., Е. П.) погребением трупов» [72, с. 604].

Четкость приказа предопределяет и четкость отчетности. Приводим выдержку из заполненного формуляра от 03.07.1942 г.: «В результате перегрузки крематория в течение ночи не были сожжены четверо расстрелянных за вчерашний день. Поэтому трупы были сложены в холодное помещение и будут сожжены вместе с казненными за сегодняшний день.

Подпись. Дата» [85, с. 312].

5. Воюй с пленными, безоружными и мертвыми

Первый рейх. «Первым деянием нового принципата (Тиберия. — Б. П., Е. П.) было убийство Агриппы Постума, с которым, застигнутым врасплох и безоружным (курсив — Б. П., Е. П.), не без тяжелой борьбы справился действовавший со всей решительностью центурион» [101, с. 9].

— «При Тиберии заключенным запрещалось даже говорить и беседовать. Из тех, кого звали на суд, многие закалывали себя дома, уверенные в осуждении, но и тех, с перевязанными ранами, полуживых, еще трепещущих, волокли в темницу. Никто из казненных не миновал крюка» [97, с. 98].

— «Галиен (Публий Эгнатий Галиен, император) центуриону Вериску: «Ты не удовлетворишь меня, если предашь смерти только вооруженных, которых мог бы погубить на войне любой случай. Следует истребить весь мужской пол; с моей стороны не будет упрека, если убиты будут и старики, и малые дети» [104, с. 662].

Второй рейх. В сто двадцатом пункте «Directorium Inquisitorum» (Инструкции), озаглавленном «Confiscatio bonorum haeretici fieri potest post ejus mortem» — «Конфискация наследства еретика, разоблаченного после смерти», сказано: «Еретики подлежат преследованию и после смерти, если их вина будет доказана; в течение сорока лет после смерти их собственность может быть конфискована, вплоть до третьего поколения» (курсив — Б. П., Е. П.) [89, с. 130, 131]. Автор Инструкции — Николас Эймерико, Великий инквизитор Арагона. Его преемник, продолжатель и усовершенствователь его дела — фра Томас де Торквемада (от «Turre Cremana» — «Сожженная Земля») — Великий инквизитор Кастилии и (с 17.10.1483 г.) Арагона — снял ограничение срока давности преступления еретика сорока годами, сделав его бессрочным (курсив — Б. П., Е. П.): «Во исполнение долга перед Богом» [89, с. 130].

Во исполнение исполнения этого долга «служба ликвидации проводила ужасные фарсы по делам умерших, и, признав их виновными (курсив — Б. П., Е. П.), доминиканцы выкапывали их тела и швыряли в костер» [89, с. 99].

— «За неполных десять месяцев франсисканец Диего де Ланда на Юкатане подверг истязаниям 6330 индейцев — мужчин и женщин, из которых 157 умерло от пыток, большинство же осталось калеками.

12 июля 1562 года Ланда отпраздновал (курсив — Б. П., Е. П.) в городе Мани торжественное аутодафе (порт. auto da fe, буквально — акт веры — объявление и приведение в исполнение приговоров инквизиции, в частности сожжения на костре. — Б. П., Е. П.) в присутствии испанских властей и индейских касиков. На кострах этого аутодафе погибли последние уцелевшие реликвии древней культуры майя — рукописи, написанные иероглифическим письмом, статуи, художественные сосуды. Многие из схваченных индейцев повесились в тюрьме до аутодафе (чуть не испортив Ланде такой праздник! — Б. П., Е. П.).

Монахи вырыли из могил 70 трупов и прилюдно бросили их в костер (курсив — Б. П., Е. П.). Пока они горели, оставшиеся в живых жертвы инквизиции подвергались истязаниям и издевательствам» (все-таки праздник состоялся! — Б. П., Е. П.) [23, с. 66].

— «Почти на каждом аутодафе сжигались на кемадеро останки жертв инквизиции, единственным преступлением которых являлось то, что они скончались от пыток. На аутодафе в Мехико 11 апреля 1649 года было таким образом посмертно казнено (курсив — Б. П., Е. П.) десять человек» [23, с. 149].

— Макиавелли: «Вообще надо усвоить, что людей следует или ласкать, или истреблять, так как они мстят за легкие обиды, а за тяжелые мстить не могут. Поэтому оскорбление, которое наносится человеку, должно быть таким, чтобы уже не бояться его мести» [63, с. 44].

Третий рейх. Адольф Гитлер: «Должна проводиться планомерная политика народонаселения и народоистребления. Да, именно народоистребления. Огромную опасность для белой нордической расы представляет высокая биологическая плодовитость восточных славян (курсив — Б. П., Е. П.), которые подобно всем неполноценным народам (курсив — Б. П., Е. П.) восполняют недостаток качества избытком количества» [86, с. 43].

Если фюрер говорит: «Надо!» — рейхсминистр оккупированных территорий отвечает: «Есть!»

Альфред Розенберг (из речи на совещании в г. Ровно, 26 августа 1942 г.): «Цель нашей работы заключается в том, что украинцы должны работать на Рейх, что мы здесь не для того, чтобы осчастливить этот народ» [72, с. 613].

Для работающих на Рейх восточных славян распоряжением верховного главнокомандования от 20 июля 1942 г. предусмотрен специальный способ клеймения (курсив — Б. П., Е. П.): «поверхностный надрез натянутой кожи делается с помощью раскаленного ланцета, смоченного китайской тушью» [72, с. 605].

Согласно приказу фельдмаршала Рейхенау от 10 октября 1942 г. «снабжение питанием местных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью» [72, с. 613]. Гитлер признал этот приказ превосходным. Иначе и быть не могло, поскольку в названном документе нашел свое отражение тезис фюрера: «В чем цель войны? Чтобы противник капитулировал. Если он это сделает, у меня будет возможность уничтожить его целиком» (курсив — Б. П., Е. П.) [86, с. 23]. При этом уничтожению подлежат не только инакоговорящие и инаковыглядящие, но и инакомыслящие. Пусть даже они — мертвые.

— Хенниг фон Тресков. Потомственный военный. В день своей смерти — генерал-майор. Начиная с 1941 г. — активный антигитлеровец.

Узнав 21 июля 1944 года о провале предпринятой накануне попытки переворота, он вышел на ничейную полосу и покончил жизнь самоубийством, сымитировав гибель в бою.

Его предсмертные слова стали хорошо известны всей Германии: «Через несколько часов я предстану перед Богом, ответственный за все свои действия и упущения. Верю, что могу сказать с чистой совестью, что старался бороться против Гитлера» [112, с. 327].

Эта записка, став достоянием гестапо, предопределила посмертную судьбу генерала: тело его было выкопано из могилы и прилюдно сожжено [112, с. 328].

6. Ври отчаянно: чем чудовищнее ложь, тем больше шансов, что в нее поверят

Первый рейх. «Мать свою он (Нерон. — Б. П., Е. П.) невзлюбил за то, что она строго судила его слова и поступки. Наконец, он решился ее погубить. Три раза он пытался ее отравить, пока не понял, что она заранее принимает противоядие (знала мама своего сыночка! — Б. П., Е. П.). Тогда он выдумал распадающийся корабль (что, несомненно, свидетельствует о находчивости и изобретательности римского императора. — Б. П., Е. П.), чтобы погубить ее крушением или обвалом каюты: притворно сменив гнев на милость, он самым нежным письмом пригласил ее в Байи, чтобы вместе отпраздновать Квинкватрии, задержал ее здесь на пиру, а триерархам отдал приказ повредить ее либурнскую галеру, будто бы при нечаянном столкновении, и когда она собралась отправиться в Бавлы, он дал ей вместо поврежденного свой искусно состроенный корабль, проводил ее ласково и на прощание даже поцеловал» [97, с. 161].

«На Агриппу (так звали мать Нерона. — Б. П., Е. П.) была обрушена свинцовая кровля каюты, но ее задержали высокие стенки ложа; раздвинуть же дно корабля не удалось: корабль только накренился, и Агриппа с сопровождавшей ее Ацерронией упали в воду. Ацеррония стала в ужасе кричать, и ее забили веслами. Агриппа молчала (несомненно, уже догадавшись, кому она обязана своим вечерним купанием. — Б. П., Е. П.) и ей удалось уплыть и с рыбачьей лодкой добраться до Бавл.

Убил ее тот же Аникет, который построил такой неудачный корабль» [97, с. 324].

«Остаток ночи он (Нерон. — Б. П., Е. П.) провел без сна, с великим трепетом ожидая исхода предприятия. А когда он узнал, что все вышло иначе, что она ускользнула вплавь (имея такого сыночка, чему хочешь научишься. — Б. П., Е. П.), и когда ее отпущенник Луций Агерм радостно принес Нерону весть, что она жива и невредима, тогда он, не в силах ничего придумать, велел незаметно подбросить Агерму кинжал, потом схватить его и связать как подосланного убийцу, а свою мать умертвить, как будто она, уличенная в преступлении (попытке убить своего сына — римского императора Нерона. — Б. П., Е. П.) сама наложила на себя руки» [97, с. 162].

Второй рейх. «Александр VI (папа римский. — Б. П., Е. П.) никогда ничего другого не делал, как только обманывал людей, никогда ни о чем другом не думал и всегда находил кого-нибудь, с кем можно было это проделать. Никогда не было человека, который убеждал бы с такой силой, утверждал бы что-нибудь с большими клятвами и меньше соблюдал их; одному ему всегда удавались любые обманы, потому что он хорошо знал мир с этой стороны» [63, с. 85].

Третий рейх. Отбывая срок заключения в ландсбергской тюрьме с первого апреля (история иногда любит пошутить) 1924 года, Адольф Гитлер написал свой первый (он же — последний) опус под названием «Mein Kampf» («Моя борьба»).

Судьба этого творения со скрупулезной точностью повторила судьбу своего творца: от полной безвестности и иронических насмешек, сопровождавших появление на людях и того, и другого, до бешенной популярности, откуда — к проклятью и забвенью.

Накануне Второй мировой войны и в ее начале в Третьем рейхе вступающим в брак вручался подарочный экземпляр «Mein Kampf» как заменитель Библии для каждого чистокровного и правоверного арийца.

О заразительности примеров подобного рода свидетельствует тот факт, что обожатель Гитлера — Салаши, присвоивший 20 ноября 1944 года себе звание «немецетвесто» — «вождя нации» вместе с объединением для себя должностей главы венгерского государства и главы венгерского правительства [107, с. 266–267], как и Гитлер, распорядился, чтобы каждая чета новобрачных, бракосочетающихся в Венгрии, получала экземпляр его, Салаши, автобиографии в качестве свадебного подарка и чтобы ни один офицер или правительственный чиновник не получал назначение на должность без сдачи экзамена на знание ее текста» [107, с. 268].

Смерть популярности автобиографии фюрера наступила чуть раньше смерти ее автора.

Однако, пролежавшая в склепе забвения, «Mein Kampf» представляет и сейчас вполне определенный интерес. Например, такой пассаж: «…чем чудовищнее солжешь, тем скорее тебе поверят. Рядовые люди скорее верят большей лжи, нежели маленькой. Это соответствует их примитивной душе. Они знают, что в малом они и сами способны солгать, ну а уж очень сильно солгать они, пожалуй, постесняются. Большая ложь даже просто не придет им в голову. Вот почему масса не может себе представить, чтобы и другие были способны на слишком уж чудовищную ложь, на слишком уж бессовестное извращение фактов. И даже когда им разъяснят, что дело идет о лжи чудовищных размеров, они все еще будут продолжать сомневаться и склонны будут считать, что все-таки здесь есть доля истины… Солги только посильней — что-нибудь от твоей лжи и останется» [21, с. 20].

7. Вырви из себя все чувства, кроме выгоды и опасности

Первый рейх. «Мужчины выбирали себе жен таким образом, чтобы получить богатое приданое или завязать выгодные родственные отношения.

Сулла убедил Помпея расстаться с первой женой и жениться на Эмили, своей падчерице, которая в то время была замужем и имела ребенка. Империя, ворчал Катон, превратилась в одно большое брачное агентство. Как только прежняя жена становилась бесполезной для дальнейшего продвижения, муж начинал присматривать себе другую жену, которая позволила бы ему подняться на ступеньку выше по лестнице карьеры или богатства» [32, с. 149].

— «Убийства, ссылки и конфискации наполнили страхом всю страну — от Рима до отдаленных провинций. Около 4700 человек погибли в дни этого аристократического террора.

Мужей закалывали прямо в объятиях жен, сыновей на руках их матерей. Многие из тех, кто сохранял прежде нейтралитет или даже придерживался консервативных убеждений, были проскрибированы (от лат. proscription — объявление — в Древнем Риме списки лиц, которых публично объявляли вне закона. Внедрены в первом столетии до нашей эры как способ расправы правящих кланов со своими политическими противниками. — Б. П., Е. П.), изгнаны или убиты; Сулла, говорили шепотом современники, нуждался в их деньгах, чтобы выдать жалованье солдатам, удовлетворить свои вожделения и одарить друзей. Конфискованное имущество продавалось… фаворитам Суллы. Оно легло в основу множества будущих состояний, таких, как состояние Красса или Катилины» [32, с. 140].

— «Кассий приказал арестовать тех, которые были названы участниками в покушении на его убийство (доведенные до отчаяния бесконечными, всевозрастающими поборами Кассия люди действительно были намерены его устранить. — Б. П., Е. П.). Из показания Минуция (курсив — Б. П., Е. П.) он узнал, что в том же заговоре участвовали Л. Рацилий, Л. Латераний и Анний Скапула, провинциал очень влиятельный, популярный у себя на родине и бывший столь же близким Кассию человеком, как Латераний и Рацилий. Не думая сдерживать своего раздражения, Кассий приказал немедленно казнить их. Минуция (курсив — Б. П., Е. П.) он отдал на пытку своим вольноотпущенникам (уже после того, как узнал от него все, что тот знал. — Б. П., Е. П.), точно так же и Кальпурия Сальвиана, который заявил, что сделает показание (по-видимому, для того, чтобы тот сделал еще большие показания. — Б. П., Е. П.) и оговорил еще большее число заговорщиков — по мнению одних, согласно с истиной, а как жалуются другие, вынужденно. Той же мучительной пытке подвергнут был и Марцеллон. Сквил назвал еще больше участников. Всех их, за исключением тех, которые откупились деньгами, Кассий приказал казнить. Между прочим, он открыто выговорил себе у Кальпурия шестьсот тысяч сестерциев, а у Кв. Сестия пятьсот тысяч… То, что в угоду деньгам Кассий забыл об опасности… показывало до какой степени жестокость боролась в нем с корыстолюбием» [37, с. 389].

— «Даже после того, как заговор Сеяна был подавлен, он (Тиберий. — Б. П., Е. П.) еще девять месяцев не выходил из своей виллы под названием «Ио», по-прежнему мнительный и неспокойный» [97, с. 100].

— «В страхе перед мятежом он (Тиберий. — Б. П., Е. П.) приказал, чтобы корабли были наготове, чтобы бежать к какому угодно войску» [97, с. 100].

Второй рейх. «Ставленник Торквемады Арбуес фактически отправил на казнь столько людей, что неизменно надевал под рясу доспехи, а в его черную бархатную ермолку была вшита стальная прокладка» [89, с. 177]. На всякий случай. Но — не помогло. Его таки убили.

— Макиавелли: «Гораздо вернее внушать страх, чем быть любимым, если уж без чего-нибудь одного пришлось бы обойтись» [63, с. 82]. «Так как люди любят так, как им вздумается, а боятся по воле властителя, то мудрый князь должен опираться на то, что зависит от него, а не на то, что зависит от других» [63, с. 83].

— Макиавелли: «Если вникнуть, как следует, во все, то найдется нечто, что кажется добродетелью, но верность ей была бы гибельна для князя; найдется другое, что кажется пороком, но, следуя ему, князь обеспечивает себе безопасность и благополучие» [63, с. 79].

Третий рейх. «Мы должны принимать во внимание, что славяне будут понимать мягкое обращение с нашей стороны как проявление слабости, и что они будут немедленно действовать в соответствии с этим.

Если мы ограничиваем жестокие мероприятия нашей полиции безопасности (гестапо. — Б. П., Е. П.) посредством ограниченного числа приказов, то делается это лишь временно и только потому, что самое важное сейчас — завербовать рабочих» (из директивного письма «Эйнзатцгруппе С» от 19 марта 1943 года) [75, с. 176].

8. Говори: у меня нет другого выхода — перед тем, как сделать подлость. Говори: у меня не было другого выхода — после того, как ты ее сделал

Первый рейх. Макиавелли, ссылаясь на «Энеиду» Вергилия: «Трудные обстоятельства и новизна моего царства заставляют (курсив — Б. П., Е. П.) меня предпринимать все это» [63, с. 82].

Второй рейх. Уполномоченный франсисканец в своем «Сообщении о делах в Юкатане» пишет, что испанцы не смогли бы подчинить себе индейцев, если бы «не внушали им страх ужасными карами» [23, с. 66]. Согласно «Сообщению» «при усмирении восставших в провинциях Кочвах и Чектемаль, испанцам пришлось (курсив — Б. П., Е. П.) отрубать индейцам носы, кисти рук и груди у женщин; бросать индейцев в глубокие лагуны с тыквами, привязанными к ногам; наносить удары шпагой (оружие чести! — Б. П., Е. П.) детям, которые шли, не так быстро, как надо. Если те, которых вели на шейной цепи, ослабевали и не шли, как другие, то, чтобы не задерживать общее движение, развязывая их, им приходилось отрубать головы прямо на ходу, и тогда они выпадали из общей цепи» (курсив — Б. П., Е. П.) [23, с. 67].

— Макиавелли: «Обиды следует наносить (курсив — Б. П., Е. П.) разом, потому что тогда меньше чувствуешь их в отдельности, и потому они меньше озлобляют» [63, с. 63]… «Этот опыт тем опаснее, что его можно проделать только один раз» [63, с. 66]… «Хорошо примененными жестокостями (курсив — Б. П., Е. П.)… можно назвать такие, которые совершаются только один раз» [63, с. 63].

Третий рейх. Адольф Гитлер: «Почему бы мне самому не подписать договор, который я завтра хладнокровно нарушу, если того потребуют обстоятельства?» (курсив — Б. П., Е. П.) [86, с. 95].

— «Гитлер Шпееру (Альфред Шпеер в то время — рейхсминистр вооружений. — Б. П., Е. П.): «Если войну не спасти, то народ тоже должен погибнуть (курсив — Б. П., Е. П.). Не нужно заботиться о том, что потребуется немецкому народу, чтобы влачить жалкое существование в будущем. Наоборот, все лучше уничтожить» [86, с. 14]. Сказано — сделано. Во время штурма Берлина советскими войсками согласно приказу Гитлера в метро было затоплено триста тысяч спасавшихся там от бомб и снарядов берлинцев [86, с. 15].

9. Гордись своими преступлениями, когда тебе ничто не угрожает

Первый рейх. «В 98-м году до нашей эры римский полководец Дидий заманил целое племя доставлявших ему хлопоты туземцев в расположенный на испанской земле римский лагерь (он якобы собирался устроить перепись для последующей раздачи земли); когда они пришли, вместе с женами и детьми, он приказал их всех перерезать.

По возвращении в Рим он был награжден публичным триумфом» [32, с. 151].

— «Сулла не стал затруднять себя и уговаривать сенат назначить его диктатором. Не долго думая, он издал проскрипционный список, в котором значились имена сорока сенаторов, приговоренных к смерти, а также имена 2600 всадников, которым была уготована та же участь. Он предложил награды доносчикам и суммы, достигавшие 12000 денариев тем, кто доставит к нему проскрибированного живым или мертвым. Форум вновь был по-праздничному украшен головами убитых (курсив — Б. П., Е. П.), и время от времени на нем вывешивались проскрипционные списки, которые гражданам приходилось читать регулярно, если им было интересно узнать, имеют ли они еще право оставаться в живых» [32, с. 140].

— «На высоко поднятых пиках, рядом с орлом легиона, проносили окруженные боевыми значками головы убитых; тот, кто убивал, и тот, кто лишь при этом присутствовал, тот, кто говорил правду (курсив — Б. П., Е. П. — не правда ли, специфическое словосочетание — правда о совершенном зверстве как о доблести?) и тот, кто лгал (курсив — Б. П., Е. П. — о том же), наперебой показывали измазанные кровью руки и похвалялись своими преступлениями, словно прекрасными и достопамятными подвигами. Позже Вителлий обнаружил больше ста двадцати ходатайств о вознаграждении за указанные «подвиги» [102, с. 25].

Второй рейх. Впервые такое «know how» в области борьбы с ересью как сжигание еретиков было применено в г. Милане в 1233 году [4, с. 108]. Автором и «внедрителем» этого «новшества» стал некто Ренерий Саккони, сделавшийся инквизитором Ломбардии (Lombardia — административная область в Северной Италии, самая крупная по площади и населению в стране, включающая девять провинций: Бергамо, Комо, Мантую, Милан, Павию, Сандрию. Главный город Ломбардии — Милан. — Б. П., Е. П.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.