Парадоксы одиночества

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Парадоксы одиночества

Одиночество – извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.

Эрих Мария Ремарк

Понятие «одиночество» таит в себе множество смыслов, противоречий и парадоксов. С одной стороны, каждый человек рождается и умирает в одиночку и, будучи взрослым, один несет ответственность за свою жизнь. Такое экзистенциальное одиночество сравнивают с одиночной камерой своего «Я», а человека называют «одиноким странником во Вселенной». С другой стороны, с момента появления на свет и до последнего своего вдоха человек, хочет он того или нет, окружен людьми, включен в бесконечное множество отношений и связей – родственных, социальных, формальных, эмоциональных, то есть не одинок «по определению». Получается, что человек одновременно одинок и не одинок.

Экзистенциальное одиночество прекрасно описал русский философ И. А. Ильин: «На дитя человеческое, приходящее в этот мир, негласно возлагается тяжкое испытание. Никто ничего не говорит ему об этом; он должен сам пережить ситуацию, осмыслить и справиться с нею… Задача гласит: по своему основополагающему принципу существования ты, как все люди, одинок в мире, ты должен понять это одиночество, принять его, подружиться с ним и духовно преодолеть его; оно ведь останется с тобою до конца дней твоих, но твой характер обретет благодаря ему силу, достоинство и доброту»[2]. С этим «врожденным» одиночеством невозможно бороться, от него нельзя убежать, но с ним можно научиться жить. Далеко не все люди осознают его, но те, кто не замечают или делают вид, что подобного одиночества не существует, пытаются спрятаться, рано или поздно вынуждены столкнуться с ним лицом к лицу.

Признавая существование экзистенциального одиночества – отдельности и отделенности человека от всех других людей, нельзя, повторим, отрицать тот факт, что никто не может считаться абсолютно одиноким: каждый человек является чьим-то ребенком, внуком, правнуком, соседом, одноклассником или коллегой. Даже отшельники, живущие в пустыне, имели отца и мать, возможно, братьев и сестер, учителей, друзей. Для христиан есть еще одна общность, к которой они принадлежат, – Церковь.

Единство Церкви – это ведь не какая-то установленная людьми традиция; Сам Христос хочет, чтобы верующие в Него были вместе. «Да будут все едино» (Ин. 17:21), – обратился Он к нам. Надо ли напоминать, что главное церковное богослужение – Литургия – в переводе с греческого звучит как «общее дело», и именно на Литургии верующий стремится соединиться в таинствах Церкви с Христом и с братьями и сестрами во Христе.

Конечно, сейчас далеко не каждый церковный приход представляет собой общину братьев и сестер – и это понятно, если учесть планомерное и жестокое уничтожение Церкви в ХХ веке. Но такие общины, где люди знают друг друга, помогают друг другу, вместе занимаются христианским служением, считают себя ответственными за свой храм, все-таки есть, и можно надеяться, что со временем их будет больше.

Но даже если человек живет в десятках километров от ближайшего храма, а на богослужении в последний раз был много лет назад, это не исключает его из огромной семьи братьев и сестер во Христе. Один священник, который много лет переписывался с пожизненно заключенным, рассказывал, как тот, читая Библию, молясь в одиночной камере и размышляя о Боге, встретился с Ним. Внешне ничего не произошло, условия – те же, но с этого момента его жизнь абсолютно изменилась: совершилось радикальное покаяние, теперь он больше не один, а его письма свидетельствуют о глубоком духовном опыте и помогают другим людям.

И в конечном итоге, даже если человек окажется на необитаемом острове, он все равно не останется один – с ним всегда будет Бог, независимо от того, верит ли человек в Бога или не верит, знает о Нем что-нибудь или не знает.

Некоторые из связей могут не ощущаться, не осознаваться, не признаваться, но отменить их не в силах никто. Это данность нашего существования. По-другому не может быть. И когда человек, выросший в детском доме, говорит, что у него нет родителей, – это абсолютно понятно: он говорит это с болью и горечью. Родители у него есть, просто он их не знал, он с ними не знаком. Но сказанные в порыве злости и отчаяния слова: «Он мне не отец! У меня нет с этим человеком ничего общего! Я его знать не хочу!» – искажают действительность и нарушают заповедь о почитании родителей. От боли и обиды, порой неосознаваемых, человек может отрицать очевидное – кровные узы и родство не зависят от чьего-то желания или поведения. И хотя родственники не всегда нам близки по духу и ценностям, тем не менее, как говорят в народе, «родная кровь – не водица». Но как же тогда, будучи включенным в такое количество разных отношений, человек умудряется, как «бедный Федотка», чувствовать себя одиноким, ненужным, покинутым? В нашей книге мы попытаемся найти ответ на этот непростой вопрос.

Есть еще один парадокс, на который необходимо обратить особое внимание: одинокий человек и человек, испытывающий чувство одиночества, – это не одно и то же. Существуют некоторые объективные критерии, по которым можно назвать кого-то одиноким: отдельное проживание, временное или продолжительное отсутствие родных и близких, различные социальные препятствия, мешающие общению (языковые, профессиональные и пр.), но все эти признаки совсем не означают, что человек страдает от того, что сейчас он одинок.

Интересно, что на переживание одиночества как недостатка общения в большей степени влияет представление об идеальных отношениях, чем реальное положение вещей. Идеал может быть связан с потребностью человека в общении, которая бывает как очень сильной, так и слабо выраженной. Если кто-то, кто нуждается в повышенном внимании или обладает открытым, общительным нравом, желанием щедро делиться собой с окружающими, в силу обстоятельств вынужден общаться с ограниченным кругом людей, он может испытывать одиночество и чувство невостребованности, нереализованности. Тому же, кому вполне достаточно одного-двух близких, общение одновременно с пятью знакомыми может показаться обременительным.

В формировании идеального представления о количестве контактов большую роль также могут играть социальные стереотипы: «Друзей должно быть много; если их мало, значит, с тобой что-то не так» или прямо противоположный: «Хороших друзей много не бывает, если их много, значит, эти отношения не могут быть полноценными». Если кто-то сильно зависит от внешних установок, то, будучи человеком общительным, он может начать искусственно ограничивать круг своего общения, страдая от одиночества; а другой, имеющий слабую потребность в контактах с людьми, будет заставлять себя «дружить», чтобы не прослыть нелюдимым чудаком, вместо того чтобы наслаждаться уединением. В вопросах общения все-таки лучше ориентироваться на внутренние критерии, а не на чьи-то представления о «норме».

Как правило, мучительное, разрушающее чувство одиночества связано не столько с внешними условиями, сколько с внутренними проблемами. Например, довольно часто переживание одиночества возникает из-за субъективной невозможности почувствовать эмоциональную связь с кем-то другим – и это еще одна сторона одиночества. Часто это объясняют неумением общаться или «нелюдимым характером», но причины лежат намного глубже (о причинах утраты или искажения социальной эмоциональной привязанности мы поговорим чуть позже – см. главу «Одиночество и социальная эмоциональная привязанность»).

Может возникнуть резонное возражение: если человек обижен на весь мир, ненавидит людей, то он, как правило, одинок, то есть такое «неравнодушие» не может спасти от одиночества. Это не совсем так. Фактически он может быть одинок, но внутри он проживает насыщенную эмоциональную жизнь, даже не вступая при этом в реальные отношения. Все выяснения и «разговоры по душам», поддерживающие иллюзию сохранения отношений, ведутся мысленно: человек без конца у себя в голове что-то доказывает обидчику, объясняет, иногда пытается его оправдать или сам оправдаться. Такие внутренние диалоги очень энергозатратны, они изматывают и эмоционально, и физически, хотя для физической усталости может и не быть никаких видимых причин. «Нет, ну как он мог?! Мне надо было ему сразу все рассказать. Он, наверное, догадался, что я думаю, что он считает по-другому, что он меня не так поймет, и поэтому промолчал», – разобраться в этих хитросплетениях догадок, предположений, интерпретаций никому не под силу. Несмотря на очевидную бесполезность подобных размышлений, одинокий человек, занимаясь бесконечным переливанием своих переживаний из пустого в порожнее, обеспечивает себе бурную «личную жизнь» без участия в ней реального другого человека. Такой вот самообман.

Каким бы странным ни казалось предпочтение подобной иллюзорной связи равнодушию, объяснение этому есть: равнодушие, игнорирование воспринимается человеком как отрицание самого бытия личности – отношение как к «пустому месту», «ты для меня не существуешь». Эмоциональная же реакция любого полюса и градуса от любви до ненависти, пусть даже надуманная («односторонняя» вражда или безответная влюбленность) подтверждает существование личности: раз есть эмоциональная связь со мной, значит, есть и я. Поэтому люди, которые чувствуют и воспринимают себя только через отношения с другими, бессознательно соглашаются на самообман, разрушительную бесполезность и большую энергозатратность, не понимая, что чем больше они эту иллюзию культивируют, тем дальше они от реального общения.

В небольшой книге невозможно подробно разобрать все темы и ситуации, связанные с одиночеством, мы и не ставили перед собой такую задачу. Но поразмышлять вместе с читателем, исследовать некоторые причины этого явления, рассмотреть отдельные случаи столкновения с одиночеством и пути решения связанных с ним проблем нам показалось интересным. И еще очень хочется найти для себя ответ на поставленный Альбером Камю важный вопрос, «который следует разрешить „на практике“: можно ли быть счастливым и одиноким?»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.