На пути к восстановлению связи

На пути к восстановлению связи

Когда я наконец остыл, после разговоров, катания на роликах и размышлений, я пошел в комнату к сыну и спросил, можем ли мы поговорить. Я признался, что погорячился и что нам было бы полезно обсудить этот инцидент. Ему казалось, что я слишком защищал его сестру, и он, конечно, был прав. И хотя неловкость за иррациональное поведение побуждала меня оправдать свою реакцию, я просто молчал (наблюдательность). Я разглядел, что эта потребность и сопровождавшие ее ощущения были одним из проявлений деятельности моего сознания, но вовсе не определяли меня как личность. Мне не нужно было говорить только потому, что я испытывал в этом нужду. Мой сын добавил, что я вышел из себя совершенно зря, потому что на самом деле ничего плохого он не сделал. И в этом он тоже был прав. Тут я опять почувствовал защитную реакцию и желание прочитать ему лекцию о том, что надо делиться. Но я напомнил себе, что нужно продолжать анализировать ситуацию и сосредоточиться на том, что испытал мой сын, а не я. Главная установка была в том, чтобы не судить, кто был прав, а принять точку зрения сына (открытость). Вы, наверное, представляете, что для этого требуется майндсайт. Я был очень благодарен своей префронтальной коре за то, что она снова включилась в работу.

К тому моменту я уже успел проанализировать, что произошло со мной в кафе. Меня захватили мои остаточные психологические проблемы, и я перестал четко видеть ситуацию. Теперь я просто мог слушать, и мой сын продолжил, не особенно нуждаясь в инструкциях, излагать свою точку зрения. Позже я сказал ему, что во время эпизода с блинчиками я действительно встал на сторону его сестры, что было неправильно, и я понимал, каким несправедливым это ему показалось и что мой срыв выглядел совершенно нерациональным, потому что на самом деле таковым он и являлся. В качестве объяснения – но никак не оправдания – я описал сыну, как увидел в нем своего старшего брата. Так мы оба смогли лучше разобраться в этой истории. Хотя я, наверное, выглядел нелепо в его подростковом сознании, я чувствовал, что он увидел мою глубокую преданность нашим отношениям и искреннее желание помириться. Мой майндсайт вернулся, и наши сознания воссоединились, а наши отношения вернулись в норму.

Ключом к нашему с сыном аналитическому диалогу было сохранение трех компонентов: открытости, наблюдательности и объективности. Каждый из них способствует мощному процессу исцеления после сбоя в отношениях и является неотъемлемой частью той доброты, которую нам необходимо проявлять после таких случаев.

Когда я вспоминаю события того дня, я еще раз понимаю, сколько слоев представления о чем-либо содержится у нас в мозге и насколько быстро старые, возможно даже забытые воспоминания могут всплыть на поверхность и получить контроль над нашим поведением. Эти ассоциации иногда заставляют нас действовать на автопилоте. Во время блинной драмы тема утраты детского контакта с братом была больным местом, источником остаточных эмоциональных проблем. Этот инцидент помог мне осознать, что нужно было глубже их проанализировать. Понаблюдав за своим сознанием, я использовал размышления о конфликте, чтобы лучше понять свой детский опыт. Так самые проблемные моменты нашей жизни позволяют нам глубже понять себя и свои отношения с другими.

Один мой мудрый профессор однажды произнес золотые слова: «Поиск воспоминаний и смыслов не заканчивается до тех пор, пока не заканчивается жизнь». Даже если мы способны понять что-то умом и проанализировать собственные поступки, мы все равно ошибаемся, все равно остаемся людьми, и нам все равно нужно тренировать майндсайт. Тот день с блинчиками, криками, роликами и прозрениями стал важной частью нашей семейной истории. Процесс примирения после конфликта помог всем нам не только наладить контакт, но и глубже понять себя. Майндсайт позволил нам сохранить в качестве основных ценностей честность и скромность, а не какие-то заведомо ложные идеи совершенства и неуязвимости. Все мы люди, и способность ясно видеть собственное сознание дает нам почувствовать эту человечность в самих себя и внутри других.

МОЗГ: ИНСТРУКЦИЯ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ

Коротко о нейропластичности

Иногда мысли о мозге просто не укладываются у нас в голове. Головной мозг человека содержит больше сотни миллиардов взаимосвязанных нейронов, сосредоточенных в небольшой черепной коробке, поэтому он одновременно очень плотный и очень сложный. При этом каждый среднестатистический нейрон в нашем мозге имеет до десяти тысяч связей, или синапсов, связывающих его с другими нейронами. Только в части нервной системы, заключенной в черепе, находятся сотни триллионов соединений, вплетающих различные кластеры нейронов в огромную паутину. Нам не хватило бы жизни, чтобы посчитать каждую из этих синаптических связей.

Учитывая число синаптических соединений, вероятный потенциал различных состояний активации (количество паттернов импульсов активации и дезактивации) оценивается примерно в десять в миллионной степени. Предполагается, что это число больше количества атомов в известной нам вселенной. Оно также намного превышает нашу способность ощутить в рамках одной жизни даже небольшой процент этих паттернов. Как сказал один нейробиолог: «Мозг настолько сложно устроен, что он поражает свое собственное воображение»{6}. Эта сложность порождает практически бесконечное количество вариантов того, как мозг может использовать паттерны импульсов для формирования самого себя. Зацикливаясь на том или ином паттерне, мы ограничиваем свой потенциал.

Когда мы смотрим, как на компьютерном томографе возникают очаги активности в то время, как находящийся в нем человек выполняет определенное задание, мы ищем эти самые паттерны импульсов. Томографы чаще всего измеряют приток крови, и, поскольку некоторые виды нейронной активности повышают потребность в кислороде, приток крови к определенному участку мозга подразумевает активизацию нейронов в нем. По результатам исследований эта предполагаемая спонтанная активность нейронов коррелирует с конкретными психическими функциями: концентрацией внимания, припоминанием прошедшего события или болевыми ощущениями.

Нетрудно догадаться, как выглядела бы томограмма моего мозга, когда я вышел из себя в эпизоде с блинчиками: выраженная активность в лимбической доле, повышенный приток крови к раздраженному миндалевидному телу и сниженный приток крови к префронтальным участкам коры по мере того, как они отключались. Иногда, как случилось со мной в тот день, неконтролируемая активность мозга управляет нашими чувствами и ощущениями от происходящего и нашими реакциями. Как только моя префронтальная кора отключилась, паттерны импульсов со всех подкорковых участков стали доминировать над моим внутренним опытом и взаимодействием с детьми. Однако верно и то, что, пытаясь удержать себя в руках, мы можем использовать силу нашего сознания, чтобы изменить паттерны импульсов в мозге и тем самым изменить свои чувства, ощущения и реакции.

Один из ключевых практических уроков современной нейронауки состоит в том, что умение направлять свое внимание позволяет формировать паттерны импульсов, а также саму архитектуру нашего мозга.

По мере того как вы будете ближе знакомиться с участками мозга, о которых я рассказал в первом разделе «Мозг: инструкция пользователя», вам будет легче понять, как сознание использует паттерны импульсов на этих участках, выстраивая само себя. Нелишним будет повторить, что, хотя физические свойства активации нейронов коррелируют с субъективным опытом, который мы называем умственной деятельностью, никто не знает точно, как именно это происходит. Однако запомните: умственная деятельность стимулирует мозговые импульсы в той же степени, в которой мозговые импульсы порождают умственную деятельность.

Когда вы добровольно решаете сосредоточиться на чем-то, например вспомнить, как выглядел мост в вашем городе прошлой осенью в туманный день, ваше сознание активирует зрительные центры в задней части коры. С другой стороны, если бы вам делали операцию на мозге, хирург мог бы простимулировать активность в задней части коры при помощи электрода, и в вашем сознании тоже возникла бы некая картинка. Стрелки причины и следствия между мозгом и сознанием указывают в оба направления.

Помнить об устройстве мозга – то же самое, что знать, как правильно делать физические упражнения. Во время тренировок нам нужно координировать и уравновешивать различные группы мышц, чтобы держать себя в форме. Аналогично мы в силах нацелить свое сознание на наращивание конкретных «групп мышц» в мозге, усиливая взаимосвязи между ними, образуя новые нейронные пути и связывая их новыми полезными способами. Конечно, в нашем мозге нет никаких мышц, а есть кластеры нейронов, формирующие различные группы, которые мы называем ядрами, частями, областями, зонами, участками, путями или полушариями. Подобно тому, как мы можем сознательно активировать мышцы, напрягая их, мы можем «напрягать» и нейронные пути, концентрируя внимание, и тем самым стимулировать активацию в этих группах. Использование майндсайта для концентрации внимания теми способами, которые задействуют нейронные пути, – это своеобразная форма «гигиены мозга».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.