На скамье подсудимых

На скамье подсудимых

Кого люблю, того обличаю.

1. Некоторым может показаться, что кодекс, законы, суд, ответственность – слишком сложные, непсихологические и неприменимые для полного человека категории. Ведь существует масса книг, рассказывающих о том, что психология, психотерапия помогают стать таким, каким хочется быть. По телевизору обещают средства легкого снижения веса. А специалистам, реально работающим с проблемой, задают вопросы: «Ну почему вы не сделаете так, как мы хотим?», «Ну зачем все эти слова говорите?», «Вот я читала все наоборот, и мне никто не говорил, что для снижения веса нужно почувствовать себя виноватым, что нужна ответственность, что потребуется суд».

2. Возможно, вы просто читали не те книги? Есть и другие, более честные, о том, как улучшить жизнь. И в этих книгах пишется о пользе праведной жизни, о важности внутренней дисциплины ума, о том, что одержимость излечивается наказанием. В этих источниках сообщается, что человек должен без помощи психологов уметь различать греховность и праведность, разумность и глупость. А чтобы легче было принимать правильные решения, существовали и свои способы воспитания. Чего, например, стоят такие поучительные методы: гордецов подвергали колесованию, завистников бросали в ледяную воду, потакающих чревоугодию заставляли есть крыс и жаб, похотливых отправляли на костер, гневливых заживо разрывали на части, алчных варили в масле, а потакающих праздности бросали в яму со змеями.

3. И хотя подобные способы спасения заблудших душ остались в прошлом, ваши проблемы и ваш лишний вес по-прежнему свидетельствует о том, что по-легкому, по-простому отделаться не удастся. Ваше прощение не наступило. Да и наказания-то еще не было. «Как это не было наказания,  – спросите вы, – а болезни, страдания, обиды?» Все это было и, безусловно, неприятно, но эти неприятности – лишь результат уклонения от наказания. Вы и на суде-то не были, не выслушали приговор, не приняли обязанностей и не получили права быть стройным.

4. Вы можете сердиться, нервничать, возмущаться, но держите себя в руках, как в том самом зале суда. Вам необходимо принять удобную, но взбадривающую вас позу. Как будто перед вами сидит очень авторитетный человек, от которого зависит ваше настоящее и будущее, который может повлиять на вашу судьбу в зависимости от того, какое впечатление вы на него произведете. Вы не должны быть расслаблены, но и не должны быть слишком напряжены. Вам необходимо быть бодрыми и готовыми.

5. Вспомните несколько дней своей жизни, когда вы жили по-настоящему, правильно, праведно, по правде. Не только в уме, не только на словах, но всем своим существом, душой и телом, и, возможно, вы знаете, что такое действительно жить. Но сегодня этого нет. Из переедания, лишнего веса, привычных самообманов и защит вы создали панцирь, укрывающий вас не только от жизни, но и от суда. Однако вы не можете навечно превратиться в улитку. По крайней мере не в этой жизни. Вы страдаете, просите помощи, злитесь на тех, кто не помог или обманул, носите на себе груз обид, страданий и затруднений. Вы считаете, что изменения маловероятны. И что особенно прискорбно, вы действительно правы. Вы нарушили законы, но не были привлечены к суду, вы были виноваты, но вины не приняли. Вы хотели избавления, но не покаялись. И шаги, которые следует предпринять, направление, в котором следует двигаться, неизвестны.

6. Между тем все, что требуется, – это отдать себя в руки правосудия. Но чтобы при этом не стать жертвой произвола или чтобы не возник соблазн произвольно сорваться в самый ответственный момент, уясните следующее. Представим ситуацию, действительно равноценную суду. Вы оказались в роли обвиняемого на суде с участием самого лучшего в мире адвоката, то есть опять же самого себя. Защищая себя, вы, естественно, надеетесь уйти от ответственности.

7. Вы говорите: «Почему другие не следят за собой и остаются стройными? Почему я ограничиваю себя во всем и переживаю, а они нет? За что мне все это? Почему я должен все это делать? Почему лишний вес просто не может исчезнуть?» – «Все это от того,  – говорит обвинитель, – что вы – личность, индивидуальность. Вы – свободное и ответственное существо. И именно вы отвечаете за свою собственную жизнь, вы отвечаете за выбор быть толстым или стройным. Не родители, не государство, не промышленность, не природа и даже не ваш несчастный организм, а именно вы» . И все, что с вами происходит, – это суд и приговор именно вам. Вы считаете это несправедливым? Может, и так. Но приговор в виде лишних килограммов вынесен, и с ним придется считаться.

8. Выдвигая обвинения, мы делаем лишь первые шаги на пути помощи. За обвинением должно следовать наказание. И особенность нашего наказания в том, что оно не имеет никакого отношения к причинению ущерба и нанесению обиды. Это, скорее, похоже на помощь высокой пробы. Когда любящий родитель осознанно наказывает ребенка, когда мудрый учитель наказывает ученика, когда дальновидный руководитель наказывает подчиненного, – они дают наказы. Человеку показывают, что можно и до?лжно по-другому, иначе, лучше. Естественно, если сюда не примешивается отыгрывание своих проблем, страхов и амбиций. В заботливом наказании тот, кто наказывает, испытывает больший нравственный дискомфорт и большие трудности, чем наказуемый. Более того, наказанный человек, обогащенный наказом, чувствует себя лучше, проще, яснее, увереннее. Он получил поддержку!

9. Как-то мы проводили тренинг, посвященный инициациям, в одной части которого мужчины помогали женщинам стать женственнее. Один из участников назвал этот тренинг «выбиванием из женщины бабы». Со стороны (хорошо, что не было посторонних) выглядело все очень драматично – женщина в плотном кольце мужчин оказывалась в крайне затруднительной ситуации. Мужчинам же надо было со всей ответственностью разграничить свои агрессивные импульсы в адрес женщины от силы необходимого воздействия, помогающего женщине принять слабость. Думаете, для кого эта практика стала большим испытанием? Конечно, для мужчин. Воспитанные, цивилизованные, местами утонченные и временами деликатные мужчины говорили, что для них это было тяжелым испытанием. Это была проверка их реальной мужественности, способности преодолеть свои страхи, сомнения и помочь женщине. Женщины же выходили по-настоящему обновленными и благодарными. В своей жизни прежде они не могли получить столь важного наглядного урока своей женской слабости. В своем обычном окружении такая помощь для них была невозможна. Мужчин, выходивших из леса, они встречали глубоким поклоном.

10. Остановитесь, подумайте, что есть наказание для вас? Что делает его эффективным? Что страшнее: боль от маминых подзатыльников, упреки, высказанные от беспомощности, или когда отец не простит? Мама посердится, накричит – и все, она заранее простила. А отец может и не простить, поэтому ребенку страшно. «Мама могла нас шлепнуть, прикрикнуть на нас, поругаться. Отец никогда не бил. Но мы его жутко боялись. Если были в чем виноваты, всегда просили, чтобы мама поговорила с ним, защитила нас» . И со стороны отца это не техника и не педагогический прием, просто он действительно так любит своих детей и наказывает требовательно, по-мужски проявляя волю.

11. А теперь поставьте себя на место судьи и оцените, насколько это непростая роль? Представьте, что вы сами вершите суд, например, на уголовном процессе, обвиняя кого-то в краже. Кто-то пусть ищет доводы в пользу вины, кто-то – в пользу оправдания, а вы должны судить. И представьте, что ваша проницательность и опыт совершенно точно подсказывают о наклонностях подсудимого. Вы знаете, что будет, а чего не будет делать этот человек. И вот что интересно! Если вы знаете, что он украл, знаете, зачем и почему, а также знаете, что он и впредь будет воровать, что в этом случае означает «судить»? Можно предположить, что тут мы быстро договоримся. Если совершенно точно, что подсудимый ворует и будет воровать впредь, то правильней на всю жизнь посадить его в колонию (комфортно организованную), где не будет возможности завладеть чужим. Он станет не ворующим, а работающим. Это будет справедливое и, главное, полноценное наказание. Не смерть, не попустительство, а наказание, от которого выиграют все, включая наказанного. Внешние стены будут для него заменой несформированных внутренних ограничений совести, и он совершит меньше ошибок.

12. А теперь представьте, что вы точно знаете о том, что тот, кого вы судите, больше никогда и ни при каких обстоятельствах не украдет. Какой будет суд? Срок его заключения надо максимально сократить или вынести условный приговор. Именно так мы поступаем в отношении многих проступков наших детей. Мы наказываем их символически, условно, зная, что, взрослея, они избавятся от желания нарушать законы, им это станет НЕИНТЕРЕСНО.

Но какое-то наказание в нужное время может быть необходимо. Получается, что важен не конкретный проступок, а прогноз. С учетом будущего одно и то же преступление будет совершенно разным событием – Nullum intra se vitium est [5] . Справедливо, если и приговоры им будут разные.

13. С лишним весом все точно так же. Если иметь в виду прогноз, то дело не в том, что вы переедали в прошлом, и не в том, что переедаете сейчас. Вы можете приготовиться, набраться сил и почувствовать тот момент, когда будете точно знать, что выросли из желания переедать. Важно понимать, что вот это вы впредь постараетесь не делать, а вот это однозначно прекратите раз и навсегда. Именно от вашего выбора будет зависеть смысл суда, где выясняется, кто вы и каковы ваши помыслы. Допустим, вы, говоря в сердцах слова «убить тебя мало», на самом деле никого не убивали в своей жизни. Но можете ли вы быть уверены, что никогда и ни при каких обстоятельствах этого не совершите? А если будет угроза жизни вашему ребенку и уничтожить потенциального убийцу – единственно возможный способ спасти ребенка? Появились сомнения, можете ли вы быть абсолютно уверены теперь, что никого и никогда не лишите жизни? Но зато вы можете быть уверены на все сто процентов, что никогда, ни при каких обстоятельствах не будете есть человеческое мясо и пить человеческую кровь.

14. Извините за неприятный пример. Но он помогает ясно понять, что означает решение, принятое раз и навсегда, на всю жизнь. Возможно, примеры могут быть и другими. Огромное количество людей на свете в какой-то переломный момент жизни раз и навсегда принимает решение не употреблять алкоголь. Как будто его нет в их Вселенной. Можете ли вы так категорично сказать, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не вернетесь на путь медленного самоубийства через переедание? Вряд ли, к такому решению нужно еще прийти.

15. Здесь будет важна ваша, как говорят психологи, самоидентификация. Если вы толстяк, цепляющийся за привычки, свойственные всем толстякам, если ваши отношения с едой составлены по сценарию фильмов ужасов, если вы приучили себя жаловаться, вынуждая других жалеть вас, если вы не верите, что своими силами можете решить проблему – переедание останется вашим уделом. Если же вы человек, сохраняющий веру в себя, знаете свои способности и способны с надеждой смотреть в будущее, если вы поняли преимущества жизни без перееданий – вы стройный. И это не зависит от массы тела на текущий момент.

16. Ваша самоидентификация будет влиять на то, какие ответы вы найдете на свои вопросы: «Почему одни справились, а другие только на время сбросили вес? Почему одним можно, а другим нельзя. Почему одних простили, а других продолжают судить ?» Суд этот не может быть уравнительным по той причине, что все люди отличаются друг от друга. Одни принимают вину без обвинителя, а другие ускользают от самых прямых обвинений. Важно не что вы делаете, а насколько вы ответственны за последствия. Жизнь продолжается, и для раскаяния можно использовать даже последнее мгновение.

17. Однако не вздумайте надеяться, что, поскольку все уникальны, ваша уникальность исключительно позитивна. Это будет нашептывать ваш адвокат – проходимец и корыстный лгун, а вовсе не поборник законов. Внутренний адвокат попробует вытянуть вас на поруки. Мол, «мы сами тут сейчас честно осудим себя и примерно накажем. А потом станем послушными исполнителями предписаний и начнем жить по закону». И все эти благие ожидания сбудутся, потому что прошлые преступления не от вас, а оттого, что в жизни бывало непросто и нелегко. Много работы, маленькие дети, не хватало денег в молодости, стало мало желаний в старости. Конечно, все это так, на то он и хитроумный адвокат, и речь его будет похожа на правду. Но самое главное, способное раз и навсегда прекратить преступления, он не скажет.

18. Благодаря этому адвокату многие из обычных преступников развращаются безнаказанностью и становятся рецидивистами. Они уверяют, что больше никогда не будут преступать закон, демонстрируют раскаяние и примерное поведение ради досрочного освобождения. Но, выйдя из тюрьмы, совершают преступление в первые же часы.

19. Ваш адвокат не назовет истинной причины приговоренности к лишнему весу. Он не скажет, что она от того, что вы не верили в очевидное – в НЕИЗБЕЖНОСТЬ НАКАЗАНИЯ. И опереточный самосуд не поможет, «самому судить – не рассудить». Так, например, у людей с интеллектуальными трудностями есть хитрости, которые кажутся хитроумными только им самим, а большинство воспринимают их как что-то детско-наивное. Толстяк, честь ему и хвала за это, хоть он и придумывает себе разные уловки, сам верит в них лишь первые три секунды, а потом понимает, что соврал себе. И в следующий раз он готов поступать так же. Поэтому необходим суд внешний, суд человеческий – людской суд. А если и он окажется недостаточно строгим, если и здесь помогут адвокатские «отмазки», то уж избежать высшего суда – суд-ь-бы – не удастся точно.

20. О том, как важно понимать неизбежность наказания, рассказывает одно горное предание – история из Дагестанского села. Журналист повествует о том, что на этой земле прошло много войн, пролилось много крови – и родной, и чужой. Но вот мелкого криминала здесь не было никогда.

– Кто-нибудь за этим столом может вспомнить, чтобы среди жителей нашего аула случилась хотя бы одна драка? Или чтобы один местный житель убил другого? Или обругал грязным словом? Или изнасиловал? Или обокрал? – спрашивает своих односельчан уважаемый старец.

Все как один отвечают:

– Нет, дядя Гусейн, не помним.

– А помнит ли кто-нибудь, чтобы в нашем ауле когда-нибудь кого-нибудь наказывали тюрьмой? Или казнили? Или отрубали пальцы? Или хотя бы угрожали совершить что-нибудь из того списка, который я тут назвал?

– Нет, дядя Гусейн… нет, дядя Гусейн… нет, дядя Гусейн… – снова разнеслось по залу.

– А знаете почему? – аксакал обращается к журналисту.

– Потому что люди у вас в ауле живут хорошие, – неуверенно предполагает тот.

– Люди здесь живут обычные, – хмурится дядя Гусейн. – Просто у нас есть один красивый горский обычай.

Если в ауле кто-нибудь из мужчин набедокурил, повел себя недостойно, обругал женщину, обокрал старушку, избил, покалечил того, кто заведомо слабее, или просто неуважительно отнесся к очень достойному человеку, тут же собирался Совет старейшин. Но не для того, чтобы послать гонца в прокуратуру. И даже не затем, чтобы назначить наказание, связанное с физическим воздействием. Нет, Совет старейшин в таких случаях выносил короткий приговор: «гъарч». Но это самый страшный приговор в нашем ауле.

Наутро все пять тысяч местных жителей как один строились в длинные колонны и направляли свои стопы к дому правонарушителя. С торжественными песнями, воинственными плясками и боевыми знаменами. Впереди шел самый уважаемый человек села. В вытянутой вперед руке он торжественно держал короткую деревянную палочку, размером не больше эстафетной. Это и есть он – «гъарч».

На языке жителей села это слово означает «палка позора», которую старейшина вручал провинившемуся с самым серьезным лицом, сопровождая награждение примерно следующими речами: «Тебе, о великий, сильный, благородный Юсуф, который, проявив чудеса храбрости, обидел старушку Патимат, вручаем мы это боевое оружие. Носи его и не забывай, что ты гордость нашего села. Да прославится имя твое в веках, и подвиг твой да будут помнить потомки». После этого весь аул начинал праздновать «великое событие», а тот, кому этот праздник был посвящен, не знал, куда провалиться от стыда. Эту палку он был обязан носить с собой до тех пор, пока не набедокурил кто-нибудь другой. При этом любой житель аула, включая женщин и детей, имел право остановить его и проверить – на месте ли его боевая палка. Но, как правило, вскоре после ее вручения «кавалер гъарча» исчезал в неизвестном направлении, и никто не пытался его искать.

В некоторых случаях принятие обвинения может быть достаточным для снятия вины, оно освобождает от наказания или делает его условным. Есть только одно «но». Это случится, если вы сами себе предельно серьезно, мобилизовав все свои душевные силы, не от страха, а по совести скажете примерно следующее: «Я прошу моих близких, прошу Бога быть свидетелями моих слов. Я желаю быть стройным, я устал обманывать себя и других, я навсегда оставлю это в прошлом. Я готов навсегда оставить в своем прошлом сладкий грех преступления. Я расстаюсь с перееданием навсегда!»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.