Место встречи – Лас-Вегас

Место встречи – Лас-Вегас

Эля выглядит на тридцать пять, хотя ей уже далеко за пятьдесят: небольшого роста, хрупкая, светленькая, кареглазая. Она подвижна, как ртуть. Весь ее облик выражает порывистость, страстность и жизнерадостность: летящая походка, быстрая речь, постоянно меняющееся выражение глаз, смех, как журчанье ручейка. Кажется, что она разговаривает с вами и вот сейчас выпорхнет за дверь, нет, скорее в форточку. Только воспоминание о муже, который умирает от рака, не дает ей сделать это прямо сейчас. Это ее пятый по счету муж и четвертый, который умирает. Живым остался только первый русский муж, отец ее детей, с которым она давно разошлась. Второй ее русский муж умер от пневмонии. Элеонора уже двадцать лет живет в Лас-Вегасе. Один из американских мужей погиб в автокатастрофе, второй умер от лейкемии.

Женщина не без чувства юмора называет себя черной вдовой, но в глубине души ей страшно. Она не ожидает от расстановки чуда и исцеления своего Джима, ей хочется знать, почему ее любимые мужчины уходят от нее.

На вопрос, кто еще терял мужей в семье, Эля ответила: «Бабушка Эля. Меня назвали в ее честь».

Бабушка

Муж бабушки, Борис, был военным. Их часть понесла тяжелые потери, была разбита немцами в самые первые часы войны. Молодая женщина получила извещение: «Пропал без вести». Мучительная неизвестность была для Эли невыносимей, чем похоронка. Она была врачом и военнообязанной. Несмотря на то, что их дочке было всего три годика, оставив ее на родителей, Элеонора ушла на фронт. Она каждый день проживала как последний: рисковала жизнью, оперировала раненых в любых условиях, отбивалась от немцев, выводила госпиталь из окружения. Спасенный ею адмирал предложил ей руку и сердце в последнюю военную зиму. Счастье и радость оживили потухший взгляд прекрасной Элеоноры. Они месяц упивались любовью. Еще через месяц женщина получила похоронку. Ее любимый адмирал был ранен и замерз во льдах Северного моря. Страшная боль известия будто поставила точку в жизни еще молодой женщины. Теперь она думала, что лучше бы он пропал без вести. Тогда на дне сердца остается хоть капля надежды.

В расстановке мы вначале поставили бабушку Элеоноры и ее двоих мужчин. Море любви и боли проявилось в отношении с каждым из них. Заместительница бабушки с любовью поклонилась каждому, сказала «Я о тебе помню. Ты всегда живешь в моем сердце. Я чту твою жизнь, твою смерть и твою судьбу». На что заместитель первого мужа бабушки, Бориса, к удивлению всех произнес: «Спасибо, что помнишь. Я живой. Я тоже люблю тебя. Очень люблю».

Потом внучка Эля с почтением отдала своей бабушке груз ее судьбы, который она взяла из любви и пронесла через всю свою жизнь. Она получила от бабушки благословение жить собственной жизнью и сохранять близких ей мужчин.

В конце расстановки мы поставили всех партнеров младшей Элеоноры. В течение сорока минут мы купались в потоке любви и благодарности. Каждый из мужчин боготворил Элю, благодарил ее за принятие и любовь, каждый констатировал факт, что это был его выбор и его судьба уйти рано. Притянулись они все к Эле только потому, что она была готова терять. Терять, как теряла бабушка, имя которой она носила.

Она попросила Джима остаться. Заместитель Джима заплакал и не мог сказать фразу: «Я остаюсь». Вначале у меня был порыв поменять заместителя, но какая-то незримая сила заставила меня отойти в сторону. Через время я подошла к Элеоноре, и мы вместе склонились перед ним в знак уважения перед его выбором. Любви было так много, что боль отступила на задний план. Джим умер через несколько недель.

Продолжение

Но эта история имеет продолжение. Элеонору зацепили слова деда в расстановке: «Я живой». Дед пропал в первые дни войны без вести, сейчас ему могло бы быть, как и бабушке, больше 85 лет. Они возобновили поиски, которые когда-то начала Светлана, дочь Элеоноры и Бориса. Тогда они получили ответ, что Борис был узником концлагеря Треблинка, Треблинский ад, как его называли заключенные. Первыми в лагерь вошли американцы. Они вели политику почти насильственного переселения узников концлагеря в Америку. В порядке исключения на родину отпускали тех, у кого дома оставались жены и дети. Борис не смог воспользоваться этим правом. На запрос о его семье пришел ответ, что его родители погибли при бомбежке, а жена вышла замуж. Он был слишком слаб после пережитых испытаний, пыток и ран. Возвращаться ему было некуда. Он уехал в Америку. Языки, как английский, так и немецкий, он знал в совершенстве еще с военного училища, и через время уже преподавал в университете Невады Лас-Вегаса.

Когда двадцать пять лет назад молодая женщина приехала с двумя детьми в поисках счастья в Лас-Вегас за новым мужем, тесты на знание языка при поступлении на работу в этот же университет волею судьбы она сдавала седому, интеллигентному профессору со шрамом над бровью, открытой улыбкой и русской фамилией Савельев. Она не знала, что это был ее родной дедушка.

Еще через три месяца Эля написала мне письмо по е-мейлу, что ее встреча с дедом состоялась. Он живет один, его по-прежнему осаждают ученики, эмигранты из России и других стран, которых он буквально в считаные недели инициирует в знание английского языка. Он был счастлив до слез, когда узнал, что его любимая Эля еще жива. Моя клиентка спрашивала меня, стоит ли рассказывать бабушке о том, что ее муж, некогда пропавший без вести в аду войны, жив и хочет ее видеть.

Я долго думала, примеривая на себя шестьдесят лет разлуки, боль потери, возрастные изменения. В конце я осознала, что у любви иные акценты, что любовь смотрит и видит другими глазами и ответила коротко: «Стоит!»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.