Глава XI О духовных державах

Глава XI

О духовных державах

Я не нахожу в древности примеров того, чтобы священники были владетельными принцами. Между всеми народами, о которых мы имеем некоторое представление, только у евреев можно найти владычествующих первосвященников. Нет ничего удивительного в том, что в этом народе, превосходящем все варварские нации суеверием и невежеством, находились и такие, которые, упражняясь в благочестии, присвоили себе заботы, относящиеся к управлению. В противоположность этому, у других народов мы находим, что люди, известные своим благочестием, ни во что другое не вмешивались, кроме того, что должны были делать в соответствии со своим долгом. Они приносили жертвы, получали за то награду и имели особенные преимущества. Они редко давали наставления и никогда не царствовали. В древние времена не было войн на религиозной почве потому, что священники не имели учения, которое бы разделяло народ, а также таких привилегий, которые они могли бы употребить во зло.

Когда Европа после падения римского государства оказалась без верховного главы и разделена была на малые владения, многие епископы сделали себя принцами, а епископ Римский подал им в этом пример. Кажется, что народу под властью этих духовных правителей надлежало бы жить довольно счастливо. Да и избранные принцы, владения которых были столь же малы, как и у духовных правителей, должны были поступать со своими поддаными если не благочестиво, то хотя бы в соответствии с наукой об управлении, то есть милостиво.

Однако известно, что ни одно государство так не изобиловало нищими, как духовные державы. Здесь человеческие бедствия можно было увидеть не только у бродяг, кормящихся милостью правителя и, подобно насекомым, осаждающих всякое государство, но прежде всего у жителей этих стран, отощавших от голода. Поскольку сами духовные принцы были лишены стремления к тем вещам, которые необходимы для человеческой жизни, то тем самым они способствовали злоупотреблениям среди своих подданых.

Нет сомнения, что правила многих духовных форм правления заимствованы из спартанских законов, запрещающих хождение серебра, с той, однако, разницей, что только прелаты удерживали за собой право владения теми деревнями, которые отбирали у собственных подданных. Блаженны нищие, утверждали они, их есть Царство Небесное, и поскольку они очень хотели того, чтобы всякий был блажен, то поэтому и старались сделать каждого нищим.

Ничто не может быть, кажется, поучительнее истории церковных владетелей и наместников Иисуса. В ней мы надеялись найти примеры непорочного и святого нрава, однако вместо этого здесь обнаружилось нечто совсем противоположное, а точнее, всякие постыдные деяния. Нельзя читать жизнеописания пап без того, чтобы их бесчеловечность и вероломство не вызывали омерзения. Вообще, замечено, что чем более их честолюбие стремилось умножить светскую и духовную власть и силу, тем более развивалось их сребролюбие, стремление заполучить достояние подданых для обогащения своих внуков, наложниц и побочных детей. Ежели кто будет далее рассуждать об этом, то ему покажется особенно примечательным, что народ терпеливо сносил угнетение этих принцев, что он мог спокойно взирать на пороки духовных лиц и что от бритой головы терпел все, чего он от главы, увенчанной лаврами, никак терпеть не согласился бы. Однако для того, кто знает, как сильно может воздействовать суеверие и религиозное воодушевление на невежественных людей, в этом нет ничего удивительного. Следует вспомнить, что благочестие еще издавна использовалось для укрепления народной преданности и обуздания упрямого человеческого разума. Известно также и то, что заблуждение может ослепить даже самых разумных людей и ничто не бывает убедительнее той науки, которая для достижения своих целей небо и геенну, Бога и Им проклятых призывает на помощь. Впрочем, справедливо и то, что даже сама вера, наичистейший источник нашего блага, из-за злоупотреблений, достойных всяческого сожаления, бывает началом и основанием нашего зла.

Главная причина этого заключается в том, что духовные государи поздно получали правление и что из-за этого они управляли очень короткий срок, в течение которого обогащали своих наследников. У них редко было желание и время на то, чтобы осуществлять полезные обществу предприятия, и все, что требовало многих трудов, оставалось вне пределов их деятельности. Они считали себя странниками, принимаемыми в чуждом доме. Они сидели на чужом престоле, который не получали от своих предков и не могли передавать его своим наследникам. Они не имели ни склонностей государя, который является отцом своей державы и который трудится для своих потомков, ни образа мыслей республиканца, жертвующего всем своему отечеству, и если кто из них и мыслил так, как следовало отцу народа думать об этом, то умирал раньше, чем мог очистить то поле, которое его предшественники оставили в сорняках и терниях…

История князей церкви по справедливости должна была содержать хоть какое-нибудь упоминание и о добродетели. Тогда было бы ясно, чего в ней искать, а также видно, насколько были испорчены все, кому надлежало жить непорочной жизнью.

Главную причину покорности народа этим принцам Макиавелли видит в проворстве подобных владетелей, которые были и разумны, и злобны одновременно. Что же касается меня, то я считаю, что благочестие весьма способствовало удержанию народа под таким игом. Хотя люди и ненавидели злого папу, однако что касалось его звания, то оно было ими почитаемо, и относящееся к сану почтение переносилось на него самого. Хотя современному римлянину сто раз приходила в голову мысль искать себе другого государя, однако князь церкви имел в своих руках священное оружие, сдерживающее все предприятия подданных. И хотя они несколько раз вызывали против папы возмущения, но в подвластном папской тиаре Риме не было и сотой доли тех мятежей, которые происходили в идолопоклонническом Риме. Вот как меняются человеческие нравы.

Сочинитель делает остроумное замечание относительно могущества римского престола. Он приписывает причину этого решительным поступкам Александра VI, папы, который был наиболее бесчеловечен и честолюбив и который не знал никакого правосудия, кроме своего корыстолюбия.

Если справедливо, что из тех, кто носил папскую тиару, самый злобный наиболее упрочил папское могущество, то какие выводы из этого следует сделать?

Макиавелли заканчивает эту главу похвалой Льву X, честолюбивое и богопротивное поведение которого общеизвестно. Правда, он имел некоторые дарования, но я не знаю, имел ли он добродетели. Макиавелли хвалит в нем эти же свойства. Об этом можно только сказать, что такие князья заслуживают именно таких жизнеописателей, если хвалит он его как изрядного князя, а не за то, что он восстановил науки. Достойно сожаления и то, что Макиавелли хвалит его как мудрого министра.

Макиавелли хвалит Льва X, но не хочет хвалить Людовика XII[184] – отца отечества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.