Никогда не прощу!
Никогда не прощу!
Про Таню, мать Алины, можно было сказать так же, как и про героиню Натальи Варлей: «Комсомолка, спортсменка, красавица». С Леонидом они начали встречаться на последнем курсе. После окончания института решили поехать на БАМ. Жили во временном бараке, но не унывали, потому что любили друг друга, да и некогда было унывать. Таня была еще и комсоргом бригады, пела в хоре, писала статьи в стенгазету. На сцене ей и стало плохо, тело обмякло, она упала без чувств.
– Ленечка, дорогой, я беременна, – счастливым шепотом сказала она любимому, вошедшему с мороза в дом. Парень молчал, будто отморозил язык, потоптался на месте и, не говоря ни слова, вышел в студеную ночь. Танино сердечко подскочило к горлу и упало на самое дно живота. Она всю ночь просмотрела на дверь в ожидании, что Леонид вот-вот вернется. Утром написала заявление об увольнении, сдала дела заместителю и через неделю уехала на юг к маме. Железная дорога, которую она строила в надежде на счастье, скрежетом колес пролегла через ее заледеневшую душу.
Леонид очнулся, «проснулся», опомнился, когда Алинке было три годика. Девушка и сейчас помнит, как мама открыла конверт, достала письмо. Из него выпала фотография. Мама, всегда деловая и серьезная, замурлыкала песенку, закружилась в танце. Потом остановилась на полном ходу и начала топтать фотографию, приговаривая: «Сволочь, подлец, негодяй! Никогда тебя не прощу!»
На все вопросы дочери об отце мать отвечала коротко: «Отца у тебя нет». «Но не аист же меня принес», – не унималась девочка.
«Лучше бы аист, а то как две капли воды похожа на него», – неприязненно говорила мать, давая понять, что разговор окончен.
Расстановка
На расстановку Алина уговорила прийти и мать.
Славная женщина, давно заковавшая себя в цепи бесчувствия, снисходительно расставляла в пространстве комнаты заместителей себя, дочери и ее отца. Через некоторое время перед ней развернулась картина ее молодости. Мужчина и женщина с любовью и обожанием смотрели друг на друга, их тянуло друг к другу с немыслимой силой, они обнялись.
Потом мужчина опустился перед ней на колени, он повторял одну фразу: «Я так виноват перед тобой, так виноват». По щекам Тани и ее заместительницы лились слезы. После слов сожаления и примирения они приняли свою дочь. Алина вдруг расцвела от счастья, когда впервые в жизни почувствовала, как мама и папа держат ее за руки с двух сторон. Чувство наполненности и радости прямо в расстановке исцеляло сердце молодой женщины.
Алина жила, будто летела по жизни с одним крылом. Она искала мужчину, который бы помог ей лететь, чувствовать полноту жизни. Но на самом деле она в мужчинах искала отца. Даже в свидетельстве о рождении после слова отец у нее стоял прочерк. Мать согласилась с тем, что дочь может брать и от отца тоже.
– Папа, ты живешь во мне. Я наполовину состою из тебя. Я больше не стану искать тебя в других мужчинах. Ты мой отец. И ты лучший отец для меня, – этими словами Алины мы закончили сессию. После расстановки Татьяна сказала дочери, что теперь она может взять настоящее отчество и фамилию отца: «Ты не Алина Богдановна, ты Алина Леонидовна».
Через три месяца Алина пришла помочь в расстановках другим людям. На ней было шифоновое платье шоколадного цвета с бежевыми горошинками, босоножки на высоком каблуке, стрижка каре а-ля Мирей Матье, а взгляд лучезарных со смешинками глаз был веселым и живым.
– Я счастлива, что я сделала расстановку! Это ни с чем не сравнимое состояние восторга – найти часть себя, ощутить свою целостность. Я знаю, что мне теперь все по плечу. Я обязательно встречу своего, нужного мне мужчину.
Завтра из Братска приезжает мой отец. Вы не поверите, но после расстановки он сам разыскал нас.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.