Образование как проявление родительской любви

Образование как проявление родительской любви

Культурные различия между Китаем и США особенно бросаются в глаза, когда речь заходит о воспитании. По мнению американцев, идеальные родители должны быть не слишком строгими и не слишком мягкими, в меру требовательными и в меру снисходительными; они устанавливают четкие рамки и обязательно принимают во внимание мнение и желания ребенка. Считается, что для типичной азиатской семьи характерен авторитарный стиль воспитания, когда ребенок чаще получает приказы, чем родительское тепло, не говоря уж о праве выбора. Детей в Азии с раннего возраста заставляют зубрить школьные предметы. Европейцы и американцы с их идеей всестороннего развития ребенка беспокоятся, что подобный узконаправленный подход может оказаться крайне вредным.

Вышеупомянутые расхождения обусловлены в том числе и различным пониманием родительской миссии. Рут Чао, профессор психологии Калифорнийского университета в Риверсайде, задалась вопросом, есть ли смысл применять традиционные термины («авторитарное» или «попустительское») применительно к воспитанию в Китае. Она сосредоточилась на главнейших для китайской воспитательной традиции понятиях гуань (обучение) и чуай чунь (любовь, забота).

Лишь с их учетом можно разобраться, почему авторитарный подход в случае с западными детьми ведет к снижению успеваемости, а в случае с китайскими дает противоположный эффект. Главное – оценивать оба подхода в контексте соответствующей культуры. Суть понятий гуань и чуай чунь в следующем: родители отвечают за то, чтобы ребенок хорошо учился. Именно учеба, по их мнению, способствует пресловутому всестороннему развитию. Занимаясь, дети культивируют в себе упорство, самостоятельность и стремление к постоянному самосовершенствованию, то есть качества, необходимые для движения вперед.

Американским родителям цена гуань может показаться чересчур высокой: нам кажется, что такой подход фактически лишает детей права на собственную жизнь. Дело в том, что в США и Европе авторитарный стиль воспитания ассоциируется с пуританскими принципами жесткой родительской власти и подавления воли ребенка, чего нет ни в китайской, ни в других азиатских культурах. В Поднебесной отношение к детям определяется конфуцианством с его принципами гармонии, заботы, обучения и наставления. Если взглянуть на родительский контроль с позиций гуань, становится ясно, что строгость в понимании китайцев – тоже проявление любви. Для них заботиться о ребенке означает всеми силами поддерживать его на пути к новым знаниям и умениям. В разных культурах родители по-разному выражают свою любовь; главное – как ее воспринимают сами дети. Если в данной культурной системе социальная иерархия способствует гармонизации отношений, а не подавлению и подчинению, ребенок прекрасно понимает, что, заботясь о его образовании, мама с папой в первую очередь заботятся о нем самом.

Шина Айенгар, ныне профессор психологии бизнеса, еще студенткой совместно с Марком Леппером, психологом из Стэнфордского университета, провела ряд исследований, в ходе которых наблюдала за детьми семи-девяти лет. Половина из них были азиатского происхождения и дома разговаривали на родном языке, половина – англо-американцами. Всем испытуемым вручили по шесть разных маркеров и по шесть головоломок. Детей поделили на несколько групп. В первой разрешили самим выбирать задания и маркеры для написания ответов. Во второй выбор оставили за учителем. Третьей группе сказали, что их мамы решали, какие выбрать головоломки и какие маркеры. Маленькие англо-американцы, имевшие возможность выбирать, работали усерднее и решили больше заданий. Если им говорили, что делать, мотивация и результативность резко снижались. А тот факт, что за них выбирала мама, детей и вовсе обескураживал. Что касается китайцев и японцев, то лучшие результаты показали именно испытуемые из третьей группы. Одна девочка даже попросила руководителя передать маме, что она сделала все, как та сказала.

Вовлеченность матери для азиатских детей служила мощным мотивирующим фактором, поскольку «отношения с мамой играют огромную роль в формировании их личности», – объясняет Айенгар. «То, что мама выбирала головоломку, не ущемляло их самости, как в случае с англо-американскими детьми», – добавляет она. Последние понимают самостоятельность иначе – для них это право действовать в соответствии с собственными предпочтениями. Они воспринимают себя отдельно от матери. В случае с азиатскими детьми родительский контроль не мешает здоровой самоидентификации. Если ты убежден, что цели твоей мамы являются логическим продолжением твоих собственных, ты будешь их выполнять не только для того, «чтобы ей было приятно».

Китайская школа-интернат, о которой говорилось выше, является элитным заведением, где учатся дети из провинции. Несмотря на напряженное расписание, ученики в дополнение к основным выбирают немало факультативных занятий. Побродив по кампусу со старшеклассниками Джесси, Стефани, Диккенсом и Дэвидом (китайские ребята любят брать английские имена), которые вызвались меня сопровождать, и пообщавшись с десятком преподавателей, я поняла, что эта школа – своего рода синтез Запада и Востока. Мне показали оборудованные всем необходимым художественные студии, тихую комнату для чайных церемоний, класс для занятий по труду, где сушились футболки с трафаретными принтами, дискуссионный клуб, студию робототехники, зрительный зал со сценой и музыкальный класс.

Жизнь школы подчинена строгому расписанию. В шесть утра – завтрак. Затем – уборка в комнатах. С 6:50 до 7:30 старшеклассники занимаются самостоятельно, а в 7:40 начинаются уроки: математика, китайский, английский, естественные науки, история, политология или география. Перемены по десять минут. В полдень – обед, после чего можно подремать или подготовиться к другим занятиям. Следующий большой перерыв будет с 16:30 до 18:00. В это время многие идут в бассейн, играют в бадминтон или настольный теннис или делают уроки. После ужина ученики опять занимаются, а потом ложатся спать. Правда, Джесси и Стефани со смехом признались, что нередко допоздна сидят и болтают, несмотря на то что в общежитии уже выключили свет.

Самым популярным в китайском классе обычно становится не шутник или спортсмен, а отличник. Ребята из средних и старших классов, с которыми мне довелось общаться, казались очень серьезными и собранными. Отчетливо ощущалось их желание учиться и готовность часами рассуждать о сложных вещах. Руководство школы организовало для меня встречу с учениками средних классов. Ребята в форменных синих футболках смущенно толпились у двери в аудиторию, не решаясь войти внутрь.

Постепенно они расслабились и засыпали меня вопросами, старательно выговаривая английские слова: Сколько учатся американские дети? А сколько учатся японцы? Им нравится учиться? Дети делились мечтами о будущем. Невысокий мальчик в очках признался, что хочет стать баскетболистом, и тут же добродушно рассмеялся, понимая всю комичность своего заявления. Одна девочка объявила, что раньше собиралась стать врачом, но теперь решила быть писательницей, как Джоан Роулинг. А папа сказал ей, что успешная учеба – залог интересной и насыщенной жизни.

Активнее всего участвовал в беседе серьезный четырнадцатилетний мальчик, которому не терпелось поговорить по-английски.

– Если хочешь хорошо учиться, нужно понять, что тебе по душе – и усердно над этим работать, – заявил он.

– И как же ты понял, что именно тебя интересует? – спросила я.

– Я многое перепробовал. Некоторые предметы мне не давались, и после занятий я чувствовал только усталость. Естественные науки, например. На уроках мне казалось, что у меня сейчас голова взорвется. А вот английский – другое дело. После занятий я всегда остаюсь поболтать с учителями.

– Моя мама говорит, что привычка – лучший учитель, – вмешался Тед. – Папа с этим не согласен. А вы как думаете?

– А ты сам как думаешь? – спросила я в ответ.

– Я думаю, что мама права. Я очень люблю биологию. Я читаю много книг, и оценки у меня хорошие.

Я немного запуталась – мы говорим о привычке или об интересе?

– Так как же привычка помогает тебе учиться?

– Когда я был маленький, у меня была книжка по физике. И я ее терпеть не мог. А потом мама начала рассказывать мне про физику. И посоветовала чаще открывать ту книгу, чтобы это вошло в привычку.

За время пребывания в Шэньяне я слышала и другой вариант поговорки мамы Теда: «Интерес — лучший учитель». Увлеченность служит большим подспорьем в любом деле, но многие забывают, что она не возникает на пустом месте. Родители обеспечивают ребенку возможность заинтересоваться тем или иным предметом и не устают напоминать, что ничего не получится без усердной и целенаправленной работы. В китайских школах придают особое значение основным предметам. Все должны хорошо знать китайский, математику и естественные науки. Почему? Потому что без этих предметов, на одном интересе, ничего не получится – во всяком случае, так считают родители и педагоги. Подобное отношение коренится опять-таки в конфуцианской философии и распространяется не только на школьные дисциплины. Моя подруга прожила в Восточной Азии больше двадцати лет и никогда не забывала о том, что ей сказала учительница каллиграфии из Японии: «Если каллиграф, еще не овладевший искусством, нарушает правила, в этом нет ничего интересного. Новаторство начинается, когда их меняет настоящий мастер».

Американским учителям бывает нелегко убедить родителей в пользе зубрежки и механического запоминания, отличающих восточное образование (и, как считают многие, обеспечивающих высокие результаты на тестировании). В США полагают, что зубрежка подавляет творческое начало и портит все удовольствие от учебы. Такая точка зрения вызывает сомнения, и дело не только в низких баллах за тесты. «Знания, навыки и креативность – вот три кита, без которых вы не добьетесь успеха в математике, – говорит Джен, учительница старших классов с двадцатилетним стажем. – И хорошая образовательная система учитывает все три фактора. Чтобы решать новые задачи или придумывать оригинальные решения для старых, нужно опираться на знания, опыт – и использовать творческий подход». Но без базовых навыков, например умения умножать в уме, ни о какой креативности не может быть и речи. Чтобы научиться играть на скрипке, кататься на велосипеде или совершать математические действия, нужно много заниматься, и дети, которые это понимают, зачастую добиваются больших успехов. Среди финалистов проводимого в США Национального конкурса произношения слов по буквам лучше всего проявляли себя те, кто усерднее готовился. То есть успех зависел в первую очередь от твердости характера, о чем мы говорили в четвертой главе, и уже потом от природного ума и творческого потенциала. Чемпионами стали дети, способные ради поставленной цели заниматься самостоятельно (оказалось, что подобная практика более эффективна, чем занятия в группах, где одни ученики опрашивают других). Проблема в том, что зубрежка – процесс хоть и полезный, но довольно скучный, а многие родители полагают, что учеба должна быть прежде всего интересной и увлекательной. «Необходимость твердо усвоить основные правила и приемы оказалась дискредитирована, что не замедлило сказаться на результатах», – вздыхает Джен.

В Шэньяне я встречалась с обычными школьниками, и все они как один были искренне заинтересованы в учебе и усердно трудились. Приветливые, вежливые и целеустремленные – от общения с ними у меня остались исключительно приятные впечатления. Но мне не давал покоя вопрос: как же родителям и учителям удается поддерживать в них желание работать и учиться? Как их мотивируют?

Ван поделилась со мной «яблочной стратегией», к которой прибегают родители и педагоги.

– Хороший учитель в равной степени воспитывает в детях умения и прилежание, – начала она. – Нам всегда хочется узнать, как высоко они смогут прыгнуть. Какие цели мы должны ставить перед ними, чтобы они не разуверились в собственных силах? Мы словно держим яблоко вот на такой высоте, – Ван подняла воображаемое яблоко над головой, – и просим их достать его. Естественно, поначалу ребенок думает, что ничего не получится, и вообще не хочет прыгать. Потом ему удается в прыжке прикоснуться к яблоку. И ему хочется еще. Тогда мы поднимаем яблоко чуть выше. Он прыгает выше – и радуется новому успеху. Мы подбадриваем его, говоря: «Ты справишься!» или «Я не думал, что ты сможешь прыгнуть так высоко!» Если у ребенка не получается, то мы просим его не переживать: «Ничего страшного, в следующий раз ты обязательно допрыгнешь». Мы стараемся сделать так, чтобы дети не сомневались в своих способностях. Но и не хвалим без повода, похвала полезна лишь тогда, когда она заслужена.

Это как восхождение на гору, – продолжала Ван. – Пусть дети лезут вверх. Когда они пройдут часть пути, дайте им обернуться и посмотреть, как высоко они забрались, и пусть они продолжают идти. Они должны пройти долгий путь, чтобы ощутить настоящий прогресс, – добавила Ван. – Нет смысла пройти лишь от сих до сих. Пусть дети ощутят гордость за свои достижения. Трудности – хорошая вещь, они толкают нас вперед. Мы помогаем детям допрыгнуть до яблока.

Однако при всей своей любезности и приверженности прогрессивным западным подходам китайцы нередко ведут себя с детьми довольно жестко. Юн Чжао, профессор педагогики Орегонского университета, автор книги «Студенты мирового уровня: обучение творческих и предприимчивых людей», со мной согласился. «В Азии родители верят, что все дело в усердии. И если у тебя что-то не получается, тебе нет оправдания, – медленно говорит он. – Американцы принимают людей такими, какие они есть. И многое им прощают, что не всегда хорошо. Но это палка о двух концах. – Юн Чжао замолкает, подбирая слова. – Дети и в самом деле могут прикладывать больше усилий, но при этом важно помнить, что все они разные».

Профессор считает, что стремление азиатских родителей выбирать жизненный путь за ребенка ни к чему хорошему не приводит, поскольку лишает детей чувства ответственности за свою судьбу. По его словам, в Китае во всех неурядицах люди винят родителей или правительство. Дескать, те не дали им возможность выбирать. В США дети сами принимают решения, несут за них ответственность и не жалуются, поскольку никто их не принуждал и не заставлял. Будучи отцом, Чжао учит своих детей: делая выбор, ты должен быть готов принять его последствия.

Инь Цзянли в своих мемуарах «Хорошая мама лучше, чем хороший учитель» подвергает сомнению традиционные стратегии воспитания и образования. Инь, в прошлом – преподаватель в пекинской государственной школе, говорит о том, что нужно слушать ребенка, а не навязывать ему свое мнение. Она пишет, что для детей свобода и независимость предпочтительнее тотального контроля и навязчивой заботы. Нужно дать им возможность работать над своим характером (в книге Инь рассказывает, как ее девятилетняя дочь в одиночку совершила семнадцатичасовое путешествие на поезде).

Китайские родители охотно обращаются к западному опыту и стремятся найти золотую середину между традиционным воспитанием и современными тенденциями. Они хотят, чтобы их дети смогли развить творческий потенциал, нашли свой путь и преуспели в конкурентном обществе. Книга Эми Чуа, вышедшая в Китае с фотографией автора на фоне американского флага, зацепила читателей еще и потому, что рассказывала, каково быть матерью в Америке. На встрече с учителями они задавали мне куда больше вопросов, чем я им. Одна молодая учительница, например, пожаловалась, что никак не может заставить сына вовремя вставать по утрам, и спрашивала, как быть. Учителя интересовались, как западные родители воспитывают талантливых и творческих детей.

Но все это не означает отказа от традиционного воспитания. Конфуцианский подход, поощряющий приобретение знаний и постоянное самосовершенствование, ярко проявляется в китайских школах. По словам Цзинь Ли, адъюнкт-профессора педагогики Брауновского университета, впечатляющие достижения азиатских студентов обусловлены тем, что для них больше важен процесс, чем результат. Они умеют упорно трудиться, показывают стабильный прогресс и не чураются таких скучных методик, как зубрежка и механическое запоминание.

При этом сегодня многие китайские педагоги загорелись идеей целостного развития ребенка. Не устояла и упомянутая выше элитная школа-интернат: руководство выделило щедрые средства на внеклассные занятия, в том числе и на факультативы по иностранным языкам. Ученики получили возможность выбирать предметы по интересам. Преподаватели тоже перенимают опыт западных коллег: организуют дискуссии, чтобы дети нарабатывали коммуникативные навыки и учились отстаивать свою позицию, ездят с ними за границу и поощряют творческий подход. Похоже, что стремление к всестороннему развитию охватило всю нацию.

Перед отъездом из Китая я встретилась с директором школы Гао Чэнем и двумя преподавателями. В конце нашей беседы Гао Чэнь изрядно удивил меня, спросив, что я думаю по поводу того, как вырастить успешного ребенка. Признаюсь, я несколько смутилась, когда все присутствующие обернулись в мою сторону и приготовились записывать каждое слово. Зато я на собственном опыте убедилась: даже руководитель одной из лучших школ в Китае не упустит возможность узнать что-то новое.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.