Глава 4. Экзистенциальный критерий в теории личности К. Юнга

Глава 4. Экзистенциальный критерий в теории личности К. Юнга

Представления К. Юнга о личности базируются на его более общих представлениях о структуре и развитии психики человека, которые, в свою очередь, рассматриваются им в контексте биологической эволюции и антропогенеза. По его мнению, психика в том виде, в каком она есть у современного цивилизованного человека и которую он называет сознанием или сознательным разумом, была не всегда ему присуща, она формировалась постепенно в процессе его длительной эволюции, продолжавшейся миллионы лет. Как пишет по этому поводу К. Юнг: «Разум вырос до своего теперешнего состояния сознания так же, как желудь вырастает в дуб, а ящеры развились в млекопитающих. И так же долго, как все это развивалось прежде, так же оно развивается и сейчас» (Юнг, 1991, с. 76).

Эволюционный подход к развитию психики предполагает существование определенных стадий ее развития. Очевидно, что о количестве этих стадий и их специфических особенностях судить трудно, поскольку сведения о предшественниках современного человека, существовавших в процессе его эволюции, очень ограничены. В связи с этим психологи нередко обращаются к исследованию людей, находящихся на ранних стадиях развития цивилизации, которые принадлежат к так называемым первобытным культурам, считая, что эти люди во многом похожи на предшественников современного цивилизованного человека.

Сравнительные исследования психики людей, живущих в обществах, находящихся на разных этапах развития цивилизации, отчасти свидетельствуют о правомерности эволюционного подхода К. Юнга. Эти исследования, в том числе и исследования самого К. Юнга, позволяют выделить, по крайней мере, две крупные стадии развития психики человека: стадию сознательного разума, характерную для современного цивилизованного человека, которая, как считает К. Юнг, начала формироваться примерно около 6000 лет назад, и стадию архаичного разума, которая свойственна его непосредственному предшественнику и может наблюдаться у так называемого архаичного человека – представителя культурно отсталых обществ.

Как показывают эти исследования, психика архаичного человека качественно отличается от психики современного цивилизованного человека. Наиболее фундаментальное различие, которое, по мнению К. Юнга, определяет эту качественную специфику современной и архаичной психики, состоит в том, что современный и архаичный человек по-разному понимают причины наблюдаемых ими явлений. Для современного человека таковыми причинами являются естественные, природные причины, для архаичного человека в качестве этих причин выступают некие невидимые произвольные силы, действующие по какому-то умыслу.

Следствием этого различия является то, что в представлении мира архаичного человека никакие явления не происходят случайно, в то время как в представлении мира современного человека случайные явления вполне допустимы, они могут возникать как результат определенного стечения объективных обстоятельств. Эти особенности представления мира современного и архаичного человека можно проиллюстрировать одним из примеров, приводимых К. Юнгом: «Если три женщины идут к реке, чтобы набрать воды, а крокодил хватает ту, что посередине, то, с нашей точки зрения, все просто: „То, что крокодил вообще схватил женщину – это вполне естественно, потому что крокодилы иногда нападают на людей…“ Первобытный человек, наоборот, значительно требовательнее. Для него то, что мы называем случаем, является произволом. Поэтому совершенно ясно, что схватить среднюю из трех женщин было очевидным намерением крокодила. Если бы у него не было такого умысла, то он мог бы схватить любую другую» (Юнг, 1993, с. 165).

Поскольку в представлении мира архаичного человека ничего не происходит случайно, то именно редко встречающиеся, неожиданные или отклоняющиеся от привычного порядка вещей жизненные события производят на него наибольшее впечатление. Эти события зачастую воспринимаются им как таящие угрозу для жизни, как предзнаменования возможных дальнейших неприятных событий, которые требуют специальных объяснений и совершения различного рода защитных действий. В этой связи уместно привести один конкретный случай, описанный К. Юнгом: «В области южнее Элгона, где мне пришлось провести длительное время, обитает довольно много муравьедов. Муравьед – это ночное, очень пугливое животное, которое поэтому попадается на глаза крайне редко. Но однажды муравьеда увидели днем. Это столь же неестественно и так же удивительно, как если бы мы обнаружили ручей, в котором вода время от времени текла бы вспять… Первобытный человек настолько зависим от происходящего, что любое нарушение установленного порядка мира может иметь для него непредвиденные последствия. Оно является предзнаменованием, знаком, подобным комете или затмению. Поскольку эта неестественность не вызвана, по его представлению, естественными причинами, то появление муравьеда днем объясняется действием невидимой силы произвола. Внушающее страх проявление произвола, способного нарушить мировой порядок, требует, разумеется, чрезвычайных защитных или смягчающих мер. Созываются жители соседних селений, а муравьеда с большим трудом раскапывают и убивают. Затем самый пожилой родственник по линии матери того человека, что увидел муравьеда, должен принести в жертву быка. Сам этот человек становится ногами в нору и получает первый кусок мяса животного. Вслед за ним начинают есть родственники и остальные участники церемонии. Таким образом искупляется таящий опасность акт произвола природы» (Юнг, 1993, с. 166–167).

Эти особенности восприятия архаичным человеком случайных событий как предзнаменований возможных других позволяют понять, по мнению К. Юнга, еще один характерный для архаичного разума феномен так называемой группировки случайных событий. Данный феномен состоит в том, что человек в своем представлении усматривает связь между отдельными случайными событиями, которые объективно никак не связаны друг с другом. Как пишет по этому поводу К. Юнг: «Это кажется нам абсурдным, но мы совершенно забываем, что испытывали в этой связи наши деды и прадеды: рождается теленок с двумя головами и пятью ногами; в соседней деревне петух снес яйцо; старухе приснился сон; в небе появляется комета; в соседнем городе случается большой пожар; год спустя начинается война. Именно так описывали историю в прошлом, начиная с туманной древности вплоть до XVIII столетия. Для нас такой способ группирования фактов, конечно, бессмыслен, однако для первобытного человека он полон смысла и убедителен» (Юнг, 1993, с. 167).

Благодаря тому что картина мира современного человека включает в себя представления о существовании естественной причинной обусловленности явлений, он, по мнению К. Юнга, способен отличать все то, что происходит в его субъективном внутреннем мире, в его сознании, от тех явлений и событий, которые происходят объективно в окружающем мире. У архаичного человека столь четкого различения этих двух миров нет, и поэтому между ними возможно смешение. Характеризуя эту особенность психики архаичного человека, К. Юнг отмечает, что «психика первобытного человека, напротив, сосредоточена снаружи, в объектах… Его земля не является ни географической, ни геологической, ни политической. Она содержит в себе его мифологию и религию, его мышление и чувствование, поскольку первобытный человек всего этого не осознает… У первобытного человека нет психологии. Психическое является объективным и происходит вовне» (Юнг, 1993, с. 173).

Как полагает К. Юнг, вследствие этой особенности становится вполне понятным тот факт, что окружающий мир должен с необходимостью представляться архаичному человеку как одушевленный, в котором реально существуют души и духи, способные произвольно вмешиваться в явления природы и оказывать влияние на жизнь человека. Поэтому неудивительно, что в окружающем мире архаичного человека «в каждом лесу обитают духи усопших. Та пещера содержит демонов, которые набрасываются на каждого, кто туда входит. В той горе живет огромная змея, в том холме находится гробница легендарного вождя, от того источника, от тех скал или дерева беременеют все женщины, у того брода стоят на страже демоны-змеи, то большое дерево имеет голос, который манит к себе некоторых людей» (Юнг, 1993, с. 173).

Характеризуя процесс эволюции человеческой психики, К. Юнг формулирует еще одно важное теоретическое положение, по аналогии с существующим в теории биологической эволюции, о том, что в психике человека в процессе ее филогенеза происходит не только возникновение качественно новых способов представления мира, характерных для разных стадий ее развития, но также и их сохранение, хотя бы в рудиментарном виде. Тем самым, с точки зрения К. Юнга, психика современного человека представляет собой многослойное образование, где сознание является всего лишь одним, поверхностным слоем, под которым расположены более древние слои, соответствующие качественно различным стадиям развития человеческой психики, которые постепенно нисходят до стадий развития психики животных – эволюционных предков человека. В одной из своих работ К. Юнг разъясняет это свое важное теоретическое положение, сравнивая структуру человеческой психики со старинной постройкой: «Позвольте мне следующее сравнение: нам нужно описать и объяснить здание, верхний этаж которого был сооружен в XIX столетии, первый этаж датируется XVI веком, а внимательное изучение каменной кладки вскрывает тот факт, что оно было перестроено из башни XI столетия. В подвале мы обнаруживаем римский фундамент; под подвалом находится засыпанная пещера, в верхних слоях почвы которой встречаются каменные изделия, а в глубоких – остатки фауны того времени. Этот образ дает представление о нашей душевной структуре: мы живем на верхнем этаже и лишь смутно сознаем, что нижний этаж является чем-то очень древним. То, что лежит под поверхностью, нами совершенно не осознается» (Юнг, 1993, с. 136–137).

Эти архаичные способы представления мира, характерные для разных стадий развития человеческой психики и предшествующих им стадий развития психики животных, сохраняются, по мнению К. Юнга, благодаря мозгу. Из этого следует, что каждый новорожденный ребенок уже изначально обладает врожденной архаичной психикой, а точнее, врожденными способностями к архаичным способам представления мира, на базе которых в процессе его онтогенеза формируется самый поверхностный слой сознательной психики, свойственный современному человеку.

Все эти архаичные слои человеческой психики, расположенные под верхним сознательным слоем, которым присущи более древние способы представления мира, К. Юнг обозначил термином «коллективное бессознательное». В этом термине слово «бессознательное» указывает на то, что человек не знает о наличии у него архаичной психики, а слово «коллективное» – на то, что имеющиеся у него архаичные способы представления мира свойственны ему как представителю вида, проходившего определенные стадии своего эволюционного развития.

Содержаниями коллективного бессознательного являются так называемые архетипы – сохранившиеся следы древних способов представления мира, которые были свойственны предшественникам современного цивилизованного человека. Одной из наиболее характерных особенностей архетипов древнего человека, которая может быть использована в качестве их опознавательных признаков, является присутствие в них мифологических мотивов. В качестве иллюстрации этой особенности можно использовать один из примеров К. Юнга, в котором он демонстрирует мифологичность представления архаичным человеком одного хорошо всем известного конкретного события – восхода и захода солнца, смены дня и ночи: «Каждое утро из моря рождается Герой-бог, он садится в солнечную колесницу. На закате его поджидает Великая мать, которая вечером его проглатывает. Он странствует в животе дракона по дну полуночного моря. После ужасной борьбы с ночным змеем он вновь рождается утром» (Юнг, 1993, с. 127).

В существовании архетипов в психике современного цивилизованного человека можно убедиться, по мнению К. Юнга, изучая и анализируя, прежде всего, образы его сновидений. Во сне происходит нарушение нормального режима работы сознания, что способствует проникновению архетипических образов из коллективного бессознательного в слой сознания.

В качестве иллюстрации архетипических образов сновидений можно привести два конкретных примера.

В одном из них К. Юнг описывает сновидения его пациентки, в которых присутствовал он сам, но совершенно в ином облике – в облике седого старика великанского роста, являющегося гармоничной частью природы. Анализируя этот сон, К. Юнг указывает на сходство данного персонажа сновидений с образом языческого бога Вотана, описание которого можно найти в древних мифах.

В другом случае один из собеседников К. Юнга рассказал ему о сне, в котором он увидел человека, распятого на колесе. Как считает К. Юнг, распятие человека на колесе является очень известным древним мифологическим мотивом, где колесо символизирует солнце, а распятие означает жертвоприношение богу-солнцу с целью повышения плодородия земли. Комментируя этот сон, К. Юнг отмечает, что этот человек едва ли мог быть знаком со столь древними мифами, известными лишь достаточно узкому кругу специалистов.

Архаичные образы могут проникать в сознание человека не только во время сна, но и, например, в процессе творческой деятельности. Как считает К. Юнг, многие крупные творческие открытия произошли благодаря вторжению в сознание именно архетипических образов, которые были лишь переосмыслены в контексте содержания решаемой проблемы и современных представлений мира. В качестве примера он приводит описание открытия закона сохранения энергии, сделанного Р. Майером. С точки зрения К. Юнга, это открытие опирается на многие архаичные идеи, которые есть у каждого человека в его коллективном бессознательном. Одна из таких идей – это идея о бессмертии души и ее способности к переселению в различные тела.

Архетипические образы могут также наблюдаться при психических заболеваниях в виде галлюцинаций и бредовых идей.

Помимо этих двух крупных, возникающих в процессе эволюции слоев человеческой психики – сознания и коллективного бессознательного – К. Юнг указывает на существование третьего слоя, который структурно располагается между ними. Этот третий слой он называет индивидуальным бессознательным. Он представляет собой структурную область психики человека, где хранятся содержания, которые также не осознаются, но, в отличие от архетипов коллективного бессознательного, они возникли в процессе индивидуальной жизни человека. К примерам такого рода содержаний можно отнести весь личный прошлый опыт человека, хранящийся в его памяти, неосознаваемые восприятия, возникающие вследствие воздействия на органы чувств подпороговых стимулов, влечения, вытесненные из сознания ввиду их несовместимости с моральными или эстетическими идеалами человека. В целом, как считает сам К. Юнг, его понятие индивидуального бессознательного во многом соотносится с той же самой реальностью, что и понятия предсознательного и бессознательного З. Фрейда.

Важнейшим положением в теоретических представлениях К. Юнга является положение о взаимоотношении между сознанием и бессознательным, которое включает в себя одновременно и индивидуальное, и коллективное бессознательное. Как указывает К. Юнг, бессознательное выполняет по отношению к сознанию компенсаторную функцию. Это положение К. Юнга о компенсаторной функции бессознательного, в свою очередь, очень тесно связано с его более общими философскими представлениями о природе человеческой жизни, поэтому их следует рассмотреть более подробно.

Характеризуя природу человеческой жизни, К. Юнг указывает, что она объективно задана как единство противоположностей: «Жизнь человека состоит из комплекса неумолимых противоположностей – дня и ночи, рождения и смерти, счастья и страдания, добра и зла. Мы не уверены даже в том, что какое-то одно будет преобладать над другим, что добро победит зло или радость – боль. Жизнь – это поле битвы. Оно всегда существовало и всегда будет существовать, будь это не так, жизнь подошла бы к концу» (Юнг, 1991, с. 79). В другом месте, характеризуя этот принцип устройства человеческой жизни, он пишет, что «все человеческое относительно, потому что все основывается на внутренней противоположности, ибо все есть энергетический феномен. Энергия же необходимым образом основывается на некоторой предшествующей противоположности, без которой не может быть никакой энергии. Всегда должны быть налицо высокое и низкое, горячее и холодное и т. д., чтобы мог состояться процесс выравнивания, который и представляет собой энергия» (Юнг, 1994б, с. 117–118). Поскольку этот принцип единства противоположностей является характеристикой природы человеческой жизни, К. Юнг полагает, что он должен составлять также и основу любой психологической теории, а следовательно, и его собственной: «Психологическая теория, которая должна быть чем-то большим, чем только техническое средство, должна базироваться на принципе противоположности; ибо без этого принципа она могла бы реконструировать лишь некоторую невротически несбалансированную психику. Без противоположности не существует ни равновесия, ни саморегулирующейся системы. Психика, однако, есть саморегулирующаяся система» (Юнг, 1994б, с. 100).

По мнению К. Юнга, жизнь большинства людей никак не соотносится с этой ее характеристикой. Вместо того чтобы жить в согласии со своей природой, т. е. с учетом необходимости присутствия в своей жизни обеих противоположностей одновременно, они занимают одностороннюю позицию или, в терминологии К. Юнга, одностороннюю сознательную установку. Она характеризуется тем, что человек признает для себя важным и значимым какой-то один аспект жизни, одновременно обесценивая и отрицая важность и значимость противоположного. Как пишет К. Юнг: «Само слово „установка“ уже выдает неизбежную односторонность, связанную с выбором определенной направленности. Где есть направленность, там есть и устранение отвергаемого» (Юнг, 1991, с. 284–285).

Компенсаторная функция бессознательного состоит в его способности воспринимать односторонность сознательных установок человека и определенным образом реагировать на нее. Одной из таких реакций бессознательного является порождение образов сновидений, которые следует рассматривать как символический язык, с помощью которого бессознательное указывает человеку на односторонность его сознательных установок и необходимость ее компенсации с целью установления соответствия этих установок с принципом устройства человеческой жизни – с принципом единства противоположностей.

Эти общие представления К. Юнга о компенсаторной функции бессознательного можно проиллюстрировать на двух конкретных примерах, взятых из его работ.

В первом примере односторонность сознательной установки одного из пациентов К. Юнга характеризовалась чрезмерно завышенной самооценкой, следствием которой явилась его низкая оценка других людей и, в частности, своего брата, с которым у него по этой причине установились враждебные отношения. В этом случае компенсаторная функция бессознательного проявилась в том, что в сновидениях этого пациента его брат являлся в образах великих людей: Бисмарка, Наполеона или Юлия Цезаря. Как считает К. Юнг, посредством этих образов бессознательное символически указывает пациенту на необходимость компенсации его чрезмерно завышенной самооценки, повышая оценку его брата в содержании сновидений.

Во втором примере К. Юнг описывает девушку-пациентку, у которой односторонность сознательной установки проявилась в ее чрезмерном преклонении перед авторитетом своей матери и основанной на этом преклонении чрезмерной привязанности к ней, что явилось препятствием для развития у нее таких важных качеств нормальной личности, как самостоятельность и независимость. В данном случае компенсаторная функция бессознательного проявилась в том, что в снах этой девушки мать представала в образе преследующей ее ведьмы. По мнению К. Юнга, этот образ символически указывает на вредоносное влияние данной сознательной установки дочери на нормальное развитие ее личности.

Экзистенциальный критерий различения нормальной и аномальной личности содержится в неявном виде в работах К. Юнга, как и у А. Адлера, в его теоретических представлениях о личности, соответственно не предрасположенной и предрасположенной к возникновению различного рода жизненных проблем и психических расстройств.

С нашей точки зрения, нормальность и аномальность (непредрасположенность и предрасположенность к возникновению жизненных проблем и психических расстройств) личности в теории К. Юнга может быть охарактеризована с помощью трех ее основных особенностей: степени интегрированности сознательной и бессознательной психики; специфики сознательных установок человека, от которой зависит то, как он решает объективно существующую в его жизни проблему противоположностей; и степени свободы человека в управлении собственным поведением и в организации своей жизни в целом.

Аномальная (предрасположенная к возникновению жизненных проблем и психических расстройств) личность характеризуется высокой степенью разобщенности сознательной и бессознательной психики. Это означает, что человек с аномальной личностью руководствуется в своей жизни только сознанием, не понимая, что у него также есть и бессознательная психика, реакции которой ему следует учитывать при принятии тех или иных жизненно важных решений. По мнению К. Юнга, подобная разобщенность психики является достаточно характерной чертой современного человека: «Одно из проклятий современного человека заключается в том, что он страдает от расщепления собственной личности. И это ни в коем случае не патологический симптом, а нормальный факт (нормальное явление), который можно наблюдать везде и в любое время. Не только у невротиков правая рука не знает, что делает левая. Это неприятное положение является симптомом общей бессознательности, бесспорного общего наследия всего человечества» (Юнг, 1991, с. 27).

Другой отличительной особенностью аномальной личности является достаточно высокая степень односторонности ее сознательных установок.

Третья характеристика аномальной личности очень тесно связана с первыми двумя. Как уже отмечалось ранее, следствием односторонности сознательных установок является активизация бессознательного, которое стремится скомпенсировать эту односторонность. Но, поскольку аномальная личность ничего не знает о своем бессознательном и не понимает его реакций, то, естественно, никакой реальной сознательной компенсации произойти не может. И тогда пришедшее в состояние активности бессознательное начинает самопроизвольно вмешиваться в работу сознания и оказывать влияние на поведение человека. Как пишет К. Юнг: «Бессознательный образ обладает особой, независимой от сознания энергией, благодаря которой он может оказывать сильнейшие душевные воздействия, воздействия, которые не показываются полностью на поверхности мира, но оказывают на нас тем более мощное влияние изнутри» (Юнг, 1993, с. 240). В результате человек попадает в зависимость от своего же собственного бессознательного, не подозревая об этом. Эта зависимость заключается в том, что бессознательное начинает оказывать влияние на сознательные установки и поведение человека помимо его собственной воли и разума. Тем самым аномальная личность является личностью несвободной, зависимой от влияний иррациональных сил своего бессознательного.

Как считает К. Юнг, наличие у аномальной личности достаточно ярко выраженной и стойкой односторонности сознательных установок может приводить к возникновению различного рода расстройств психики и поведения. Вот как сам К. Юнг описывает механизм возникновения этих расстройств: «Отличительная же черта человека ненормального именно и состоит в том, что он не признает компенсирующего влияния, которое возникает в бессознательном; напротив того, он лишь усиливает еще свою односторонность… Психически неуравновешенный человек пытается бороться со своим бессознательным, т. е. со своими же компенсирующими влияниями… В результате возникает состояние возбуждения, вызывающее усиленную дисгармонию между сознательною и бессознательною установкой. Таким образом противоположные пары оказываются разрозненными и возникающий между ними разлад или состязание приводит к катастрофе, ибо бессознательное начинает постоянно врываться в сознательные процессы. Возникают всякие странные, из ряда вон выходящие, мысли и настроения, и первоначальные формы галлюцинаций носят явный отпечаток внутренних конфликтов» (Юнг, 1938, с. 204).

В отличие от аномальной, нормальной (не предрасположенной к возникновению жизненных проблем и психических расстройств) личности, напротив, присуща высокая степень интегрированности сознания и бессознательного, что, прежде всего, означает равноправное участие обеих психических структур в организации жизни человека. Этот феномен целостной интегрированной психики К. Юнг обозначил термином «самость». По его определению, «самость обозначает целостный спектр психических явлений у человека. Она выражает единство личности как целого» (Юнг, 1996, с. 553). Наиболее характерными образами-символами самости являются образы, в которых представлена идея единства противоположностей: «Эмпирически самость представлена как игра света и тени, хотя и постигается как целостность и союз, единство, в котором противоположности соединены» (Юнг, 1996, с. 554). Ярким примером одного из таких образов-символов самости является для К. Юнга древнее изображение одного из центральных понятий древнекитайской философии – понятия Дао, представленное на рисунке 1.

Рис. 1. Образ-символ Дао (Юнг, 1994а)

С точки зрения К. Юнга, обретение самости следует считать общечеловеческим идеалом, к которому должен стремиться каждый человек, поскольку этот идеал соответствует его природе, а отказ от его достижения ведет к разладу человека с самим собой. Обретение самости возможно только посредством кардинального изменения позиции человека по отношению к своему бессознательному, в результате которого бессознательное признается существующим и начинает рассматриваться им как полноценный источник мудрости и опыта, которым следует руководствоваться в своей жизни с необходимостью. Благодаря изменившемуся отношению к своему бессознательному, человек начинает его исследовать, научается понимать его реакции и осуществлять своевременную компенсацию своих односторонних сознательных установок. Это изменение отношения человека к своему бессознательному как к союзнику, к советам которого необходимо прислушиваться, К. Юнг образно описывает как изменение центра местонахождения его личности: «Если сопоставлять сознание и Я как его центр с бессознательным и если, кроме того, иметь в виду процесс ассимиляции бессознательного, то эту ассимиляцию можно мыслить как своего рода сближение сознания и бессознательного, причем центр целостной личности теперь уже не совпадает с Я, а выступает как точка посредине между сознанием и бессознательностью. Это, видимо, точка нового равновесия, новая центровка целокупной личности, может быть, виртуальный центр, обеспечивающий личности – в силу своего центрального положения между сознанием и бессознательным – новую, более прочную опору» (Юнг, 1994б, с. 293).

Вторая особенность нормальной личности характеризует специфику ее сознательных установок. Благодаря общей направленности нормальной личности на взаимодействие со своим бессознательным, ее сознательные установки уже не могут быть односторонними, как это имеет место у личности аномальной. Сознательные установки нормальной личности совмещают в себе обе противоположности, которые присутствуют наряду друг с другом, а не взаимоисключая друг друга, что в большей степени соответствует природе человеческой жизни, заданной как единство противоположностей.

Такое мировосприятие очень нехарактерно для современного цивилизованного человека, и по этой причине, как считает К. Юнг, «наш западный дух вследствие недостатка культуры в этом отношении еще не нашел понятия для выражения единения противоположностей на срединном пути — этой наиважнейшей определяющей части внутреннего опыта, не говоря уже об имени, которое можно было бы сделать пристойным соратником китайского Дао» (Юнг, 1994б, с. 274).

Наконец, третья особенность нормальной личности заключается в том, что она является личностью индивидуированной. Раскрывая основное содержание понятия «индивидуация», К. Юнг отмечает, что оно означает, прежде всего, процесс самостановления или самоосуществления человека, особенностью которого является то, что человек живет сам, свободно и самостоятельно организуя свою жизнь и неся за нее ответственность.

По мнению К. Юнга, основное препятствие процессу индивидуации коренится в самом человеке, в его бессознательном. Личность с разобщенной психикой и односторонними сознательными установками, т. е. аномальная личность, неизбежно находится во власти иррациональных сил своего бессознательного. В результате у человека появляются мысли, образы, чувства и поступки, которые навязаны ему его бессознательным, что делает процесс индивидуации невозможным. Как указывает К. Юнг, эти влияния со стороны бессознательного «вынуждают быть и действовать так, что это не совпадает с собственным бытием. Поэтому невозможно ни находиться с этим в единстве, ни нести за это ответственность. Человек ощущает, что попал в унизительное, несвободное и неморальное состояние… Спасение же от этого состояния придет лишь тогда, когда ты способен быть и поступать так, что ощущаешь это собственным бытием… Если о своих состояниях и поступках можно сказать: „Это я, и я поступаю так“, то можно и двигаться в согласии с собой, даже если приходится тяжело, и можно брать на себя за это ответственность, даже если это неприятно. Конечно, надо согласиться с тем, что тяжелее всего выносить самого себя… Но и это труднейшее свершение становится возможным, только если человек способен отличить себя от бессознательных содержаний» (Юнг, 1994б, с. 298). Установка нормальной личности на взаимодействие и сотрудничество со своим бессознательным, которая в конечном итоге приводит к овладению его влияниями, рассматривается К. Юнгом в качестве необходимого условия возможности процесса индивидуации.

* * *

На основе сравнения теорий личности К. Юнга и Э. Фромма можно сделать вывод о том, что они сходны по двум положениям.

1. В основе теории К. Юнга лежит фундаментальное, характеризующее природу человеческой жизни философское положение, согласно которому она задана как единство противоположностей. В связи с этим человек постоянно сталкивается с различного рода противоречивыми требованиями, предъявляемыми к нему со стороны противоположных сторон действительности, которые должны быть с необходимостью реализованы в его жизни одновременно. Наиболее общим примером такого рода противоречия может служить противоречие межу сознательными установками человека и противоположными, компенсирующими эти установки требованиями со стороны его бессознательного. С учетом указанных характеристик данные противоречия можно рассматривать как экзистенциальные дихотомии в понимании Э. Фромма и обозначить дихотомиями противоположностей. Поскольку противоречия могут возникать не только между противоположными, но и любыми другими несовместимыми сторонами действительности, то из этого следует, что дихотомии противоположностей составляют более узкий класс экзистенциальных дихотомий.

2. Экзистенциальный критерий различения нормальной и аномальной личности содержится в неявном виде в теоретических представлениях К. Юнга о личности, соответственно не предрасположенной и предрасположенной к возникновению жизненных проблем и психических расстройств, и характеризуется теми же самыми, что и в теории личности Э. Фромма, особенностями содержания и формирования позиции человека, но по отношению к этому более частному классу экзистенциальных дихотомий Эта позиция обозначается в его работах как сознательная установка.

Позиция нормальной (не предрасположенной к возникновению жизненных проблем и психических расстройств) личности по содержанию ориентирует человека на противоречивую заданность его жизни в виде дихотомий противоположностей. Человек с такой позицией осознает наличие в своей жизни такого рода дихотомий и признает необходимым одновременную реализацию содержащихся в них противоположных требований, прежде всего сознания и бессознательного. Поэтому позиция нормальной личности является позицией разумного компромисса, благодаря которой становится возможным осуществление человеком, как говорит К. Юнг, срединного жизненного пути, совмещающего в себе обе противоположности, и, в конечном итоге, обретение самости. Позиция нормальной личности вырабатывается при активном участии самого человека на рациональной основе – в процессе познания себя, в первую очередь своего индивидуального и коллективного бессознательного. Позиция аномальной (предрасположенной к возникновению жизненных проблем и психических расстройств) личности по содержанию является односторонней в том смысле, что человек считает для себя важным и значимым реализовывать в своей жизни лишь какие-то одни ее стороны, соответствующие его сознательным установкам, игнорируя противоположные, которые им не осознаются. В отличие от Э. Фромма, К. Юнг прямо не указывает на то, как формируется установка аномальной личности, но, тем не менее, он, так же как и Э. Фромм, приходит к выводу, что аномальная личность, занимая по отношению к объективным условиям жизни одностороннюю установку, неизбежно оказывается во власти иррациональных сил своего бессознательного, которые управляют поведением человека независимо от его воли и разума.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.