12.3. Психология допроса

12.3. Психология допроса

Для предварительного следствия характерно исследование генезиса различных социальных конфликтов, кульминационной фазой развития которых явилось событие преступления. Конфликтная ситуация редко исчерпывается событием преступления. Конфликт иррадиирует, включая в себя значительное количество лиц и целые группы. Поэтому в процессе расследования, особенно на начальном этапе, следователь сталкивается с различными формами сопротивления поиску истины, с той или иной тенденциозной интерпретацией преступного события. Процесс протекает в условиях борьбы за эту истину, противостояния различных лиц и целых групп, интересы которых затрагиваются событием преступления и результатами его расследования.

Основные цели участников допроса (допрашиваемого и допрашивающего) могут быть противоположны, и это приводит к различным формам конфронтации: спору, полемике и др. В подобных ситуациях переход к диалогу создаст наилучшие предпосылки для обеспечения взаимодействия, взаимопонимания и в конечном счете сотрудничества.

Таким образом, в процессе предварительного следствия в условиях взаимодействия следователя с обвиняемым, а также с рядом других лиц (потерпевший, свидетель и др.) возникает диалог как одна из динамических характеристик процесса следствия.

Умение использовать диалог для поисков и установления истины можно считать признаком высокой культуры расследования. Это требует от следователя хорошего знания действующего законодательства, умения эффективно взаимодействовать в соответствии с процессуальным законом, соблюдая этические нормы. Многим допрос представляется борьбой следователя с допрашиваемым. Это, по меньшей мере, неверно. Такой взгляд совершенно очевидно отражает архаичные установки, корни которых содержатся в карательной политике нашего государства эпохи 1930-1940-х гг.

Технократические тенденции проникли в следственный аппарат и широко распространились в годы застоя: формализм и стереотипный подход к решению сложных неординарных задач, неумение и нежелание видеть и понимать живого человека во всей его сложности, отсутствие подлинного гуманизма привели к серии трагических ошибок, когда по обвинению в совершении тягчайших преступлений были привлечены к ответственности невиновные люди.

Исходя из принципов гуманизма, допрос следует рассматривать в первую очередь как диалог следователя и допрашиваемого, в процессе которого происходят поиск и установление истины.

Следователь-мастер по направленности своей деятельности похож на опытного хирурга. Обоим общество дало огромные права. Хирург своим скальпелем вторгается в святая святых — живое тело. Нож хирурга иссекает злокачественную опухоль на благо человеку, для сохранения здоровых тканей, для спасения его жизни.

Следователя общество наделило, пожалуй, еще большими правами: он может арестовать, задержать, обыскать... но главное, следователь во имя интересов общества и интересов самой личности имеет право вторгаться в интимный, душевный мир человека и делает это в соответствии с требованиями закона. Допрос — не менее сложная процедура, чем хирургическая операция. На допросе сталкиваются два различных мировоззрения, две воли, две тактики борьбы, различные интересы... На допросе нередко решается судьба допрашиваемого и судьбы других людей. Победить в этой борьбе следователю помогают специальные научные знания в области психологии и тактики допроса и мастерство, проявляющееся в профессиональных навыках ведения диалога.

Почему же все-таки на допросе человек говорит то, в чем он решил не сознаваться и за что, как он хорошо знает, ему грозит наказание и порой значительное? Отвечая на эти вопросы, мы начинаем с анализа истории, которая произошла с одним рецидивистом несколько лет тому назад...

Это был опытный преступник. Работал он осторожно и аккуратно. В 11 часов дня в квартире, которую вор в это время «брал», стояла тишина, нарушаемая только слабыми монотонными звуками — капала вода из крана на кухне. Квартиру эту он хорошо «разведал» в предыдущие дни и знал, что хозяева на работе и ему никто не помешает в течение нескольких часов.

Замки он открыл отмычками без большого труда. В квартире не было собак, не было сигнализации. Милиция, оперативные работники, следователи были далеко. Оставалось только набить чемоданы наиболее ценными вещами и потихоньку уйти, по возможности не оставляя следов. И тут вора остановила простая солдатская шинель, которая висела в шкафу и чуть-чуть пахла... костром, казармой, тяжелым трудом, братством. Эта шинель вернула вора к воспоминаниям двадцатипятилетней давности, когда он, еще подростком, воспитывался пехотной ротой. Солдаты кормили его, баловали, берегли от шальной пули... и не уберегли. Раненого, его на такой шинели вытащил пожилой солдат. «Потерпи, сынок», — говорил он ему. Нахлынули воспоминания и, как потом говорил вор, «вывернули душу наизнанку». У раскрытого шкафа с чужими вещами сидел пожилой, уставший от жизни человек и тихо плакал. Плакал над своей неудавшейся жизнью. А через несколько минут он набрал на телефонном диске номер «02», и дежурный по городу услышал хриплый от волнения голос бывшего вора: «Приезжайте и берите меня». Так вор допросил сам себя.

В чрезвычайно противоречивой натуре этого человека под пеплом прожитых лет очень глубоко тлел огонек воспоминаний о другой жизни, в которой он был настоящим человеком. Достаточно было сильного катализатора — в данном случае им оказалась солдатская шинель, — и возникла бурная реакция, полностью изменившая состояние и основные установки бывшего преступника.

Опытный следователь на допросе делает примерно то же самое: целенаправленно воздействуя на личность допрашиваемого в рамках закона, следователь умеет выбрать тот единственный ключ, который открывает интимный мир человека, его душу.

Одной из ведущих характеристик этого процесса является закономерность его динамики, установление последовательных этапов, выявление особенностей каждого из этих этапов, раскрытие внешних и внутренних (психологических) факторов, которые определяют особенности каждого из этапов.

Первая часть допроса — вводная, здесь следователь получает от допрашиваемого анкетные данные: фамилию, имя, отчество, год рождения, семейное положение и т. п. Но это только внешняя сторона. Подтекстом этой части, ее внутренним содержанием является определение обоими собеседниками линии своего дальнейшего поведения по отношению друг к другу.

«Кто ты такой? — думает о следователе тяжко травмированная потерпевшая. — Достаточно ли чуткий и умный человек? Все ли ты поймешь из того, что я хотела бы рассказать? Можно ли тебе доверять? Я еще посмотрю на тебя, послушаю тебя и подумаю обо всем этом...»

Психология динамики допроса

Вторая стадия допроса — стадия перехода к психологическому контакту. Обычно на этой стадии задаются незначительные для существа дела вопросы. Речь идет о трудовом и жизненном пути допрашиваемого, может быть, даже о погоде, о видах на урожай и т. д. Но главной задачей этой части является установление контакта между следователем и допрашиваемым. На этой стадии определяются такие общие параметры беседы, как ее темп, ритм, уровень напряженности, основные состояния собеседников и главные аргументы, которыми они будут убеждать друг друга в своей правоте. Мы еще вернемся к более подробной характеристике этой стадии, а сейчас перейдем к третьей, главной части допроса. Именно здесь следователь организует получение от допрашиваемого основной информации, необходимой для расследования и раскрытия преступления. При правильно организованном допросе благодаря приемам, основанным на глубоко индивидуальном подходе к личности допрашиваемого, следователю удается решить эту главную задачу. Но и после получения правдивых показаний допрос далеко еще не окончен. На четвертой его стадии всю полученную информацию следователь сопоставляет с уже имеющейся в деле, а затем приступает к устранению всех неясностей и неточностей.

Далее следует заключительная часть допроса, в ходе которой следователь различными способами (рукопись, машинопись, магнитофонная запись, стенограмма) фиксирует полученную в результате допроса информацию и представляет эту информацию уже в письменном виде допрашиваемому, который, подтвердив правильность записанного в протокол, подписывает его.

В ходе допроса между следователем и допрашиваемым происходит обмен информацией, в которой можно выделить два аспекта: словесный обмен информацией и получение информации о состоянии допрашиваемого и даже о направлении его мыслей путем наблюдения за его поведением (жесты, мимика, микродвижение конечностей, цвет кожных покровов и т. д.).

Все средства коммуникации разделяются на речевые (вербальные) и неречевые (невербальные). Речь является универсальным средством, так как в результате ее использования меньше теряется смысл передаваемых значений. Невербальные средства выполняют вспомогательную функцию, которая состоит в том, чтобы повысить семантическую значимость информации вербального сообщения. Невербальные средства могут также и самостоятельно передавать содержательную информацию. В этом случае они выступают в роли знака.

Для достижения полноценного общения необходимо умело пользоваться как вербальными, так и невербальными средствами коммуникации. В следственной деятельности значение невербальных средств полифункционально:

? невербальные средства повышают семантическую значимость вербальной информации;

? позволяют быстро и скрыто получить оперативную информацию, т. е. реализуют принцип экономичности и избыточности; этим самым они снижают неопределенность ситуации, повышают ее определенность для следователя;

? выполняют ориентировочную функцию; причем можно предположить, что в одних случаях они являются пусковыми ориентирами, в других — корректирующими;

? в совокупности с вербальными средствами или самостоятельно организуют процессы антиципации (это зависит от ее уровня).

В результате анализа полученной таким образом информации у следователя иногда появляются так называемые «улики поведения» в отношении допрашиваемого. Иными словами, анализируя внешние факторы поведения допрашиваемого и сличая его отрицательный ответ на поставленный вопрос о виновности, следователь может прийти к выводу, что в действительности допрашиваемый виновен и его словесные утверждения ложны. Естественно, что такой вывод, основанный на одном внутреннем убеждении следователя, не является доказательством, тем более, что он может быть ошибочным. С другой стороны, обычный жизненный опыт и научные данные свидетельствуют о том, что внутреннее состояние человека довольно тесно связано с внешними факторами его поведения, о которых уже говорилось. Ниже нами будут рассмотрены объективные психические закономерности этой связи.

Различные методики, с помощью которых делались попытки диагностики причастности человека к тем или иным событиям, и в особенности к преступлению, путем наблюдения и анализа его жестов, мимики и различных физиологических показателей, восходят к глубокой древности.

Так, у древних племен в Юго-Восточной Азии существовал обычай подозреваемым в краже давать зерно риса. Те из испытуемых, у которых рис во рту оказывался сухим (слюноотделение не происходило от страха перед грядущим разоблачением), признавались виновными в совершенной краже. Великий таджикский врач и ученый Абу Али ибн-Сина (Авиценна) в 1020 г. описывал методику выяснения у влюбленного юноши имени и местонахождения его любимой с помощью наблюдения за пульсом «испытуемого» и повторения различных женских имен в сочетании с названием улиц и домов. Колебания и в особенности прерывистость пульсовой волны, по мнению Авиценны, выдавали предмет любви с большой точностью, хотя юноша и пытался его скрыть[197].

Интерес представляют и принципы работы так называемого детектора лжи — эти принципы впервые были сформулированы советским ученым А. Р. Лурия в опубликованных им в конце 1920-х гг. работах, основанных на экспериментальном материале[198].

С учетом указанных выше психофизиологических закономерностей работают приборы, обеспечивающие объективный контроль за состоянием космонавтов в период тренировок и в особенности во время полетов. Можно говорить о диагностике такого состояния самим следователем путем внимательного наблюдения за поведением допрашиваемого. При этом от развитой у многих талантливых следователей чувственной интуиции следует постепенно переходить к научно обоснованному анализу результатов наблюдений за поведением допрашиваемого. Рассмотрим некоторые психологические закономерности мимики человека. Мимика — органический сплав биологического и социального. В этом заключается ее выдающееся значение как объективного фактора внешнего выражения личности. С развитием общества мимические функции все более совершенствуются, дифференцируются, обогащаются все новыми и новыми нюансами. На следствии особенно большое значение приобретает познание произвольных и непроизвольных компонентов мимики. К последним относятся такие компоненты, которые, не подчиняясь волевому управлению, как бы открывают душу человека перед собеседником.

Поскольку глаза не без оснований считают зеркалом души, мы начнем с анализа взгляда допрашиваемого. Близкая установка взгляда направляется всегда на нечто конкретное, подлежащее немедленному познанию. Взгляд, устремленный неопределенно вдаль, свидетельствует об отсутствии у человека активного интереса к конкретному окружению. При опущенной, склонившейся вниз голове взгляд исподлобья, устремленный вверх, свидетельствует о некотором негативизме личности, ее недоверчивости, замкнутости. Этот же взгляд следует расшифровать как внешнее выражение покорности, сочетающееся со стремлением замаскировать от собеседника свои истинные переживания. Практический интерес представляет также явление сужения глазной щели. В норме этот мимический знак определяет состояние значительного утомления, при котором в связи с понижением тонуса ослабляется мышца, поднимающая верхнее веко. В мимическом аспекте это воспринимается как свидетельство усталости, вялости, равнодушия. Все описанные выше состояния взгляда допрашиваемого свидетельствуют об отсутствии психологического контакта и должны насторожить следователя, заставить его пересмотреть избранную им тактику.

Мимическую деятельность глаз следует рассматривать, как правило, совместно с лобной мимикой. Основное ее выражение заключается в сморщивании лба и подъеме бровей кверху. Некоторые исследователи определяют лобную мышцу не иначе как «мускул внимания».

В мимическом аспекте различаются два вида активного внимания: смотрение и наблюдение. Горизонтальные морщины лба характерны для смотрения, которое является пассивно-воспринимающей функцией; для более активной функции наблюдения характерно появление на лбу вертикальных складок, что свидетельствует о собранности и целеустремленности человека. Расслабление рта говорит о снижении активности личности, а также об изумлении, неожиданности, нервном потрясении. Явление расслабленной ротовой щели может также свидетельствовать о врожденной недостаточности мимики. Следует обращать внимание на углы рта. В состоянии депрессии они опускаются книзу, а при переживаниях общего подъема наблюдается выравнивание углов рта, выпрямление его конфигурации.

Своеобразна мимика так называемого «внутреннего смеха» при закрытом рте. Для него характерно радостное выражение глаз и с трудом удерживаемое движение нижней части лица. В психологическом аспекте это следует рассматривать как сознательное подавление положительной эмоциональной вспышки с целью уклониться от контакта с собеседником.

Отражение эмоции в мимике

В заключение следует отмстить, что мимику следует воспринимать и анализировать как комплексное целое, в котором можно выделить следующие аспекты: подвижность, быстроту смены мимических формул и темп их чередования. Именно такой комплексный анализ позволяет следователю понять состояние допрашиваемого, распознать случаи симуляции тех или иных состояний и выйти победителем в «мимической дуэли».

Следователь должен уметь организовать свое психическое состояние. Хороший следователь, обладая навыками управления своей волевой и эмоциональной сферами, умеет управлять в рамках закона эмоциями допрашиваемого: в начальной стадии допроса тонкими профессиональными приемами гасить вспышки ненависти, зла, отчаяния. Следователю приходится выводить людей из состояния глубокой депрессии и только после этого переходить к диалогу. Это в первую очередь относится к потерпевшим и свидетелям, которые в силу ряда факторов (событие тяжкого преступления, первое посещение тюрьмы, угрозы со стороны преступников и т. д.) могут находиться в угнетенном, депрессивном состоянии. Следователь обязан, во-первых, обратить внимание на такое состояние, во-вторых, правильно определить его причины и, в-третьих, специальными психологическими приемами ликвидировать такое состояние, снять нервное угнетение до проведения очной ставки.

Семнадцатилетняя потерпевшая И. была психически и физически травмирована при групповом изнасиловании. Уже во время ее допроса следователь обратил внимание на то, что И. находится в чрезвычайно подавленном состоянии и с трудом отвечает на вопросы, несмотря на достигнутый контакт. И. говорила следователю, что ей не выдержать очных ставок с насильниками и что она на первой же очной ставке упадет в обморок. В то же время обвиняемые требовали очной ставки с потерпевшей. Следствие попало в затруднительное положение. С одной стороны, не было основания отказывать в ходатайстве обвиняемых, тем более что И. предстояло все равно встретиться с ними в суде, с другой стороны, состояние И. вызывало существенные сомнения в успехе очных ставок с циничными и наглыми преступниками. В этой же прокуратуре одновременно находилось другое уголовное дело, по которому в качестве свидетеля проходила народная дружинница К. Из материалов дела было видно, что К. предотвратила драку между двумя враждующими группировками парней. Смелая, решительная и волевая К. была полна оптимизма и, естественно, привлекла к себе внимание во время ее допросов в прокуратуре. Возникла идея психического «заражения» И. оптимизмом К. В приемной прокуратуры девушки познакомились и подружились. Через некоторое время, благодаря дружбе с К., И. стала иначе смотреть на окружающее. Состояние депрессии по поводу совершенного насилия сменилось чувством гнева, появилась уверенность в себе, а через несколько дней на очной ставке с насильниками И. сама активно спрашивала преступников об отрицаемых ими действиях и давала подробные объективные показания.

Качества, характеризующие способности и навыки следователя вступать в контакт с незнакомыми людьми, получать от них полную и достоверную информацию (коммуникативные способности): общительность, эмоциональная устойчивость, умение слушать человека, умение разговаривать с людьми, знание людей, умение познать внутренний мир человека, вежливость, чуткость, выдержанность и т. п.

Глубина контакта обычно связана с тем, на каком уровне он осуществляется. Опытные следователи меняют различные параметры беседы, применяют те или иные тактические приемы в зависимости от индивидуальных особенностей личности допрашиваемого. Первый уровень — динамический контакт. Это темп, ритм и уровень напряженности. Если применять музыкальную аналогию — это партия барабана и контрабаса в музыкальном произведении, на ритм которых будет впоследствии наложена мелодия, т. е. содержание диалога. Первый уровень контакта связан с такими темпераментными особенностями нервной системы, как сила, подвижность и уравновешенность.

Второй уровень контакта на допросе — это уровень аргументации. Давно известно, что одни и те же аргументы по-разному воздействуют на различных людей. Следователь выбирает доводы, учитывая возраст допрашиваемого, его специальность, интеллект, жизненный опыт и, главное, тип его высшей нервной деятельности.

Наконец, третий уровень — уровень социально-психологических отношений, который связан с ролевыми позициями допрашиваемого. Вся динамическая сторона допроса связана с темпераментом допрашиваемого. Если следователь хочет добиться успеха, то он должен планировать темп, ритм, продолжительность, уровень напряженности, способы снятия излишнего психологического напряжения с учетом особенностей темперамента допрашиваемого. В целом наши рекомендации в этой части сводятся к настройке «на одну волну» с допрашиваемым. Это значит, что при допросе сильных и подвижных типов (холерики и сангвиники) темп, ритм и напряженность допроса могут быть достаточно высокими, вводная стадия допроса и часть контакта могут быть сокращены до необходимого минимума, переход от одной темы к другой может осуществляться без предварительной подготовки.

При допросе сильных, уравновешенных, инертных типов (флегматик) следует учитывать такие динамические характеристики, как медлительность, в сочетании с силой нервных процессов: у такого человека сравнительно длительный период «втягивания». Поэтому динамику допроса флегматика характеризует сравнительно большая вводная часть и стадия контакта, медленный переход от освещения одного эпизода к другому, сравнительно замедленный ритм беседы.

Особого подхода требуют при допросе слабые типы. Следует помнить, что одной из характерных реакций этого типа на различные жизненные трудности (а допрос, как правило, относится к одной из таких трудностей) является склонность к охранительному запредельному торможению. Характерным примером из обыденной жизни таких людей является так называемый «экзаменационный ступор». При очень высоких ритмах и напряженности допроса у меланхолика может возникнуть состояние вялости и апатии. Следует помнить, что слабость нервной системы обычно сочетается с ее высокой чувствительностью, и поэтому меланхолик гораздо «тоньше» других типов реагирует на похвалу или порицание его деятельности. Одним из свойств слабого и неуравновешенного типа является тревожность. У тревожных людей сравнительно легче вызвать отрицательные эмоции. Их легче испугать, у них легче вызвать неудовлетворение, чем положительные эмоции.

Расследуя дело об убийстве из хулиганских побуждений на улице гражданина Р., следователь столкнулся с целым рядом трудностей: убийство было совершено два года тому назад и продолжало оставаться нераскрытым, очевидцы убийства не были выявлены, не были найдены и закреплены материальные следы преступлений. У следователя возникло предположение, что очевидцем убийства был ученик десятого класса Л. Проверить это можно было, только допросив Л., причем неудачно проведенный допрос мог испортить все дело. К этому допросу следователь готовился нескольких дней: он побеседовал со многими преподавателями школы, где учился юноша, с его знакомыми и соседями, и перед ним возник образ исключительно замкнутого, погруженного в себя человека. Реакция на окружающее у него была явно замедленная, зато случившиеся с ним неприятности он и помнил, и анализировал очень долго. Он трудно сходился с людьми и никого не пускал к себе в душу. Это был человек с ярко выраженным слабым типом нервной системы (меланхолик).

Тактика допроса была разработана в соответствии с психическими особенностями личности Л., обусловленными его темпераментом. Несколько часов заняла, если можно так выразиться, «вводная» часть допроса. Следователь предложил юноше рассказать биографию. Произнеся несколько трафаретных фраз о времени рождения и образовании, тот замолчал. Тогда следователь стал задавать вопросы, из которых Л. понял, что допрашивающий хорошо знает его, осведомлен о слабых сторонах Л. и относится к нему с пониманием. Несколько раз во время допроса Л. пытался замкнуться, «уйти в себя», но каждый раз следователь задавал такой вопрос, на который было легче ответить, и чем дальше, тем глубже становился психологический контакт между ним и следователем.

Лишь через несколько часов, когда стало ясно, что Л. полностью «оттаял», следователь учтиво осведомился, не носит ли он у себя в душе тяжесть, и сам стал рассказывать ему, как тот провел первую половину дня, когда произошло убийство. Расчет полностью оправдался. На лице Л. отчетливо были видны те переживания, воспоминания, которые мучили его последние два года.

— А дальше рассказывай сам, — сказал следователь.

— Вы ведь все знаете, — заявил Л. и начал говорить о том, как стал невольным свидетелем убийства и как долго мучился, боясь рассказать правду.

Л. не было задано ни одного прямого вопроса об убийстве, но внутренне на протяжении допроса он был подготовлен к рассказу о нем.

Л. приводил мельчайшие детали преступления. Даже убийца, который впоследствии признался в совершенном преступлении, мог описать обстоятельства убийства только в общих чертах и полностью восстановил их в памяти лишь после очной ставки со свидетелем.

Выбор правильной тактики допроса во многом зависит от определения специального тина допрашиваемого. Ведь одни и те же аргументы с разной силой действуют на людей разных типов. Так, если нужно какое-либо лицо убедить в необходимости изменить систему регулирования уличного движения на перекрестке, где происходит много аварий из-за несовершенства этой системы, аргументы, которыми мы будем пользоваться, весьма различны в зависимости от типа личности.

Для «художественного» типа более сильным аргументом будет вид жертвы в момент аварии, зато статистические данные об авариях на него большого впечатления не произведут, хотя за ними стоят десятки подобных жертв. На «абстрактный» тип, наоборот, сильно и убедительно действуют статистические данные, обобщение конкретных фактов и их последствий.

При допросе лица, относящегося к «художественному» типу, наиболее действенными аргументами будут образные: предъявление фотографий, вещественных доказательств, фоторобота, рисунков и т. п. На указанных лиц большое эмоциональное воздействие оказывают факторы предъявления на опознание и производство очных ставок. В случае дачи показаний эти лица дают подробное описание малознакомой местности, сравнительно точный словесный портрет того или иного лица. При необходимости освежить воспоминания этих людей весьма целесообразно вывозить на место для воспроизведения показаний в конкретной обстановке.

При допросе лица, относящегося к «абстрактному» типу, предпочтительными аргументами являются ознакомление с материалами ревизии или с заключением экспертизы, логический анализ доказательств. В своих показаниях эти лица склонны давать подробный анализ описываемых ими событий с выявлением причинно-следственных связей. При необходимости оживить воспоминания этих лиц рекомендуется предложить им последовательно воспроизвести весь связанный с исследуемым событием материал.

Одной из важнейших проблем психологии допроса является проблема тех отношений, которые в ходе допроса возникают между допрашиваемым и допрашивающим и в определенной мере влияют на разрешение последним целей допроса. Правильное разрешение этой проблемы зависит во многом от уровня знаний, профессионального опыта и навыков следователя.

Характер отношений между следователем и обвиняемым влияет на результаты допроса, во многом определяет его успех или неудачу. Следственной практике известно немало случаев, когда обвиняемый свою причастность к преступлению скрывает только потому, что не доверяет следователю, относится к нему неприязненно или даже враждебно.

Например, при опросе заключенных было установлено, что большинство из них, несмотря на доказанность вины, не дали на следствии показаний из-за отсутствия нормальных отношений со следователями.

Если допрашиваемый относит себя к одной социальной категории — «мы», а в следователе видит представителя другой группировки — «они», это не способствует созданию необходимого психологического контакта, атмосферы доверия и, естественно, не способствует выполнению главной задачи допроса — получению наиболее полной объективной информации по делу. Отношение к следователю как к «чужому» не способствует появлению у допрашиваемого желания сообщить «чужому» всю известную информацию о преступлении, тем более что часто речь может идти о весьма интимных вопросах. Особенно эта ситуация обостряется при допросе обвиняемого. Находящийся под стражей, приведенный из камеры к следователю человек уже в силу своего положения склонен делить окружающих на «мы» (обвиняемые по одному делу, их родственники, не привлеченные соучастники, другие заключенные) и «они» (в первую очередь, следователи, прокуроры, оперативные работники и т. п.). В сложной ситуации следователю нужно знать все основные социальные роли, которые исполнял допрашиваемый в жизни, и научиться направлять допрашиваемого к занятию такой позиции, которая бы наиболее соответствовала ситуации данного допроса. Для следователя далеко не безразлично, какую из всего арсенала ролей будет играть допрашиваемый. Активную роль следователя в этом вопросе мы рассмотрим на следующих примерах.

Пятеро молодых людей, задержанных по подозрению в совершении изнасилования, были помешены в КПЗ. Четверо задержанных были ранее судимы, имели приводы, крайне отрицательно характеризовались в быту.

Пятый в быту и на работе характеризовался до недавнего времени положительно. Лица, знавшие его, отмечали, что лишь последние недели перед задержанием в его поведении наметились отрицательные проявления: он злоупотреблял алкоголем, поздно возвращался домой, его видели в дурной компании и т. п. У этого юноши в течение последних лет была одна главная страсть: он увлекался спортом, имел первый разряд по легкой атлетике, на ближайших соревнованиях надеялся выполнить норму мастера спорта. В этот период из-за случайной встречи с прежними одноклассниками (недавно освободившимися из мест заключения) юноша попал под интенсивное влияние группы молодых преступников, совершивших разбойное нападение и изнасилование.

В первые часы после задержания этот юноша был погружен в себя, в камере ни с кем не общался и на вопросы администрации КПЗ не отвечал. Готовясь к допросу этого юноши, подробно изучая его личность, следователь установил, что имеет дело с цельной, малоспособной на компромиссы натурой. Весь успех получения информации у этого юноши зависел от психологического контакта на первом же его допросе, а вероятность достижения контакта зависела от той роли, которую допрашиваемый изберет для себя по отношению к следователю и которой в дальнейшем будет придерживаться.

Иными словами, бывший спортсмен и подозреваемый в изнасиловании должен был на первом допросе решить: на какую группу ему ориентироваться — на своих недавних собутыльников, которые привели его сначала к преступлению, а затем в следственную камеру, или на какую-то другую авторитетную группу людей.

Начальная стадия допроса, казалось, не сулила следователю победы: подозреваемый угрюмо и односложно отвечал на вопросы, всем своим видом показывая, что хотел бы поскорее закончить эту процедуру. Он сидел низко опустив голову и старался не смотреть на следователя. Внезапно лицо его оживилось. Случайно брошенный взгляд допрашиваемого остановился на отвороте кителя, где у следователя был значок мастера спорта. Он спросил, каким видом спорта занимался следователь, тот ответил, и вскоре между ними началась беседа, в ходе которой оба употребляли профессиональные спортивные термины, говорили о знакомых им спортивных командах, делали прогнозы относительно их дальнейших победи поражений. Между собеседниками возникла теплая атмосфера взаимной симпатии. Налицо был полный психологический контакт, механизм которого основывался на смене ролевых позиций подозреваемого.

От отношения «я — преступник» и «мы — преступники» допрашиваемый перешел к положительному отношению к следователю: «я — спортсмен» и «мы —спортсмены». Через некоторое время подозреваемый подробно рассказал о распределении ролей в преступной группе и совершенных ими преступлениях. Позднее он говорил, что в эти минуты следователь-спортсмен стал дороже, чем соучастники преступления.

Еще несколько примеров на эту же тему будут даны в кратком изложении.

Изучая личность обвиняемого, следователь установил, что юноша увлекается радиотехникой. Будучи сам страстным любителем радиотехники, следователь достиг полного психологического контакта, заговорив с допрашиваемым на любимую тему.

По другому делу обвиняемый, отказывавшийся давать показания, стал разговаривать со следователем после того, как узнал, что в период Великой Отечественной войны он и следователь сражались на одном фронте.

Одна свидетельница — мать малолетних детей — отказывалась давать показания, мотивируя свой отказ тем, что в связи с материальными заботами «ей некогда ходить по судам». Хороший психологический контакт с этой свидетельницей был установлен, когда она узнала, что допрашивающая ее следователь — мать, имеет детей примерно того же возраста и те же материнские заботы.

Способов, с помощью которых может быть достигнут психологический контакт, множество, однако все они подчиняются следующим общим закономерностям: исследуя личность допрашиваемого, следователь должен планировать обращение к ее лучшим сторонам, т. е. к социально положительным ролевым позициям данной личности. Этически и тактически недопустимо, чтобы следователь для установления контакта с допрашиваемым использовал отрицательные стороны его личности, даже если следователь хорошо знает их.

Следователь должен достаточно хорошо знать и любить ту область человеческих отношений, на базе которой у него возникает психологический контакт с допрашиваемым.

Возникновение в ходе допроса психологической общности «мы» показывает обвиняемому, что его допрашивает высококомпетентный, чуткий и внимательный человек, и является первым шагом на нуги перестройки допрашиваемого в социально одобряемом направлении.

Отношение обвиняемого к совершенному преступлению, предъявленному обвинению, возможному наказанию зависит от мотивов, которыми обвиняемый руководствуется в период расследования уголовного дела. Изучению и анализу должны подвергаться не только мотивы, обусловленные ситуацией расследования (желание избежать ответственности, смягчить предстоящее наказание, озлобленность против соучастников, стремление быстрее освободиться от внутреннего напряжения, облегчить себе условия содержания под стражей и т. п.), но и сформировавшиеся в течение жизни обвиняемого направленность личности и нравственно-этические представления, сохраняющие и в условиях расследования свою мотивирующую роль.

В зависимости от позиции обвиняемого криминалисты подразделяют ситуации допроса на бесконфликтные и конфликтные. Бесконфликтная характеризуется признанием объективно установленных фактов и готовностью давать правдивые показания. Бесконфликтность ситуации, разумеется, не гарантирует полной откровенности обвиняемого. Он может добросовестно заблуждаться, иногда даже ошибаться, неправильно понимать сущность тех или иных событий, наконец, обвиняемый, чистосердечно признавая свою вину, может подсознательно стремиться к ее преуменьшению. Таким образом, подготовка к допросу даже в бесконфликтной ситуации в некоторых случаях должна включать элементы основанного на знании психологии обвиняемого прогнозирования ошибок. Например, данные о поверхностном мышлении обвиняемого, неумении анализировать явления действительности, слабой памяти позволяют следователю предвидеть ошибки допрашиваемого в истолковании внутреннего содержания событий, мотивов и целей поведения других людей и собственных побуждений, в описании деталей событий. Учет таких особенностей обвиняемого, как завышенная самооценка, некритичность к собственной личности, недоброжелательное отношение к окружающим, позволяет предвидеть вольное или невольное стремление обвиняемого к смягчению своей вины.

Мнимая бесконфликтность ситуации допроса возникает в случае самооговора обвиняемого. Вероятность самооговора повышается, если обвиняемый отличается повышенной внушаемостью, податливостью к внешнему воздействию, неумением отстаивать свою позицию, слабоволием, склонностью к развитию депрессии, апатии, недостаточной выносливостью к психическому напряжению.

Известно, что наиболее типичным мотивом самооговора является стремление избавить от наказания действительного виновника, которое формируется под влиянием родственных или дружеских чувств либо продиктовано определенными групповыми интересами (как это иногда бывает среди преступников-рецидивистов) или же достигается угрозами и воздействием заинтересованных лиц в отношении тех, кто находится в какой-либо зависимости от них (несовершеннолетний и т. п.). Нельзя исключить и возможности того, что обвиняемый оговаривает себя из боязни огласки каких-либо компрометирующих сведений или из желания получить от заинтересованных лиц определенную материальную выгоду.

Ложное признание может быть продиктовано стремлением обвиняемого уклониться от ответственности за более тяжкое преступление. Таким путем он рассчитывает усыпить бдительность, создать себе алиби по другому делу либо доказать наличие обстоятельств, смягчающих или исключающих его ответственность, и т. п.

Иногда обвиняемый путем нагромождения ложных признаний старается запутать и затянуть расследование, предполагая впоследствии отказаться от своих показаний, когда возможность обнаружения действительно совершенного им преступления утрачена или затруднена.

Полный вымысел сравнительно легко опровергается. Детализация и последующая проверка места, времени и других обстоятельств вымышленного события неминуемо ведут к разоблачению лжи.

Наиболее распространена ложь, сочетаемая и увязываемая с фактами реальной действительности, которые используются в качестве опорных точек для вымысла либо трансформируются в выгодном для обвиняемого свете: одни из них преднамеренно заменяются другими, производится смещение их во времени или пространстве, придается иная окраска тому или иному факту и т. п.

Ложные показания, основанные на реальных фактах, требуют тесной увязки и согласования подлинного и вымышленного. Без этого они не будут достаточно правдоподобны и убедительны.

Согласование лжи и правды, стремление допрашиваемого придать своим показаниям видимость максимальной правдоподобности протекают часто в условиях дефицита времени и напряжения психики. Это обстоятельство является одной из причин возникновения в ложных показаниях неувязок и расхождений.

В следственной практике встречаются показания, в которых ложны не сами фактические обстоятельства, а лишь их объяснение.

Если допрашиваемый упорно скрывает достоверно известные ему сведения по делу либо сообщает заведомую ложь, то в отношении него следователь вправе применить метод изобличения. Изобличать допрашиваемого в сокрытии каких-то фактов или заведомой лжи — значит опровергать его утверждения, показывать их несостоятельность, несоответствие установленным по делу фактам, что достигается путем предъявления судебных доказательств, вскрытия противоречий, использования логической аргументации.

Невозможно перечислить все доступные следователю и допустимые приемы воздействия на обвиняемого. Важно отметить только, что следователь не должен прибегать к запугиванию, унижению человеческого достоинства, необоснованным обещаниям и т. п.

Допрос — это борьба за истину. Силу в этой борьбе следователю дают различные научные знания, и одно из первых мест среди них занимает психология диалога.

Системный анализ предоставляет возможность выявить уровни использования диалоговой формы на предварительном следствии. Первым уровнем, очевидно, следует считать коммуникативный, характерный для процесса общения с подозреваемым (обвиняемым). Здесь происходит трансформация различных форм: конфронтация, спор, полемика, психологический контакт, диалог и сотрудничество.

Благодаря сотрудничеству с обвиняемым следователь может получить уникальную информацию о преступном событии, которой никто другой в данный момент не владеет. Далее встает вопрос о проверке достоверности этой информации и построении общей структуры доказательств по делу.

На этом этапе следователь переходит на более высокий уровень использования диалоговой формы — реконструктивную деятельность, для которой характерны снятие концептуальной неопределенности и проверка полученного результата (детекция ошибок).

Кульминацией диалога с допрашиваемым можно считать его исповедь как снятие комплекса противоречий, разрядку, снятие внутреннего напряжения (катарсис).

Современный следователь, проводя допрос, использует самые разнообразные области человеческих знаний, которые позволяют ему расширить и увеличить каналы информации. Психофизиология, логика и паралингвистика, уголовный процесс и тактика — эти науки в комплексе применяются следователем для организации получения необходимой информации, для раскрытия преступлений.

Живой человек является сложной саморегулирующейся системой, находящейся в постоянном динамическом равновесии с окружающей средой и поддерживающей это равновесие путем следования программам. Эти программы в значительной степени индивидуальны для каждой личности. Иными словами, у каждого человека при общении с другим имеются свои диапазоны темпа и ритма беседы, своеобразная реакция на различные аргументы, свое ролевое положение и т. п.; не учитывая все эти характеристики, практически невозможно с успехом вступить в контакт с незнакомым человеком.

Здесь следует отметить, что есть немало общительных, так называемых коммуникабельных людей, которые не задумываются о своих успехах в общении с другими людьми, так как интуитивно находят правильную линию поведения при организации общения. Однако и они весьма разнообразны в подходе к тому или иному человеку. Это в полной мере может относиться к некоторым талантливым следователям, однако их творческие находки невозможно сделать достоянием их коллег, так как они сами порой не могут объяснить, почему с одним человеком они говорят быстро, а с другим медленно, одному предъявляют все доказательства в течение нескольких минут, а другого длительно готовят к предъявлению основного доказательства и т. д. Задача судебной психологии как науки заключается, в частности, в подведении теоретической базы к творческим находкам таких следователей.

Актуальным представляется развитие у следователей профессиональных качеств и умений, обеспечивающих высокую культуру следствия, в частности ведение диалога. Этому способствует внедрение в учебный процесс методов активного обучения, например деловых игр.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.