Глава IX «Sancta locus numquam uacua» - «Cвято место пусто не бывает»
Глава IX
«Sancta locus numquam uacua» -
«Cвято место пусто не бывает»
«Если что-то менять, то только на что-то лучшее».
Вуди Аллен.
Каждое отжившее свой век уходит не бесследно.
Уступая свое место не пустоте, поскольку, как известно, Природа не терпит пустоты, а чему-то более наполненному содержанием, нежели бессодержательный вакуум.
Алхимия уступила свое место химии.
Астрология – астрономии.
Оставшись «наукой» только в саморекламе ушлых шарлатанов, «в поте лица своего» зарабатывающих на простофильстве их добровольных жертв.
Идея флогистона (теплорода) уступила когда-то занимаемое ею почетное место в системе наук «Началам термодинамики».
Принадлежащая Теофрасту Парацельсу идея гомункулуса (крохотного человечка, сидящего в папином сперматозоиде, и – при попадании в мамину яйцеклетку – увеличивающегося до размеров новорожденного) практически без борьбы освободила высокочтимое место, когда-то ею занимаемое, науке генетике.
Та же участь ожидает и идею Воспитания.
Как процесса давления субъекта (воспитующего) на сознание объекта (воспитуемого).
Чем же будет заменен феномен Воспитания после его ухода в «мир иной», или – если угодно – «на заслуженный отдых»?
На сегодня альтернатив Воспитанию существует немного.
Тем не менее, они есть.
Соответственно, каждая из них заслуживает, по крайней мере, рассмотрения.
Итак, Вашему вниманию предоставляется ассортимент имеющихся на сегодня расхожих вариантов замены Воспитанию как системе целенаправленного давления субъекта – воспитующего – на сознание объекта – воспитуемого:
– вариант первый: пусть себе растет, как бурьян в «чистом поле», что-нибудь да вырастет;
– вариант второй: «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало»;
– вариант третий: отдать ребенка «в хорошие руки» (бабушек-дедушек, «нянек-мамок», специалистов-педологов и т. д., и т. п.), и пусть они с ним разбираются;
– и, наконец, вариант четвертый: «угодничество шиворот-навыворот», совершаемое под девизом: «Мой ребенок не будет нуждаться ни в чем, чего бы мне это ни стоило».
В каких случаях возникает вариант № 1?
В тех, когда ребенок становится обузой для родителей, или же – что чаще всего происходит в так называемых неполных семьях – для одного из родителей: того, на чьем попечении остался ребенок.
Родителям-алкоголикам ребенок мешает заниматься их излюбленным делом, то есть свинячить напропалую, иными словами – напиваться «до поросячьего визга».
Матери-одиночке, желающей «устроить» свою личную жизнь, он препятствует «устраивать» ей ее личную жизнь.
Отцу-одиночке, что, как правило, встречается значительно реже, он «мешает» быть завидным холостяком.
Во всех трех подвариантах первого варианта ребенок фактически становится сиротой.
При живых родителях (родителе/родительнице).
Он оказывается не просто обременительным, но просто ненужным.
Школе он тоже в тягость: неухоженный, неблагополучный, портящий общий благообразный вид и благостную, идиллическую атмосферу класса и школы.
Да и взять с него нечего.
Ни на ремонт класса.
Ни на благоустройство школы.
Ни на оборудование учебного кабинета.
Ни спонсорства от его родителей, ни меценатства, ни инвесторства.
Одна морока.
Бессмысленная и бесполезная.
Одноклассники, как правило, чураются такого ребенка.
Ведь у него нет ни компьютера, ни мобильного телефона, не говоря уже об iPod!
О чем в таком случае можно с ним говорить?
О бабочках и гербариях?
Да и родители его одноклассников предупреждают: «Не водись с этим мальчиком (девочкой)! Наберешься всякой дряни!».
Даже в том случае, если найдется сердобольная учительница, которая проникнется сочувствием и состраданием к этому, по сути, заброшенному ребенку, она будет подвергнута остракизму со стороны и начальства, и своих коллег, и родителей других детей: «Да что это она панькается-нянькается-цацкается с этим…» (вместо троеточия тут обычно вставляются разные по звучанию, но одинаково близкие друг другу по смыслу слова).
В спортивную секцию его не возьмут: спорт сегодня озабочен, прежде всего, своей собственной рентабельностью.
Не говоря уже о школе игры на фортепьяно.
Или – на скрипке.
Да и как Вы себе представляете чету конченых алкоголиков, покупающих своему отпрыску рояль одного из традиционных или же суперсовременных брендов: «Steinway amp; Sons»; «Grotrian Steinweg»; «Shigeru Kawai»; «Petrof»; «Pleyel»; «B?sendorfer Fazioli», – или же – на худой конец – подержанное пианино фабрики «Красный Октябрь»?
Не представляете.
Никак.
Что и немудрено.
Зато улица со всеми ее подворотнями всегда готова принять в свое необъятное и бездонное лоно кого угодно.
Там-то, в подворотнях-то, и научат.
Всему.
Тому, что запрещается законом и осуждается общественным мнением.
Воспитанием это, конечно же, не назовешь, и если заменять Воспитание, то точно – не этим.
А чем тогда?
Может быть, альтернативной парадигмой № 2:
«Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало»?
– «Не плачь, дам калач».
– Не хочу калач!!
– А чего же ты хочешь?
– Порше-кайен хочу!!!
С тюнингом!!
И – с откидным верхом!!!
– Ты хочешь Порше кайен кабриолет?
– Хочу!!
– Так ведь таких не делают!
– Так пусть сделают. А ты – купи. И – подари мне.
Что ж, придется папуле поднапрячься.
Брать еще побольше взяток и откатывать себе поболее откатов.
Чтобы его чадо имело возможность кататься на том, на чем оно хочет.
Когда хочет.
Куда хочет.
С кем хочет.
И – с какой хочет скоростью.
Не смотря ни на какие дорожные знаки.
Несмотря ни на что.
Такой вариант парадигмы, альтернативной Воспитанию, встречается довольно часто.
Чаще всего – в тех случаях, когда папаша чада оставил свою прежнюю семью, женившись на своей молодой и чрезвычайно привлекательной секретарше-референтше, а остатки совести его, все-таки, периодически подмучивают.
И хочется ему тогда откупиться.
И от остатков совести, и от чада.
Оставшегося на Белом Свете с ныне опостылевшей папаше бывшей его женой.
В конце концов, это чадо садится на голову папаше, «прогрызает в ней плешь» и мечтает о том дне, когда можно будет положить скорбный букет цветов на крышку дорогущего папулиного гроба.
Как сказал по такому поводу Авл Галлий в своей «Аттической ночи», «Her?dis fletus sub pers?naris est» – «Плач наследника (над гробом наследуемого) – лишь замаскированный радостный смех».
Да, конечно, потом чаду придется судиться за папулино наследство со своей – достаточно молодой еще и еще более молодящейся – мачехой.
А она ведь такая, что ей, как говорится, «палец ей в рот не клади».
Но, как гласит в таких случаях народная молва, «игра стоит свеч».
Вам такая парадигма альтернативы Воспитанию подходит?
Как?!
Опять – «нет»??!
Какая вопиющая привередливость!
Что же, придется предлагать следующий вариант.
Под № 3.
Звучит он так: отдать ребенка «в хорошие руки» (бабушек-дедушек, «нянек-мамок», специалистов-педологов и т. д., и т. п.).
И пусть теперь они с ним разбираются.
Вариант явно мутантный.
Получается в результате скрещивания.
Как мул.
У которого мама – кобыла, а папа – осел.
Роль «мамы» в данном случае исполняет вариант № 2, роль «папы» – вариант № 1.
От «папы» третий вариант позаимствовал родительское равнодушие, граничащее с бездушием, по отношению к своему ребенку (как говорится, «с глаз долой – из сердца – вон»), от «мамы» же – имитацию заботы о своем чаде.
Отослать ребенка «к бабушке в деревню – на парное молоко», нанять гувернантку, отдать в «заведение с полным пансионом» – что может быть лучше?
Казалось бы.
Но – для кого – «лучше»?
Для ребенка?
Быть оторванным от ласки родителей?
От общения с ними?
От их внимания?
От их понимания?
И это называется лучше??!
Для него – однозначно: нет.
Для родителей?
Если под словом лучше понимать комфортнее, то, конечно же – да.
«Роскошные балы, забавы, развлечения» (опять – Пушкин, А.С.), – сегодня это называется: «корпоративы»; фуршеты; деловые рауты; официальные и неофициальные приемы – все это к услугам состоятельных родителей.
Фактически добровольно отдавшим своего ребенка на попечение другим людям.
Но страдания ребенка от небрежения им его родителями, от их не– разделения с ним его и печалей, и радостей не имеют себе оправданий.
Никаких.
Какими бы красноречивыми и изощренными ни были уверения в обратном.
Эти страдания непременно вернутся.
Их виновнику.
Бумерангом отчуждения.
Кто у детской кроватки с лежащим в ней больным ребенком тайком «слезу утирает», и при этом делает все возможное и невозможное для его выздоровления, кто разделяет его чувства и переживания «в горе и радости», тот и будет им люб?м.
Это – даже не правило.
Это – закон.
Не допускающий – в отличие от любых правил – каких бы то ни было исключений и случайных сбоев в своем действовании.
Кто сидел возле детской кроватки с маленьким Сашей Пушкиным в ней?
Правильно: «бабушка Арина» – не умеющая ни читать, ни писать не только по-французски, но и по-русски, крепостная крестьянка помещиков Пушкиных.
Кому он посвятил свои стихотворения: «Няне» и «Зимний вечер»?
Ей же.
А сколько своих стихотворений Александр Сергеевич Пушкин посвятил своей биологической матери?
Ни одного.
Сколько раз он ее упоминал в своих стихах?
Ни разу.
Комментарии?
Нет комментариев.
Годится Вам, уважаемый/уважаемая Читатель/читательница такая парадигма альтернативы Воспитанию?
Это, как говорится, вряд ли.
Тогда что?
Попытка № 4?
Под названием: «угодничество шиворот-навыворот».
Если угодничество, целенаправленно формируемое различными системами Воспитания, выражается и проявляется в настойчиво выпестовываемом в воспитуемом стремлении угодить своему воспитующему, то под «угодничеством шиворот-навыворот» понимается деятельность взрослого, направленная на то, чтобы угодить ребенку.
Во что бы то ни стало.
Такого рода деятельностью «грешат», чаще всего, матери-одиночки, решившие посвятить свою жизнь служению главному – как они считают – делу своей жизни: обеспечить все необходимое (и – даже больше!) для радости и счастья своего ребенка.
Чего бы это ей, матери, ни стоило.
Нетрудно заметить, что объект альтернативы № 4 Воспитанию является полным антиподом объекта альтернативы № 1.
Ведь если в парадигме альтернативы № 1 ребенок – обуза, то в парадигме альтернативы № 4 ребенок – смысл жизни.
Субъект же альтернативы № 4 принципиально отличается не только от субъектов альтернатив № 1 и № 3, что является достаточно очевидным, но и от субъекта альтернативы № 2, что – на первый взгляд – представляется довольно странным.
Ощущения этой кажущейся странности сразу же рассеиваются, как только удастся более или менее внимательно присмотреться к тому, чем каждый из них поступается.
Если субъект альтернативы № 2 лишь вынужденно поступается частью «нажитого своим непосильным трудом» в пользу своего ребенка, то субъект парадигмы № 4 готов (чаще – готова) – с самоотверженностью, граничащей с жертвенностью – отдать без остатка все свои силы и всю свою душу ради своего ребенка: его здоровья; его обеспеченности; его радости; его счастья.
Вся жизнь такого субъекта (как-то даже неловко называть Человека, столь возвышенного по своим побуждениям и действиям, таким казенным словом) проходит под девизом: «Все лучшее, что только у меня есть, и что только у меня может быть – моему ребенку! Мне же – лишь то, что останется».
Позиция, достойная безграничного восхищения и всяческого пиетета.
Казалось бы.
Однако…
Давным-давно Марк Аврелий сделал удивительное – как для императора самой могущественной в мире империи – заявление: «Живи так, чтобы ни для кого не быть ни рабом, ни тираном».
«Но позвольте!», – возмущенно воскликните Вы.
«При чем тут Марк Аврелий?!», – продолжите Вы с нескрываемым раздражением, возмущением и негодованием.
«Ну, сказал себе и сказал», – скажете Вы, – «какое-такое отношение сказанное где-то и когда-то Марком Аврелием и пересказанное тут имеет к самоотверженности вплоть до жертвенности матери-одиночки? Да и ко всей рассматриваемой здесь парадигме альтернативы № 4 Воспитанию?».
Действительно.
Вроде бы и как будто бы и не имеет.
На первый взгляд.
А – на второй?
На тот, который не поверхностный, а обращенный вглубь происходящего.
На него-то – как?
А на него – так, что самоотверженная – вплоть до самопожертвования мать своим поведением, своими действиями и своими поступками по отношению к своему, обожаемому ею ребенку фактически превращает его в тирана.
По отношению к ней, родной его матери.
Себя же она при этом превращает в его рабыню.
– Хочешь – пирожного?
– …! (Ответ возмущенно-категорически отрицательный).
– Хочешь – мороженого?
– …! (Ответ такой же, как см. выше).
– Хочешь – твороженного?».
– Я сказал: «…!», – значить – «…!!!». Сама ешь свое пирожное-творожное!
– А чего же ты хочешь??!
– Не хочу учиться, хочу – жениться! (Классика жанра!).
– А на ком?
– Да ты ее не знаешь, но она сказала, чтобы обязательно со штампом регистрации по адресу нашего местожительства, потому что со своим четвертым мужем она разошлась, и теперь у нее нет ни жилья, ни регистрации по месту жительства.
– …???…
Маэстро, музыка!!
Свадебный марш Якоба Людвига Феликса Мендельсона-Бартольди!
…,…,…
А кто, на Ваш просвещенный взгляд является более вредоносным и гнусным Злом: раб или тиран?
Вот вопросец так вопросец!
Ведь если сказать: «Тиран!», – то тут же Ваш оппонент скажет: «Минуточку! Позвольте! А как это может быть тиран, если нет рабов? Если нет рабов, то не над кем и тиранствовать! Именно раб является главной предпосылкой существования тирана!».
А ведь и правда: как сказал Блез Паскаль в своих «Мыслях», короля играет его свита.
Если нет у короля королевской свиты, то нет и короля.
Если нет у тирана рабов, то нет и тирана.
То есть, раб и есть предпосылка становления тирана.
Значит, раб – хуже тирана!
Так?
Не так.
Потому что не было, нет и не может быть такого, чтобы отдельно был раб, а отдельно – тиран.
Раб и тиран – это всегда одно и то же лицо.
Тот, кто позволяет себе «облизывать сапоги» вышестоящему, тот позволит себе и «шпынять ногами» нижестоящего.
Позволяющий же себе «шпынять ногами» нижестоящего, обязательно позволит себе «облизывать сапоги» вышестоящему.
Кто – нет, тот – нет.
Ни при каких условиях.
Ни в каких обстоятельствах.
Это – закон.
Объективный.
То есть, такой, который открывается добросовестным и непредвзятым исследователем, а не изобретается-принимается ушлыми дельцами-проходимцами, купившими себе депутатские значки-мандаты и вс?, к ним причитающееся.
За наворованные у своего электората деньги.
Да, есть-таки законы объективные, хотя и характеризующие поведение, действия и поступки как относительно завершенные действия именно субъектов человеческих отношений.
И это – тоже закон.
Объективный.
То есть, не допускающий исключений.
И – согласно именно такому закону – самоотверженная вплоть до самоотрешенности и самопожертвования мама обожаемого ею своего дитяти превращает его не только в жестокого тирана по отношению к ней самой, но и – в покорного раба – его прихотей и капризов.
Сформированный таким образом «тиранораб» не только не в состоянии побороть в себе свои тиранские замашки и ухватки, но и не в силах преодолеть свою рабскую зависимость.
От овладевающих им капризов и прихотей.
То, что происходит при этом с сам?й – с?мой самоотверженной – мамой, есть процесс превращения ее не только в рабыню своего ребенка, но и в тирана.
По отношению к себе самой.
Возьмете ли Вы на себя смелость утверждать, что тирания над самой собой лучше, чище и благороднее, чем тирания над другим человеком?
Это – вряд ли.
Не правда ли?
Правда.
В Ваших глазах это читается.
Безо всяких сопутствующих слов.
Человек не перестает быть человеком не только от того, что он – Другой, но и от того, что он – не-Другой.
И издевательство над собой не менее отвратительно и омерзительно, чем издевательство над Другим.
Материнская любовь прекрасна.
По определению.
Ей посвящались и посвящаются отнюдь не верхушечные (ведь верхушки бывают даже у чахлых кустарников), а вершинные (как у Гималайских гор) творения человеческого гения.
Например, Мадонна Литта Леонардо да Винчи.
Или же – Сикстинская Мадонна Рафаэля Санти.
И все же…
Материнской любви, как, быть может, никакой другой, свойственен дефектный эффект, известный под условным названием материнская слепота.
Ослепленная своей безграничной любовью к своему ребенку, мать зачастую оказывается не в состоянии увидеть тени тех зловещих процессов, что происходят в его психике.
В его характере.
В его поведении.
В том числе – если не сказать: «в первую очередь», – «благодаря» ее материнской самоотверженности и самоотрешенности.
Граничащим с жертвенностью.
Крутясь-вертясь, как белка в колесе, в системе координат: работа – дом; дом – работа, – самоотверженная до самоотрешенности мать помещает в центр своего кручения-вращения своего ребенка.
Тем самым она невольно способствует формированию у него не просто представления, а глубокой убежденности в том, что именно он – Центр Вселенной.
В том, что Весь Мир Вокруг Нас ему – априорно любимому и обожаемому – изначально и бесконечно должен.
Должен вращаться вокруг него, любимого и обожаемого.
Должен ублажать все его прихоти и капризы.
Должен служить ему в качестве средства удовлетворения всех его желаний.
Сколь бы причудливыми и вычурными они ни были.
В такой ситуации конфликт между Всем Миром и человеком, убежденным в том, что Весь Мир ему – слуга и прислуга – становится неизбежным.
Со всеми сопутствующими такому конфликту катаклизмическими последствиями: Весь Мир не желает быть чьим бы то ни было слугой и прислугой; желающий же, чтобы этот Мир предстал перед ним именно в таком качестве, не желает мириться с возмутительным своеволием Мира.
Мирным путем этот конфликт неразрешим.
Значит, что?
Значит – война.
Миров.
Мира Вокруг нас, и – Мира человека, глубоко убежденного в том, что этот Весь Мир должен быть слугой, прислугой, если угодно – рабом не просто отдельно взятого человека, а вполне конкретного человека, то бишь, его самог? – с?мого достойного всяческих благ.
Всхоленного и взлелеянного.
Горячо любящей и обожествляющей его родительницей.
Всю свою жизнь посвятившей именно ему.
И всю свою жизнь видевшей, «как свет в окошке», весь смысл своей жизни в исключительно в том, чтобы сделать все, что только можно, и даже то, что невозможно, для благополучия, радости и счастья своего ребенка.
Иными словами: хотела – как лучше.
Получилось же…
Вспомним давно сказанное по поводу того, куда выстлана дорога благими намерениями.
Туда, куда никто из нас не спешит.
Нет такого Некто, кто спешил бы Туда.
Откуда никто не возвращался.
Но попасть Куда каждому страшно.
Даже в тот момент, когда пробьет его – Некто – последний, скорбный час.
Пожалуй, именно в этот час – особенно.
Не с бухты-барахты же весьма неоднозначно вспоминаемый и воспринимаемый ныне Виссарион Григорьевич Белинский подметил: «Умереть сегодня – страшно, а вот когда-нибудь – ничего» (см. его «Ничто о ничем»).
Под знаменитыми на весь мир пражскими часами на Cтароместской площади когда-то было начертано, а вскоре после того – убрано ввиду крайней пессимистичности начертанного: «Omnes vulnerant, ultima necat» – «Каждый час ранит, последний – убивает».
Время убивает нежизнеспособное.
Исчерпавшее все внутренние ресурсы дальнейшего своего развития.
Это касается – в ряду всего прочего – и Воспитания, и всех известных и перечисленных здесь его альтернатив.
Однако прелесть Времени не только и не столько в том, что оно убивает отжившее свой век, но и в том, что оно порождает.
Новое.
Жизнеспособное.
Жизнеутверждающее.
Жизни/способствующее.
Пусть не сразу заметное.
Пусть не сразу себя проявляющее.
Как зародыш ребенка во чреве матери.
Однако незнание о существовании не означает не-существования.
«Ты суслика видишь? Нет. И я не вижу. А он есть!» (цитата из саркастически-сардонического фильма «ДМБ»).
Где же, все-таки, притаился тот жизнеспособный, жизнеутверждающий, жизни/способствующий «суслик-невидимка», призванный придти на смену отжившим свой век Воспитанию и всем известным на сегодня его альтернативам?
Пока что он не был замечен.
Но это отнюдь не означает, что его нет.
Он – есть!
Хотя, в отличие от настоящего суслика, наш «суслик» не умеет ни пить, ни есть.
Зато он умеет показывать, что можно и нужно делать, когда, казалось бы, уже ничего пут?вого не поделаешь.
Как в нашем случае, когда и Воспитание обнажило всю свою бесперспективность, и все известные альтернативы ему оказались ничуть не лучше.
Суслик «зрит в корень».
Он выкапывает питательные корешки растений и кормится ими.
Подсказывая тем самым, что следует делать и нам.
Если «стебель» Воспитания засыхающ и умирающ, как трава-мурава, то нельзя сказать того же самого о «корешке», из которого произрастает сначала молодой и зеленый, и лишь впоследствии – засыхающий и умирающий стебель.
Под засохшим «стеблем» любой системы Воспитания таится глубоко спрятанный от поверхностного взгляда жизнеспособный и жизнетворящий корешок.
Его не требуется ни придумывать, ни изобретать.
Он есть.
Он всегда был, отколе появились в этом Мире люди.
Он всегда будет, доколе в этом Мире будут люди.
Он находится внутри человеческих отношений.
Именовать его можно по-разному.
Как сказывал Луций Анней Сенека в своем опусе под названием: «Oratorum et rhetorum sententiae, divisiones, colores» («Высказывания ораторов и риторов, анализ работ, художественные средства»), – «Cum rem animus occup?vit, verba ambient» – «Когда ум овладел предметом, слова приходят сами».
То есть, для того, чтобы к нам пришли нужные слова, нам следует, как следует, овладеть предметом.
В данном случае – тем, что представляет собой по своей сути жизнеспособную и жизни/способствующую альтернативу Воспитанию.
Моделируем ситуацию.
Представьте себе, уважаемый (и – особенно – уважаемая) Читатель (и – прежде всего – Читательница, поскольку Ей эта ситуация ближе и знакомее, чем Ему), что на регион, в котором проживаете Вы и Ваша семья, неумолимо и неотвратимо надвигается эпидемия (см. ее символ, изображенный на рисунке, помещенном чуть ниже).
Чума в Аугсбурге, табличка с предупреждением (1607–1635 г.г.). Deutsches Historisches Museum Berlin. Художник неизвестен
Или же – чур нас, чур – пандемия (см. репродукцию ниже) какой-то страшной болезни.
Портрет пандемии. В полный рост. «Холера», картина 1866 года. Художник неизвестен
Например, гриппа, который называется вирусом Myxovirus influenzae.
Из семейства ортомиксовирусов.
Просьба не пугаться его названия: его последствия все равно страшнее.
Как свидетельствуют авторитетные и вполне заслуживающие доверия источники информации, этот грипп протекает весьма тяжело: сердечно-сосудистая система, ЦНС, дыхательные органы получают необратимые поражения.
Они, в свою очередь, вызывают болезни сердца и сосудов, трахеобронхиты, менингоэнцефалиты, пневмонии.
Вот такая она, эта зараза.
«Что же делать? Для того чтобы избежать участи стать зараженными этой нечистью?!», – спросите Вы, будучи, совершенно естественно, чрезвычайно озабоченными.
Сначала выясним, «hic et nunc» – «здесь и сейчас»: что обычно происходит, по крайней мере, у нас в таких случаях.
А происходит вот что.
Целое сонмище вполне респектабельных и благовоспитанных физических лиц, в своем лице официально и уполномочено представляющих определенные юридические лица, начинают интенсивно потирать ручонки свои шаловливые и сучить ножонками своими нетерпеливыми.
В предвкушении куша, который они смогут урвать при «распилах» и «откатах» на дележке бюджетных средств, выделяемых государством для борьбы с вирусной нечистью.
Своих собственных деток они благополучно отправят, если уже давно не отправили – в безопасное и надежное место, а сами на своем рабочем месте примутся энергично и рьяно закупать, распределять и продавать закупленное и распределяемое.
Как говорится, «слава болезням!».
Чужим.
Ведь на них можно существенно оздоровить финансовое положение.
Свое.
Собственное.
Если постараться, и оказаться в нужное время в нужном месте.
Нужном, естественно, себе.
Не людям же!
Люди пускай заботятся и беспокоятся о себе сами.
Если, конечно, смогут и сумеют.
Ведь они – просто люди.
В отличие от других.
Тех, которые не-просто.
Тех, которые – в силу своего чиновно-сановного положения определяют, как будут жить просто люди.
Да и будут ли.
И не волнует таких не-просто людей ни качество вакцины – ведь ни они, ни члены их семей ни в коем случае и ни в коей мере эту вакцину не позволят в себя влить, – ни ее действительная эффективность, ни сроки ее годности и реализации, ни условия ее хранения и транспортировки, ни т. наз. побочные эффекты, вызываемые ее применением.
Ведь, в конце-то концов, все эти мелочи определяются документами.
То есть, бумажками, а бумага, как известно, все стерпит.
Были бы желание и интерес.
Подкрепленные и подогретые.
Хоть наличными, хоть – безналичными.
А просто мама ведет своего просто ребенка в поликлинику.
Для вакцинации.
Вакциной по сути непредсказуемого свойства-качества.
Поможет или же – не поможет это ребенку сохранить его здоровье – есть тайна великая.
Покрытая мраком.
Будучи неизбывными оптимистами, предположим, что все же этому просто ребенку таки повезло, и он – в силу ли действия упомянутой вакцины или же – безотносительно к ее действию, или же – вопреки ему – не заразился вирусом Myxovirus influenzae из семейства ортомиксовирусов.
Но – вот незадача-то! – пока сидел он в тесном и душном поликлиническом коридоре вместе с многочисленными больными детками перед дверями кабинета врача заразился он от кого-то них совсем другим вирусом, от которого теперь ему предстоит излечиваться.
Долго и упорно.
Вот такая получилась незамысловатая и огорчительная история.
И что теперь маме-страдалице делать со своим сыном-бедолагой?
Вкалывать ему прививки от всех возможных вирусов?
Как говорится, «во избежание»?
«Лучше перебдеть, чем недобдеть»?
Так какая, извините, попа выдержит такое надругательство над собой?
Значит, что?
Значит, то, что на самом деле нужно делать, дабы избежать восприимчивости к действию всевозможнейших вирусов и всякой подобной им пакости и гадости, проникающей внутрь ни в чем не повинного организма через «ухо-горло-нос», а также через промокшие в осеннее-зимне-весеннюю слякотищу и непогодищу ноги и переохлажденную голово-грудь, должно быть не вакцинацией, а чем-то иным.
Чем-то нечто, принципиально отличающимся от всех и всяческих прививок.
И это нечтоназывается…?
Совершенно верно.
Вы догадались!
Это нечто называется: закаливание!
Как это в песне поется?
«Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жары и ни холода,
Закаляйся, как сталь!».
Не только «молоды», – добавим мы, но и здоровы.
Отменным физическим здоровьем!
Обретенным, заметьте, без каких-бы-то-ни-было уколов-прививок.
Без таблеток и порошков.
Без пилюль и микстур.
Случаи поездок в малярийно-болотистые и энцефалитно-таежные местности, в которых соответствующие прививки таки обязательны, не считаются: они приравниваются к травме организма.
Не только враждебными кровососами-вирусопереносителями, но и непривычной окружающей средой.
Хотя и там закаливание организму не повредит.
Поскольку даже и там – в джунглях и в пустынях, в болотах и в тайге – при закаливании организма формируется ИММУНИТЕТ, иными словами – невосприимчивость к вредоносным внешним и проникающим вовнутрь бывшим внешним воздействиям.
Да, конечно, в борьбе против вирусов, «палочек» и вибрионов чумы, холеры, туберкулеза и прочих разящих наповал эпидемично-пандемичных гадостей одного лишь ИММУНИТЕТА недостаточно: нужны комплексные профилактические системы противодействия возбудителям болезней.
Включая чистоту.
Окружающей среды.
И – рук и душ чиновников.
В чьи обязанности входит обеспечение противоэпидемиологической обстановки.
Сразу оговоримся.
Относительно возможных обвинений в «ненаучности» применяемого здесь термина «душа».
Тем более – «чистая».
Поскольку автор исторически первого трактата «О душе» Аристотель Стагирит писал свои произведения не на русском, а исключительно на древнегреческом языке, постольку есть смысл сделать обратный перевод термина «душа» с русского на древнегреческий, и тогда получится эквивалентное по смыслу русскому слову «душа» древнегреческое ???? – «дыхание», «душа» (англ. рsyche), а вот этот-то термин как раз и является как нельзя более научным.
Под чистотой души же здесь и далее понимается ее освобожденность.
От засоряющих ее стремлений.
Как то:
– провозглашать поучения;
– гундосить занудливые нравоучения;
– разводить демагогию или же, попросту говоря, словоблудие;
– устраивать показуху;
– источать лицемерие и угодничество;
– использовать в своекорыстных целях фальшь и ханжество;
– применять на практике стяжательство и цинизм.
«Ну, и к чему здесь все эти разглагольствования? Ведь мы-то сейчас заняты совсем другим делом, а именно – поиском жизненной альтернативы Химере Воспитания», – скажете Вы.
Конечно, заняты мы другим.
Но – не совсем.
Как прививкам подобно Воспитание, только прививаемое в голову, а не в наоборот, так и физическому закаливанию есть своя социальная аналогия: благо-приобретаемый социальный ИММУНИТЕТ.
От любой социальной заразы.
Как известной, так и пока еще неизвестной.
Ведь физическое закаливание формирует иммунитет против не какой-либо определенной телесной хвори, а против всякой.
Не так ли?
По сути, точно так же обстоит дело и с социальной заразой.
Не от какой-то определенной или же определенных ее разновидностей д?лжно предохранять человека, а обеспечивать социальное закаливание его от любой из них.
Как уж? известной, так и пока еще неведомой.
«Ну да, конечно», – иронически-саркастически скажете Вы.
И продолжите.
В том же духе: «Вот придумал автор так придумал! Социальное, видите ли, закаливание, обеспечивающее благоприобретаемый социальный же иммунитет. Это же надо было такое выдумать! Да где Вы такое видели? А?».
Вот то-то и оно-то.
Мало кто его видел.
А он, тем не менее, есть.
Только надо его отыскать.
Чем и займемся.
Прямо здесь и сейчас.
Итак…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.