Глава XI «Mundus advenientis» – «Мир входящему»

Глава XI

«Mundus advenientis» – «Мир входящему»

«Новое рождается в муках, однако это отнюдь не означает, что ему не стоит рождаться».

Неизвестный автор.

В каждом человеке изначально наличествует Человек.

Как цветок – в бутоне.

Как плод – в цветке.

Как зернышко – в плоде.

Как мысль – в слове.

Как дело – в мысли.

Загубить, задушить, раздавить Человека в человеке – проще простого.

Средств для этого изобретено превеликое множество.

Как сказал в своем небольшом по объему, но необъятном по смыслу эссе «Размышления о гильотине» лауреат Нобелевской премии Альбер Камю, «человечество на сегодня удосужилось изобрести тысячи способов, как убить человека, и ни одного – как его оживить».

Для убийства Человека в человеке средств изобретено никак не меньше, чем для физического умерщвления любого живого существа.

Диапазон этих средств – широчайший: от самых примитивных и – до наиболее изощренных.

Большинство из них затаилось, как хищный зверь в засаде, как мурена в расщелине среди подводных камней, внутри феномена, деликатно называемого Воспитанием.

Целью которого было есть и будет – пока оно будет – вырождение человека в существо послушное, то бишь, смиренное и безоговорочно покорное ВОЛЕ ВОСПИТУЮЩЕГО, самим же воспитующим возведенной в ранг закона.

Горе каждому проходящему, пробегающему, проплывающему в непосредственной близости от хищницкой засады: шансов на сохранение самого себе в целости и сохранности у него практически нет.

Так и с Химерой Воспитания: каждый, столкнувшийся с Ней в одиночку, по сути дела, обречен.

Не по силам отдельно взятому человеку окончательно и бесповоротно вырваться из ее когтисто-лапистых и клыкасто-пастистых «объятий», смертоносных для всего человеческого в человеке.

Тут уж не до реализации человеком внутренне присущего ему творческого потенциала, не до осуществления им его призвания, не до раскрытия всего богатства его внутреннего мира: тут как бы ноги унести от этой Химеры.

С наименьшими для своей психики потерями.

Да голову свою бы сберечь.

От тяжелой контузии Воспитанием.

Однако, если объединить силу воли, силу чувств, и силу интеллекта людей, не замороченных вымороченными причудами всевозможных модификаций Воспитания, людей, действительно стремящихся помочь и себе, и другим встать в полный рост своей Личности, то под действием этих сил Химера Воспитания непременно зачахнет.

Захиреет.

И, в конце концов, будет вынуждена уползти.

Скуля и подвывая.

С дороги человека Домой.

То есть, к самому себе как Человеку.

С дороги, поперек которой Химера Воспитания дотоле вполне комфортно располагалась.

С самого момента своего появления.

Рьяно бдившая и бдящаяя за вверенным ей объектом: массой воспитуемых.

Действовавшая, и по сей день действующая по принципу:

– Стой, стрелять буду.

– Стою.

– Стреляю.

В каждого, кто стремится идти той дорогой, что ведет человека Домой.

Домой, то есть, к самому себе.

Не к себе как к червю (об этом см. подробнее в «Энхиридионе» Эпиктета), в которого – чего уж «греха таить» – зачастую мы превращаемся, «благодаря», не в последнюю очередь, ретивой Химере Воспитания.

Не к себе в ипостаси сверхчеловека, который всех других считает слишком глупыми, чтобы быть таким коварным, как он, и слишком трусливыми, чтобы быть таким жестоким, как он (относительно этого – см. детальнее: Фридих Ницше «Так говорил Заратустра»).

К себе – значит: к Человеку как существу разумному и добродеятельному.

«Но», – глубокомысленно изречете Вы, – и продолжите: «вс? это – умозрительные рассуждения, а где же в них тут практика? Что конкретно нужно делать, чтобы, отказавшись от Воспитания, пусть и несовершенного, но вполне привычного, и уже потому – приличного, – не вляпаться во что-то непривычное и совсем уж неприличное? Что?».

Что ж.

Хотите конкретно?

Хотите практически?

Извольте.

Как только Ваш ребенок начинает ходить и говорить, у Вас возникает не только и не столько законное право, сколько священная обязанность: купить билеты в кукольный театр, и вместе с Вашим ребенком посетить спектакль.

Не «сводить ребенка» – вот это как раз было бы воспитательной акцией, – а – вместе с ним сходить и вместе с ним посмотреть.

И – послушать.

И – ощутить атмосферу.

И – окунуться в нее.

С головой.

И – со всей душой.

Придти заранее.

Неспешно побродить по фойе и коридорам театра.

Среди коллекций кукол, кукольных костюмов, макетов и фрагментов декораций.

Проникнуться почти забытым детским ощущением предчувствия Сказочного Действа.

По первому же звонку, приглашающему зрителей в их – зрительный – зал, занять места «согласно купленным билетам», и, оглядевшись, с нескрываемым интересом нетерпеливо приступить к ожиданию Чуда.

Оно непременно произойдет.

Как и в жизни.

Только, как и в жизни, придется настроиться на его зачарованную «волну», чтобы суметь и услышать его шаги, и увидеть его образ, и почувствовать его трепетное дыхание.

Входящее в гармонический резонанс с движением Вашей души.

Наконец, свет в зале плавно гаснет, и – вот оно, – Чудо!

Вот оно, – Волшебство!

В действии!

Как по мановению волшебной палочки, вознесшейся и опустившейся вместе со взмахом рук дирижера, пространство действия раздвигается.

Разрастаясь до размеров зрительного зала.

Охватывая собой всех присутствующих в нем.

И – превращая каждого из них в сопереживателя и содействователя.

Здесь – все по-настоящему.

Зло – по-настоящему.

Добро – тоже по-настоящему.

Страсти – аж кипят и бурлят.

Пронизывая своим кипением и бурлением каждого.

«С головы до пят».

Маленькие по росту и весу, юные по возрасту, но, как никакие другие, – настоящие! – Люди, переживают за Добро.

Противостоящее, противодействующее и противоборствующее Злу – по самому настоящему!

То есть, от всей души.

Вовлекая пришедших с ними взрослых в пучину клокочущих страстей сопереживания и содействия.

Бурно проявляя полную готовность вскочить со своих мест и выскочить – прямо к героям действа, и защитить их от коварных козней злодеев.

Стремясь – изо всех сил – показать последним, «где раки зимуют».

Знать бы только, где это.

Спасибо всем не-взрослым, присутствующим в зале.

За Чудо Преображения.

И – Исцеления.

Взрослых.

Поголовно искалеченных – кто больше, кто – меньше – бездушными жерновами житейских неурядиц, мелочных дрязг и изматывающих душу, изощренных интриг и козней.

То, что с Вами происходит на спектакле кукольного театра – благодаря содействию Вашего ребенка и его соратников – «плюс – минус» равных ему по возрасту – в неистовой борьбе против Зла за торжество Добра, не является катарсисом.

То есть, это не «очищение души через страдание», а просветление ее.

Через «высшую роскошь, доступную человеку, – роскошь человеческого общения» (см.: Антуан де Сент-Экзюпери, «Планета (Земля) людей», принципиально отличающаяся от «Планеты обезьян» Пьера Буля).

Человеческого – значит наполненного взаимным уважением и обоюдным стремлением к взаимопониманию.

Ведь единственным видом обмена, при котором может происходить приращение суммы взаимообмениваемых ценностей, действительно есть человеческое общение как взаимообогащение людей мыслями и чувствами.

«Если», – как любил говаривать лауреат Нобелевской премии Бернард Шоу (см. его «Афоризмы»), – «у Вас есть одно яблоко, и у меня есть одно яблоко, и мы с Вами ими обменялись, то у Вас останется одно яблоко, и у меня – одно яблоко, но если у Вас есть одна идея, и у меня есть одна идея, то при обмене ими у Вас оказывается уже две идеи, и у меня – две».

Сэр Бернард Шоу сказал правду, но – не всю.

На самом деле удвоением числа идей у каждого из двух обменивающихся ними, процесс наращивания ценностей далеко не ограничивается.

Ведь из чуда «соития» идеи № 1, имеющейся у одного из обменивающихся, с идеей № 2, наличествующей у другого, у первого рождается – с большой степенью вероятности – идея № 3, а у второго – идея № 4, при обмене которыми – совершенно верно, Вы догадались! – первый разрешается от бремени своей «интеллектуальной беременности» идеей № 5, а второй – идеей № 6.

То есть, возникает цепная реакция бесконечного рождения новых идей.

Являющихся – по определению академика Павла Васильевича Копнина (см. его труд под названием «Идея как форма мышления»), – синтезом объективного знания и субъективной цели.

Однако при подлинно человеческом общении, свободном от вранья и зависти, сплетен и пересуд, шкурничества и демагогии, возникает приращение не только мысли, но и чувства.

Настоящего.

Подлинного.

Человечного.

Так, сразу же после окончания спектакля, Вы с Вашим ребенком вовлекаетесь в чрезвычайно увлекательный процесс обмена впечатлениями.

Идя с ним по тротуару, Вы оба будете постоянно натыкаться на прохожих, вызывая у них острое чувство недоумения: «И о чем это так взаимоувлеченно могут разговаривать между собой взрослый и ребенок?».

Бедные, бедные прохожие!

Им и невдомек, что на их глазах общаются между собой не две полярности: полновзрослая, половозрелая особь, и – человекоподобная козявка, а два Человека.

Каждому из которых есть что рассказать друг другу, и есть чем поделиться друг с другом в этом разговоре: «А ты помнишь, как…?», – «А ты обратил внимание, как…?», – «А ты заметила, как…?».

Как отметил все тот же неизбывный Пушкин А.С. в одном из писем своему брату Льву, «что за прелесть, эти сказки! Каждая есть поэма!».

Если взрослые сегодня жалуются на то, что современных детей просто невозможно заставить читать книги, то с ними просто необходимо немедленно согласиться: и с этими взрослыми, и с этими детьми.

То есть, заставить-то можно, только ничего толкового от такого заставляния не будет.

Одна только аллергия.

На чтение.

Читаемого.

Не только в данный момент, а вообще.

Вы этого хотели?

Если – «да», то Вы своего добились.

Хотя весьма сомнительно, чтобы Вы добивались именно этого.

Если же – «нет», то нет пределов Вашему огорчению: ведь Вы же хотели как лучше, а получилось, как всегда, «как всегда».

«А почему же так получилось?», – в состоянии крайней своей расстроенности спросите Вы.

А потому, что нет никакого смысла заставлять детей читать.

И – приносить детям книжки тоже бессмысленно.

Толку от такого заставляния-приношения – никакого.

Получится только один сплошной эмоционально-ментальный диатез.

Как и от приучения детей читать книжки.

Приучить читать, – тем более, – книги, то есть добиться того, чтобы человек это делал по привычке, «на автомате», не задумываясь, точно так же, как, например, мыть руки перед едой, или же, уходя, гасить свет, – невозможно.

Да и не нужно.

Ведь книги пишутся не для того, чтобы их читали, не задумываясь.

По крайней мере, те, что стоит читать.

Хотите, чтобы Ваш ребенок читал «книги – источник знания»?

Конечно же, хотите, разве может быть иначе?

В таком случае – избавьте себя от весьма распространенной и навязчивой иллюзии, что «книга – источник знаний».

П?лноте!

Единственный источник и знаний, и пониманий – это жизнь.

Во всей полнот? своих проявлений.

Книга же – есть проводник «к» и путеводитель «по» этому источнику.

Можно бродить и блуждать по протокам и притокам Реки Жизни самостоятельно, постоянно натыкаясь на подводные корчи и коряги.

А можно – с гидом.

И, как говорится, почувствуйте, разницу.

Да, конечно, ни одна, даже самая размудрейшая книга не станет в жизни Универсальным Абсолютным Гидом, ведь каждый проводник может оказать свою действенную помощь лишь на более или менее ограниченном участке жизненного пути.

Искать и находить гида, нужного для именно данного ареала жизненных обстоятельств, условий и проблем – в этом и состоит смысл чтения книг, а не в том ни к чему никого не обязывающем времяпрепровождении, о котором в своих «Пестрых письмах» Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин высказался вполне недвусмысленно: «…литератор пописывает, читатель почитывает».

Путешествуя по Реке Жизни – от одного ее притока к другому, от него – к третьему, и так – на всем протяжении реальной длительности своего пребывания в этом Мире, человек совершает свое беспредельное по глубине проникновения в сущность происходящего индивидуальное странствие.

Опираясь на помощь опытных гидов – книг – «хороших и разных».

Черпая из них не только и не столько знания о происходившем и происходящем, но и – что неизмеримо важнее и существеннее – понимание происходившего и происходящего, производными от которого становятся и предвидение, и моделирование, и конструирование будущего.

Настолько же точные, эффективные и действенные, насколько глубоким оказывается понимание.

От знания – к пониманию, и от него – к действованию – таков действительный путь Человека Разумного и Доброде ятельного, формирующего себя с помощью – не в последнюю очередь – именно книг.

В отличие от тех троп, что уводят человека в формализованные и алгоритмизированные дебри Виртуального Мира компьютерных «бродилок» и «стрелялок».

Как не-взрослого человека отучить и отлучить от компьютерных бродилок-стрелялок и приобщить к чтению книг?

Да никак.

«А как же тогда быть?!», – обязательно воскликнете Вы, – ведь Вас точно не устраивает такая безнадежная ситуация, не так ли?

Конечно.

Однако сложившаяся ситуация хотя и критическая, но отнюдь не безнадежная.

Для ее разбезнадеживания требуется не так уж много: сделать так, чтобы Вашему ребенку самому захотелось читать книги.

Заставить захотеть – все равно, что заставить полюбить: затея совершенно абсурдная, ведь любить или не-любить – дело сугубо добровольное.

Да, конечно, когда-то люди и женились и выходили замуж по принципу: «Адам, вот тебе Ева, выбирай себе жену».

А далее следовало наставление: «стерпится – слюбится».

Сегодня, как никогда ранее, и вышеозначенный принцип, и вышеупомянутое наставление выглядят для современного человека не просто анахронизмами, а какой-то пещерной дикостью.

Практически во всем.

Как никогда ранее, сегодня для человека время жить – это время выбирать.

Даже, как говорит Уильям Джеймс, «когда необходимо сделать выбор, а Вы его не делаете, это тоже выбор» (см. его «Прагматизм: новое название для некоторых старых методов мышления: Популярные лекции по философии»).

Это – общее правило.

Ваш ребенок – не исключение из него.

У него тоже есть право выбора: играть на игровой приставке или читать книжки.

Как говорится, вольному – воля.

Помешать этому выбору Вы не в силах.

Разве только, что откажете Вы своему ребенку в покупке игровой приставки.

Но тогда неминуемо последует трудноостановимый скандал: «Как это?!

У всех есть, а у меня – нет??!».

Вам скандал нужен?

Естественно, нет.

Так куп?те своему ребенку эту злосчастную игрушку.

Но – в тот же час – как бы ненароком, скажите ему, что покупать ее Вы поедете вместе с ним.

Туда, где – опять-таки, вместе с ним – будете выбирать и игрушку – ему, и книжку – в подарок прадедушке на день его рождения: он обожает военную мемуаристику.

Сказано – сделано.

И вот Вы с Вашим ребенком уже едете в магазин.

Большой.

Такой, где продаются и разные книжки, и всевозможные компьютерные приставки.

Сначала, конечно же – к приставкам.

Выбирали – выбирали, наконец – уфф! – таки выбрали.

Теперь можно и к книжкам.

Хотя в этот отдел Вашему ребенку тащиться ну совсем уж не хочется, он, тем не менее, не протестует.

Ведь он помнит про Ваш с ним уговор, а настоящие мужчины, пусть даже четырех-пяти лет от роду, свое слово держат крепко.

Это потом, во взрослом возрасте, они становятся настоящими хозяевами своего слова: захотел – дал слово; захотел – забрал его обратно – ну чем не хозяин?!

Да, дескать, он пообещал.

Но он же не пообещал, что он выполнит свои обещания!

Значит, никаких к нему претензий быть не может.

Такова – в чистом виде – грязная логика взрослого, которому обмануть ребенка – как два пальца, к примеру, растопырить.

Ведь это же – только для маленьких: «Уговор дороже денег».

У больш?х, как правило, – совсем другое отношение.

И к уговору, и – к деньгам.

Маленькие, как правило, стремятся чтить уговоры с больш?ми по-взрослому (так и тянуло сказать: по-большому).

До тех пор, пока сами взрослые своими действиями или бездействиями не начнут доказывать того, что они не достойны того, чтобы уговоры с ними чтили.

Пока с Вашей стороны ничего подобного допущено не было, Ваш ребенок, вздохнув украдкой (ведь так хочется поскорее заняться вплотную своей(!) компьютерной приставкой!), побрел за Вами в «книжный отдел».

Вот тут-то Вы, как будто невзначай, оброняете: «Пока я тут выберу книжку, интересную моему дедушке, а твоему – прадедушке, можешь посмотреть вон на том прилавке книжки поярче».

И – все.

И – никаких комментариев.

И – никаких наставлений.

И – никаких поучений.

Вообще – никаких больше слов.

Вы свое дело сделали.

Дальше дело – за Вашим «пацаном»/«девчушкой».

За его/ее любопытством, его/ее любознательностью, за его/ее интересом.

Как сказал пра-прадедушка многих современных умностей Карл Маркс, «всякая идея всегда посрамляла себя, как только она становилась оторванной от интереса» (см. его «Дебаты о свободе печати»).

Среди всего того многоцветья книгопечатной продукции для «дошкольного и младшего школьного возраста», которым пестрят сегодня книжные раскладки, просто невозможно, чтобы глаз Вашего ребенка не остановился на чем-то.

Тут-то Вам и глядеть во все глаза, а, углядев, на какую из книг положил глаз Ваш ребенок, взять ее в руки, полистать и, увидев подходящую картинку, воскликнуть: «Глянь-ка! Это как раз про то, про что мы смотрели в кукольном театре!».

И, что самое интересное, это не будет неправдой.

Потому что все детские книги – про то же, про что все детские кукольные спектакли: про Добро и Зло, и про то, как Добро – в трудной борьбе, но – обязательно побеждает Зло.

Как Вы уже догадались, дальнейшая судьба книги, побывавшей уже в руках у Вашего ребенка, предрешена: она поедет домой.

Вместе с вами.

Обоими.

И не Вы ее понесете.

А понесет ее с собой тот, для кого она написана, и для кого она приобретена.

Тот, кому она пришлась по сердцу.

Можете быть уверены: книжку, которую Ваш ребенок сам выбрал и сам принес домой, он обязательно захочет сам прочитать.

Вам доведется лишь чуточку помочь ему в этом («Давай так: я прочитаю вслух вот столько, а потом ты – вот столечко, потом – опять я, а потом – снова ты. Согласен?»).

Ну, конечно же, Ваш ребенок будет согласен, ведь он все время стремится именно к этому: «Я сам!», – только взрослые постоянно мешают ему в этом.

А тут – наоборот – помогают!

И от этого приятно и радостно на душе становится всем.

Писателю – оттого, что его книжки читают.

Издателю – оттого, что их покупают.

Ребенку – оттого, что ему интересно читать то, что он читает.

Вам – оттого, что все так удачно сложилось.

Проявили ли Вы при этом хитрость и изворотливость?

Отнюдь, ведь эти две дамы сомнительного достоинства – лишь протезы Мудрости, а в данном случае то, что Вы проявили своими действиями, как раз и явилось Мудростью.

В ее эффективном действовании.

Мудростью как способностью понимать трудное (см.: Аристотель, «Политика»).

И – действовать.

В полном соответствии с подлинным пониманием.

Трудного к пониманию.

Заставить, обязать, принудить человека быть мудрым невозможно.

Любая Система Воспитания тут бессильна.

Да и ни к чему ей это.

Ведь она озабочена совсем другим: принуждением к повиновению, а не приобщением к пониманию.

Мудрость же взрослого Человека в его отношении к не-взрослому Человеку заключается в том, чтобы помочь человеку в его стремлении реализовать присущую ему способность быть Человеком.

То есть, тем, кто делает свой собственный выбор с учетом накопленной всеми предшествующими поколениями людей Мудрости и Добродеятельности.

Ведь все, что делалось до нас, делалось для нас.

И хорошее, и плохое.

Хорошее – для того, чтобы мы смогли его впитывать, им проникаться, и, преобразовывая его в себе и через себя, на основе его формировать свои собственные мысли, воплощающиеся в свои собственные действия по сохранению, продолжению и преумножению действительно ценного.

И притом – ценимого.

По-достоинству.

Плохое – с тем, чтобы его отторжение и его отвращение трансформировать в свои собственные мысли и в свои собственные действия по его преодолению и предотвращению его впредь.

При этом вся кажущаяся расплывчатость критериев отличия «хорошего» от «плохого» улетучивается в одночасье.

Как только – вслед за Бенедиктом Спинозой – признать, что подход к понятиям «Добро» и «Зло» правомерен только «с точки зрения Вечности» (см.: Б.Спиноза «Этика»), и определить Добро как ответственность перед Вечностью, а Зло – как попытку Ее обмануть (см. об этом подробнее: Борис Поломошнов, Егор Поломошнов «Между Добром и Злом»).

Мы-то с Вами понимаем, конечно же, что Вечность сама по себе не станет разбираться с нами: у нее и без нас дел – полно.

Полномочными представителями Вечности в деле оценки сделанного (как синтеза соверш?нного и наделанного) нами выступают наши потомки.

Они-то и разберутся: что нами было сделано не-так, а что – так.

Как надо.

А как, собственно говоря, надо, чтобы было, как надо?

Смутно догадываемся, что, скорее всего, одним посещением кукольного театра, пусть даже Вы с Вашим ребенком сходили на самый лучший спектакль, и покупкой одной книжки, пусть даже самого талантливого автора, Вам не удастся, что называется, «закрыть вопрос».

Раз уж Вы взялись рождать детей, то извольте обеспечить их нормальное, то есть, человеческое развитие.

Через приобщение Вашего ребенка ко всему тому богатству человеческого духа, что было накоплено людьми, жившими и творившими до нас.

Все театры, кинотеатры, муз/театры, не говоря уже про ТЮЗы, все парки, зоопарки, гидропарки, «луна-парки», все храмы, музеи и планетарии – все это, благодаря Вам, должно стать достоянием внимания Вашего ребенка.

Сегодня – одно, завтра – другое, послезавтра – третье.

Что?

Тяжело?

А как Вы думали?

Конечно, тяжело.

Куда как тяжелее, чем посадить ребенка на стул перед собой, и голосом, преисполненным переизбыточного пафоса, занудливо рассказывать ему, чего ему «низзя».

И пусть не расстраивают и не огорчают Вас кажущиеся Вам Ваши неудачи в Ваших совместных с Вашим ребенком, и – по совместительству – Вашим другом – походах.

Все возможные при этом «неудачи» лишь на первый взгляд представляются таковыми.

Ну и что, что в ответ на Ваш вопрос, заданный Вами Вашему ребенку о том, понравилось ли ему только что посещенное представление либо ТЮЗа, либо детского музыкального театра, он – Ваш ребенок бодро ответит: «Да, буфет был хороший!»?

Вполне нормальный ответ.

Вполне нормального человека, да при том еще – весьма деликатного.

Ведь он не хотел Вас впрямую огорчать своим резко негативным ответом, что, дескать, это было не представление, а полная ерунда и сплошное занудство.

Он лишь достаточно прозрачно и вполне интеллигентно намекнул на то обстоятельство, что либо репертуарный выбор был сделан Вами не совсем удачно, либо этот сценический жанр ему не по душе, быть может – пока.

Тем не менее, он дал Вам понять, что им оценено по достоинству Ваше старание приобщить его еще и к такому, доселе неведомому ему и неизведанному им проявлению лицедейства, и что он, Ваш ребенок, по-прежнему открыт к продолжению совместных экспериментов в этой области.

Чего лучшего Вы могли бы еще ожидать и пожелать?

Чтобы он все это сказал именно такими словами?

Извините, но таких слов пока еще нет в лексиконе Вашего ребенка.

Они, такие слова, к нему еще придут, а вот его отношение к Вам и к Вашему отношению к нему уже пришло.

И это отношение называется: благодарность.

Или же, если угодно: признательность.

То есть, то самое ценное, что только может возникнуть в отношениях между людьми.

Она, – эта самая благодарность-признательность, если она искренняя, способна творить невиданные и неслыханные чудеса.

В ней, как ни в чем другом, сконцентрирована и взаимная симпатия, и взаимоуважение, и взаимопонимание, и настоящая крепкая дружба.

Не утрачивая присущего Вам оптимизма, поддерживаемого Вашим ребенком, Вы продолжаете предлагать ему все новые и новые походы.

За открытиями.

Зоопарк, цирк, всевозможные аттракционы – это все, безусловно, входит в обязательную программу посещений, вызывающих у Вашего ребенка более или менее предсказуемые впечатления.

Однако такой стандартной программой Вы – совершенно справедливо – решаете не замыкаться.

А поcему Вы совершаете вместе с Вашим ребенком паломничество по церквам, храмам и соборам, не ограничиваясь при этом культовыми сооружениями какой-либо одной определенной религиозной конфессии.

Ведь каждое из них – будь то кирха или мечеть, синагога или костел, буддийский храм или православный собор – есть квинтэссенция той или иной, достаточно древней и весьма почитаемой множеством людей культуры.

Вам даже не приходится объяснять своему ребенку правила поведения в таких сооружениях: как человек интуитивный и способный, в том числе, проникаться духом окружающей его атмосферы, ребенок, глядя на поведение других, достаточно быстро догадывается о том, как именно ему следует вести себя в ней.

Доверьтесь и этой способности своего ребенка, и его интуиции, и у Вас сама по себе отпадет мучительная необходимость одергивать, поучать и наставлять его правилам хорошего тона, соответствующим духу времени и места.

Лишь вполголоса, если не полушепотом, Вы можете только постараться обратить его внимание на ту или иную особенность настенной или купольной росписи, на тот или иной витраж либо орнамент.

Не спрашивайте его о его впечатлениях: если Ваш ребенок сочтет нужным, он ими с Вами поделится.

Если нет, то – нет.

Все его впечатления обязательно проявятся.

И – выразятся.

В его вопросах.

Обращенных именно к Вам.

А к кому же еще?

Ваша задача – быть к ним готовым.

Даже – к самым неожиданным.

И – неудобным.

Для ответа.

Как на них отвечать – дело Вашего интеллекта.

И – такта.

Не знаете, как ответить – не изгаляйтесь, не изворачивайтесь, как червяк на рыболовном крючке, а просто предложите: «Давай подумаем вместе».

Не бойтесь: таким ответом Вы не только не ур?ните свой авторитет в глазах своего ребенка, но вызовете в них блеск искренней благодарности.

За доверие и уважение.

Проявленные Вами.

И к его мыслительным способностям, и к его мнению.

Если Вам – вместе с Вашим ребенком – для ответа на поставленный им вопрос недостает необходимой информации, можете предложить ему заглянуть вместе с Вами в имеющиеся в Вашем распоряжении энциклопедические издания.

И (или) – в Интернет.

Найденное же там непременно даст вам обоим и необходимую почву для последующих умозаключений, и дополнительный импульс для поиска искомого ответа на интересующий вас обоих вопрос.

Было бы просто замечательно, если бы визуальные впечатления Вашего ребенка от посещения культовых сооружений дополнились бы еще и сопутствующими слуховыми.

Будь то органная музыка или хоровое церковное песнопение.

Единственное, чего при этом следовало бы избегать, так это – толпы.

В любых своих проявлениях она – то, во что любой ребенок – инстинктивно ли, интуитивно ли – избегает быть вовлеченным, испытывая в ней неизбывное и неодолимое ощущение опасности и чувство страха.

По-видимому, не зря (см. фото ниже).

И где здесь, позвольте Вас спросить, Вы найдете место Вашему ребенку?

Не будем же испытывать судьбу, и делать ребенка заложником состояния толпы.

Тем более – состоящей из многочисленных здоровенных «дяденек» и глубоко озабоченных чем-то «тетенек».

Ведь до сих пор еще никто не только не опроверг, но даже не поставил публично под сомнение сказанного Гюставом Лебоном в его работе «Психология толп» и – в несколько иной интерпретации – Габриэлем Тардом – в его трактате под названием «Мнение и толпа» – относительно того, что уровень интеллекта любой толпы всегда соответствовал не среднему изо всех людей, составляющих эту толпу, а – IQ «самого тупого среди них» (цитата из «Психологии толп»).

Хотите все же рискнуть и вовлечь своего ребенка в ту или иную толпу?

Ведь «риск – благородное дело» (см.: восьмая часть трактата под названием «Трумот», содержащегося в Талмуде), не так ли?

Так.

Конечно же, так.

Если рискуешь ради праведного дела.

И – только исключительно собой.

А не другим.

Тем более – ребенком.

Хотите поглазеть – глазейте.

Хотите поучаствовать – участвуйте.

Хотите испытать острые ощущения – флаг Вам в руки.

Но – сами.

Оставьте Вашего ребенка, да, собственно, и любого Другого вне сферы действия Ваших авантюр.

«Не навреди!», – вспомним завещанное.

Гиппократом.

Для нас для всех.

Не водите, папы-мамы, деток в Африку гулять.

В Африке, как известно, акулы, в Африке – гориллы, в Африке большие злые крокодилы, будут вас кусать, бить и обижать (см. подробнее: «Бармалей» Корнея Ивановича Чуковского).

Сами – если хотите – ходите.

Это – дело Вашего вкуса и Ваших наклонностей.

Но своего ребенка не пытайтесь превращать в объект риска: рискованные занятия он и сам для себя найдет.

Безо всякой Вашей помощи.

Будьте уверены.

Лучше помогите ему в чем-то человеческом.

Можете помочь делом – помогайте.

И да помогут Вам в этом деле все наличествующие в Вашем городе и за его пределами выставки, музеи и планетарии, да и просто сто ящие под открытым небом памятники: истории ли; архитектуры ли; того и другого вместе ли.

И ведь-таки помогут.

Обязательно.

Не обязательно сразу.

Сходили Вы с Вашим ребенком в Природоведческий музей: один; второй; третий?

Сходили.

Посмотрели на бивни мамонта и скелет динозавра?

Посмотрели?

Ну, и как?

Да никак.

Да, занимательно.

Да, познавательно.

Но – не увлекательно.

Не впечатлило это.

Вашего ребенка.

Почему-то.

Почему?

Он и сам не знает.

Просто там ему скучно.

Ну, скучно так скучно – пошли дальше.

В музей театра, например.

Эффект – тот же.

На выставку картин художника-футуриста N сходили.

Аналогично.

Зашли в кафе, поели мороженого – значительно интереснее: там, в центре зала, сто?т огромный аквариум с настоящими живыми пираньями – вот это – да!

Красотища!

Экзотища!

Как будто во время путешествия по дикой Амазонии в гости к путешественникам заглянул добрейший волшебник и прихватил с собой для них разноцветного и разновкусного мороженого.

Все хорошо?

Вроде бы как бы так, но…

Но гложет Вас червь сомнения: неужели же у Вашего ребенка не вызывает интереса ничего, кроме кукольного театра, разноцветного мороженого и – постольку-поскольку – рыбок-пираний, да и то лишь после Вашего умопомрачительного рассказа про них?

Не хотелось бы в это верить, не правда ли?

Конечно же, правда!

Не верите Вы в это?

И правильно делаете.

Вы свое дело продолжаете, не обращая внимания на вр?менные относительные неудачи.

Не давая поглотить себя без остатка ни огорчению ни, тем более, отчаянию.

И – в результате Вашего неиссякаемого оптимизма – Вас непременно ожидает удача.

Которая, как известно, сопутствует настойчивым.

В ее достижении.

Так и в Вашем случае: Вы еще не успели, не только сходить с Вашим ребенком в планетарий – после посещения Исторического музея, – но даже и запланировать такую межзвездную экскурсию, как уже в этом самом музее произошло чудо из чудес: Ваш ребенок натолкнулся на такой зал, из которого его ни вытащить, ни вытолкнуть оказалось невозможно.

Он сначала уставился, глядя, как завороженный, на доспехи конного рыцаря – с плюмажем на шлеме и декоративными крыльями за спиной.

Затем стал мелкими перебежками, на полусогнутых ногах, как охотник, выслеживающий дичь, перемещаться.

От стенда к стенду.

В каждом из которых, застекленные, экспонируются различные разнообразности рыцарского одеяния и снаряжения.

Все.

Дальше уже никто никуда не идет.

До самого закрытия музея.

Вытаскивайте своего ребенка из этого зала, не-вытаскивайте – все равно он будет возвращаться туда снова и снова.

Разглядывая и запоминая каждую интересующую его деталь, которая для него самого – далеко не мелочь.

И когда, (наконец-то! – для Вас), прозвенит звонок, возвещающий о том, что для посетителей музея время его работы истекло, первое, что спросит у Вас Ваш ребенок, будет: «А когда мы снова сюда придем?».

И придется Вам отвечать, что в следующие выходные.

Поскольку никакие другие ответы, относящиеся к более отдаленному будущему, не будут ни восприняты им, ни, тем более, приняты им как должное.

Только – тютелька-в-тютельку – в следующую субботу.

И – не днем позже.

Об ином не может быть и речи.

Конечно, Вашему ребенку хотелось бы раньше.

Значительно раньше.

Лучше – завтра.

А еще лучше – завтра с утра.

Но он понимает: завтра понедельник.

Для музея это – выходной.

Значит, доживем до послепонедельника.

И – до послевторника.

И т. д.

Аж до субботы.

А вот в субботу-то Ваш ребенок и отыграется за все предыдущие дни недели.

В том зале, к которому в прошлый раз у него возник столь жгучий интерес, он вновь ощутит себя Крылатым Рыцарем.

Как говорится, «без страха и упрека» (в оригинале – «Le Chevalier suns peur et sans reproche» – звание, которое король Франции Франциск I пожаловал известному французскому рыцарю Пьеру де Террайлю Баярду (1476–1524), прославившемуся своими разнообразными подвигами в многочисленных битвах).

И вновь он вообразит себя Благородным Рыцарем, готовым и способным защитить от любых происков каких угодно злобствующих злодеев каждого, кто нуждается в такой защите.

За что каждый защищаемый им будет непременно испытывать к нему чувства благодарности, признательности и восхищения.

На сей раз Ваш будущий Благородный и Героический Рыцарь уже взял с собой что-то пишущее и что-то, на чем можно и писать, и рисовать.

Сосредоточено бормоча что-то себе под свой пока еще совсем не рыцарский носик, он – в меру своих художественных возможностей – пытается что-то изобразить на прихваченной из дому бумажке.

Не следует мешать ему в этом деле.

И отвлекать его тоже не стоит.

И тормошить, и теребить – тоже.

Лучше – порадуйтесь.

И за него, и – за себя.

За то, что на сей раз не Вам приходится отвечать на поток спонтанно возникающих у Вашего ребенка непредсказуемых вопросов.

Все, что ему нужно разглядеть и увидеть, он сам разглядит и увидит.

Что недоразглядит и недоувидит, то дофантазирует.

Единственное, что имеет смысл Вам сказать своему ребенку в сложившейся ситуации, так это: «Ты знаешь, а я на днях видел в книжном магазине книгу как раз про таких рыцарей».

Все.

Дальнейший ваш совместный маршрут на сегодня предопределен.

И пусть мамин борщ дома стынет: холодный он еще вкуснее.

И, возвращаясь домой, теперь уже не только с новыми впечатлениями, но и с новой Книгой, Ваш ребенок – на самом подходе к «парадному» – скажет Вам: «Ты иди, а я – сейчас приду. Книгу возьми. Смотри, не потеряй».

И, действительно, скоро он пришел.

И – не с пустыми руками.

А – с грязными.

От свежедобытой невесть где ржавой-прержавой проволоки («Папа, мама, не смотрите, что она такая ржавая: я сейчас ее быстренько зачищу наждачкой, и будет она блестеть лучше новой! Ну, конечно же, проволока, не наждачка же!»).

А потом, зачистив, как и обещал, свое проволочное сокровище, попросит у папы пассатижи и аккуратно нарежет ими кусочки проволоки разновеликой длины, которую определять будет по одному ему в?домому принципу.

Что это?

Неизвестное проявление известного принципа: «Чем бы дитя ни тешилось,…»?

Не скаж?те.

Тут все продумано.

До малейших деталей.

Вот из этого кусочка проволоки – видите? – того, что подлиннее, – конструируется скелет туловища.

Почти подлинный.

А из этих четырех – тех, что поменьше, – «костяк» рук и ног.

А теперь все это между собой увязывается – сообразно замыслу творителя сего творения – и облепливается – в нужных пропорциях – пластилином.

И сверху на все это сооружение водружается что?

Совершенно верно: пластилиновая голова.

Что это?

Абстрактные «палка, палка, огуречик, получился человечек»?

Ничегошеньки подобного.

Никакой это не абстрактный «человечек», а вполне конкретный рыцарь.

Только недоделанный.

Пока что.

А для того, чтобы его доделать, потребуется:

– во-первых, вырезать из фольги, в которую иногда заворачивают шоколадные конфеты, латы, как у всамделишных рыцарей, и укрепить их на пластилиновой основе;

– во-вторых, выстругать из палочек всевозможные виды оружия и покрасить их «серебряной» краской, и, наконец;

– в третьих, – самое главное! – сделать – с применением тончайших перышек – крылья, как у тех крылатых гусар, чьи доспехи демонстрируются в музее (см. репродукцию ниже).

«Атака гусарии». Александр Осипович Орловский. Масло, холст, начало XIX века

Пока Ваш ребенок увлеченно занимался всеми этими важными делами, под окнами вашей квартиры собралась ватага его друзей-приятелей.

Они пришли с чрезвычайно соблазнительными предложениями, от которых до сих пор Ваш ребенок просто не мог отказываться.

Сегодня же – совсем другое дело: «Извините, парни, но я чрезвычайно занят. Хотите – заходите, поглядите – чем. Не хотите – приходите в другой раз. Вольному, как говорится, воля».

И пошли они, «солнцем палимые», по своему обыкновению, «валять дурака», и так же привычно, как обычно, «бить баклуши».

В отличие от Вашего ребенка, которому эти занятия уже перестали быть интересными.

Как оказалось.

Потому что с ним произошло Чудо.

Дивное.

К нему пришло увлечение!

И стал он теперь тем, кого смело можно назвать: «Homo Aduncum» – «Человек Увлеченный».

Станет ли это его увлечение Увлечением на всю оставшуюся жизнь?

Не факт.

На протяжении жизни Человека его увлечения могут преобразовываться из одного в другое, могут сменять друг друга.

И – «Да будет так!» («Let it Be!»), – как утверждается в широко известной песне не менее известной «ливерпульской четверки».

Приходя и уходя, изменяясь и сменяя друг друга, увлечения оставляют по себе не только и не столько ностальгическую память о приходящем и уходящем, сколько – главное! – неугасимое состояние увлеченности, – «закономерно затухающей и закономерно разгорающейся вновь» (словосочетание, взятое в кавычки, заимствовано у Гераклита Эфесского Темного, первым его применившего, хотя и по совсем другому поводу).

Откроется ли в этом увлечении то, что принято называть Призванием?

Совершенно не обязательно.

Обязательно лишь состояние увлеченности, без которого не пробьет человек свой собственный тоннель – сквозь громадину-гору всего наносного, не-необходимого, второ-третье-n-степенного – и к открытию своего Подлинного Призвания, и к раскрытию своей собственной Творческой Сущности.

То есть, это состояние является условием необходимым, хотя и не достаточным для такого рода открытия-раскрытия.

Ведь увлечения же бывают разные: и прекрасные, и безобразные.

И наинизменнейшие, и наивозвышеннейшие.

Начиная от азартных игр, и до…

А вот «до»-то, как раз, и нет.

Как нет пределов полету ни человеческой мысли, ни человеческой фантазии.

Горе зациклившимся на примитивном!

И обделившим тем самым себя во всем, что примитивным не есть.

И для «дитяти» – горе горемычное, и для всех, его окружающих, тоже.

Дабы избежать сего горя, требуется всего-то ничего: предложить нечто, более интересное и увлекательное, нежели примитивное.

Что это будет?

Заранее не знает никто.

Ни родители своего ребенка, ни он сам.

Пока не попробует.

Как говорится:

– Вы играете на саксофоне (ксилофоне, граммофоне, и т. п.)?

– Не знаю, не пробовал.

Пусть попробует.

Может быть, понравится.

Не понравится – предлагайте другое.

Чем шире диапазон предложений, тем больше шансов, что среди них найдется созвучное с его призванием.

Вступающее с ним в резонанс.

Не предлагайте лишь несовместимого.

Ни с природой, ни с сущностью Человека – разумного и добродеятельного.

По его определению и по его предназначению в этом Мире.

И несопоставимого с анатомо-морфологическими и психомоторными особенностями Вашего ребенка ему не предлагайте.

Например, если он/она достаточно рослый/рослая по отношению к своим сверстниками, не пытайтесь его/ее приобщить к занятиям в секции спортивной гимнастики или акробатики, или – прыжков на лыжах с трамплина.

И – наоборот.

Если Ваш ребенок маленького роста, то не стоит стремиться его увлечь занятиями баскетболом: по большому счету толку не будет никакого, а поводов для серьезных огорчений появится в избытке.

Тут мы с Вами не изобретаем никакого велосипеда, давно уже изобретенного до нас и без нас.

Но – и для нас.

Мы лишь фиксируем этот «велосипед» в своем сознании и «примеряем» его к Вашему ребенку.

Удачно подобранный велосипед – как в прямом, так и в переносном смысле этого слова – дает два удовольствия в одном: и удовольствие, и пользу.

Такую, что от нее тоже получается удовольствие.

Пусть не сразу.

Пусть через пот и слезы.

Ведь от слез неудачи до слез радости – всего один шаг.

Правда, это очень длительный и решительный шаг.

От пессимизма – к оптимизму.

Помогайте Вашему ребенку учиться оптимизму.

Ведь оптимизм, – как любил говаривать сэр Уи?нстон Леона?рд Спе?нсер-Че?рчилль, – есть движение от неудачи к неудаче без потери энтузиазма.

Помогайте, но не злоупотребляйте.

Ни своей помощью, ни достигнутым оптимизмом Вашего ребенка.

Не эксплуатируйте оптимизм ребенка.

Не вселяйте в него убеждение в его исключительности.

И сами себя не обольщайте на сей счет.

Да, Ваш ребенок своеобразный.

Да, он неповторимый.

Да, он единственный в своем роде.

Если хотите – уникальный.

Но – не исключительный.

Ведь каждый без исключения ребенок и своеобразный, и – неповторимый, и – единственный в своем роде (уникальный).

Но: ни один – не исключительный.

Сформированное – в значительной мере «благодаря» именно Вашим усилиям – представление Вашего ребенка о его исключительности вполне может обернуться жестоким разочарованием и глубокой депрессией.

Именно так и происходит практически со всеми так называемыми вундеркиндами.

«Вундеркиндство» сродни наркотику: «подсев» на него, однажды «подсаженный» постоянно востребует все новых и новых доз, без получения которых у него начинаются «ломки».

Причем как с кавычками, так и без: ломка характера; ломка настроения; ломка мироощущения, мировосприятия, миропредставления.

Мир из неисчерпаемого источника «радости, добра и красоты» (см.: Эвальд Васильевич Ильенков, «Философия и культура») становится для все более и более бывшего «вундеркинда» неблаговидной и неблагодарной средой мучительного обитания в ней.

Мир не оправдывает ожидания псевдоисключительного человека, и такой человек начинает «создавать» иллюзорный мир, который нравится ему самому больше реального.

Делается это, например, с «помощью» наркотиков.

Со всеми вытекающими из них последствиями.

Однако не только Мир не оправдывает чаяний, надежд и ожиданий «вундеркинда», ставшего в одночасье бывшим.

Сам же бывший «вундеркинд» перестает нравиться себе, – когда-то, в безвозвратно канувшем в лету прошлом, «исключительному».

И тогда он начинает «создавать» иллюзорного себя, такого, который нравится ему значительно больше реального.

Вот это делается с «помощью» алкоголя.

Таким образом, колесо широко применяемых сегодня отношений взрослых к детям, сделав полный оборот вокруг своей оси, замыкается.

Как сказал Блез Паскаль, «крайности смык?ются» (см. его «М?ксимы»).

Если в предыдущих главах было выяснено, что крайнее невнимание к ребенку и непризнание за ним его пр?ва быть личностью – своеобразной, неповторимой, единственной в своем роде (уникальной) – приводит к деструктивным изменениям в его психике, действиях и поступках как относительно завершенных действиях, то «hic et nunc» – «здесь и сейчас» обнаружилось, что гипертрофированное внимание и вынесенное за границы действительной применимости, абсолютизированное признание своеобразия, неповторимости, единственности в своем роде (уникальности) ребенка вырождается в очередной абсурд.

В данном случае это – воображаемая исключительность ребенка.

При происходящем – раньше или позже – обнаружении ее иллюзорности приводятся в действие те же самые механизмы деструктивных изменений в его психике, действиях и поступках как относительно завершенных действиях, что и при непризнании за ним его пр?ва быть Личностью.

В украинском фольклоре этот феномен обрел саркастически-сардоническое звучание: «Не вмер Данило, так галушкою вдавило».

Вдохновляет?

Отнюдь.

Значит, будем стараться избегать произносить такие слова и совершать такие действия, в которых сосредотачивается и воплощается тот или иной экстремизм в той или иной его форме.

Например, помещать своего ребенка под хрустальный колпак его исключительности, «отключив» его от нормального общения со сверстниками.

Либо же – культивировать в нем убежденность в его избранности, элитарности, бесподобности, беспрецедентности, восхитительности, изумительности, необыкновенности, неотразимости, непревзойденности, превосходности, феноменальности, экстраординарности.

Поступать так – значит калечить его психику и, в конечном итоге, всю его последующую жизнь.

Покалечить человека легко.

Исцелить покалеченного трудно.

Химера Воспитания – плохой целитель.

Поскольку сама обременена целой кучей болезней.

Преимущественно – неизлечимых.

Начиная от старческих: склероза; маразма и слабоумия, – и заканчивая псевдо-интеллектуальными хроническими: энурезом (недержанием речи), диареей (словесным поносом), и вспучиванием живота (от чрезмерного поглощения душ воспитуемых), проистекающим под девизом: «Внимание, газы!».

А как – интересно! – поживают самые близкие родственники Химеры Воспитания: Скунс Пропаганды и Хорек Агитации?

Может быть, кто-то из них окажется удачливым, нежели сама Химера Воспитания, целителем для душ, нуждающихся в исцелении?

Проверим.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.