Глава 2 Счастье вашего ребенка

Глава 2 Счастье вашего ребенка

1. Понятие счастья у всех разное

Когда, мы говорим о счастье своих детей, то неизбежно опираемся на традиции и представления, которые живут в нас, взрослых. Они естественно определяют собственные взгляды на счастье каждого из нас. Отсюда и разница в средствах и методах.

Одни, чтобы сделать ребенка счастливым, заботятся о его всестороннем развитии, тратят время и силы на поиски лучших учителей, чтобы занять сына или дочь музыкой, фигурным катанием, научить иностранному языку, увлечь искусством, приохотить к книгам… В одной семье рос мальчик – им можно было залюбоваться: вежлив, эрудирован, спортивен. А в девятом классе он неожиданно стал резким, нервным. Родители на цыпочках перед ним ходили, думали – пройдет, объясняли: возрастное. А через полтора года юноша глубоко обидел отца и мать. Значит, развитие его оказалось все-таки дисгармоничным.

Другие, чтобы сделать ребенка счастливым, пекутся о его самочувствии. Установки этих родителей: пусть играет сколько хочет, развивается согласно своим наклонностям, поступает, как ему вздумается. И в первые годы такой стиль воспитания необъяснимо притягателен: ребенок свободен, раскован, остер на слово, предприимчив. А через какое-то время вседозволенность порождает своенравие. Самостоятельность, не озаренная светом разумности, не подкрепленная потребностью совершать добрые поступки, выводит подростка на опасную грань потребительства. В нем разжигается страсть достижения любых целей любыми средствами. Без труда, без усилий, без напряжения. «Хочу» и «дай» – формулы его бытия.

Предвижу вопрос: так что же, и так плохо, и эдак нехорошо? Выходит, всестороннее развитие противоречит гармоничному воспитанию? Отнюдь. Но гармоничное воспитание должно вестись гармоничными же средствами.

Основа основ этих средств – бережный подход к растущему человеку, то есть умение взрослых «переключаться» на трепетность детского мировосприятия, приближаться к подлинности детской души. Что это значит? Заметьте, стоит вам только сказать малышу: «Вот видишь, ты ударил куклу, а она и заплакала», как ребенок сразу же «видит» слезинки у резинового человечка, «слышит» всхлипывания игрушечного товарища. Такого рода восприятие – закон детской жизни.

Вот эту-то особенность родители всегда должны учитывать: делая замечания ребенку предъявляя к нему требования, надо самому четко сознавать, к кому их предъявляешь.

Нередко родители говорят:

– Не слишком ли сложны педагогические требования для каждой мамы и каждого папы? Так воспитывать детей могут, вероятно, только особо одаренные профессионалы-педагоги?

2. Все родители обладают педагогической интуицией. Великое счастье – дать простор этому человеческому дарованию

Талант великой радости воспитания, приобщения к возвышенным минутам человеческого счастья в самом будничном труде скрыт в каждом. И развернуться может мгновенно – стоит только захотеть, задуматься. Попробуйте-ка проанализировать действия сверстника наших детей и их любимца Тома Сойера. В самую черную минуту отчаяния на него снизошло вдохновение! Вспомните, когда все его друзья шли купаться, а ему надо было красить бесконечно длинный и унылый забор, какая блестящая педагогическая идея пришла ему в голову!

– Что, брат, заставили работать? – насмешливо посочувствовал Тому его приятель Бен. Но Том подчеркнуто демонстрировал свое полнейшее безразличие ко всем мирским утехам и необыкновенную, упоенную страсть к порученному делу. Как художник, он водил кистью, отступал назад и любовался творением своих рук. И когда Бен, сначала пораженный, а затем томимый желанием приобщиться к искусству новоявленного мастера, стал клянчить, Том снизошел: как бы нехотя уступил Бену кисть и ведро с белилами в обмен на сочное яблоко.

Юный герой Марка Твена, конечно же, хитрил. Но ведь в его поступке просматривается, как сказал бы современный социолог, неосознанная, неоформленная догадка: чтобы приобщить к неинтересному, казалось бы безрадостному, труду, надо показать наслаждение, которое может доставить этот труд. Наслаждение куда более заманчивое, чем простое пользование такими дарами жизни, как яблоко, солнце, река.

Детство – особое психическое состояние. Оно – синоним творчества и энергии. Если вы хотите, чтобы сын или дочь немедленно пошли за вами, перестройтесь таким образом, чтобы состояние самых лучших минут вашего собственного детства вспыхнуло вдруг и озарило вас и детей. Если вам удалось заинтересовать ребенка каким-либо полезным делом, думайте над тем, как поддержать радостное стремление ребенка работать, – самое ценное из человеческих стремлений.

Заметьте, Том Сойер не дремал, когда сидел на бочке, грызя яблоко и наблюдая за тем, как усердствует Бен. Его мысль неустанно работала: он расставлял сети для новых добровольцев. Мальчишки подходили то и дело, начинали с насмешек и – оставались белить забор. Работа превратилась для них в увлекательное занятие.

Воспитание неизбежно перестает быть действенным, если лишает удовольствия как наставников, так и питомцев. Мало того, общение с детьми должно быть радостным, даже веселым. И, разумеется, не должно сопровождаться затаенно-ироническими оттенками – дети их улавливают и распознают.

3. Счастье – нравственная обязанность человека

Если вы хотите, чтобы ваш ребенок вырос счастливым человеком, поставьте перед собой цель: пусть как можно больше будет в его детской жизни счастливых минут.

Однако все это не так просто. Практическая «философия жизни» порой опрокидывает теорию, оказывается сильнее научных доводов, опыта человеческой культуры. «Нам в детстве жилось нелегко, – рассуждают некоторые родители, – пусть наши дети не знают перенесенных нами трудностей. Пусть они растут счастливыми». Смысл этих суждений прост: как можно лучше кормить и одевать ребенка. Ни в чем ему не отказывать. И установка на такое счастье нередко оборачивается бедой и для взрослых, и для детей.

Наука о воспитании – это наука о том, как сделать человека счастливым.

– Научить? – слышу я голос своего оппонента. – Научить быть счастливым? Это вздор.

– Но почему же? – вступаю я в спор. – Если счастье – это переживание полноты жизни, постоянный подъем творческой энергии, связанный с раскрытием духовных и физических сил ребенка, то гармоничное воспитание гармоничными средствами может и должно научить человека, как стать счастливым.

– Значит, вы ограничиваете счастье только эмоциональной стороной? Разве счастье не является нравственной категорией?

– Оно имеет отношение к нравственности. Ведь жизненный подъем детской энергии является источником питания творческой среды.

– Как это понимать?

– Когда детские глаза светятся умом, любовью, щедростью, люди вокруг стараются делать все как можно лучше. Неслучайно многие педагоги называют счастье высшей нравственной обязанностью человека, подчеркивая, что оно разрешается на стыке двух величин: личности и общества.

– Значит, счастье – это и обязанность?

– Давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны. Если ребенок выполняет наши требования со слезами на глазах, то, согласитесь, такое повиновение ведет к деформации личности. Противоположность счастья – горе, опустошенность, когда жизнь проходит без радостных всплесков души, когда неспособность к достижении целей, самоутверждению оборачивается незащищенностью, заниженностью притязаний, страхом раскрыть себя, скованностью. Вы считаете все это нормой, а счастье – отклонением?

– Я так совсем не считаю. Просто жизнь состоит из ряда обязанностей, которые человек должен выполнять независимо от своих душевных всплесков, от того, интересно ему это или нет.

– Но мы же говорим о воспитании, задача которого сделать все неинтересное интересным, увлекательным. Только охотное выполнение долга формирует подлинность убеждений, закаляет детский организм, скрепляет жизненными силами все стороны детской души, делает ребенка целенаправленным и энергоспособным.

– Разве не трудности закаляют человека? Больше того, необходимо, наверное, воспитывать способность переносить страдания?

– А почему трудности должны делать ребенка несчастным? Какие трудности? Умственные и физические занятия? Потеря друга? Обиды и оскорбления?

– Хотя бы эти…

– Настоящее воспитание ставит своей целью научить достойному преодолению трудностей и преград. Что касается страданий, то их ведь специальное организуют. Может быть, я не прав, но склонен занять такую позицию: все, что мешает человеческому счастью, должно быть по возможности преодолено в воспитании.

– А не воспитаем ли мы в результате этаких оптимистов-бодрячков, которым будут чужды сострадание, сочувствие? Мне ближе все-таки позиция Сухомлинского и Корчака, которые не отделяли сочувствие от сострадания. Мне кажется, стоит только чуть-чуть допустить отклонение, как правильная счастливость выльется в этакий бравурный марш по головам. Ведь сострадание – это величайшая способность человека переживать чужое горе как свое собственное. Нельзя заглушать то, что принадлежит человеческой культуре…

Таковы две точки зрения. У читателя может сложиться мнение, будто спор чисто философский и к практическому воспитанию не имеет отношения. Это не так. Подлинный воспитатель – всегда философ. И как только перестает им быть, так оказывается во власти деятельного невежества. Ребенок живет, а не воспитывается. Чем ярче его жизнь, тем больше позитивных эмоций, тем полноценнее и здоровее воспитание. Детство является особым психическим состоянием, в котором чувства и разум слиты. Одну из примет этого состояния можно назвать эвристической наклонностью души: постоянные открытия, неуемная энергия. Взволнованная пытливость несется будто на крыльях, решения приходят мгновенно, увлечения и интересы накатываются, как волны в шторм. Удивительная концентрация энергии!

Итак, мы рассмотрели одну сторону детской гармонии: эмоционально-деятельностную, экспрессивно-творческую, увлеченно-самозабвенную. Развитие ее требует выполнения ряда правил: не избавлять ребенка от полезных занятий, а окружать ими; не втискивать в рамки, выкроенные по меркам наших представлений, а постоянно расширять диапазон собственно детских увлечений, помнить – не нашу, а свою жизнь должен прожить ребенок.

Но есть еще вторая сторона человеческого «я» – это тонкость души, это та сфера личности, которая находится в самых глубинных пластах духовно-нравственных образований. Это и мера культуры ребенка, это уровень развитости человеческих потребностей, который в конечном счете определяет подлинность счастья. Как формировать эту изначально первородную сторону, как к ней прикасаться?

То, что нельзя в нее вламываться, брать на вооружение грубые средства, насилие – это понятно. А вот какие ключи надо подобрать, чтобы помочь ребенку самораскрыться и самоосуществиться – без чего о счастье не может быть и речи?

Зароните в душу ребенка хотя бы крохотную, но жгучую потребность в полезной деятельности – только в этом случае детское самосовершенствование может стать неодолимым желанием.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.