Раздел 6 Любовь, стресс и сердце

Раздел 6

Любовь, стресс и сердце

Большинство людей уже сегодня отдают себе отчёт в том, что чрезмерный стресс может вызвать заболевание. Однако эта общая идея не очень хорошо помогает в выяснении причин возникновения конкретного заболевания, например такого, как атеросклероз коронарных артерий. Почему хронический стресс у одного человека вызывает серьезное заболевание сердца, у другого провоцирует воспаление суставов, а у третьего — рак? Говоря иначе, какова природа стресса, имеющего столь отрицательное влияние на сердце и как охарактеризовать людей, подвергающихся такому стрессу, что делает их особенно уязвимыми к заболеваниям сердца? М.Фридман и С.Розенман занялись второй частью этой проблемы, начав пионерские исследования причин заболеваний, связанных с атеросклерозом коронарных артерии. Целью исследования было найти ответ на два вопроса: могут ли чувства и мысли человека влиять на развитие этой болезни, и, если такая связь существует, то каковы механизмы её развития?

На первом этапе эти кардиологи исследовали пациентов с заболеваниями сердца, чтобы определить, какие черты отличают их от остальных людей. "Когда мы посмотрели на наших пациентов по-другому, а именно, как на людей, которые, кроме больного сердца, имели и другие органы, а также собственно личность, — писал Фридман, — стало очевидным, что не только их сердца перестали хорошо функционировать. Нарушения имелись также в способах их чувствования, мышления и деятельности". Почти все пациенты были похожи в выражениях лица, жестах и речи. Характерным для них было напряжение челюстей и мышц губ, что сопутствовало напряжению в осанке, постукивание пальцами или подпрыгивание колен ("шитьё на швейной машинке"), стискивание кулаков во время обычного разговора, стискивание зубов, резкие движения, эксплозивная речь и нетерпимость по отношению к говорящему собеседнику, временами проскальзывающая гримаса в уголках губ, при которой частично обнажались зубы.

Эти люди реагировали следующим образом на события повседневной жизни: имели сильные тенденции к соперничеству п постоянную потребность выигрывать, легко раздражались, если кто-то им перечил, пылко защищали свои устоявшиеся мнения, были очень нетерпеливы в уличных пробках, очередях, имели компульсивную потребность побыстрее заканчивать любое дело, быстро ели и быстро ходили, не могли выносить бездеятельности.

Фридман и Розенман классифицировали людей, имеющих указанные особенности пли часть их, как имеющих паттерн поведения типа А, а людей с противоположными чертами — как тип Б. Они описали личностей типа А как очень напряжённых, страдающих от постоянной нехватки времени, имеющих общую враждебность, которую они не осознавали, и борющихся с низкой самооценкой, которая компенсировалась их достижениями.

Эти учёные в течение восьми с половиной лет наблюдали 1500 человек, не имеющих заболеваний сердца. В конце исследования они пришли к выводу, что люди типа А в семь раз более податливы заболеваниям сердца, чем люди типа Б. Они больше курят, имеют более высокий уровень холестерина в крови и в три раза большее количество сердечных приступов. Результаты были столь очевидными, что развеяли последние сомнения о непосредственной связи между установками и поведением человека и заболеваниями сердца. Исследования, проведенные другими учёными, дали подобные результаты. Затем Фридман сделал следующий шаг. Он резюмировал, что если модифицировать поведение типа А — это уменьшит склонность человека к заболеваниям сердца. Такой результат был бы последним доводом для доказательства того, что само поведение типа А является причинным фактором заболевании коронарных сосудов. Этот этап исследований длился три года и охватывал пациентов с ишемической болезнью сердца, которые перенесли инфаркт миокарда. Обследуемые были поделены на три группы: пациентов первой группы обследовали и лечили кардиологи; во второй группе, кроме лечения, подобного методам, примененным к первой группе, пациенты проходили тренинг в малых группах, имеющий целью модификацию поведения типа А; третья группа была контрольной.

Анализ частоты рецидивов в течение года показал, что "разница между пациентами, обследованными в первой и второй группах в первый год составила 48 %, во второй — 62 %, а на третьем году — 372 %". Разница весьма существенная. Таким образом, пациенты, прошедшие тренинг, в четыре раза реже имели рецидивы. Одновременно в этой группе отмечено снижение интенсивности поведения типа А на 30 %. Первый из двух вопросов, поставленных Фридманом и Розенманом, получил положительный ответ: чувства и мысли человека оказывают влияние на развитие заболеваний сердца.

Эти исследования охватывали только мужское население, поскольку в то время процент заболеваний был намного выше у мужчин. Однако последние исследования показали возрастание частоты этих заболеваний также и у женщин, особенно в последние десятилетия. Поведение тина А стало также характерным и для женщин.

На второй вопрос Фридмана и Розенмана, касающийся механизмов связи между субъективным состоянием человека и развитием заболеваний сердца, ответить было труднее. Их исследования показали, что люди с поведением типа А имеют нарушение метаболизма жиров крови независимо от того, были ли они здоровы или уже имели заболевание сердца. Они имеют также повышенное содержание в крови норадреналина — "гормона борьбы". Кроме этого, в их организме продуцируется больше АКТГ — гормона, который побуждает надпочечники к большей продукции кортизоноподобных гормонов стресса и меньшему производству гипофизарного гормона роста. Одновременно их организм чрезмерно реагирует на сахар, продуцируя слишком много инсулина. (Это соответствует наблюдению, что развитие сахарного диабета у взрослых является фактором риска развития заболевания коронарных сосудов). Экспериментальные исследования, проведенные на крысах, показываю! роль, которую может играть враждебность. Когда эмоциональное состояние животного под влиянием электростимуляции подбугорной области мозга меняется от покоя к сильной враждебности, животное реагирует так, как и личности типа А — повышением уровня холестерина в крови, повышенным выделением норадреналина и подъёмом артериального давления.

Другие исследования также показали, что фактором, детерминирующим заболевания сердца, может быть враждебность. Домбровскпй и другие учёные, анализируя данные структурированных интервью с кардиологическими пациентами, подтверждённые аппгографическими исследованиями, обнаружили, что уровень потенциальной враждебности и подавленной злости имеет тесную связь с большей площадью затвердевания коронарных артерии. На протяжении 25 лет проводились контрольные исследования группы, состоящей из 255 врачей, которые, будучи ещё студентами (25 лет тому назад), были обследованы при помощи ММР1. Исследования показали, что те среди них, показатели враждебности которых были выше средних показателен, характеризовались в 5 — б раз большей частотой сердечных приступов и в целом большей смертностью. Но если мы предположим, что враждебность или подавленная злость могут быть основной причиной заболеваний коронарных сосудов, мы все ещё стоим перед необходимостью выяснения причины, почему эти чувства оказывают влияние на сердце, которое не является органом, непосредственно вовлечённым в получение чувств враждебности и злости. Даже если эти эмоции ведут к большей продукции норадреналина, остаётся вопрос: почему у некоторых людей именно сердце становится их мишенью?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны помнить, что перед лицом опасности или кризиса норадреналин мобилизует все органы тела, в том числе и сердце. Если человек строит своё поведение так, чтобы противостоять кризису, гормон после выполнения своей роли не оказывает отрицательного влияния ни на один орган тела. Но подавленная злость удерживает человека в состоянии постоянного кризиса, и никакое количество норадреналина не может привести его к расслаблению. Сердце находится в ситуации, в которой оно подвергается постоянному возбуждению, так как оно не способно к деятельности.

Большинство людей в нашей культуре имеют определённый постоянный уровень подавленной злости. В какой момент это может стать угрозой для жизни? Чтобы ответить на этот вопрос, требуется другой подход к проблеме заболеваний сердца, поскольку проведенные исследования, хотя и качественные, оставляю"! много пробелов в нашем понимании этой проблемы. В конце концов, не у всех людей с поведением типа А развиваются заболевания коронарных сосудов. Также не всем людям с поведением типа Б удаётся их избежать. В исследованиях, из которых Фридман и Розенман черпали свои данные, только 10 % людей с поведением типа А имели инфаркт в течение 8,5 лет. Конечно, впоследствие сердечный приступ перенесло большее количество этих людей. Из этого следует, что время является одним из факторов, поэтому мы должны определенно знать, как этот фактор действует.

Почему сердечный приступ возникает именно в тот момент, когда он возникает? Кроме таких предрасполагающих факторов, как поведение типа А, курение и высокое артериальное давление, мы должны уделить внимание «пусковым» факторам. Иными словами, какой непосредственный стресс в жизни человека может вызвать приступ? И какова его связь с предрасполагающими факторами? Замечено, что потеря любимого человека или потеря работы часто ускоряют приступ. Смерть близкого человека может спровоцировать смертельный приступ у любящего его человека, даже если до этого у него не было заболеваний сердца. Поскольку сердце вовлечено в любовь, а не (непосредственно) во враждебность или злость, имеет смысл учитывать наблюдение, что нарушения в сфере любви являются основой заболеваний сердца. По моему мнению, в исследовании проблем заболеваний сердца мы должны сконцентрироваться на той роли, которую здесь играет любовь или её недостаток.

Фридман также сделал предположение, что недостаток любви лежит в основе поведения типа А. "По нашему мнению, — писал он, — одним из важнейших факторов, влияющих на недостаток чувства безопасности, является тот факт, что личность типа А в период младенчества или детства не получала безусловной любви, сердечности и тепла от одного пли обоих роди гелей". В такой ситуации личность типа А имеет только одни выбор: вовлечься в "постоянную борьбу, в бесконечное усилие в достижении всё большего и большего за все более короткое время".

Джеймс Линч также считает, что недостаток любви может вызвать заболевание сердца. В своей книге "Разбитое сердце" он приводит статистику, которая ясно показывает, что женатые люди реже имеют сердечные приступы, чем одинокие, разведённые пли овдовевшие. "В любом возрасте, это относится к обоим полам в США, — пишет Линч, — люди, не состоящие в браке, намного чаще умирают (иногда в пять раз) чем семейные". В то время, как это утверждение относится ко всем случаям смерти, особое значение оно имеет по отношению к смертям вследствие сердечного приступа. Линч обращается к исследованиям, показывающим значительное возрастание числа скоропостижных смертей в течение первых шести месяцев после утраты любимого человека. В 75°о исследованных случаев смерть была вызвана заболеванием коронарных сосудов, и этот факт подтверждает, какое огромное значение оказывает на сердце утрата любви. Нередко вызванный ею шок провоцировал скоропостижную смерть в результате обширного инфаркта миокарда или мерцательной аритмии. Явлением скоропостижной смерти мы займёмся в следующем разделе.

Тем, 410 склонило Линча к исследованию "медицинских последствий одиночества", были его собственные наблюдения, подтверждённые другими учёными, свидетельствующие о том, что контакт с человеком оказывает позитивное влияние как на сердца пациентов, имеющих коронарную болезнь, так и на животных, исследуемых в лабораториях. Появление человека в лаборатории вызывало у собаки возбуждение и ускорение частоты сердечных сокращений, в то время как ласка и поглаживание успокаивали животных и замедляли пульс. Такой контакт влияет также на кровоток в коронарных сосудах. Выяснилось, для некоторых собак контакт с человеком имеет такое же сильное действие, как и интенсивное усилие. Подобным образом реагируют люди: даже измерение пульса, будучи примером достаточно рутинного контакта с другим человеком, оказывало влияние на пациентов с ишемической болезнью сердца. Линч утверждает: "У некоторых пациентов (…) исследование пульса смогло полностью приостановить имеющуюся у них аритмию". Исследования показали, что поглаживание собаки может снизить артериальное давление и у человека, который её гладит.

Логичным предположением, вытекающим из этих исследовании, будет то, что люди нуждаются в сердечных контактах. Многие люди ищут этого в супружестве, но не все находят. Из-за страха любви супруги относятся друг к другу как противники и вовлекаются в борьбу за власть. Замечено, что люди состоящие в браке, не так податливы заболеваниям сердца, как женатые, но, тем не менее, у них тоже бывают сердечные приступы.

Как заметил Линч: "Существует (…) достаточное количество доводов, чтобы подозревать наличие связи между супружескими конфликтами, развитием ишемической болезни сердца и преждевременной смертью". Он опирается на исследования доктора Дж. Мидэлна, который в течение пяти лет наблюдал десять тысяч израильских мужчин, у которых не было симптомов заболевания сердца. Те, у кого позже случился инфаркт миокарда, чаще жаловались на недостаток удовлетворения и семейные проблемы. Все исследования этого рода показывают нам, однако, только то, что семейные нарушения являются фактором риска, а не причинным фактором. Не все обследованные мужчины, которые имели трудности в браке, перенесли сердечный приступ. Следует также заметить, что некоторые справлялись лучше других со стрессом, вызванным отсутствием взаимопонимания в семье.

Исследования, проведенные в 1960 году кардиологом Стюартом Вольфом над жителями местечка Розето в Пенсильвании, показали, что неустойчивость эмоциональных отношений вызывает стресс, который может оказывать отрицательное влияние на сердце. Розето — это местечко, насчитывающее 1630 жителей, главным образом итальянцев, расположенное на расстоянии около 100 километров от Нью-Йорка. Вольф обратил на него внимание по топ причине, что его жители подвергались сердечным заболеваниям в три раза реже, чем жители близлежащих местечек, хотя их диета и уровень холестерина в крови были приблизительно одинаковыми. Что защищало этих людей от заболеваний сердца? Наиболее существенной разницей, как заметил Вольф, был характер социальной жизни Розето. Семья там была центром повседневной жизни, а люди жили согласно обычаям и традициям, доминирующим на их бывшей родине.

К сожалению, через двадцать лет после окончания этих исследований Розето претерпело драматические изменения. Сюда пришла промышленность, были построены новые дома, и Розето стало славиться невиданным доселе материальным благополучием. Дом перестал быть центром жизни, а стал базой, которую оставляли рано утром, а возвращались вечером. Прошло совсем немного времени, и основные показатели статистики заболеваемости стали демонстрировать, что Розето стало уподобляться окружающим местечкам, и частота заболеваний и инфарктов перестала отличаться от остальных местечек.

Устойчивость семьи не является характерной чертой нашего времени, и этого нельзя изменить силой воли или директивой. Многие из нас живут в постоянном стрессе, проистекающем из семейных конфликтов и опасения по поводу возможного распада семьи. Если у нас есть желание выстоять, давайте попробуем понять природу этого стресса. Из представленных выше исследовании видно, что на сердце оказывают влияние два различных типа стрессов. Один имеет источник в окружающем мире, часто — на рабочем месте и связан с поведением типа А. Другой воздействует на нас дома и связан с непониманием в семье и с недостатком любви или ее полной утратой. Но разве эти ситуации не имеют между собой связи? Мы увидели, что поведение типа А мотивировано сильной потребностью в подтверждении собственной ценности — потребностью, которая имеет своим источником недостаток безусловной любви в детстве. Взрослые также нуждаются в такой любви. Кажется неправдоподобным, что люди, которые ее имеют, будут так же податливы к воздействию стресса, как те, которые её лишены. Учитывая центральную роль любви в нашей жизни, очень жаль, что Фридман и Розенман не исследовали любовную жизнь пациентов, внешнее поведение которых они исследовали так досконально.

Непонимание между супругами часто приводит к враждебности. Но так быть не должно. Альтернативой является справедливая борьба между супругами. Определённые конфликты можно разрешить спокойно, но не те, которые касаются глубинных семейных проблем: власти и чувства собственной ценности. Так, например, женщина может чувствовать, что муж использует её, унижает и игнорирует её чувства. Мужчина, в свою очередь, может быть недоволен зависимостью от жены, его подавляют её критические замечания, или он теряет равновесие из-за её недостаточного сексуального влечения. Такие травмы, если они не будут выражены, в итоге приводят к враждебности. Но выражение негативных чувств обычно вызывает злость, что нормально и имеет свои положительные стороны, если супруги могут бороться. К сожалению, не все готовы к этому. Многие пары боятся выражать злость, так как это нарушает их отношения. Один из мужей сказал: "Я не могу позволить себе злиться, так как моя жена чувствует в этот момент угрозу". Несколько женщин заметили, что когда они впадают в злость, их мужья отступают. Некоторые люди имеют проблемы с самим ощущением злости, так как эта эмоция была настолько глубоко подавлена в детстве, что во взрослом состоянии они её как бы не имеют. Если родители неустанно боролись между собой (как, например, мои) — дети, когда они станут взрослыми, будут стараться избежать ссор из-за тех негативных чувств, которые они вызывают, не решая в итоге ничего. Мои родители, например, никогда не проявляли свою злость, поэтому они были в постоянном состоянии враждебности. Я должен был очень тяжело работать в процессе терапии для того, чтобы сделать свою злость более доступной.

Является ли само по себе выражение злости стрессогенным фактором? Многие люди замечают, что все эмоции вызывают стресс и что наилучший способ избежать его — быть спокойным, холодным и позволить неприятной ситуации стекать с нас, как вода. Но такое нереагирование требует усилий, так как естественной реакцией является реагирование. Человеческий организм очень мудр, его реакции на окружение мотивируются чувствами, а направляются разумом. В большинстве случаев разум может контролировать поведение посредством эго, но когда чувства становятся очень сильными, они могут уничтожить этот контроль, приводя к поступкам, которые в другой ситуации могли бы быть остановлены. Например, сотрудника может так разозлить замечание шефа, что он выразит злость, несмотря на возможность плохих последствий для его карьеры. В такой ситуации сдерживание проявления злости требовало бы значительного усилия воли, что будет стрессогенным фактором для тела.

Мы можем редуцировать чувства, только становясь анестетичными и толстокожими, что на самом деле уменьшает влияние на нас окружения, но вместе с этим мы ограничиваем свою способность реагирования на это окружение, а в итоге изолируем себя от мира. Последствием этого будет нечувствительность как к позитивным, так и к негативным силам — к любви и к враждебности. Могло бы показаться, что такой маневр предохраняет нас от жизненных стрессов; в реальности всё происходит наоборот. Такой мышечный панцирь истощает нас, оставляет без сил, делая нас в итоге более податливыми к стрессу.

Чтобы понять этот парадокс, давайте рассмотрим следующую ситуацию: человек, несущий на спине 50 килограммов муки или угля, должен напрячь соответствующие мышцы для того, чтобы удержать этот груз. Это напряжение можно увидеть в поднятых руках и напряжённых мышцах, его можно измерить при помощи электромиографа, который регистрирует количество напряжения в мышцах. Для того чтобы этот человек мог сохранять равновесие, напряжение должно быть равным пятидесятикилограммовому усилию груза. Но существенен здесь не сам груз, а напряжение мышц.

Многие люди жалуются на эмоциональную отягощенность, и в их телах можно заметить напряжение, как если бы они несли физический груз. Их руки подняты, плечи сгорблены, а мышцы сильно спазмированы, что временами вызывает боль. Эмоциональная отягощенность является таким же сильным стрессогенным фактором, как физические перегрузки, и действуют подобным же образом. Вообще говоря, легче избавиться от физического груза, чем от эмоционального. Стресс, вызванный эмоциональной отягощённостью, обычно более длителен и вреден для тела. Тело хорошо справляется со стрессом определённой интенсивности. Мы можем нести определённый груз, переносить до определённой степени эмоциональное отягощение и сознательно подавлять без особого труда наши стремления и действия. Но когда отягощенность постоянная, а необходимость подавления очень длительная по времени, стресс становится очень вредным. Большой вред возникает тогда, когда мы длительное время не осознаём той тяжести, которую носим, так как не ощущаем напряжения в теле.

Я не утверждаю, что сознательное подавление определённого поведения неестественно или вредно. Напротив. Часто сознательно мы контролируем или модифицируем наше поведение, для того чтобы оно было адекватным актуальной ситуации. Способность эффективного реагирования на ситуацию является, таким образом, функцией самообладания. Но, если мы будем сознательно контролировать наши действия, мы должны осознавать те чувства, которые мотивируют наши реакции и должны иметь способность к их выражению. Самообладание, таким образом, зависит также от самосознания и самовыражения. В меру здоровые люди обычно владеют собой. У невротиков неосознаваемый контроль поведения редуцирует умение владеть собой. Это очень явно проявляется в затруднениях, которые появляются у невротиков в том случае, когда им надо сказать "нет", выразить просьбу о помощи или заплакать, когда их травмируют, или выразить злость, когда ими пренебрегают. Контроль проявляется также в силе хронического напряжения мышц и жёсткости тела.

Жёсткость — главный механизм неосознаваемого контроля чувств. Она возникает посредством напряжения мышц, поддающихся волевому контролю, так что желания не имеют путей выражения. Для того чтобы заблокировать желание заплакать, мы напрягаем лицо. Для того чтобы блокировать импульс ударить кого-то, мы напрягаем руки и плечи. Когда эти напряжения становятся хроническими, заблокированные стремления не достигают поверхности тела и сознания. Самоосознание ограничивается. Жесткость приводит к тому, что тело "замирает". (Как я говорю иногда пациентам, мёртвый человек не имеет никаких чувств). Когда нет спонтанных движений тела — нечего чувствовать. Эмоции — это спонтанная активность тела. Она просто случается. Мы не стремимся кого-то полюбить, а влюбляемся. Нам случается быть растроганными до слёз или впасть в злость. Эмоции и чувства — это не функции эго, контролирующего нашу деятельность в зависимости от нашей воли. Эмоции — это желания, возникающие в центре нашей сущности, тесно связанные с сердцем.

Мы убедимся, однако, что жесткость может достичь глубин организма, оказывая влияние на гладкие мышцы, которые не подвластны волевому контролю. Можно видеть такие спазмы в гладкой мускулатуре внутренних органов: бронхиол и артерий. Когда жесткость охватывает коллатеральные кровеносные сосуды, это вызывает гипертонию, которая вынуждает сердечную мышцу работать с огромной перегрузкой и является признанным фактором риска в заболеваниях коронарных сосудов. Когда жёсткость охватывает коронарные сосуды, это приводит к возникновению атеросклеротических бляшек, блокирующих эти важнейшие магистрали, доставляющие сердцу кислород и питательные вещества, в результате чего возникает серьезная угроза смертельного сердечного приступа.

Если мы хотим понять роль эмоций в возникновении стресса, мы должны проанализировать ещё один механизм неосознанного контроля чувств. Это механизм отрицания. Он не действует посредством "омертвления" тела, а посредством блокирования восприятия желания. Типичным примером отрицания является человек, который во время дискуссии громко кричит, но когда мы спрашиваем его о том, сильно ли он разозлён, он со злостью отрицает это. Отрицание изолирует перцептивные функции головы и эго от возникающих в организме желаний. Вообще говоря, оба эти механизма: отрицание и жёсткость — существуют в разной степени у большинства людей.

Многие люди, подавляющие свои чувства, имеют одновременно тенденцию к чрезмерным реакциям. Мы показали ранее, что при подавлении злости возникают травмы. Когда они отрицаются, злость, лежащая у их основания, загорается, как дремлющий вулкан, который даёт знать о своём существовании небольшими клубами пара, появляющимися из расщелин в земной коре. У человека эта злость находит выход в виде раздражения или критических замечаний. Но у многих людей продолжительная фрустрация повышает температуру внутреннего огня в виде взрыва иррациональной (на первый взгляд) реакции. Выражение ярости не приносит облегчения, поскольку эта реакция настолько внезапна, что вызывает чувство вины, что снова разжигает огонь враждебности.

Можно размышлять о том, какая связь существует между яростью и заболеванием сердца, или почему подавленная злость так вредит сердцу. Злость — реакция конструктивная, не исключающая сердечности и любви. Ярость содержит элемент ненависти. Когда мы выражаем злость, мы показываем, что данный человек нам не безразличен, и что мы стремимся модифицировать отношения с ним для того, чтобы вновь можно было ощущать и выражать любовь и дружбу. Мы не злимся на людей, которые не много для нас значат, так как, когда их поведение нам неприятно, мы можем просто уйти.

Один из моих пациентов получил опыт позитивного аспекта злости. Он женился из-за чувства одиночества. Жена, в свою очередь, вступила в этот брак, отягощенная разочарованиями предыдущего замужества. Из-за этих причин их связь так никогда и не расцвела, и мой пациент страдал от депрессии. Он избегал этой напряжённой ситуации, полностью отдаваясь работе. Он подавлял огромную злость, которую никогда не выражал. Он испытывал чувство вины, а его ощущение собственной ценности было настолько малым, что он не смел добиваться любви. Потребовался год терапии для того, чтобы вызвать на поверхность его злость. Напряжение в его мышцах было огромно, пропорционально подавленной злости. Надо было освободить большую часть этого напряжения для того, чтобы он мог установить контакт с собственными чувствами. Потребовалось также провести кропотливый анализ, чтобы освободить его от чувства вины, для того чтобы он смог понять, как поведение матери вызвало его проблемы Она развелась с его отцом из-за того, что он не оправдал её надежд. Мой пациент стал её "служащим".

Когда его злость впервые вышла на поверхность, он хотел превратить мой кабинет в руины. Я попросил его ударять по мату в позиции стоя, что позволило ему освободить часть гнева без травмирования себя и окружающих. В течение нескольких последующих месяцев, в процессе очередных сессий, он разряжал свою злость ударами по мату. Однажды он сказал, что разозлился на жену. Она вернулась домой ночью и начала смотреть телевизор. Он сказал ей, что если она хочет смотреть телевизор, а не быть с ним, он выйдет. Я не знаю, как происходила эта ссора, но знаю, что той ночью они занимались сексом, это случалось с ними редко, и, по мнению пациента, получилось у них тогда прекрасно.

В течение многих лет я слышал от своих пациентов множество рассказов, из которых можно было сделать вывод, что чистая борьба между партнёрами в соединении с откровенным проявлением злости, часто заканчивается половым актом. В то же время, не выраженная злость постепенно разрушает сексуальную жизнь. Проявленная злость открывает сердце, как бы посылая сообщение: "ты мне не безразличен". Но если злость останется подавленной, она превращается во враждебность и холодность.

Человек, холодный дома и страдающий от чрезмерной активности на работе, напоминает описание поведения типа А. Он реагирует на любой конфликт и критику так, как будто они угрожают его чувству безопасности и собственной ценности. Он занимает защитную позицию, которую скрывает за псевдоагрессивностыо. Курируя такого пациента, Фридман старается помочь ему осознать его напряжённость, чрезмерную активность и компульсивное стремление к достижениям. Он показывает, что этот, фактор, подавляющий творчество, не позволяет человеку в полной мере развивать чувство собственной ценности. Ограничение чрезмерной активности в процессе терапии расслабляет пациента и снижает стресс, отягощающий сердце. Такой метод, однако, не затрагивает хронических мышечных напряжений, от которых страдает чрезмерно активный пациент, и, таким образом, не достигает источника проблемы.

Этим источником является любовь. Стрессы, связанные с ней, действуют на человека прежде всего дома. На работе они могут быть достаточно сильными, но с ними можно справиться, если человек имеет безопасную, длительную и полную любви связь. В семье в связи с недостатком любви возникают стрессы, которые оказывают очень сильное влияние на сердце.

Я знаю это из собственного опыта. Жена часто жаловалась мне на враждебность, с которой я отношусь к ней, а я каждый раз отрицал это. Я утверждал, и это было правдой, что люблю её, но мне не нравилось её нежелание выражать ко мне безусловную любовь. Временами, когда я обижал её каким-либо замечанием, а затем выяснял, что это произошло нечаянно, она отдалялась от меня или угрожала разводом. Эта угроза вызывала во мне ужас, н я осознавал, что во мне живёт глубокий страх того, что она меня бросит. Отвержение с её стороны было очень болезненным для меня, что вызывало дополнительную враждебность по отношению к ней. Но я не мог чувствовать злость в связи с её желанием оставить меня, как если бы я причинил ей боль. Мы травмировали друг друга критическими замечаниями. Я чувствовал себя подавленным, когда она оскорбляла меня, указывая на мои слабости или упущения. Я чувствовал, что она относится ко мне как мать, которая то восхищалась мной, а то давала понять, что я не исполняю её ожиданий. Когда я обратил на это внимание жены, она сказала, что относится ко мне так, как если бы она на самом деле была моей матерью.

Моя проблема, как я вижу это сейчас, заключалась в том, что я не чувствовал собственной враждебности. Когда она оскорбляла меня, я принимал защитную позицию, что только углубляло враждебность. Но как я мог выражать враждебные чувства по отношению к человеку, которого я любил, и любви которого желал? Это могло бы лишить меня её любви. В этой ситуации я ощущал себя пойманным в ловушку. К счастью, я не впал в панику и не стал жёстким в самообороне. Вместо этого я старался познать собственные чувства. Я плакал, осознав глубокую печаль. Я почувствовал тоску по безусловной любви, к которой я так отчаянно стремился, и злость от того, что я никогда её не получал. Я отдал себе отчёт в том, что я не хочу больше жить в состоянии амбивалентности. Если я не мог получить любовь, к которой я стремился, я вынесу эту боль и уйду. Я не останусь в ловушке, а обрету свободу.

Свобода означала аутентичность (подлинность). Я не мог больше играть в игру "ты меня ранишь, и я тебя тоже" Я решил, что не позволю жене оскорблять меня по какому бы ни было поводу. Я имел свои слабости, а она свои. Когда она критиковала меня, она становилась моей матерью, и я ощущал злость независимо от того, была ли её критика справедливой или нет. Чаще всего она была обоснованной. Но, кроме прочего, я не хотел дать жене право высказывать её таким способом, который бы меня унижал. Однажды вечером во время одной из наших ссор моя злость разыгралась настолько, что я сказал жене, что ударю ее, если она будет критиковать меня таким образом. Злость была настолько сильной, что мне было всё равно, что станет с нашими отношениями. Когда человек на самом деле зол — он не чувствует страха. Но это не разрушило наш брак. С удивлением я отметил, что жена отреагировала на этот взрыв злости позитивно. А я обрёл чувство свободы. Освобождение от негативных чувств дало мне такую лёгкость, что я осознал, с какой огромной тяжестью жил до сих пор.

Я верю, что все мы стремимся к свободе, к тому, чтобы нас любили безусловно, к тому, чтобы свободно отдаваться в любви и сексе. Однако переживания детства часто становятся преградой к этому. Моя злость на мать за унизительные вещи, которые она себе позволяла, была подавлена. Я вспоминаю случай, когда мне было три года. Она грубо обходилась со мной во время одевания, и я начал бить её кулаками. Она повернулась ко мне и повышенным тоном сказала: "Как ты можешь бить собственную мать?" Я так испугался, что никогда в своей жизни уже никого не ударил, разве что в самообороне. Слова и позиция матери внушили мне, что ударить того, кого любишь — серьезное преступление. Я знал, что поддался и глубоко запрятал своё бунтарство. Что ещё может сделать маленький ребёнок? С того времени, когда я подавлял злость, я начал чувствовать нарастание сильного напряжения в верхней части спины и в области рук. Постепенно я становился типичным кандидатом на сердечный приступ — жёстким, заключённым в панцирь человеком со склонённой головой, сгорбленными плечами и ограниченным дыханием. К счастью, мне удалось избавиться от этого в процессе работы над собой, которую я опишу далее.

Я проходил терапию настолько интенсивную, что она позволила мне осознать свои напряжения в теле и связанные с ними опасения. Больше всего я опасался, что меня бросят родители из-за того, что я не оправдываю их ожиданий. В этом опасении был элемент паники, которую я старался не ощущать, удерживая тело в состоянии напряжения и жёсткости. Я также осознал глубокую печаль, связанную с утратой материнской груди в младенчестве. Это хорошо видно на моих первых фотографиях. Хотя я осознал эту печаль, я имел трудности с тем, чтобы заплакать. Плач означал бессилие и сломленность, по отношению к которым я испытывал сильное сопротивление. Оно проявлялось в жёсткости шеи и спины. Я интенсивно работал с телом, для того чтобы расслабить его настолько, чтобы иметь возможность расплакаться. Я выполнял специальные упражнения на заземление, для того чтобы укрепить ноги и чувствовать себя на них безопасно. Я освободил большую часть напряжения в верхней части спины, систематически ударяя кулаками в мат н выражая злость словами и голосом. (Я опишу это упражнение в 10 разделе). Хочу подчеркнуть, что для того чтобы достичь изменений, гарантирующих здоровье вашему сердцу, надо работать в равной степени как с телом, так и с психикой.