Не займите место попугая…
Не займите место попугая…
– Вы не могли бы проконсультировать мою дочь? – обратилась ко мне женщина.
– А сколько ей лет?
– Пятнадцать.
– А какой у вас вопрос?
– Да я сама не знаю. На первый взгляд, она хорошая девочка. Но я почему-то ее боюсь. Может быть, вы поговорите с ней и разберетесь, в чем дело?
Молодая симпатичная женщина выглядела растерянной и расстроенной.
Люба рано вышла замуж. Ее муж был на восемь лет старше и казался ей взрослым и зрелым человеком. Сначала он красиво и солидно ухаживал. Подружки и сестры ей завидовали, а мать гордилась Любиным женихом и хвасталась им перед соседями. Когда он сделал предложение, отказать было неудобно.
Люба уважала мужа и всегда его слушалась. В конце концов, она закончила только техникум, а у мужа было высшее образование, и он знал английский язык.
Уже через год оказалось, что жить с ним под одной крышей Любе тяжело. Мало того, что он оказался жадным и проверял сдачу, которую Люба приносила из магазина, он был ревнив, подозрителен и придирчив. Люба задыхалась. О разводе она заговорить боялась, но однажды муж объявил, что у него «другая женщина» и он уходит жить к ней. И действительно ушел. А вскоре пришли документы на развод. Их развели сразу, как только дочке Вике исполнился год. И Люба стала жить с дочкой одна, вернее, вдвоем с дочкой. Но Люба остро чувствовала, что она одна.
Так сложилось, что ее мать к этому времени умерла, одна из сестер уехала с мужем на Север, а другая стала выпивать и куда-то пропала.
Любе было трудно, она получала алименты, но сумма была очень маленькая. Просить денег у мужа она боялась. Пришлось устроить Вику в ясли, а самой пойти работать туда нянечкой, сначала на ставку, а потом на две. В яслях не хватало нянечек, а Любе не хватало денег.
Вика выросла при маме. Сначала Люба работала в яслях, потом в детском саду, который посещала Вика. Летом она нанималась уборщицей в детский санаторий. Вике давали бесплатную путевку как ребенку сотрудницы, и они уезжали за город: месяца на два, а иногда и на все лето.
Когда пришло время записывать Вику в первый класс, Люба решила устроиться на работу в школу. Три года она промаялась уборщицей, но потом подруга Татьяна предложила ей работу по специальности, хотя, как считала Люба, к этому времени специальности никакой у нее уже не было. Тем не менее ее взяли на работу младшим экономистом.
Вике тогда исполнилось десять лет.
Прошло два года, и жизнь вошла в свою колею. Люба хорошо ладила с сотрудниками, и к ней на работе все относились очень хорошо. Свободное время она проводила с дочкой и с Татьяной. Подруги они были давние, жили в соседних домах. Татьяна тоже развелась с мужем, но детей у нее не было, жила одна. За годы дружбы они привыкли делиться друг с другом всем сокровенным, и каждый день созванивались. Татьяна часто приходила к Любе ужинать, а в выходные и обедать: Люба любила готовить. Обычная жизнь со своими маленькими радостями и, слава богу, лишь небольшими огорчениями.
Вика училась хорошо. Она была рослой, спортивной девочкой и пользовалась авторитетом у подруг. Вика любила бороться за справедливость. Она могла в глаза сказать любому учителю, что он не прав. Она всегда пристально следила за своими оценками и не боялась выяснять с учителем и даже завучем, за что была снижена ее оценка. Так как девочка действительно была умной и много занималась, учителя уважали ее принципиальность. Кроме того, связываться с Викой было неприятно. Она имела острый язычок и могла весьма остроумно высмеять кого угодно. Именно она дала прозвища большинству учителей. И самое главное: она могла легко настроить класс против любого учителя. Заступалась Вика не только за себя. Она была настоящим лидером в классе, на ее поведение и мнение ориентировались не только девочки, но и мальчики.
Однажды учительница на уроке по истории нудно и неинтересно рассказывала ученикам о Февральской революции. Был последний урок, класс шумел, все занимались своими делами. «Кому не интересно, – сказала учительница, – может идти». Подростки немного притихли, а потом гул в классе возобновился с новой силой. Учительница повысила голос: «Я сказала, кому не интересно, может немедленно отправляться домой!»
Вика встала и взяла ранец. «Ты куда?» – удивилась учительница. – «Да мне не интересно! – ответила Вика. – И я иду домой. Вы же сами предложили».
Она пошла к двери. За ней ринулись все остальные. Учительница не успела опомниться, как в классе никого не осталось. Она пожаловалась директору, но тот лишь пожал плечами. Он посоветовал учительнице впредь быть дальновиднее: лучше готовиться к урокам и не провоцировать подростков на подобные выходки. В принципе, директор был прав. Он не одобрил, но «принял» Викин поступок. «Поймите, это личность!» – сказал он учительнице.
Второй случай касался новой молоденькой учительницы математики, которая пришла в Викин класс заменить заболевшего педагога. Учительница забыла носовой платок и, так как была немного простужена, постоянно шмыгала носом. Она стала объяснять новый материал и оглушительно чихнула. Вика встала и подала ей бумажный носовой платок.
«Приведите себя в порядок, – брезгливо сказала она. – Нельзя же в таком виде вести урок. У вас все руки в соплях».
Учительница выбежала из класса. Одноклассники наслаждались происшествием.
Вика подружилась с Машей Карасевой, у которой папа занимался бизнесом. Она ходила к Маше домой, они вместе гуляли. Маша была в восторге. Теперь никто не смел сказать ей грубого слова. Вика как-то обняла ее в большой компании подростков и сказала: «Машуня – моя лучшая подруга, прошу любить и жаловать!» И Машу стали «жаловать». Например, ее стали приглашать буквально на все дни рождения в классе: куда Вику, туда и ее. И вообще Вика везде ее брала с собой. Машины родители были довольны этой дружбой: Вика хорошо училась, а Маша так себе, да и настоящих подруг у Маши до Вики не было.
Машин папа ездил в Италию и привез модной одежды дочке и ее подруге. Он был щедрым человеком и радовался за дочь. Он умел ценить друзей. Собственно говоря, из-за этой одежды и возник первый конфликт Вики с матерью. Люба не понимала, как можно взять у незнакомых людей такие дорогие подарки. Она была бы рада отдать деньги за эту одежду, но сумма для нее была очень большой. Вернуть джинсы, кроссовки и пару джемперов Вика категорически отказалась.
– Не волнуйся, – сказала она матери, – я отработала эти деньги! Люба не поняла.
– Да сколько я возилась с этой Машкой! – крикнула Вика.
Люба подумала: «А-а-а, помогала ей с уроками. Карасева плохо учится». А сама сказала: «Ну, ты же не из-за денег ей помогала, вы ведь подруги!»
Люба два дня не могла дозвониться до Татьяны, и пошла к ней домой. Татьяна встретила подругу на пороге: «Нам не о чем с тобой разговаривать, я к вам больше ни ногой». – «В чем дело?» – испугалась Люба.
Татьяна усмехнулась: «Спроси у своей доченьки Вики, а меня уволь! Знать вас больше не желаю».
Вечером Люба пристала к дочке с расспросами. Вика только что вернулась с тренировки, румяная и довольная.
– Что ты сказала тете Тане, почему она не хочет больше к нам приходить?
Вика хрустнула яблоком, которое ела: «Что сказала? А правду. Что она приходит к нам чуть не каждый день и жрет, как лошадь, все из холодильника сметает. А у тебя зарплата маленькая, нам самим не хватает».
Люба почувствовала дурноту: «И чего же тебе не хватает?» – «Да мне всего не хватает, как же ты не понимаешь?» – сказала Вика и ушла, хлопнув дверью.
Люба пришла с родительского собрания весьма довольная. Ее дочку хвалили, ставили в пример. Любе даже стало неловко. В классе много слабых учеников, прогульщиков, двоих мальчиков собираются отчислить из девятого класса.
Вика, конечно, пойдет в десятый. Как летит время!
Дочка вошла на кухню: «Мама, у меня к тебе серьезный разговор. Ты не могла бы сменить работу?»
Люба удивилась. Она много лет проработала на одном месте и любила свой коллектив.
«Понимаешь, – сказала Вика, – мне надо очень много заниматься. Ты могла бы найти работу рядом с домом и приходить кормить меня в обед. Мне нужно правильно питаться. Ну, чтобы и не располнеть, и чтобы силы на уроки были. Я хочу многого добиться в жизни. Хорошо зарабатывать, купить хорошую квартиру, машину. А пока ты должна обо мне заботиться, ты ведь моя мать. А я у тебя единственный ребенок».
«Но я так ко всем привыкла, – сказала Вера. – Мне не хочется менять работу. Вот, я, например, когда училась…»
Вика расхохоталась: «Ты училась? На уборщицу? Да посмотри на себя в зеркало! Какой ты пример?»
Люба невольно подошла к зеркалу.
«Сколько тебе лет? – продолжала Вика. – Как ты одеваешься? У тебя ни образования, ни денег, ни мужика, наконец, приличного! Даже муж тебя бросил! А другого дурака не нашлось! Ты что же, хочешь для меня такой же жизни? Чтобы я уборщицей вкалывала? Жила в этой нищей квартире и стала в 36 лет старухой? Свою жизнь устроить не смогла, так хоть мне не мешай!»
Самым ужасным Любе казалось то, что в принципе дочь была права. Она не сумела устроить свою жизнь! Любе было очень горько. Конечно, она не считала себя красавицей и одевалась скромно. Но никто и никогда не говорил ей таких ужасных слов, как ее дочь. Просто Вика говорит все, что думает! А другие люди скрывают свои истинные чувства. Люба опять подошла к зеркалу.
«Неужели дочь права?» – она заплакала. Вправе ли она давать своей дочери советы? И потом девочка ничего плохого не хочет! Институт, хорошая работа, машина. Нет, Люба обязана ей помочь. И она нашла работу рядом с домом.
Размеренной и скучной стала теперь жизнь Любы. Она работала рядом с домом в очень маленьком коллективе и пока ни с кем не подружилась. Работа – дом, даже без езды на транспорте. Отношения с Татьяной так до конца и не наладились.
Вика мало бывала дома: ходила на курсы, проводила время с друзьями. А если бывала дома, то учила уроки или говорила по телефону. Люба стирала и гладила ее вещи, ходила по магазинам, готовила еду и убирала в доме. Вика почти не разговаривала с матерью. Говорили в основном тогда, когда Вике было что-нибудь нужно.
У Любы на работе одна сотрудница предложила ей взять попугая.
«Нет возможности держать, – сказала она. – У внука аллергия. Берите попугая бесплатно, прямо с клеткой. Его можно научить говорить». Люба подумала немного и взяла.
Как же быстро подружилась Люба с попугаем! Он был маленький, красивый, с голубыми перышками. Люба теперь спешила домой к своему Грише, так она назвала попугая. Она стала учить его говорить, не веря, что у нее что-то из этого получится. Но попугай оказался способным учеником!
Он кричал: «Любашшша! Любашшша! Что де-лаешшшь? Гришшша хорошшший!»
Теперь ей было с кем разговаривать! Клетка стояла на кухне, Люба занималась хозяйством и разговаривала с попугаем. Им было весело вместе!
Вика была равнодушна к попугаю, только иногда подсмеивалась над матерью: «Ты его больше, чем меня, любишь!» Люба отмахивалась: «Не говори ерунды. Просто он забавный».
Был обычный выходной день. Люба пекла утром блинчики, пока Вика отсыпалась. Гришу по выходным Люба выпускала из клетки, чтобы он полетал по квартире и «размял» крылышки.
– Любашшша, пррривет! – сказал попугай, вылетая с кухни.
– Ты моя любимая птичка, – ответила Люба.
– Пррривет! – сказала Вика, входя на кухню и зачем-то захлопывая дверь.
Раздался короткий неясный звук, и Люба с ужасом увидела лежащего на полу попугая. Глазки у него закатились. На клювике выступила кровь. Видимо, Вика, закрывая дверь, нечаянно задела ею по пролетавшему Грише.
Люба страшно закричала: «Вика, скорее, звони в ветеринарную лечебницу или вызывай скорую помощь, что там у них есть!» Она схватила Гришу и стала зачем-то дуть на его перышки.
Да какая там «скорая»! Попугай был мертв. Слезы застилали Любе глаза, она плакала навзрыд, прижимая к себе уже холодеющее тельце маленького попугая.
«Не надо скорую», – сказала Люба, поднимаясь, наконец, с колен. Она посмотрела на дочь и неожиданно столкнулась с пристальным взглядом ледяных серых глаз. Дочь смотрела на мать со злорадством.
– Надеюсь, – сказала Вика, чеканя слова, – никаких попугаев в нашем доме больше не будет!
– Как тебе не стыдно, – опять заплакала Люба. – Чем он тебе мешал?
– Попка-дурак, – ответила Вика уже за дверью своей комнаты.
– Зато он любил меня! – крикнула Люба и снова заплакала. Она почувствовала себя очень одинокой…
Ночью Люба проснулась от ужасной мысли. Она вспомнила мертвого попугая, выражение Викиного лица и подумала: «Неужели Вика убила Гришу нарочно?»
– Я боюсь свою дочь… – сказала мне Люба на первой встрече.
– Когда я вспоминаю ее холодный жестокий взгляд, у меня просто, что называется, мороз по коже… Я, вы извините, сама чувствую себя, в каком-то смысле, этаким попугаем… Я уже в клетке… Кроме того, я ведь совершенно одна и мне не с кем посоветоваться.
– Вика встречается со своим отцом? – спросила я.
– Очень редко, он давно не навещал нас. У него другая семья.
– А Вика говорит о нем?
– Да, когда злится, она постоянно грозит, что уедет жить к папе.
– А вы?
– А я говорю ей, что ни за что ее не отпущу. Я боюсь остаться одна.
– Знаете что, если Вика захочет, пусть съездит к своему папе…
В кабинет вошла высокая, стройная, модно одетая девушка. Вике – пятнадцать лет, но она выглядит старше.
– Я вас слушаю, – сказала она мне, поздоровавшись. – Какие проблемы?
«Придется давить авторитетом, – вздохнула я про себя. – Или работать по легенде, как шпион, задушевного разговора здесь не получится».
– Давай поговорим о твоей маме и ваших отношениях, я вижу, ты человек взрослый, – польстила я Вике. – А потом займемся компьютерными тестами по профориентации. Попробуем определить, в какой области ты сможешь добиться большего успеха.
– Да я ради этого и приехала, – сказала Вика. – Только о маме давайте недолго!
– Как ты считаешь, Вика, кто красивей, ты или мама?
– Я, конечно!
– А кто умнее?
– Я, конечно!
– А кто добрее?
– Дураки всех добрее.
– Но ты же хочешь, чтобы мама была доброй для тебя?
– А зачем тогда она меня родила? У нее должен быть материнский инстинкт!
– Мама тебя любит?
– Любит, но не понимает.
– А ты ее любишь?
– Я ее терплю.
Вика потребовала, чтобы мать нашла себе приработок: нужен компьютер. Люба неожиданно для дочери отказалась. Возник новый конфликт. Вика закричала: «Тогда я поеду к папе! А ты оставайся одна!»
– Вот и хорошо, дочка, – опять неожиданно для Вики ответила Люба. – Поезжай! Папа человек умный, пусть он тебе и поможет. Постарайся погостить подольше, а я пока займусь своими делами.
– Ах, так! – вспыхнула Вика. – Давай адрес. И она тотчас же уехала.
Вика не позвонила и не вернулась к ночи. Люба не спала. Она сильно сомневалась в правильности своего поступка. Мысленно она продумывала возможные варианты приработка. Вот если бы она могла купить дочке компьютер! Тогда Вика не уехала бы к отцу! Она была бы довольна и осталась дома. Любино самолюбие сильно страдало!
Утром она ушла на работу. Время тянулось очень медленно. Люба решила позвонить бывшему мужу, набрала его домашний номер, но телефон не отвечал. После работы Люба пошла к Татьяне: находиться дома не было сил.
Люба с Татьяной пили чай, когда зазвонил телефон. Татьяна взяла трубку. Звонила Вика.
– Тетя Таня, мама не у вас? Позовите ее (пауза), пожалуйста.
Люба взяла трубку, она не могла сдержаться, голос дрожал: «Доченька, ты где? Как ты?»
– Я дома, мама. Приходи скорее, – Викин голос тоже дрожал.
Вика встретила мать в дверях. Она была заплаканная и злая.
– Он отправил меня обратно! Сказал, что я не могу жить в квартире его жены! А знаешь, какая хорошая у них квартира! Оставил только переночевать, но в девять часов сказал, чтобы я шла спать и не мешала ему «культурно проводить вечер»! Еще он сказал, что так и знал, что ты не сумеешь меня нормально воспитать!
Люба молча обняла свою дочь. В последнее время ей самой часто приходилось плакать, а теперь плачет и ее девочка.
– Да что ты все плачешь, мама, слезами горю не поможешь! – закричала Вика. – Если бы я только могла прихлопнуть его как твоего дурацкого Гришу! Раз и готово! Была проблема нет проблемы!
Люба остолбенела. Все самые жуткие опасения подтвердились сами собой! Она вспомнила разговор с психологом и взяла себя в руки.
– Так значит, ты убила Гришу нарочно? Маленькую веселую беззащитную птичку! Ну, и кто следующий? Твой отец или, может быть, я?
– Отец сказал, что если бы ты не тратила мои алименты, то за 14 лет у тебя скопились бы деньги на компьютер! А я ему рассказала, как мы бедно жили! Он страшный жмот! – кричала Вика.
– Так, дочка, остановись, пока не поздно! Я так сильно тебя люблю! Мы с тобой сами со всем справимся! Ты красивая умная девочка!
Плакали уже обе, но как бы порознь, а не вместе: Вика от обиды и злости, а Люба – от страха и отчаяния.
Обессилев, они пошли на кухню пить чай. Они так давно не пили чай вдвоем …
Но на утро дело приняло новый оборот. Вика, сидя за завтраком, подмигнула матери: «Но часть денег себе на компьютер я добыла!»
– Отец все-таки дал тебе денег? – спросила Люба. «Откупился, чтобы она уехала», – мелькнуло у нее в голове.
– Да ты наивная, мама, как ребенок, честное слово! Просто я разозлилась и, когда он вышел из комнаты, вытащила у него из пиджака бумажник. Там было не так уж мало денег! Поверь! Алименты он присылает мне с «белой» зарплаты, поэтому выходит так мало. А сам получает еще и «черным налом», в конверте. Сечешь?
– Секу, – сказала Люба бледнея. – И сколько ты у него вытащила?
– Немного, не боись… Он и не заметит. Осталось гораздо больше.
– Сколько? Сколько? – крикнула Люба и швырнула об пол тарелку с трещиной, которую давно уже собиралась выбросить.
– Ого, мамуля, а ты, оказывается у нас огонь! – с уважением произнесла дочь.
– Я боюсь звонить своему мужу и говорить ему, что Вика украла деньги, – сказала Люба. Кроме того, Вика знает, что я боюсь звонить ее отцу. Хотя чего мне особенно бояться? Обычный человек. Ну, жадный, неприятный. Но это все.
– А Вика согласна вернуть деньги? – спросила я.
– Нет, она категорически отказывается.
– Она сказала, сколько украла?
– Сказала: три тысячи рублей.
– Какие у вас сейчас отношения с дочкой?
– Отношения стали лучше, представьте, после того, как я разбила тарелку.
– Вам придется еще раз продемонстрировать дочери силу своего характера.
– Какая же это сила характера бить тарелки?
– Ну, если вы можете ее «пригвоздить взглядом» и силой внушения отправить к отцу с украденными деньгами, то…
– Хорошо, я позвоню Николаю… Но звонить Любе не пришлось.
Николай был поражен, обнаружив пропажу денег. Мало того, что мать подослала дочку выпросить деньги на компьютер, так та еще оказалась воровкой. Ну ладно, мало им не покажется! Если не вернут деньги, Николай напишет заявление в милицию. А он-то все эти годы честно платил алименты! Расплачивался, так сказать, за ошибки молодости! И вот вам благодарность! Явилась дочь и обокрала его!
И Николай позвонил своей бывшей жене. Разговор оказался на удивление коротким. Люба практически не стала его слушать. Она сказала, что «в курсе дела» и готова вернуть деньги в любой момент. Она громко сказала, что ее дочь не воровка, а просто отомстила отцу за его равнодушие. Она сказала, что Вика хорошая и умная девочка, и в милиции ему никто не поверит. Николаю ничего не оставалось, как договориться о встрече.
Когда Люба положила трубку, ее лицо пылало, а руки тряслись. Она достала сигареты, хотя курила очень редко.
– Мать, а ты здорово ему врезала! – сказала Вика. Она была дома и слышала разговор. – Ты настоящий друг, мать! Мы с тобой одна команда! И плевать на его деньги. Все равно за три тысячи рублей компьютер не купишь!
Мы беседовали с Викой у меня в кабинете.
– Знаешь, а ведь твой отец действительно мог написать заявление в милицию. И ничего хорошего для тебя из этого бы не вышло! Тебя поставили бы на учет в детской комнате милиции.
– Я понимаю. Но мама меня отстояла. Знаете, как она с ним разговаривала!
– Ты уже поняла, что мама тебе друг и заслуживает уважения?
– Да! Вы знаете, в принципе от нее огромная польза! Вот, например, она мне кофту связала, от фирмы не отличишь. Сейчас как раз в моде грубая вязка!
«Ну, пусть хоть так, – подумала я. – Пусть хоть на уровне разума, чуть ли не на чувстве выгоды формируется благодарность дочери к матери, которая уже отдала ей половину своей жизни. Если нет просто чувства дочерней любви, той самой „безусловной“ любви, которая нам всем так необходима, пусть хоть так…»
Люба позвонила мне по телефону.
– Вы скажете, что я неправильно поступила, но я купила Вике компьютер. Правда, пока старенький.
– Вика рада?
– Да, очень!
– Люба, вы очень хорошая мать. Но вы помни те, о чем мы с вами говорили?
– Я все помню! Мне трудно, но я держусь! Понемногу отвоевываю свою территорию. Но сегодня произошло еще кое-что: Вика принесла мне в подарок голубого попугая! Я назвала его Гришей!
Я увидела Вику еще раз через восемь лет.
– Я к вам по личному вопросу, – сказала красивая молодая женщина, заходя в мой кабинет без разрешения. – Так сказать, по старой памяти. Знаете, я ведь никому особо не доверяю. Психологов сейчас много всяких развелось.
Я пропустила мимо ушей ее комментарий и протянула руку.
– Вика, здравствуй, какая же ты красавица! Как у тебя дела?
– Дела отлично! Я много работаю, хорошо зарабатываю, купила машину.
– А как мама?
– Мама со мной. Куда же я без нее? Она ведет хозяйство, заботится обо мне. Не думайте, я о ней тоже забочусь. Вот в санаторий ее отправила.
– Так какой же у тебя ко мне вопрос? – напомнила я.
– Да вот отношения с мужчинами не складываются. Не деловые, а личные отношения. Мне ведь какой мужчина нужен? Чтобы зарабатывал больше меня, ум, образование, внешность, без жилищных проблем и без детей от первых браков. Не подскажете, как мне такого найти?
– А как насчет чувств, любви? – спросила я, узнавая прежнюю Вику.
– Вы подскажите, как найти, где искать, а чувства будут, сделаем, не сомневайтесь, – ответила она.
– Не знаю, удастся ли мне тебе помочь, – сказала я, не чувствуя особого рвения. – Ты крепкий орешек. Придется долго работать.
– Нет проблем, – ответила девушка. – Вы же помните, я способная ученица…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.