Глава девятая. Из которой мы узнаем, что общество, оказывается, имеет свою цену: групповые предрассудки

Глава девятая. Из которой мы узнаем, что общество, оказывается, имеет свою цену: групповые предрассудки

Истоки войны

«Племя, заключающее в себе большое число членов, наделенных высокоразвитыми чувствами патриотизма, верности, послушания, храбрости и участия к другим — членов, которые всегда готовы помогать друг другу и жертвовать собой для общей пользы, — должно одержать верх над большинством других племен. Это будет естественным отбором».

Чарльз Дарвин. Происхождение человека и половой подбор, 1871.

В Долине смерти, негостеприимном горниле пустыни на востоке Калифорнии, самым распространенными существами являются пустынные муравьи-жнецы — Messor pergandei. Они живут огромными колониями из десятков тысяч особей и строят подземные гнезда, уходящие вглубь на несколько метров. На рассвете они выбираются из своих убежищ и, рассыпаясь по пустыне, плотными рядами прочесывают местность в поисках семян, которые сохраняют под землей. Благодаря этим запасам муравьям-жнецам не страшны многие годы засухи. В каждой колонии доминирует одна матка: из отложенных ею яиц вылупляется непрерывный поток рабочих.

Ничего особенного в этом нет. Зато едва дело доходит до основания нового гнезда, как происходит нечто весьма любопытное. Несколько новых маток объединяются и совместными усилиями выкапывают новый дом. При этом они не обязательно являются сестрами (на самом деле они часто вообще не связаны родственными узами) — и, тем не менее, успешно сотрудничают. Размножаться они тоже начинают все вместе. Но через несколько недель в их поведении вдруг происходит резкая перемена. В колонии разгорается настоящая гражданская война: матки затевают борьбу не на жизнь, а на смерть. Как в последней сцене шекспировского «Гамлета», одно убийство влечет за собой другое (хотя в нашем случае, одна матка таки остается в живых). Что же изменилось?

Объяснение этой странной истории таково: муравьи-жнецы — яростные территориалы. Каждый клочок пустыни принадлежит той или иной колонии. Но, поскольку все они производят новых крылатых самок в одно и то же время, на протяжении короткого промежутка времени на любой свободной территории соседствуют множество новых гнезд. Последние пребывают в состоянии открытой войны: каждая устраивает регулярные набеги на соседей, воруя яйца и запасы. Украденное потомство воры доставляют домой и выращивают рабами, что значительно увеличивает мощь их колонии, обворованная же гибнет. В итоге остается только одна колония-победитель.

Эта война объясняет любопытное временное сотрудничество маток, наблюдающееся при основании ими нового гнезда. Чем их там больше, тем больше рабочих они вырастят. Чем больше рабочих, тем больше шансов отстоять собственное потомство и умыкнуть вражеское. Следовательно, маткам выгодно сотрудничество: именно от него зависит успешность группы. Конкуренция между последними яростнее, чем между отдельными особями. Только когда вражеских групп больше не осталось, каждая матка начинает преследовать собственные эгоистичные интересы, что выливается в открытую борьбу между ними150.

Говоря человеческим языком, внешний враг способствует групповой сплоченности. Всем нам знакома эта идея. Во время бомбардировок Лондона все разногласия и вражда были забыты: немецкие бомбы вызвали монолитную лояльность среди англичан. Когда война закончилась, общество вернуло себе изначальную фрагментированность, а триумфальная ориентация на общее благо, характерная для военных лет, уступила место эгоистичной грызне мирного времени, постепенно уничтожив перспективы социализма. Рассмотрим более современный пример. Лондонские таксисты печально известны (и мой личный опыт это подтверждает) своим антагонизмом по отношению к обычным водителям — раз, и очевидным фаворитизмом по отношению к коллегам — два. Типичный таксист останавливается, визжа тормозами, чтобы пропустить другое такси — причем делает это вне зависимости от того, знаком ему водитель или нет. Но попробуй совершить тот же маневр обычная машина, как он мчится ей наперерез, грозя кулаком и бурча что-то своим пассажирам. Мир таксиста разделен на две фракции: их и нас. Он внимателен к «нам» и мерзок к «ним».

То же справедливо и в отношении соперничества между любителями Apple и PC. Первые, искренне веря, будто их программное обеспечение изначально лучше, обливают вторых тоннами презрения. Основная причина — приверженность своей братии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.