Торговое право

Торговое право

Это потрясающие открытие. Если торговля предшествует праву, тогда весь домик из философских карт рушится. Джереми Бентам[48] говорил: «До законов не было собственности. Уберите законы, и право собственности прекратится». Даже наиболее убежденные сторонники свободной торговли имели обыкновение утверждать, что в условиях промышленной экономики правительство должно соблюдать нейтралитет, обеспечивая соблюдение договоров между торговцами. Без возможности обращения к закону и защиты со стороны государства, коммерция хрупка и в любой момент может исчезнуть.

Но это шиворот-навыворот! Правительство, закон, правосудие и политика не только возникли гораздо позже торговли, но и подчиняются ей там, где она занимает лидирующие позиции. Это утверждение справедливо не только в отношении охотников-собирателей, но и, как выясняется, средневековых купцов. Современное коммерческое право было изобретено и претворено в жизнь не правительствами, а самими торговцами. Позже, конечно, правительства попытались исправить ситуацию, но, надо признаться, в основном, с катастрофическими последствиями.

Вернемся в Европу XI века. Благодаря различным инновациям, сельскохозяйственная производительность повысилась, излишек рабочей силы переместился в города и занялся изготовлением непищевых товаров, обмен последних, производимых ремесленниками, на продукты питания приносил выгоду и им, и крестьянам, а также дал толчок к дальнейшему экономическому процветанию. Впервые за всю историю торговля достигла таких объемов, что возник целый новый класс преуспевающих профессиональных торговцев — купцов. По мере того, как экономическая экспансия продолжалась, некоторые из них начали искать возможности использовать сравнительные преимущества между странами. Но купец на чужбиане, во-первых, не мог обратиться к своему суверену в случае обмана, а во-вторых, не был уверен в одинаковости стандартов за границей и дома. Тогда купцы стали объединяться и самостоятельно формулировать правила игры. Так родился lex mercatoria. Государство его не признавало. Он был добровольно создан, добровольно применялся и добровольно исполнялся. Он был сродни обычаям и традициям клуба.

Lex mercatoria эволюционировал. Путем естественного отбора хорошие обычаи и действенные способы улаживания споров вытеснили плохие и недейственные. К середине XII века купцы, путешествовавшие за границей, в рамках торгового права пользовались существенной защитой в спорах с местными торговцами. Единственной и крайней санкцией против нарушителя был остракизм. Но, как мы уже убедились, он — довольно-таки мощная сила. Купец с репутацией мошенника не мог дальше заниматься своим ремеслом. Торговцы формировали собственные суды, более эффективные и единообразные, чем королевские и государственные. Набор стандартных правил и традиций оплаты счетов, погашения процентов и разрешения споров применялся на всем континенте — и без малейшего руководства сверху. Универсальность без монополии.

Рынки, обмены и правовые нормы могут развиться прежде, чем правительство или любой другой монополист сформулирует собственные правила. Они сами определяют свои принципы, ибо являются частью человеческой природы уже много миллионов лет.

К XII веку коммерческие посредники использовали новую концепцию — кредит. Это был большой шаг вперед по сравнению с натуральным обменом и деньгами, которые тогда уже утратили единообразие и взаимозаменяемость, какие за ними стояли во времена Древнего Рима.

Начали появляться банкиры, а вместе с ними закладные, контракты и векселя.

Все они определялись торговым правом, а не государственными законами. Правительства еще не поняли, что происходит. Постепенно развилась полностью частная, добровольная и неформальная система обмена.

Спохватившись, правительства начали действовать. Они ввели торговые обычаи в национальные законодательства, разрешили апелляцию к королевским судам и, конечно, брали кредиты. Генрих II был не очень хорошим законодателем, зато оказался великим «закононационализатором». Торговые суды немедленно лишились своей силы — из-за угроз апелляций в высшие королевские инстанции, — и система утратила адаптируемость. Теперь для изменения закона было уже недостаточно, чтобы возник новый обычай и заместил старый — требовались специальные акты королей и парламентов. Растущие цены и перегрузка официальных судов быстро лишили систему ее скорости и экономности.

Позже переполненные суды начинал обходить торговый арбитраж (третейский суд), возникший в Ливерпуле среди купцов, недовольных пагубным влиянием американской гражданской войны на торговлю хлопком. Несколько лет в Америке процветала частная справедливость, стиль «судья по найму, и лишь деятельность юристов препятствовала вторичной приватизации гражданского права. Вывод ясен, как божий день.

Рынки, обмены и правовые нормы могут развиться прежде, чем правительство или любой другой монополист сформулирует собственные правила. Они сами определяют свои принципы, ибо являются частью человеческой природы уже много миллионов лет175.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.